Гражданско-правовая ответственность государства перед взыскателем

В соответствии со ст. 330 АПК РФ вред, причиненный судебным приставом-исполнителем в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения своих обязанностей по исполнению исполнительного листа, подлежит возмещению в порядке, предусмотренном гражданским законодательством. Требование о возмещении вреда рассматривается судом по общим правилам искового производства. В связи с указанной нормой возникает уже затронутый выше вопрос о том, должно ли государство гарантировать взыскателю положительный результат исполнительного производства и возмещать понесенные в связи с неисполнением исполнительного документа имущественные потери? Очевидно, что не должно.

Мы уже приводили мнение М. 3. Шварца о том, что пристав-исполнитель — не более чем посредник, назначенный государственной властью в помощь кредитору, зачастую отчаявшемуся вернуть утраченное, в получении долга^[1]. Исходя из приведенной позиции, государство, представленное в исполнительном производстве по частным взысканиям судебным приставом, не может нести гражданско-правовую ответственность перед взыскателем за уклонение должника от исполнения требований исполнительного документа. Указанное не означает, что государство в исполнительном производстве в соответствии со ст. 1069 ГК РФ не несет гражданско-правовую ответственность за вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов либо их должностных лиц. Соответствующий вред возмещается за счет казны РФ. Как отмечал Верховный Суд РФ, отсутствие реального исполнения само по себе не является основанием для возложения на государство обязанности по возмещению не полученных от должника сумм по исполнительному документу, поскольку ответственность государства в сфере исполнения судебных актов, вынесенных в отношении частных лиц, ограничивается надлежащей организацией принудительного исполнения этих судебных актов и не подразумевает обязательности положительного результата, если таковой обусловлен объективными обстоятельствами, зависящими от должника^[2].

В исковом производстве о возмещении вреда истец (взыскатель) обязан представить доказательства, обосновывающие противоправность акта, решения или действия (бездействия) судебного пристава-исполнителя, которыми истцу причинен вред^[3] (в том числе, доказать факт причинения вреда, его размер, наличие причинной связи между действием (бездействием) судебного пристава-исполнителя и наступившими неблагоприятными последствиями, а также противоправность таких действий (бездействия)). Бремя доказывания обстоятельств, послуживших основанием для принятия такого акта или решения либо для совершения таких действий (бездействия), лежит на ответчике^[4]. Вместе с тем в исключение из принципа состязательности и общего правила распределения бремени доказывания ВАС РФ, а затем и Верховный Суд РФ указали судам на необходимость по соответствующей категории дел устанавливать размер вреда самостоятельно в случае пассивности взыскателя в процессе. Если ВАС РФ в своей позиции^[5] исходил, очевидно, из необходимости обеспечения прав истца как «слабой стороны» в отношениях с публичным субъектом, с чем тяжело согласиться с учетом общего правила о распределении бремени доказывания и принципа состязательности в исковом процессе (в отличие от административного судопроизводства)^[6], то Верховный Суд РФ^[7] обосновал свое разъяснение, текстуально совпадающее с позицией ВАС РФ, уже новым общим положением п. 5 ст. 393 ГК РФ^[8], устанавливающим соответствующее полномочие суда во всех случаях взыскания убытков (не только в случаях, когда причинитель вреда — государство).

Наиболее типичными случаями гражданско-правовой ответственности государства за действия (бездействие) судебного пристава-исполнителя в исполнительном производстве являются следующие.

Во-первых, причинение вреда в связи с длительным неисполнением денежного требования исполнительного документа, вызванным совокупностью допущенных судебным приставом-исполнителем нарушений в исполнительном производстве (например, вынесение незаконных постановлений о прекращении, окончании или приостановлении исполнительного производства, уклонение от применения мер принудительного исполнения и совершения исполнительных действий). В данном случае следует иметь в виду, что взыскатель по общему правилу не освобождается от необходимости доказывания незаконности каждого отдельного действия (бездействия) судебного пристава-исполнителя, повлекшего причинение вреда, размера причиненного вреда, а также причинно-следственной связи между действием (бездействием) и вредом. Не основана на законе судебная практика, в соответствии с которой в качестве размера вреда, причиненного неисполнением судебным приставом-исполнителем требований исполнительного документа о взыскании денежных средств, определяется полная сумма задолженности по исполнительному документу^[9]. В таком случае выплачиваемая государством взыскателю денежная компенсация приобретает характер не возмещения вреда, а гарантии исполнения частным лицом своих обязательств перед другим частным лицом, что поощряет пассивность взыскателя в исполнительном производстве, в целом безответственность субъектов гражданского оборота в выборе контрагентов. Также нельзя забывать о том, что в значительной части случаев взыскатель не мог бы получить с должника причитающееся в исполнительном производстве даже в том случае, если бы судебный пристависполнитель действовал в строгом соответствии с законом (прежде всего в связи с отсутствием ликвидного имущества для обращения взыскания).

Как отмечалось, ст. 1069 ГК РФ не предусматривает гражданскоправовую ответственность государства за неэффективные действия, только лишь за незаконные. Следовательно, не подлежит возмещению вред в случае, если судебный пристав-исполнитель совершил в исполнительном производстве все необходимые действия, которые он должен был и мог совершить в силу указания закона или исполнительного документа. Суд не осуществляет проверку целесообразности оспари²

ваемых решений, действий (бездействия) должностных лиц, государственных и муниципальных служащих, принимаемых, совершаемых ими в пределах своего усмотрения в соответствии с компетенцией, предоставленной законом или иным нормативным правовым актом^[10].

Во-вторых, причинение вреда в связи с отчуждением или уничтожением должником или иным лицом определенного имущества, подлежащего передаче взыскателю на основании исполнительного документа либо подлежащего реализации для удовлетворения денежного требования взыскателя, в связи с незаконными действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя.

Согласно позиции ВАС РФ, в случаях, когда судебным приставомисполнителем совершены действия (бездействие), повлекшие невозможность исполнения судебного акта, в частности незаконно снят арест с впоследствии отчужденного должником имущества, взыскатель имеет право на иск о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя, за счет казны РФ по правилам ст. 1064, 1069 ГК РФ. Если из-за незаконного снятия ареста с имущества оно было отчуждено должником либо после передачи на хранение погибло у хранителя, возможный размер убытков, причиненный судебным приставом-исполнителем, может быть равен примерной стоимости отчужденной или погибшей вещи. В случае если исполнительное производство окончено в связи с невозможностью исполнения, на истца по иску о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя, не возлагается обязанность по доказыванию отсутствия иного имущества у должника, на которое можно обратить взыскание^[11].

По смыслу процитированного постановления ВАС РФ, возмещение вреда, причиненного уничтожением или отчуждением имущества, которое должно было быть передано взыскателю в соответствии с исполнительным документом, обусловлено не только общими условиями привлечения к ответственности, предусмотренными гражданским законодательством, но и невозможностью исполнения требования исполнительного документа. Такая невозможность, очевидно, должна быть зафиксирована постановлением судебного пристава-исполнителя о прекращении исполнительного производства в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 43 Закона об исполнительном производстве. Отсутствие у должника имущества, на которое может быть обращено взыскание по денежным требованиям, не влечет за собой прекращение исполнительного производства в связи с утратой возможности исполнения, а лишь окончание исполнительного производства с возможностью повторного предъявления исполнительного документа (п. 3, 4 части 1, ч. 4 ст. 46 Закона об исполнительном производстве). В связи с указанным, возмещение взыскателю вреда, причиненного незаконным действием (бездействием) судебного пристава-исполнителя, выразившимся в затягивании исполнения требований исполнительного документа или утрате имущества должника, должно производиться не в любом случае, а лишь если возможность принудительного исполнения судебного акта за счет должника окончательно утрачена (исполнительное производство прекращено в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 43 или окончено в соответствии с п. 3, 4 ч. 1 ст. 46 Закона об исполнительном производстве)^[12].

В случае причинения вреда утратой имущества при исполнении денежного требования вред не может быть эквивалентен сумме задолженности по исполнительному документу, а должен рассчитываться исходя из убытков, причиненных утратой имущества должника, которое не было реализовано в связи с неправомерными действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя. При расчете убытков в случае с неисполнением денежного требования может использоваться стоимость имущества, по которой оно могло бы быть реализовано в исполнительном производстве, т. е. стоимость, указанная в постановлении об оценке (ст. 85 Закона об исполнительном производстве), если оценка была проведена, либо рыночная стоимость вещи в период, когда она могла быть реализована (с учетом перспективы его реализации по указанной стоимости)^[13].

При рассмотрении дел о возмещении вреда, причиненного взыскателю в исполнительном производстве, необходимо учитывать все обстоятельства дела, в том числе наличие других взыскателей, которые имеют право на получение с должника денежных средств за счет соответствующего имущества, а также положения ст. 1083 ГК РФ, предполагающей учет вины самого потерпевшего (взыскателя). В этой связи, как отмечалось, при определении размера возмещения необходимо принимать во внимание поведение самого взыскателя, его активность в исполнительном производстве, подачу соответствующих заявлений судебному приставуисполнителю о наложении ареста на имущество, предоставление информации об имущественном состоянии должника и т. д.

По мнению ВАС РФ, после возмещения указанного вреда взыскателю за счет казны РФ, публичное образование приобретает право на иск к должнику о взыскании неосновательно сбереженных денежных средств (ст. 1102 ГК РФ). Соответствующая позиция свидетельствует о попытке трансформации роли государства в исполнительном производстве из помощника взыскателя в финансового гаранта фактического исполнения, несущего вместе с взыскателем материальноправовой риск неисполнения требования исполнительного документа. В соответствии с п. 1 ст. 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение). В ситуации прекращенного или оконченного исполнительного производства в связи с утратой возможности исполнения должник не приобрел и не сберег имущество (денежные средства, перечисленные государством взыскателю в качестве возмещения вреда), поскольку оно не могло бы быть с него получено в исполнительном производстве. Перед нами ситуация существования требования, не подлежащего осуществлению в принудительном порядке, схожего с требованием, по которому истек срок исковой давности^[14].

Применение института неосновательного обогащения, как и в целом возможность регрессного требования государства к должнику в рассматриваемой ситуации, по нашему мнению, может вступить в противоречие с правовой природой вреда в гражданском праве. В силу ст. 1064 и 1069 ГК РФ государство несет перед взыскателем ответственность в виде возмещения вреда за собственные незаконные действия, объективизируемые в действиях его должностных лиц (судебных приставов-исполнителей), а не за действия должника. С учетом указанного регресс очевидно невозможен, он выхолащивает саму идею собственной гражданско-правовой ответственности государства.

Механизм перехода к государству от взыскателя вытекающего из исполнительного документа права требования к должнику внешне схож не с конструкцией неосновательного обогащения, а с исполнением обязательства кредитору третьим лицом за должника с переходом к нему прав кредитора по обязательству (ст. 313 ГК РФ) или поручительством (ст. 361 ГК РФ). Обязанность государства в качестве поручителя по исполнительным документам противоречит правовой природе исполнительного производства как процессуальной деятельности по обеспечению принудительного исполнения требований исполнительного документа, но не по исполнению государством денежных обязательств должника за него. В случае же принятия решения о возложении на государство гарантирующей функции в исполнительном производстве должна быть предусмотрена полноценная правовая, организационная и финансовая модель возмещения соответствующих средств взыскателям за неисправных должников (например, в рамках создания специального фонда).

• [1] Шварц М. 3. Систематизация арбитражного процессуального законодательства (проблемы теории и практики применения): дис… канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 170.
• [2] Пункт 85 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 50 от 17 ноября 2015 г."О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства".
• [3] В соответствии с ч. 1 ст. 56 ГПК РФ и ч. 1 ст. 165 АПК РФ.
• [4] См.: п. 5 информационного письма Президиума ВАС РФ от 31 мая 2011 г. № 145"Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а такжеих должностными лицами".
• [5] Пункт 7 постановления Пленума ВАС РФ от 16 мая 2014 г. № 27 «О применениисудами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств», утратило силу.
• [6] В данном случае необоснованно смешивать классическое исковое производствои административное судопроизводство, в котором возможно истребование доказательств судом по своей инициативе в целях обеспечения интересов заявителя как болееслабой стороны (например, ст. 63 КАС РФ).
• [7] Пункт 84 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 50 от 17 ноября 2015 г."О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства".
• [8] Пункт 5 ст. 393 ГК РФ введен Федеральным законом от 8 марта 2015 г.№ 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса РоссийскойФедерации» (вступил в силу 1 июня 2015 г.).
• [9] См., например: постановление ФАС Поволжского округа от 25 марта 2014 г. по делу № А65−10 787/2013.
• [10] Пункт 62 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2016 г.№ 36 «О некоторых вопросах применения судами Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации».
• [11] Пункт 7 постановления Пленума ВАС РФ от 16 мая 2014 г. № 27 «О некоторыхвопросах применения законодательства об исполнительном производстве», утратилосилу.
• [12] См.: Определение ВАС РФ от 17 апреля 2007 г. № 3578/07 по делу № А24−198/06−19.
• [13] См.: п. 11 информационного письма Президиума ВАС РФ от 31 мая 2011 г. № 145"Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а такжеих должностными лицами". Нельзя забывать о том, что согласно ведомственной статистике ФССП России совокупная оценочная стоимость имущества, переданного на реализацию, значительно превышает сумму денежных средств, полученных в последующемот его реализации. См.: URL: http: //fssprus.ru/statistics/. Верховный Суд РФ указал, чтов случае утраты арестованного имущества, переданного на реализацию территориальным органам Росимущества, территориальные органы ФССП России вправе требовать от Росимущества (в том числе, в судебном порядке) перечисления на депозитныесчета структурных подразделений службы судебных приставов, передавших имущество на реализацию, его рыночной стоимости для дальнейшего зачисления денежныхсредств взыскателям по исполнительным производствам. См.: п. 83 ПостановленияПленума Верховного Суда РФ от 17 ноября 2015 г. № 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства». Истец (взыскатель) вправе представлять доказательства наличияубытков в большем размере.
• [14] В силу ст. 1109 ГК РФ имущество, переданное во исполнение обязательствапо истечении срока исковой давности, не подлежит возврату в качестве неосновательного обогащения.