Исследование отдельных случаев (case-study)

Еще один распространенный метод построен на основании анализа конкретного случая решения определенным человеком (или группой лиц) задачи или проблемы. Здесь не ставится цель обнаружить общие закономерности (на одном примере сделать это практически невозможно), но предполагается выявить значимые особенности мыслительного процесса в данной ситуации, которые могут стать основанием для сравнения разных случаев и возможного обобщения.

Скажем, очень показательным в связи с этим может служить исследование И. Джейнисом [I. Janis, 1972; 1982] специфического явления, которое он назвал «group-think». (Адекватный русский перевод этого термина, который отсылает к знаменитому оруэлловскому «двоемыслию» (англ, double-think), затруднен. По-видимому, наиболее подходящей здесь будет идиома типа «круговой поруки»). На материале принятия решения администрацией США о высадке войск на Кубу в 1962 г. автор показывает, как в угоду групповой сплоченности и верности общим лозунгам лиц, принимавших решение, происходило искажение разведывательной информации, отторжение фактов, которые не укладывались в заранее подготовленные и принятые схемы, зажим и неприятие критики. Все это привело к принятию ошибочных решений, к военной операции, обреченной на провал, и в итоге — к тяжелым военным и политическим потерям.

Очевидно, что описываемый метод пересекается с предыдущим. Это особенно заметно, когда предметом изучения становятся индивидуальные особенности конкретного человека. Скажем, в структуру подготовки шахматистов высшей квалификации нередко входит составление «шахматно-личностного портрета» будущих противников. Конечно, речь не обязательно идет о письменном тексте. На основании анализа сыгранных партий и иной доступной информации необходимо составить представление о «поведении» соперника (т. е. выборе им конкретного хода или плана игры) в каких-то определенных позициях. Глубокое изучение индивидуального игрового «почерка» дает осязаемое преимущество (вплоть до буквального предсказания возможных ходов и мотивировок их выбора, что зачастую, еще более важно) и обеспечивает высокие результаты за шахматной доской (прекрасные примеры такой психологической подготовки демонстрировал первый советский чемпион мира по шахматам М. М. Ботвинник (1978)).

Как ни странно, этот способ оказывается эффективным и в рамках соперничества шахматиста с компьютером, причем в пользу электронно-вычислительной машины (ЭВМ). Во время матча Г. Каспарова с программой «Deep В1ие-2» в 1997 г. создатели «шахматного монстра» сделали все возможное, чтобы представить его в средствах массовой информации не просто великим игроком (в чисто шахматном отношении компьютерные программы в те годы вряд ли могли бы соперничать с ведущими гроссмейстерами), но и блестящим воплощением искусственного интеллекта, качественно новым, еще неизведанным соперником человека и всего человечества, изобретением, значительно обогнавшем свое время, и т. п. В итоге расчет на психологические особенности «мальчика из провинции», преклоняющегося перед техническим прогрессом и привыкшим смотреть на его плоды «снизу вверх», оправдался: Г. Каспаров играл много ниже своих возможностей и в итоге проиграл матч.