Альтернативы. 
Логика естествознания

Построенное вышеописанным образом научное допущение нельзя считать доказанным до тех пор, покуда не получены определенные гарантии, что именно данное допущение истинно, а всякое другое допущение, сделанное с целью объяснения тех же фактов, окажется ложным. Ошибка индуктивного мышления, которая чаще всего встречается и которую легче всего сделать, заключается именно в том, что возможное основание рассматривают как необходимое, без достаточных гарантий.

Подтверждение гипотезы фактами, правильные предсказания, которые можно делать, исходя из гипотезы, — все это не может дать требуемой гарантии, так как ложная гипотеза может приводить к фактам, не разнящимся от истинных; на основании ложной гипотезы можно делать правильные предсказания — история науки знает слишком много подобных примеров. Даже точные цифры, полученные в конечном результате, оказывались обманчивыми. Так, ложная теория звука Ньютона давала цифру для скорости звука, близкую к действительности (Herschel, «Preliminary Discourse». London 1851 p. 205). Опровержение других допущений, конкурирующих с данными, само по себе, как мы видели, также не доказывает данного допущения. Поэтому для доказательства гипотезы остается следующий путь: сделать все возможные научные допущения, составить из них альтернативу и стремиться доказать как полное соответствие с фактами одного члена альтернативы, так и противоречия с фактами всех остальных членов.

Чтобы описанный процесс мог считаться доказательством, необходимо заботиться о том, чтобы члены альтернативы были несовместимы и чтобы деление было полным. Гипотезы могут быть общие и специальные. В первых предикатом проблематического суждения служит родовое понятие, а во-вторых предикат присоединяет многочисленные определения с указанием конкретных свойств и размеров. Способы доказательств тех и других гипотез различны.

Рассмотрим сперва доказательство общих гипотез. Допустим, что обнаружен труп человека с огнестрельной раной и что надо раскрыть преступление. Возможных версий убийства можно придумать сколько угодно, круг допущений неограничен. Но прежде всего надо убедиться в том, что здесь действительно имело место убийство, а не что-либо другое. Прежде чем искать убийцу, надо установить истину в общем виде. А в таком случае возможностей только две: убийство или самоубийство. Мы имеем, таким образом, исчерпывающую альтернативу из двух членов, выбор между которыми не труден.

Подобно этому и в научных вопросах необходимо избегать преждевременной конкретизации гипотезы без достаточных мотивов или данных; наоборот, допущения во многих случаях необходимо намеренно высказывать в общих и даже несколько неопределенных чертах, потому что именно таким образом можно достичь того, что небольшое количество допущений исчерпывает все возможности. Деление можно считать полным и в том случае, если не приняты во внимание безусловно фантастические возможности, подтверждения которых никогда не наблюдалось, несмотря на тысячелетний опыт науки. Когда альтернатива сконструирована, необходимо дедуктивно развивать каждый член деления в отдельности и сопоставлять следствия с фактами. Дедукция здесь по форме тождественна с дедукцией классической логики, но цель заключается не в доказательстве следствий, но в доказательстве или опровержении посылок. Как уже сказано, необходимо до тех пор развивать возможности в их следствии и сопоставлять с фактами, пока не выяснится полное совпадение с фактами одной возможности и ложность всех остальных.

Гипотезу можно считать опровергнутой или тогда, когда мы нигде не находим подтверждения ей, хотя по обстоятельствам дела слишком невероятно, чтобы те детали, существование которых допускает гипотеза; могли ускользнуть от внимания науки; наконец, тогда, когда с точки зрения гипотезы пришлось бы считать случайным совпадением то, что совершенно невозможно считать случайностью. Не так легко убедиться, что следствия действительно противоречат фактам, т. е. что противоречие не кажущееся и не может быть объяснено влиянием непредусмотренной причины. Поэтому нельзя ограничиться одним опытом, но надо получить определенную картину несостоятельности гипотезы.

Общие гипотетические положения дедуктивно развиваются путем применения к ним общих принципов. Такое развитие становится особенно удобным и целесообразным, если общая гипотеза выражена в математической форме. В последнем случае, вывод следствий из гипотезы и сопоставление их с фактами обыкновенно продолжают после того, как удалось обосновать одно положение и исключить все остальные возможности. Опыты в этом случае продолжают уже не для доказательства гипотезы, а для ограничения общего положения, для присоединения дальнейших определений. (J. Herschel, Ibid. р. 198—200.).

Что касается специальных гипотез, то здесь нечего и пытаться охватить все частные возможности, так как число их неограниченно. Альтернативу в этом случае возможно строить только из двух членов: гипотеза или истинна или ложна. Доказать специальную гипотезу возможно только одним способом: надо из гипотезы вывести формально какиелибо факты «не в общей неопределенной форме, но с возможной тщательностью в отношении времени, места, веса и размеров». (J. Herschel, Ibid., р. 25.) Опять-таки здесь нельзя ограничиться одним фактом, а необходимо получить полную и яркую картину совпадения с действительностью разнообразных следствий теории. Подобная форма проверки теории имеет значение одновременно как прямого, так и косвенного доказательства. В самом деле, если признать гипотезу ложной, то систематическое и полное согласие наблюденных результатов с данными, вычисленными на основании гипотезы, пришлось бы считать странным образом длящимся рядом случайных совпадений. Но вероятность такого ряда совпадений довольно скоро становится бесконечно близкой к нулю, а следовательно, вероятность самой гипотезы — к единице, т. е. к полной достоверности. Таким образом мы видим, что тщательные измерения опытных данных способствуют не только скрупулезной точности в математическом смысле, но и достоверности наших познаний в смысле логическом или философском.

Если в гипотезе роль действующего начала играет «vera causa» т. е. обстоятельство уже знакомое, доказанное как существующее и, так сказать, уже нащупанное наукой, то гипотеза вышеуказанным приемом может считаться вполне доказанной. Но если причина изобретена для объяснения фактов и не обнаружена непосредственным наблюдением, то опять возникает некоторое затруднение. Безусловно остается в силе то, что систематическое совпадение теории с фактами не может быть приписано случайностям, но возникает сомнение, вполне ли точно изобретенная гипотеза отвечает действительной причине, и не может ли другая гипотеза соответствовать действительной причине более точно?..

Таким образом опять открывается возможность для конкуренции нескольких теорий. Но здесь вопрос уже ставится в другой плоскости. Здесь дело идет не о достоверности или ложности наших познаний, а о степени приближения их к некоторой идеальной границе: достоверно, что мы обладаем не полной истиной, а некоторым приближением к ней.

Таким образом в развитой науке, полно и виртуозно овладевшей явлениями, специальные гипотезы конкурируют уже не как истина и ложь, а как различные степени приближения к безусловной истине.