Метод компонентного анализа

В последние десятилетия довольно широкое распространение в лексикологии получил так называемый компонентный анализ, обнаруживающий несомненную связь как с классическим методом изучения лексики, в особенности — с его лексикографическим вариантом, так и с методом семантических полей в многочисленных его модификациях.

Сущность компонентного анализа определяется рядом положений: во-первых, в соответствии с достижениями современной лингвистики постулируется, что значение слова — это сложный феномен; во-вторых, этот сложный феномен можно разложить на составляющие, для обозначения которых используются разные термины: компоненты значения (содержания), или семантические компоненты, дифференциальные элементы, фигуры содержания, семантические множители, дифференциальные признаки, ноэмы, семы и т. д.^[1] (однако большинство исследователей предпочтение оказывают термину сема); в-третьих, разложению слова на его семантические множители должно предшествовать распределение значений по семантическим полям, выделение семантических полей.

Раньше всего и результативнее компонентный анализ был использован при исследовании терминов родства. Поэтому проиллюстрируем сущность компонентного анализа именно на терминах родства, ограниченных для удобства наименованиями представителей двух последующих и двух предшествующих поколений.

Прежде всего, естественно, надо исходить из того, что все термины родства данного языка составляют одно семантическое поле. Далее составляется полный список всех терминов родства, употребляемых в данном языковом коллективе. В нашем случае — это термины родства, называющие представителей четырех поколений: отец, мать, дедушка, бабушка, сын, дочь, внук, внучка, дядя, тетя, племянник, племянница, брат, сестра, двоюродный брат, двоюродная сестра. Все эти термины указывают на пол родственника, некоторые — на поколение. Все термины содержат указание на то, составляют ли родственники с говорящим прямую или непрямую линию родственных отношений. «Прямые» родственники «являются либо предками, либо потомками говорящего по прямой линии, „непрямые“ имеют с говорящим общих предков, но не являются сами предками или потомками говорящего. Непрямые родственники в свою очередь подразделяются на две категории: „боковые“ — все предки которых совпадают с предками говорящего, и дальние — те, у кого только некоторые предки совпадают с предками говорящего»^[2].

На основании этих наблюдений формулируется гипотеза, согласно которой любой из терминов родства может быть охарактеризован по трем параметрам.

«А. Пол родственника (мужской = al, женский = а2). В. Поколение родственника (на два поколения старше говорящего = в+ 2, на одно поколение старше говорящего = в + 1, поколение говорящего = 0, на одно поколение младше говорящего = в-1 и т. п.). С. Линейность: прямая линия = cl (сюда входят прямые предки или потомки говорящего), боковая линия = с2 (сюда входят все непрямые родственники, имеющие всех или нескольких общих предков с говорящим) и дальние = сЗ (сюда относятся все кровные родственники, не являющиеся родственниками по прямой или боковой линии)»^[3]. Схематически это выглядит следующим образом^[4]:

Отсюда следует, например, что термин дедушка состоит из трех сем, которые можно выразить следующим образом: а1 + с1 + (в+2). Аналогично можно записать и семный состав слова сын: а1+с1 + (в-1) и т. д.

В целом же непосредственные результаты, полученные методом компонентного анализа^[5], остаются пока весьма скромными. Симптоматично также утверждение Джона Лайонза о том, что «наиболее интересные из опубликованных на сегодня работ по компонентной семантике выполнены не философами и лингвистами, а антропологами»^[6]. Это значит, что непосредственному фронтальному анализу подвергаются не все тематические группы лексики конкретного языка, а лишь некоторые, как правило, легко обозримые и замкнутые в силу специфики представляемых ими референтов. Кроме того, в работах, в которых выявляются семантические компоненты лексем, слишком велика роль исследовательской интуиции с ее склонностью в данном случае сводить семантические множители к теоретическим конструктам, как это нашло свое крайнее выражение, например, в концепции Катца: «Семантические маркеры (т. е. семантические компоненты) должны мыслиться как теоретические конструкты, вводимые в семантическую теорию для обозначения инвариантных для языка, но связанных с языком компонентов некоторой концептуальной системы, составляющей часть познавательной структуры человеческого ума»^[7]. Безусловно уязвимо в компонентном анализе то, что он «обычно игнорирует различие в частоте лексических единиц (и, следовательно, их более или менее „центральное“ место в словаре) и различие между лексическими единицами и семантическими компонентами»^[8]. Все это ограничивает возможности его последовательного и эффективного использования в исследовательской практике.

Однако эти и другие недостатки, на которые обычно указывают, характеризуя эвристические возможности компонентного анализа, не умаляют его роли в современной исследовательской практике. Совершенствуя свои приемы, методику их реализации, уточняя основные конструктивные понятия, он получает все более широкое распространение в смысле охвата не только различных групп лексики, но и новых уровней языковой структуры вплоть до синтаксиса.

Хотя сам по себе компонентный анализ, а также основная единица, являющаяся и инструментом, и конечной целью его, характеризуются разными исследователями неодинаково, тем не менее здесь можно говорить уже о сложившихся доминирующих традициях, к которым, в частности, относятся:

• 1. При всех различиях конкретных определений семы она квалифицируется как элементарный компонент значения, тем самым подчеркивается, что она является конструктивным элементом семемы или лексемы.
• 2. Считается, что семы объединяются в семему в виде пучка и выстраиваются не по горизонтальной линии, а образуют иерархию, в которой выделяются:
  • а) архисема (по В. Г. Гаку, общая сема родового значения, например, у слова волк это — одушевленное существо, у слова приходить — действие);
  • б) дифференциальные семы видового значения, которые могут быть описательными, отражающими собственные свойства предмета, выявляемые на основе различий и сходств (форма, устройство, размеры, способ совершения действия), и относительными, отражающими связи различных объектов (функция, пространственные и временные отношения);
  • в) потенциальные семы, отражающие потенциальные свойства предметов и актуализирующиеся в определенных условиях.

Проиллюстрируем эти типы сем анализом глагола резать, как его проводит В. Г. Гак. Основное, первичное значение его — это «действуя чем-либо острым, разделять на части», которое можно представить как сочетание двух сем: описательной (а) — способ действия («действовать чем-либо острым») и относительной (б), показывающей характер воздействия на объект («разделять на части»). В своем основном значении глагол сочетается со словами, обозначающими объекты, «обладающие диспозициональным предикатом» — «способность быть разделенным на части при помощи острого орудия»: резать мясо, резать металл. Таким образом, в первичном значении, реализующемся при сочетании с объектами определенной синтаксической характеристики, глагол резать содержит две семы: а) «действовать чем-либо острым» и б) «разделять на части». При сочетании с объектами, не обладающими диспозициональным предикатом, глагол формирует переносные либо бессмысленные сочетания: резать воду, резать время.

Если устранить сему а, реализуется значение «делить на части»: дорога режет поле; если же устранить сему б, — значение «нарушать целостность режущим инструментом, не обязательно деля предмет на части»: резать нарыв.

Действие глагола, распространенное на одушевленный предмет, причиняет ему боль — потенциальная сема в, которая может переноситься из физического плана в моральный — сема el. Актуализация потенциальных сем при погашении первичных (а, б) приводит к метафорическим переосмыслениям: яркий свет резал глаза (сема в), стыд резал сердце (сема el).

Нарушение целостности живого существа может привести к его гибели физической (сема г) или моральной (сема г1), ср.: резать поросенка; он меня без ножа режет.

При рассечении неодушевленных предметов может быть из одной из частей создан новый предмет (сема д): резать по дереву, резать фигурки из дерева.

Характер выполнения действия (быстро, энергично или медленно) создает потенциальную сему е «действовать энергично»: резать правду-матку.

В результате семная структура значения глагола резать может быть представлена в следующем виде^[9]:

• 3. Различают компонентный анализ по семам в парадигматике, т. е. анализ слова вне употребления, когда семы выделяются по описаниям слов в одноязычных толковых словарях, логическим толкованием понятий, а также по месту слова в семантическом поле. Исследование семной структуры значения слова в синтагматике проводится с учетом условий контекста и речевой ситуации.
• 4. Определяя семный состав значения, исходят из положения, что число сем и число морфем в структуре слова (словоформы) не совпадают, но находятся в известной корреляции. При этом важным является признание, что содержание многих аффиксальных словообразовательных морфем вполне поддается формулированию в терминах сем, например, «отрицание» не-, нем. ип-, англ, ип-; нем. -los (wasserlos); «собирательность, совместность» префикса со- (соучастие); «малость» (столик); «оценка» (сборище) и т. д.
• 5. Некоторые исследователи все семантические компоненты в зависимости от степени их обобщенности делят на три основные группы: мега-, макрои микрокомпоненты.

Мегакомпоненты — это «наиболее крупные семантические составляющие значения»^[10]. Сюда относятся лексический мегакомпонент, связанный с характеристикой денотата и отношением к нему носителей языка, и структурный мегакомпонент, характеризующий признаки слова в структуре языка. Мегакомпоненты включают в себя макрокомпоненты, отражающие специфическую информацию, выраженную словами и связанную с их денотативным и коннотативным содержанием. Коннотативный макрокомпонент включает эмоциональное и оценочное отношение говорящего к денотату или сигнификату. Наконец, макрокомпоненты складываются из микрокомпонентов (сем). Аналогично стратифицируются и структурные мегакомпоненты, несущие все более детализируемую информацию о месте слов в структуре языка во всем его функциональном разнообразии.

Таким образом, компонентный анализ, зародившись как процедура выявления состава и структуры значения слова, обрастает теорией, тем самым трансформируясь в автономную лингвистическую концепцию.

• [1] Гулыга Е. В., Шенделъс Е. И. О компонентном анализе значимых единицязыка // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976. С. 294.
• [2] СлобинД., ГринДж. Психолингвистика. С. 128—129.
• [3] Там же. С. 129.
• [4] Другие схемы см.: СлобинД., ГринДж. Психолингвистика. С. 131—138.Посох А. В. Компонентный анализ семантики // Методы изучения лексики. Минск, 1975.
• [5] О компонентном анализе см. также: Распопов И. П. Методология и методика лингвистических исследований. С. 81—88.
• [6] Лайонз Дж.

  Введение

  в теоретическую лингвистику. М.: Прогресс, 1978.С. 502.

• [7] Цит. по кн.: Лайонз Дж.

  Введение

  в теоретическую лингвистику. С. 498.

• [8] Там же. С. 505.
• [9] Гак В. Г. К диалектике семантических отношений в языке // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976. С. 89—90.
• [10] Левицкий В. В., Стернин И. А. Экспериментальные методы в семасиологии. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1989. С. 10.