Наблюдение за механизмами образования фона

В качестве основного метода определения механизмов образования фона в городском пространстве Смоленска использовалось структурализированное полевое наблюдение за существующей городской колористикой^[1]. Запись результатов наблюдения проводилась с помощью карточек регистрации. Контроль полученных данных осуществлялся методом одновременного наблюдения объекта двумя наблюдателями с последующим сравнением результатов. Было обследовано 650 объектов (памятники гражданской и культовой архитектуры, промышленные здания, рядовые и массовые сооружения, городские усадьбы), сделаны авторские фотографии наиболее интересных из них.

Исследование показало, что главным механизмом формирования визуального единства городской ткани является хроматическая и морфологическая мимикрия разных типов.

Большее распространение в городской архитектуре Смоленска получила камуфляжная гомохромностъ, принципы которой стали широко использоваться при формировании цветовой среды жилых комплексов города со второй половины XX века. Продуктивность модели заметно возросла с появлением суперграфики, которая в отличие от классической монументальной росписи оказалась несвязанной с тектоникой фасадов зданий. Суперграфика маскирует архитектурные объекты под неархитектурные, часто природные — небо, деревья, бутоны цветов, ледяные глыбы. Предмет, выступающий в качестве прототипа, заметен в дискурсе (в рекламе, публикациях, описании проектов) и часто отражен в названии (если оно имеется).^[2]

Смоленск. Жилой район Киселевка^1.

Вернакулярная мимикрия реализована в большом количестве построек, повторяющих формы башен крепостной стены, фактуру и цвет материала стен и крыш. Большинство из них — сооружения неорусского стиля, которые датируются 1912—1913 годами и приурочены к торжественному празднованию 100-летия Отечественной войны 1812 года. Например, чтобы вписать здание городского училища в память войны 1812 г. (архитектор Н. В. Запутряев), построенного на месте разрушенной французами Кассандаловской (Артишевской) башни, в архитектуру стены, автор проекта использовал лицевую кладку кирпичных стен и украсил главный фасад декоративными башенками с машикулями — навесными бойницами, имитирующими боевые башни Смоленской крепости.

Смоленск. Здание городского училища в память войны 1812 г. Архитектор Н. В. Запутряев.

Примером вернакулярной гомохромности является использование в архитектурном декоре узоров и цветов народной вышивки, которое имело место в оформлении церквей XII века. Так, сложенные из плинфы стены загородной княжеской церкви Петра и Павла изначально были покрыты тонким слоем штукатурки. Незатертыми оставались выпуклые кресты на угловой лопатке, элементы декора, углубленные в кладку (аркатура и поребрик стен, бегунец лопатки), оконные арки и арки слепых ниш на абсидах, а также их тонкие вертикальные тяги, связанные с карнизной аркатурой и поребриком. Эти детали читались как красный узор на белом фоне. Н. Н. Воронин, П. А. Раппопорт, описывая, как выглядела изначально церковь Петра и Павла, отмечают народный характер ее орнамента: «храм был бело-розовым, с оставленными открытыми краснокирпичными деталями декора. Это напоминало расцветку народной вышивки — красной нитью по белому холсту»^[3]. Так же была оформлена крепостная стена.

Сходные мотивы встречаются в домах кирпичного стиля XIX века. Кирпич и отсутствие штукатурки фасадов определяют одинаковый основной красный цвет стен, с которым контрастирует узор. Строгая по цвету полихромия из чередования красного кирпича и белых плоскостей, простенков и обрамлений окон имитирует народные узоры и часто имеет достаточно сложный рисунок, напоминающий вышивку крестом, рогожку, плетенку, поребрик, пояски, бегунец. Более примитивным декором двухцветной кирпичной кладки отмечена архитектура советского периода.

Стилистическая мимикрия является неизменным атрибутом эклектики. Этот стиль соединяет детали различных исторических эпох и строит свою символику на том, что существует «привычка связывать определенные понятия со стилем»^[4]. Подражая деталям определенной эпохи, эклектика воссоздает ее обстановку. Стилистика академической эклектики содержит много элементов византийской архитектуры: дифории, трифории, кубические капители, прямые цилиндрические колонны. Архитектурная стилистика эклектики с элементами византийской архитектуры использовалась в массовой застройке конца XIX века.

«Радикальный эклектизм», соединяющий формы и детали разных стилей, характерен для постмодернизма. Постмодернизм использует прием «сознательной дуалистичности», «двойного кодирования», «двойственности», «шизофреничности» (раздвоения). Все эти понятия обозначают в терминологии Ч. Дженкса^[5] разрыв в культурах и степенях понимания языка архитектуры профессионалами (которые способны улавливать скрытые метафоры и тонкие значения архитектурных деталей) и потребителями (которые откликаются на явные метафоры, выступая в роли операторов модели мимикрии). Ч. Дженкс в своей «Библии постмодернизма» выделяет характерную черту архитектуры этого течения — ретроспективность, архаизацию архитектурного образа. Это связано с ориентацией на средние слои общества с их консервативными вкусами.

Большой фактический материал архитектуры 1960—1970;х годов отражает этапы ретроспекции. Сначала — «цитирование» исторических мотивов в современных композициях, подражание народному зодчеству. Затем — воплощение архаизованных образов. При этом для подражания постмодернизм не выбирает высокие архитектурные стили (как это делали эклектика или классицизм). Его образцы — буржуазные особняки, рядовая застройка XIX века, стилизация под архитектуру раннего функционализма.

Волны распространения функциональной мимикрии в архитектуре города вызваны переломными историческими событиями. В Смоленске функциональная мимикрия отчетливо проявилась во время польской оккупации, которая сказалась на развитии архитектуры на этой территории в первой половине XVII века. После захвата Смоленска в город начали прибывать униаты и католики. Экспансия католицизма сопровождалась созданием на территории города католических костелов. Специально культовые постройки строились редко. Гораздо более распространена была переделка православных церквей. Для латинизации населения поляки переделали ряд церквей под католические соборы: костел иезуитов на Вознесенской горе (1611), костел доминиканцев на Козловской горе (1614), костел бернадинов (10-е годы XVII века) на месте Троицкого монастыря на Кловке, Михайловский костел у Блонье и костел на месте взорванного Мономахова собора (1611), обращенный затем в униатский кафедральный собор. Изменения затрагивали только внешнюю атрибутику. Русские храмы были частично перестроены или только декорированы на основе модного в то время в Европе раннего барокко^[6].

Еще одна волна мимикрии фиксируется в архитектуре периода национализации. В ходе национализации многие общественные и жилые здания стали использоваться не по своему непосредственному назначению. Информация о старой функции стиралась разными способами. В простейшем случае всего лишь убирали старую символику или заменяли ее новой. Часто перекрашивали здание. Например, когда в здании синагоги разместили кинотеатр «Пятнадцать», постройке постарались придать черты классической, выделив белым цветом элементы декора.

Осада Смоленска польской армией. 1609— 76 7 7. Гравюра начала XVII века.

Выявленные модели социальной мимикрии имеют разные качественные и количественные показатели. Дискурсивная характеристика модели, то есть ее коннотативные векторы, — это качественный показатель. Как правило, мимикрия проявляется в тех признаках, которые хорошо заметны внешне: форма, цвет. Более глубокие признаки, например, расположение и количество элементов, чаще всего остаются неизменными. Продуктивность модели, то есть способность к развертыванию и типовые направления развертывания, — это количественная характеристика, которая показывает частотность использования соответствующей модели социальной мимикрии и позволяет сравнивать частотности различных моделей. В целом, каждый из типов мимикрии используется для того, чтобы «вписать» в городской контекст, а иногда и сделать невидимыми даже массивные архитектурные объекты, поддерживая, таким образом, территориальную идентичность и формируя фон рисунка градостроительной живописи.

• [1] Грибер Ю. А. Мимикрия в смоленской архитектуре // Социальныетрансформации. 2008. Вып. 15. С. 16—28.
• [2] Смоленский блоггер показал Смоленск с высоты птичьего полета [Электронный ресурс] // О чем говорит Смоленск. 2012. 7 декабря. Режим доступа: http://smolensk-i.ru/culture/smolenskiy-blogger-pokazal-smolensk-s-vyisotyi-ptichego-poleta_12 998 (дата обращения: 26.03.2014).
• [3] Воронин Н. Н., Раппопорт П. А. Зодчество Смоленска 12—13 вв. М.: Наука, 1979. С. 269.
• [4] Кириченко Е. И. Русская архитектура 1830—1910;х годов. М.: Искусство, 1978. С. 98.
• [5] Дженкс Ч. Язык архитектуры постмодернизма / пер. с англ. В. Рабушина, М. В. Уваровой; под ред. А. В. Рябушина, Л. Хайта. М.: Стройиздат, 1985. 138 с.
• [6] Белогорцев И. Д. Архитектурный очерк Смоленска. Смоленск: Смолгиз, 1949. С. 30.