Положение дел по ГК РФ

— В чем же сложность? Норма п. 1 ст. 1125 ГК РФ, казалось бы, прямо устанавливает, что «нотариально удостоверенное завещание должно быть написано завещателем или записано с его слов нотариусом. При написании или записи завещания могут быть использованы технические средства (электронно-вычислительная машина, пишущая машинка и другие)». В действительности же здесь обнаруживается, как минимум, три проблемы.

Первая заключается в том, что данная норма содержится в статье, относящейся только к нотариально удостоверенному завещанию, из-за чего возникает вопрос, применима ли она к завещаниям, не являющимся нотариально удостоверенными? Если бы эта норма располагалась среди общих положений о составлении и форме завещания (ст. 1124), такой проблемы не существовало бы. В сложившихся же обстоятельствах требуются прямые ответы применительно к завещаниям, совершаемым во всякой иной форме, кроме нотариальной. И такие ответы в законодательстве находятся, но каждый из них, в свою очередь, вызывает вопросы (см. ниже).

Вторая проблема состоит в следующем: как быть с авторизацией завещания, написанного с помощью технических средств? Допустим, к нотариусу является завещатель с напечатанным текстом завещания и просит его нотариально удостоверить. Как нотариусу установить, что текст завещания написан именно самим завещателем (как того требует уже знакомый нам п. 1 ст. 1125 ГК РФ), а не кем-нибудь другим? Очевидно, что кроме устного заявления самого завещателя других средств удостовериться в этом у нотариуса не имеется. Допустим, такое заявление сделано; завещание удостоверяется; по смерти завещателя оно вступает в силу, после чего появляются лица, заинтересованные в оспаривании завещания, которые посредством, к примеру, свидетельских показаний, доказывают, что текст завещания на самом деле был написан не самим завещателем, а по его просьбе и с его слов (или с его рукописного черновика), другим лицом — секретарем, машинисткой, или просто знакомым (приятелем, коллегой по работе и т. п.), владеющим навыком быстрой печати. Действительно или нет такое завещание? Исходя из строго буквального толкования закона оно недействительно, ибо (см. еще раз п. 1 ст. 1125 ГК РФ) «нотариально удостоверенное завещание должно быть написано завещателем [не секретарем, не машинисткой, не приятелем и т. д.] или записано с его слов нотариусом [а не, опять-таки, секретарем, не машинисткой, не приятелем и т. д.]». Но с точки зрения духа закона, да и простого здравого смысла, очевидно, что в ситуации, когда завещатель в присутствии нотариуса прямо заявил о том, что данный (открытый для нотариуса) текст выражает его посмертную волю, вопрос о том, кто именно перепечатывал набело этот текст, т. е. кто именно выполнил чисто техническую функцию (личность исполнителя), юридического значения уже не имеет.

Такое мнение уже высказывалось в отечественной литературе. Ю. К. Толстой, воспроизведя требования п. 1 ст. 1125 ГК РФ о написании завещания или завещателем или нотариусом со слов завещателя, далее указывает: «При написании или записи завещания могут быть использованы технические средства. Например, завещатель может надиктовать на пишущую машинку составленный им, хотя бы иустно, текст завещания. В этом случае завещание, составленное завещателем, облечено в требуемую законом форму»¹. Очевидно, автор рассматривает как техническое средство не просто саму пишущую машинку, а машинку вместе с сидящим за ней техническим исполнителем (секретарем, машинисткой и т. п.). Завещание, записанное со слов завещателя не нотариусом, а другим лицом (не нотариусом), он все же рассматривает, как составленное самим завещателем: составить завещание и записать его текст — вещи разные (составление может быть и устным, а вот запись текста предполагает только письменную форму). И хотя такое толкование может показаться несколько более широким, чем допускаемое самой толкуемой нормой, именно оно наиболее соответствует духу закона и содержанию той функции, которая выполняется в этом случае посторонним лицом.

Оставляет сомнения и вопрос о завещании, которое записано со слов завещателя, но не самим нотариусом, а его помощником, или тем же секретарем, машинисткой, консультантом, стажером, или иным сотрудником, хотя бы и в присутствии самого нотариуса? А ведь таких завещаний — подавляющее большинство, ибо сам нотариус почти никогда не набирает тексты удостоверяемых ими документов. Всплывает, таким образом, и третья проблема.

Нельзя не пожалеть, что российский законодатель не воспользовался опытом предшествующей кодификации. Статья 540 ГК РСФСР 1964 г. постановляла, что «завещание должно быть составлено [не сказано, кем; значит, может быть составлено любым лицом^[1][2]] письменно [не сказано, от руки или с использованием техники, значит, может быть написано любым способом] с указанием места и времени его составления, собственноручно подписано завещателем и нотариально удостоверено». Коротко и ясно.

Теперь поговорим о том, как решается вопрос о технике написания завещаний, содержание которых нотариально не удостоверяется. Относительно закрытого завещания п. 2 ст. 1126 ГК РФ постановляет, что таковое должно быть «собственноручно написано и подписано завещателем». Отличие от предыдущей формулировки бросается в глаза: если об открытом завещании просто сказано, что оно должно быть «написано завещателем», то о закрытом уточняется, что таковое должно быть «собственноручно написано завещателем». Какую нагрузку здесь несет слово «собственноручно»? Употребив его, хотел ли закон тем самым подчеркнуть что текст закрытого завещания может быть написан (в том числе и напечатан) только самим завещателем (но не записан нотариусом и, тем более, посторонним лицом), его собственной, так сказать, рукой, или же стремился указать на необходимость написания текста закрытого завещания самим завещателем от руки (без применения технических средств)?

Думается, что в данном случае правильным является второй ответ. Во-первых, самый смысл закрытого завещания исключает возможность его написания кем-либо иным, кроме самого завещателя — иначе оно уже не будет «закрытым». Во-вторых, для того, чтобы все же подчеркнуть исключительность положения завещателя, в ГК РФ не было употреблять слово «собственноручно», — достаточно было бы просто сказать, что закрытое завещание должно быть написано завещателем. Наконец, помимо данных двух соображений, остающихся, в общем, чисто техническими, не может не убеждать и аргумент содержательного свойства. Допустим, что текст закрытого завещания разрешено писать не только от руки, но и с применением технических средств. Авторизовать такой текст по его внешним признакам невозможно; максимум, о чем по ним можно судить — так это о том, какое именно конкретное техническое средство здесь использовалось (данная конкретная пишущая машинка, данный принтер и т. п.). Но вопрос ведь не в этом, а в том, кто сидел за данной пишущей машинкой (клавиатурой ПК), набирая текст завещания (распечатывая его на принтере). Остаются, таким образом, только два средства авторизации закрытых завещаний — собственноручная подпись завещателя и собственноручное вручение им завещания нотариусу в присутствии двух свидетелей (п. 3 ст. 1126 ГК РФ). Однако, подпись может быть легко подделана (подделать почерк гораздо труднее; кроме того, более высока вероятность разоблачения такой подделки), а вручение завещания запечатанным (закрытым) рождает риски подмены конверта с завещанием, а также ошибки самого завещателя. Лишать закрытые завещания дополнительного авторизующего признака — почерка завещателя — было бы, следовательно, верхом самонадеянности законодателя.

Таким образом, поскольку, как правило, невозможно установить, что данное конкретное техническое средство (пишущая машинка, хотя бы и из кабинета завещателя, или персональный компьютер с принтером, хотя бы и установленный на рабочем месте завещателя) было использовано для написания текста завещания именно завещателем, а не кем-либо посторонним, целенаправленно, или случайно получившим доступ к данному устройству, написание текста закрытого завещания с помощью технических средств следует признать недопустимым¹. Перед нами — первый случай, когда вопрос о субъекте и технике написания завещательного документа разрешается ГК совершенно «чисто», т. е. без каких бы то ни было вопросов и проблем.

Напротив, абз. 2 п. 2 ст. 1127 ГК РФ предписывает необходимость соблюдения правил ст. 1124 и 1125 ГК РФ при составлении завещаний, приравненных к нотариально удостоверенным. Одним из этих правил является предписание о возможности написания текста завещания с применением технических средств, но, опять же, самим завещателем, или лицом, удостоверяющим завещание (приравненным к нотариусу), со слов завещателя^[3][4]. Остаются, таким образом, три обозначенные выше проблемы, сопутствующие норме о технике написания нотариально удостоверенных завещаний.

О технике написания завещательных распоряжений денежными средствами в банках (ст. 1128 ГК РФ) не сказано вовсе ничего; важно лишь, чтобы таковое было подписано вкладчиком. Подписание происходит в присутствии сотрудника банка, предварительно удостоверившегося в правомочности завещателя распоряжаться денежными средствами во вкладе (на счете); сотрудник же банка удостоверяет самоличность подписи вкладчика на завещательном распоряжении (п. 2 ст. 1128 ГК РФ). Становится ясным, что одной подписи вкладчика на завещательном распоряжении по вкладу, поставленной в таких условиях, для идентификации распоряжения как документа, адекватно выражающего волю вкладчика вполне достаточно, а значит, следует заключить, что законодательство допускает любой способ написания текста завещательного распоряжения по вкладу, равно как и написание его любым лицом. Это — второй случай, когда вопрос о субъекте и технике написания завещательного документа имеет четкое и ясное законодательное разрешение.

И, наконец, что касается завещаний в чрезвычайных обстоятельствах, то требование абз. 2 п. 1 ст. 1129 ГК РФ, которое по интересующему нас вопросу текстуально почти совпадает с рассмотренным уже п. 2 ст. 1126 Кодекса («завещатель в присутствии двух свидетелей собственноручно написал и подписал документ…»), касающимся закрытых завещаний, представляется далеко не в такой степени ясным, как первое. В обоих нормах говорится о собственноручном написании завещания самим завещателем. Но в одинаковом ли смысле употреблено это слово?

В самом деле, нельзя не принять во внимание, что написание закрытого завещания происходит, согласно самой сути завещания данного типа, в отсутствие каких бы то ни было свидетелей и, следовательно, обстоятельствами, позволяющими идентифицировать завещателя как лицо, написавшее этот документ, здесь могут быть почерк и подпись завещателя, а также личное им вручение завещания нотариусу в присутствии свидетелей. Напротив, чрезвычайные завещания непременно пишутся в присутствии, как минимум, двух свидетелей, которые, следовательно, всегда могут подтвердить, что такой-то текст был написан, хотя бы и с использованием технических средств, именно таким-то завещателем, а не кем-либо другим. Отнимать почерк завещателя от закрытого завещания было бы опасно, поскольку одной подписи, поставленной, к тому же, без свидетелей, для идентификации воли завещателя представлялось бы явно недостаточно. В случае же завещания чрезвычайного, даже при несобственноручном его написании, все равно сохраняется иное, помимо подписи завещателя, важное средство его авторизации — свидетели, присутствовавшие при написании и подписании документа¹. Таким образом, требование собственноручного написания завещателем чрезвычайного завещания должно толковаться в ином смысле, чем требование собственноручности закрытых завещаний: в то время, как последнее означает возможность написания текста завещания исключительно от руки, первое же, напротив, не исключает возможности его написания с применением технических средств^[5][6].

Подытожить сказанное можно было бы следующим образом. Несмотря на кажущуюся ясность ст. 1125—1129 ГК РФ ими не охватывается ряд вопросов о способах написания текста завещаний, в том числе нотариально удостоверенных и к ним приравненных, т. е. абсолютного большинства завещаний. Вопрос же о технике написания чрезвычайных завещаний удовлетворительного законодательного разрешения и вовсе не имеет. В этой связи нельзя не высказать несколько пожеланий, направленных на уточнение ряда норм, содержащихся в указанных статьях ГК РФ.

• 1. Статью 1124 желательно дополнить общим правилом о том, кто может написать текст завещания и как он может это сделать. После этого в специальных нормах Кодекса, относящихся к отдельным видам завещаний, вопросы о субъекте и технике их написания специально регулировать уже не потребуется; достаточно будет (при необходимости) установить в них исключения из данного общего правила.
• 2. Пункт 1 ст. 1125 необходимо изложить в редакции, которая устраняла бы ничем не оправданное стеснение в субъектах написания текста публичного открытого завещания; на наш взгляд, лучше всего его вовсе снять, ибо общее правило о возможности использования при его написании технических средств уже будет включено в ст. 1124, а специального указания о том, что текст публичного открытого завещания может написать любое лицо (а не только завещатель или нотариус), по большому счету, не требуется; достаточно, чтобы не было ограничений.
• 3. Норму абз. 2 п. 2 ст. 1127, которая предписывает необходимость соблюдения правил ст. 1124 и 1125 Кодекса при составлении завещаний, приравненных к нотариально удостоверенным, необходимо изменить, исключив из него ссылку на ст. 1124, так как содержащиеся в ней правила и без того являются общими, распространяющимся на все типы завещаний, в том числе и приравненные к нотариально удостоверенным. Кроме того, изменится содержательная часть ссылки на ст. 1125: в ней больше не будет нормы, аналогичной той, что содержится в п. 1 ее действующей редакции.
• 4. Вопрос об изменении абз. 2 п. 1 ст. 1129 в части исключения из него указания на написание текста чрезвычайного завещания собственноручно завещателем нуждается в дополнительной проработке, необходимость которой диктуется спецификой ситуации, в которой составляется чрезвычайное завещание, ее характером, лишающим гражданина возможности совершить завещание в иной форме и предопределяющий возможность злоупотребления со стороны свидетелей, присутствующих при написании и подписании такого завещания.

Текст печатается по изданию:

Законодательство. 2004. № 8. С. 8—14.

• [1] Комментарий к Гражданскому кодексу РФ (постатейный). Часть третья / под общ.ред. А. П. Сергеева. М., 2002. С. 44—45.
• [2] В литературе отмечается (см., напр.: Гуев А. Н. Постатейный комментарий к частитретьей Гражданского кодекса РФ. М., 2002. С. 43), что ст. 540 ГК РСФСР 1964 г. требовала исключительно собственноручного написания завещания самим завещателем. Этоне соответствует действительности.
• [3] Иную точку зрения, но без объяснения мотивов, высказывает А. Н. Гуев (Указ, соч. С. 53).
• [4] Также считает А. Н. Гуев (Указ. соч. С. 60).
• [5] Нельзя, однако, исключить вероятности такой ситуации: несколько лиц, угрожающих жизни гражданина, вынуждают его подписать заранее подготовленный текст"чрезвычайного завещания", а затем, лишив его жизни, сами выступают свидетелямисобственноручного изготовления и подписания завещателем данного текста. В виду возможности такого развития событий требование написания чрезвычайного завещаниязавещателем собственноручно в узком смысле этого слова, т. е. от руки, без применениятехнических средств, было бы желательно сохранить. С другой стороны, чрезвычайныеобстоятельства могут и препятствовать завещателю изложить завещание собственноручно; здесь, очевидно, следовало бы допустить и запись текста завещания со словзавещателя посторонним лицом, чего действующий ГК РФ не допускает (см. также: ГуевА. Н. Указ. соч. С. 77).
• [6] Аналогично см.: Гуев А. Н. Указ. соч. С. 77.