Паранепротиворечивость истолкования. 
Современная философская герменевтика: понимание и интерпретация

Проблема непротиворечивости герменевтического дискурса

Философы-герменевтики в своих концептуальных построениях не придают большого значения внерациональным формам познания, иногда слишком поверхностно рассматривают предпонимание или интуитивное предзнание, присутствие которых, однако, делает наше понимание наиболее полным. С другой стороны, постоянное подчеркивание непременной необходимости проникнуть вглубь предмета, «постичь его в целом», также часто играет ненормально повышенную роль в герменевтике. Естественная способность человека к восприятию в некоторых обстоятельствах относительно непосредственно объект в его цельности в таких герменевтических концепциях, по сути дела, подменяет собой рациональные аспекты процесса понимания. Такая подмена лишает герменевтику опоры на методы, которые адекватны не только собственно исследуемому объекту, но являются, вместе с тем, их познавательным инструментарием, а также служат подтверждением результатов исследования этого объекта. Признание существования внерациональных форм человеческого познания, признание значения интуитивной формы знания в любом случае не должно означать, что нам позволено отвергать эпистемологические и формально-логические методы. Это тот момент, который некоторые философы-герменевтики лишают законной силы или вовсе не признают, упорно оставаясь в рамках иррационального интуитивизма и метафизической трактовки процессов познания и мышления.

Поиск общих принципов истолкования, осуществляемый герменевтикой, имеет большое значение для эпистемологии. Со своей стороны, герменевтические методы, как это не трудно будет показать, носят явно выраженный эпистемологический характер. Их эпистемологические аспекты, по-видимому, указывают на определенную универсальность герменевтического подхода в отличие, например, от онтологии понимания, концентрирующейся на вопросах бытия смысла, его потенциальности. Подтверждением универсальности герменевтического подхода является также возможность его использования с целью наиболее полного и адекватного понимания логических текстов.

В современной логике сложилась такая ситуация, когда неясности в текстах основоположников современной логики приводят к возникновению многочисленных интерпретаций и теорий, основанных на различных, порой противоречивых прочтениях логико-философских текстов. Достаточно вспомнить непрекращающиеся дискуссии по поводу правильного понимания философских и математических текстов Г. Фреге; приписывание Фреге неких версий, отражающих якобы его точку зрения^[1] (таковы, например, версии относительно «точки зрения выполнимости», как некоторого метафизического утверждения о том, как смысл сам по себе определяет объект и т. д.). То же самое касается и обширной литературы, посвященной комментированию, критике и «новому прочтению» философского наследия Л. Витгенштейна и т. п.

Используя герменевтический анализ применительно к логическим текстам с целью их наиболее полного понимания, следует иметь в виду, что такого рода исследовательская задача подразумевает поиск ответов на следующий круг вопросов. Во-первых, как соотносятся логический и герменевтический анализ? Другими словами, может ли логика «улучшить» наше понимание и наоборот, может ли наше понимание (мышление, познание) усовершенствоваться благодаря логике? Во-вторых, как герменевтика способствует пониманию логических текстов? Использование методов герменевтического анализа в интерпретации логических текстов порождает необходимость обратить более пристальное внимание на некоторые моменты, которые ранее не были предметом философско-герменевтического исследования. Примером здесь может служить далеко не тривиальная попытка решения проблемы непротиворечивости герменевтического дискурса.

Нельзя сказать, что историческая, в том числе, «до-герменевтическая» традиция не выработала определенного подхода к противоречивым ситуациям процесса истолкования. Как показано в предыдущих главах, многовековая практика изучения и комментирования текстов Библии (в частности, исторически сложившаяся практика толкования Ветхого Завета), выработала специальные правила, совокупность которых можно отнести к так называемой библейской герменевтике. С другой стороны, если следовать исторической правде, то следует признать, что эти правила были известны грекам еще до появления собственно герменевтики, рассматриваемой ими как искусство толкования текстов. Напомним некоторые наиболее древние библейские правила экзегезиса. Классификация их осуществлена по принципу восхождения от наиболее простых способов истолкования к более сложным методам, в соответствии с простотой или сложностью (возможной противоречивостью в понимании) интерпретируемых мест Ветхого Завета. Итак, это:

• 1) Толкование по аналогии. Наиболее простой метод передачи смысла интерпретируемого отрывка. Этому правилу соответствует —
• 2) Требование буквального понимания строжайшим образом соблюдаемых заповедей. Буквальное понимание всего того, что следует строжайшим образом соблюдать (например, также «закона») может быть достигнуто только при условии, что интерпретатор избегает двусмысленности в истолковании (того же закона). Отсюда вытекает необходимость опираться на единый (общий) смысл рассматриваемого фрагмента.
• 3) Однозначность толкования. Однако случается так, что какой-то отрывок в тексте, какое-то его место может быть понято двояко. В таком случае толкователю следует найти другое место, близкое по смыслу и принять его однозначность как истину.
• 4) В толковании не должно быть противоречий. Но если два фрагмента книги противоречат друг другу, то следует искать третий ее фрагмент, который примирил бы оба. Если все-таки не удается отыскать такой третий, «примиряющий» фрагмент, тогда следует использовать следующий принцип:
• 5) Сложные и неясные места должны интерпретироваться исходя из общего смысла всего контекста. В случае понимания Ветхого Завета под общим смыслом всего контекста может подразумеваться (и подразумевалось) вероучение в целом.

Какова природа третьего, «примиряющего» фрагмента, о котором говорится в четвертом пункте предложенной классификации? Представляется, что роль третьего фрагмента здесь подобна функции, которая в герменевтике отводится предструктуре в методе «герменевтического круга». И все же, нет никаких гарантий, что подобного рода примиряющий фрагмент будет найден во всех случаях, и что при этом не произойдет регресса к бесконечности, когда, избегая одного противоречия, мы невольно попадаем в ловушку другого. А что, если вновь и вновь будут обнаруживаться фрагменты, проясняющие темные места, но в которых, в свою очередь, могут опять присутствовать другие пары взаимно противоречащих друг другу фрагментов, и так далее. Подходя к ситуации такого рода прагматически, по-видимому, было бы лучше всего заранее смириться с возможной неудачей и попробовать рационально взглянуть на решение данной проблемы. Например, рассматривать весь контекст истолкования как некую «наукоподобную» дискурсивную систему.

Моделью дискурсивной системы является, например, научная дискуссия, которая всегда, в той или иной степени, сопровождается пересмотром разного рода утверждений, полаганий, обновлением тех или иных теоретических положений, или даже созданием каких-то иных, новых теорий. Как правило, научные дискуссии достаточно динамичны. Это происходит благодаря живому обмену мнений, кроме того, дискуссии возникают также на основании различных публикаций, посвященных одному и тому же вопросу, на основе журнальной полемики и т. д.

Исторически сложившиеся принципы интерпретации вполне приемлемы в рассмотрении научной дискуссии. Однако, если мы будем рассматривать научную дискуссию как дискурсивную систему, то по отношению к ней нам следует опираться на так называемую рациональную герменевтику, т. е. применять не только известные методы герменевтики, но также и логики, в первую очередь, методы неклассической логики. И здесь важно отметить, что в настоящее время существует устойчивая научная традиция в описании различных аспектов дискурса. Например, согласно Максу Урксу, структурные аспекты рационального дискурса включают в себя:

• 1) неэксплицитные допущения, формирующие общий теоретический базис, знание которых предполагается в аргументации;
• 2) при этом допускается изменение знания и пересмотр полаганий;
• 3) наконец, дискурс должен быть толерантным по отношению к появлению утверждений, противоречащих друг другу^[2].

Возникает проблема, касающаяся вопроса толерантности по отношению к противоречащим друг другу утверждениям, появляющимся в процессе научной дискуссии. Другими словами, встает вопрос: что означает толерантное поведение участников научной дискуссии и каким образом может быть соблюдена подобная «толерантность»? Ответ кажется очевидным, но требует дополнительного разъяснения.

• [1] Дж. Зайсс в работе Taking Frege’s Name in Vai, (Erkenntnis, 39, No. 2, 1993, pp. 167—189) перечисляет подобные предложения в форме оснований и возражений.
• [2] Urchs М. Discursive Logic. Towards a Logic of Rational Discourse // Studia Logica.Vol. 54. No 2. 1995. P. 231.