Необходимая оборона как предмет системного исследования

Если догма уголовного права изучает уголовно-правовые нормы как таковые, то уголовная социология стремится открыть как социальные причины, порождающие эти нормы, так и их социальный эффект. Следовательно, методология и логика развития науки, потребности и интересы судебной и следственной практики настоятельно требуют анализа института необходимой обороны как ценностной системы, состоящей из элементов, обладающих определенными свойствами, которые в совокупности образуют новое качество, не сводимое к качествам отдельных из них.

Как известно, сущность любого преступления, если определить ее в самом общем и вместе с тем лаконичном виде, состоит в том, что оно причиняет реальный фактический вред системе общественных отношений. Деяние признается преступным, если оно обладает признаками уголовной противоправности (противозаконности), общественной опасности, виновности и наказуемости. Отсутствие любого из этих признаков означает и отсутствие преступности деяния.

Ни один из перечисленных признаков преступной воли не существует при необходимой обороне^[1]: деятельность обороняющегося определяется только стремлением защитить правоохраняемые интересы от грозящей неправомерной опасности^[2]; поскольку здесь отсутствует общественная опасность, в правовом отношении необходимая оборона — действие, не являющееся преступлением^[3]. Итак, учитывая то обстоятельство, что действие, произведенное в состоянии необходимой обороны, лишено всех указанных четырех признаков преступления, оно не является преступлением.

Сущность преступления помимо вреда проявляется и в отношении данной антисоциальной системы к обществу в целом, которое для нее является «внешней средой». По своей сути преступление как микросистема^[4] вступает с обществом как всеобъемлющей социальной системой в отношения и взаимодействия типа так называемого «острого противоречия», под которым понимается «взаимодействие, характеризующееся интенсивным противоборством взаимодействующих систем, их взаимоотталкиванием, взаимоисключением, взаимоподавлением».

«Право не должно уступать неправде, — утверждал А. Ф. Бернер, — неправда ничтожна сама по себе. Если она стремится уничтожить право, то пусть право энергично отстаивает себя»^[5]. Объективным моментом, отличающим оборонительные действия от деяний преступных, является то обстоятельство, что «мое вторжение в право другого имеет производный характер; я употребляю силу, предупреждая или преступное деяние — убийство, поджог, изнасилование, или же, хотя и непреступное, но неправомерное деяние»^[6].

Понятие состава преступления в законе до сих пор не определяется. Более того, до Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. наше законодательство вообще его не знало. Однако в действующем УК состав введен в формулу основания уголовной ответственности. Это соответствует тому значению, которое ему (понятию) придается в теории.

Уголовный закон не использует в качестве терминов элементы состава преступления (объект, субъект, объективную и субъективную стороны), в результате, по утверждению К. А. Сыча, они также не обладают свойствами категории права^[7]. Их понятие выработано наукой в целях создания теоретической основы для квалификации преступления, т. е. деятельности по установлению соответствия (тождества) конкретного деяния признакам состава преступления, указанного в норме Особенной части УК^[8].

Однако, как представляется, состав преступления выступает в двух качествах: как понятие нормативное и как категория объективного права. Поэтому, с одной стороны, он является необходимым инструментом научного познания антисоциальных явлений, а с другой — средством морально-политической и юридической оценки указанных явлений под углом зрения соответствия их абстрактным требованиям уголовного закона, тождества соответствующей нормативной модели.

И в первом, и во втором качествах состав преступления есть научное или законодательное понятие и как таковое являет собой абстракцию того или иного уровня обобщения его элементов и признаков. Именно в указанных аспектах рассматривается по общему правилу состав преступления в науке уголовного права, и такое его понимание является преобладающим среди отечественных криминалистов.

Нельзя отрывать юридическое понятие от его социального источника — аналога, в качестве которого следует рассматривать общественно опасное посягательство. Если отрицать наличие в объективной действительности реального состава общественно опасного деяния, то, спрашивается в таком случае, что же отражает состав преступления как юридическое понятие? С позиций сугубо нормативного истолкования этой категории вряд ли можно дать на поставленный вопрос научно аргументированный ответ.

И состав преступления, и состав уголовного правоотношения^[9] характеризуются взаимодействием категорий уголовного права с явлениями действительности, их движением и развитием, применением и исполнением. Следовательно, уголовное правоотношение и состав преступления — юридические системы, входящие в этом качестве в сферу юридической социологии как ее категории^[10].

Обладая всеми свойствами важнейшей юридической системы, состав преступления, учение о котором занимает одно из центральных мест в науке уголовного права, как категория прошел сложный путь от косвенного упоминания в уголовном законе (ст. 16 УК РСФСР 1960 г.) через закрепление в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, принятых в июле 1991 г., до установления в законе положения, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом (ст. 8 УК РФ 1996 г.).

В этой связи уместно привести следующую фразу из работы Ж. Карбонье: «Центр тяжести развития права в наше время, как и во все времена, — не в законодательстве, не в юриспруденции, не в судебной практике, а в самом обществе»^[11].

Необходимая оборона является действием, прямо предусмотренным нормами уголовного права как исключающим преступность и поэтому не обладающим комплексом необходимых признаков преступления.

В действующем УК впервые был сделан акцент на то, что не являются преступлением не просто действия обороняющегося в состоянии необходимой обороны, а непосредственный вред, причиненный посягающему в процессе его неправомерных действий, который в соотношении с характером и степенью общественно опасного посягательства и является критерием правомерности действий обороняющегося.

Состав преступления изначально выступает как продукт нашего сознания. Поэтому прав А. А. Чистяков, утверждающий, что совокупность уголовно-правовых значимых характеристик, пропущенная через наше сознание, представляет собой стройную логичную систему, которая позволяет применить уголовно-правовую норму к реальной действительности. Он считает состав преступления действительностью только в этом смысле, когда тот выступает как видовой «шаблон», который должен быть «приложен» к реальному деянию в целях установления, является ли оно противоправным. Следовательно, состав преступления — это предикат, совокупность уголовно-правовых характеристик, которые, как подразумевает законодатель, обязательно должны наличествовать в реальном, фактически происшедшем деянии.

Установление всей совокупности определенных законодателем характеристик в этом деянии позволяет идентифицировать его с преступлением^[12].

Учение о составе преступления как о целостной системе имеет не только научно-познавательное, но и практическое значение, так как уголовно-правовая квалификация общественно опасных деяний, игнорирующая их системный характер, неизбежно ведет к грубому нарушению законности, создает благоприятные условия для произвола^[13].

Исследования проблем необходимой обороны, как мы уже говорили, плодотворно вести с позиции оценки ее как целостной системы, состоящей из элементов, обладающих определенными свойствами, которые в совокупности образуют новое качество, не сводимое к качествам отдельных из них.

Поэтому если обязательные или факультативные элементы данного вида преступления в обобщенном виде познаются и учитываются законодателем при конструировании надлежащего состава преступления, т. е. все основания предполагать, что объективные и субъективные признаки необходимой обороны как юридического факта-состояния, в структуре которого действия обороняющегося занимают центральное место, также образуют состав обстоятельства, исключающего преступность деяния, элементы и признаки которого определяют защитные действия как общественно полезные (правомерные).

Нелишне еще раз отметить, что этот познавательно-оценочный процесс в гносеологическом плане есть не что иное, как системный подход к выяснению сущности и предметного содержания общественной полезности действий защищающихся, когда осуществляется акт необходимой обороны.

Практически любой материальный и социальный объект, явление, процесс, в том числе и носящий общественный характер, могут быть рассмотрены как система в их определенной структуированности и взаимодействии составляющих элементов между собой и внешней средой. Причем в соответствии с общей теорией систем каждый отдельно взятый элемент может рассматриваться в качестве подсистемы единого целого как более широкого природного или социального образования либо общности.

Системность материального и социального мира, по утверждению отдельных авторов^[14], вызвали к жизни системный анализ в познавательном процессе человеческой деятельности, а в более широком смысле — системный подход, который призван обеспечить раскрытие целостности изучаемого объекта на основе выявления структуры и взаимосвязи его системно-образующих элементов.

Что касается уголовного права, то в качестве системы рассматриваются лишь крупные блоки юридических институтов и норм, например, системы Общей и Особенной частей уголовного законодательства, внутренне согласованная «лестница» наказаний, системы и подсистемы отдельных групп преступлений, классифицированных по признакам общности родового и видового объектов посягательства^[15].

Однако возможности системного анализа в сфере уголовно-правовых явлений использованы далеко не полностью^[16].

Исходным и опорным элементом в уголовном праве является общественно опасное деяние, признанное преступлением. Именно оно замыкает на себя все его положения от первой до последней нормы, все правовые механизмы регуляции уголовной ответственности как формы самой острой и наиболее репрессивной реакции общества на факт его совершения. При этом любое преступление является, в свою очередь, системным образованием.

Основанием для необходимой обороны является общественно опасное посягательство. Оборона — это ответ на него, она осуществляется в связи с ним, для отражения его.

К сожалению, законодатель определяет право на необходимую оборону в общих чертах, не пытаясь его детализировать. Например, при отражении посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, способы и средства защиты должны быть соразмерны характеру и опасности посягательства, т. е. не должны выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения (ч. 2 ст. 37 УК РФ).

Тем самым защита прав и свобод может осуществляться разными путями, например, начиная с простого удержания вещи и кончая активными действиями вплоть до применения насилия и даже причинения тяжкого вреда нападающему.

Перечислить и классифицировать все способы вряд ли возможно, да в этом и нет необходимости. Главное — наличие юридического состава, т. е. совокупности юридических фактов, как порождающих право на осуществление оборонительных действий (состояние необходимой обороны), так и определяющих их соразмерность.

Поскольку право всегда имеет дело с явлениями-системами, только такой подход может обеспечить адекватное отражение в самих юридических нормах объективной системности необходимой обороны, гарантировать тем самым следственные и судебные органы от ошибок и волюнтаризма, а то и просто от произвола^[17].

Системный подход — универсальный инструмент познавательной деятельности: как система может быть рассмотрено в принципе любое явление, хотя и не всякий объект научного анализа в этом нуждается, достаточным может оказаться, например, использование категорий «форма» и «содержание». Системный подход незаменим, как нам представляется, в познании и конструировании сложных динамических целостностей^[18].

Сказанное в полной мере относится к институту необходимой обороны, в составе которой общественно опасное посягательство и правомерная деятельность по защите того или иного блага образуют в совокупности сложный и динамичный объект познания. Наиболее полно и грамотно эти стороны необходимой обороны могут быть рассмотрены в рамках системного исследования.

Это диктует необходимость анализа данной юридической системы, структуры ее элементов, а также внешних связей в социально-правовой среде. В частности, речь идет о соотношении исследуемой системы с юридической системой преступления. Изучение уголовно-правовой и другой литературы по данной теме показало: в области знания о необходимой обороне, где аналитически добытого материала скопилось достаточно, возникает насущная потребность в его интеграции и систематизации, что может быть успешно сделано лишь на основе системного подхода, который органически сочетает в себе и анализ, и синтез.

Подводя итог сказанному, позволим себе сформулировать некоторые выводы.

• 1. При нормативно-доктринальном подходе необходимая оборона исследуется как категория уголовного права. Этот подход в сочетании с устаревшим механизмом социально-юридического обеспечения прав человека, при котором естественные и неотчуждаемые права человека — явление вторичное, показал свою ограниченность и противоречивость, что особенно себя проявило в правоприменительной практике органов следствия и суда.
• 2. В условиях построения правового государства, провозглашающего права и свободы человека высшей ценностью, логика развития науки и потребности правоприменительной практики предопределяют использование в исследовании правового феномена необходимой обороны наряду с юридико-догматическим методом и других, прежде всего метода системного анализа.
• 3. Анализ необходимой обороны посредством раскрытия ее внутренней структуры как системы взаимосвязанных и взаимодействующих элементов не принижает, а тем более не отвергает научной и практической значимости нормативного и доктринального определения этого института уголовного права. Речь идет о двух самостоятельных подходах к уголовно-правовой оценке объективной криминальной ситуации «посягательство — защита».

• 4. Уголовно-правовая природа необходимой обороны в смысле вредопричиняющего действия, исключающего уголовную ответственность, противоположна правовой природе преступления. Необходимая оборона как совокупность составляющих ее элементов, выраженных в системе уголовно-правовых понятий «субъект», «объект», «объективная сторона» и «субъективная сторона», является юридической системой, которая еще не обладает свойствами категории права. В силу этого обстоятельства состав необходимой обороны является предметом не уголовно-правовой догматики, а уголовной социологии.
• 5. Для уголовного закона необходимая оборона как обстоятельство, исключающее преступность деяния, имеет значение лишь в связи с совершением в этом состоянии действий, подпадающих под признаки деяний, предусмотренных Особенной частью УК. Поэтому есть основание говорить об уголовно-правовой квалификации действий, совершенных в состоянии необходимой обороны. Этот процесс возможен только на основе разработки теории состава необходимой обороны как состава исключения уголовной ответственности.
• 6. Состав необходимой обороны — это уголовно-правовая научная абстракция, и в этом качестве она находится в статическом состоянии. Взаимодействие всех ее элементов возникает с момента совершения общественно опасного посягательства или со времени появления опасности известному юридическому благу. В некоторых случаях, когда возникает необходимость защиты от посягательства, имеющего свойства длящегося, юридическая система приобретает более динамичный характер. Состояние необходимой обороны как юридическое явление неизбежно, таким образом, приобретает признаки юридической системы. Необходимая оборона, рассматриваемая в таком аспекте, является предметом системного исследования.
• 7. В юридической литературе имеются варианты системного подхода к обстоятельствам, исключающим преступность деяния. Однако целостных, системных представлений о необходимой обороне как об одном из них еще не сложилось. Это, в свою очередь, и определяет необходимость специального рассмотрения состава, структуры и элементов необходимой обороны как юридической системы.

• [1] Действия обороняющегося хотя формально и сходны с преступлением, но совершенные им в состоянии необходимой обороны могут быть лишены не одного, а всехуказанных четырех признаков преступления и, следовательно, не являются преступлением [См.: Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М., 1996. С. 326].
• [2] См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Часть общая: Лекции: В 2 т. М., 1994.Т. 1. С. 195.
• [3] См.: Ткаченко В. И. Необходимая оборона // Законность. 1997. № 3. С. 26—29.
• [4] См.: Ляпунов Ю. И. Общественная опасность деяния как универсальная категориясоветского уголовного права: учеб, пособие. М., 1989. С. 49.
• [5] Бернер А. Ф. Уголовное право. Части Общая и Особенная: учеб. СПб., 1865. С. 426.
• [6] Таганцев Н. С. Указ. соч. Т. 1. С. 195.
• [7] См.: Сыч К. Л. Уголовное наказание как система: монография. Рязань, 1995. С. 16.
• [8] См.: Куриное Б. А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1984. С. 7;подробнее см.: Мальков В. П. Состав преступления в теории и законе // Государствои право. 1996. № 7. С. 105—114.
• [9] См.: Огурцов Н. А. Правоотношения и ответственность в советском уголовномправе. Рязань, 1976. С. 27.
• [10] См.: Сыч К. А. Указ. соч.
• [11] Карбонъе Ж. Юридическая социология / пер. с фр. и вступ. ст. В. А. Туманова. М., 1986. С. 109.
• [12] См.: Чистяков А. А. Уголовная ответственность и механизм формирования ееоснования: монография. М., 2002. С. 198.
• [13] Об элементном составе можно вести речь применительно и к другим уголовно-правовым явлениям. Показательны в этом отношении научные разработки Н. А. Огурцова, который раскрывал структуру состава уголовного правоотношения путем выделения егоэлементов — объекта, субъекта, субъективных прав и юридических обязанностей участников этого правоотношения [Огурцов Н. А. Указ. соч. С. 37].
• [14] См., например: Афанасьев В. Г. Системность и общество. М., 1980; Кузьмин В. П. Принцип систем в теории и методологии К. Маркса. М., 1980.
• [15] См.: Ляпунов Ю. И. Общественная опасность деяния как универсальная категориясоветского уголовного права: Учеб, пособие. М., 1989. С. 46, 50.
• [16] Наглядным подтверждением этому служит модель уголовного наказания в видеюридической системы. См., например: Есипов В. В. Очерк русского уголовного права. Часть общая: Преступление и преступники. Наказание и наказуемые. 2-е изд., переем.СПб., 1898. С. 267—289; Елеонский В. А. Системный анализ содержания уголовногонаказания // Проблемы юридической ответственности и исполнения наказания в светеКонституции СССР: сб. науч. тр. Рязань, 1981. С. 43—55; Сыч К. А. Указ. соч.
• [17] См.: Протасов В. Н. Правоотношение как система. М., 1991. С. 7.
• [18] Такую точку зрения в литературе высказывают разработчики наиболее эффективного варианта системного подхода, предназначенного для решения проблемных ситуаций в гуманитарной сфере, В. Н. Сагатовский и некоторые другие ученые, например, А. И. Уемов, М. С. Каган, Э. С. Маркарян, В. Н. Протасов.