Независимость судей в Англии

Независимость британских судей имеет давнюю историю. В Англии это не только важный конституционный принцип, но и не подвергающаяся сомнению правовая традиция. «Принцип «независимости» судей.

в Англии, хотя и является достижением буржуазной революции, имеет средневековое происхождение и обуславливается независимостью самого монарха. Они зависели только от него, как его слуги, и состояли в должности, «пока было угодно королю»", — пишет Т. В. Апарова^[1].

Отечественный исследователь К. В. Арановский также придерживается мнения, что независимость судебной власти в Англии имеет многовековую историю, уходящую своими корнями в период становления общего права: «Деятельность Вестминстерских судов (судов общего права) решающим образом участвовала в конституционном строительстве. Судьи, все сообщество юристов, составили замкнутую касту и относительно независимо от политических институтов государства упорядочили правовой материал. Ссылаясь на „старинный обычай королевства“, обращаясь к собственной „мудрости“ и закону, они выражали „общее право“ в судебных прецедентах. Право привыкли видеть не столько творением короля или парламента, сколько надгосударственным законом. Сложность общего права и обособление судей сделали возможной относительную свободу судов общего права от прямого политического давления. Сложившись непреднамеренно, независимость судов помогала укорениться представлениям о праве, стоящем выше государства. В обществе крепло мнение, будто право обязывает всякого — и отдельного человека, и чиновника, и власть»^[2].

Независимость судебной власти в Англии В. Видеман связывает именно с независимостью Суда лорда-канцлера от законодательной и исполнительной власти: «Считающееся ныне „классическое“ разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную исторически восходит к английской теории и практике права. Такое разделение предопределилось особой ролью в политической системе Англии суда, а точнее — Суда лорда-канцлера, конкурировавшего с королевским судом. Выделение Суда лорда-канцлера как самостоятельной правовой институции и его социально-политическое значение как одного из столпов „британского порядка“ привело к оформлению теории независимой судебной власти, отдельной от власти законодательной (парламента) и исполнительной (королевской администрации)»^[3].

Судебная независимость на современном этапе понимается в Англии как реальная политическая власть английских судей на правовом поле, которая исторически сформировалась в результате компромисса, достигнутого между судьями и парламентом в XVII—XVIII вв. Важно отметить, что английским юристам чуждо российское понимание судейской независимости как определенного объема привилегий, дарованного законодательной властью^[4].

Реальная независимость английских судей ставит судебную власть в Англии на один уровень с законодательной и исполнительной властью^[5], и это утверждение подтверждается характером взаимодействия судебной власти с законодательной и исполнительной властью Великобритании. Согласно конституционному соглашению, исполнительные органы не вправе критиковать те или иные судебные решения; министры и государственные служащие не вправе указывать на то, что те или иные судебные решения основаны на ошибочном представлении судей о праве или на некомпетентность судей^[6].

В отношении законодательного органа действует несколько иное положение, закрепленное в правилах парламентского производства: в парламентских дебатах могут быть представлены обоснования той или иной критики в адрес судебной власти, но не разрешается обсуждать личностные качества того или иного судьи^[7] и гипотетические мотивы принятого им судебного решения (за исключением случаев импичмента судьи).

Как общее правило, в парламенте не могут обсуждаться вопросы, которые составляют предмет настоящего или будущего судебного разбирательства, так как в противном случае будет оказано влияние на осуществление правосудия^[8]. В порядке исключения из этого правила спикер палаты общин вправе по своему усмотрению разрешить ссылаться на находящиеся на рассмотрении суда дела, которые в любом случае должны относиться к решениям министров, которые могут быть оспорены в суде исключительно на том основании, что были приняты вследствие ненадлежащего руководства или недобросовестности, либо если они относятся к вопросам, имеющим серьезное общественное значение. Данное исключение позволяет парламентариям обсуждать решения министров или другие крупные вопросы общественного значения даже в том случае, если по ним возбуждены и ведутся судебные дела^[6].

Независимость английских судей также предполагает политический нейтралитет судебного корпуса при принятии решений. Английские судьи не принадлежат ни к одной политической партии, не высказывают мнений политического характера, судьи апелляционных комитетов палаты лордов не участвуют в парламентских дебатах в законодательном процессе по политическим вопросам, однако принимают участие при обсуждении биллей, связанных с систематизацией законодательства, изменением уголовного, договорного или деликтного права, с реформой судебной системы и др.

Английские судьи (за исключением лорда-канцлера, являющегося министром правительства) обязаны также воздерживаться от участия в каких-либо политических и партийных спорах^[10]. Тем не менее следует констатировать, что судебная власть в Англии не является и в принципе не может являться абсолютно независимой от политики в силу целого ряда причин.

Во-первых, судьи высших английских судов назначаются на должность по представлению премьер-министра, который является центральной фигурой политической жизни государства, и потому его политические предпочтения неизбежно оказывают влияние на окончательное решение о назначении конкретного кандидата на высшую судебную должность.

Bo-emopbLX, не стоит также забывать о том, что лорд-канцлер, фактически возглавляя палату лордов, в том числе и высшую апелляционную инстанцию Великобритании — суд палаты лордов, а также являясь центральной фигурой в назначении судей на должность, одновременно входит в состав кабинета министров и потому также не является политически нейтральной фигурой^[11].

Британский юрист С. Шитрит пишет: «Страх потерять надежду на продвижение может влиять на содержание их (судей —А. М.) решений… лордканцлер контролирует окружных судей. Он может уволить их за „неспособность и плохое поведение“, он может перевести окружного судью из одного округа в другой, он имеет право увеличить или не увеличивать его зарплату, может лишить его надежды на продвижение, может отказать в том, чтобы продлить срок службы еще на три года»^[12].

В-третъих, практика ясно показывает, что судьи могут быть вовлечены министерствами правительства в решение сугубо политических вопросов — например, в проведение так называемых беспристрастных расследований причин провалов разведывательных служб, необоснованных прослушиваний телефонных разговоров представителей профсоюзов, в подготовку политических документов и т. п.

Одной из иллюстрацией давления исполнительной власти на судебную является дело Райта. Бывший сотрудник британского контрразведовательного отдела МИ5 П. Райт опубликовал книгу «Охотник за шпионами», в которой рассказал о деятельности МИ5, атмосфере подслушивания, слежки, планируемых там заговорах и даже убийствах.

Впервые книга была опубликована в Австралии, затем в США, ее ввоз в Англию не был запрещен. Английские газеты начали публиковать выдержки из книги.

Последовал запрет. В июле 1987 г. Высокий суд вынес решение об отмене запретов на издание выдержек из книги, поскольку книга уже напечатана и ввезена в Англию. Правительство восприняло решение Высокого суда как вызов и решило добиться отмены решения Высокого суда. В том же месяце палата лордов вынесла решение о запрете публикации книги П. Райта^[13].

Подобно коллегам в континентальной правовой семье, английские государствоведы выделяют несколько гарантий независимости Сsafeguards) судей^[14]. Среди таких гарантий следует назвать гражданскоправовой иммунитет, принцип ответственности за неуважение к суду 0contempt of court), принцип гласности судебного процесса (rule of public hearing или principle of open justice), финансовые и неправовые факторы.

Судьи высших судов обладают, согласно общему праву Англии, абсолютным иммунитетом от гражданско-правовой ответственности. В основе гражданско-правового иммунитета английских судей лежат соображения правовой политики. Считается, что судья при разрешении дел не должен думать о том, какие юридические последствия для него лично повлечет вынесение того или иного решения, ибо в противном случае судья перестанет быть независимым и объективным^[15].

Показательны в этом отношении слова лорда А. Т. Деннинга, сказанные им в ходе рассмотрения апелляции по делу Sirros v Moore (1974): «Каждый судья в судах этой страны от самого высшего до самого низшего должен быть защищен в такой же мере, в какой он несет ответственность за свою работу… Никто не должен нести ответственность за убытки, когда он действует согласно закону. Каждый должен иметь возможность делать свою работу совершенно независимо и быть свободным от всякого страха… Ни один судья не должен перелистывать страницы своих книг дрожащими пальцами, спрашивая себя: „Если я поступлю таким вот образом, то буду ли нести ответственность за убытки?“… Он может ошибаться в отношении фактов. Он может недостаточно знать закон. То, что он делает, может быть вне его юрисдикции, — фактически или по праву, — но до тех пор, пока он честно верит, что он действует в пределах своей юридикции, он не должен нести ответственности… если только не будет доказано, что он действовал незаконно, заранее зная, что не имеет полномочий»^[16].

Гражданско-правовой иммунитет распространяется на все мнения, выраженные судьей в процессе выполнения его профессиональных обязанностей (т. е. не может быть подан иск о диффамации). Однако гражданско-правовой иммунитет не распространяется на случаи действий судьи в личном, а не профессиональном качестве.

Судьи низших судов, согласно ст. 108 Акта о судах и юридических услугах (1990), обладают иммунитетом от гражданско-правовой ответственности, если действуют, не превышая своих полномочий. Однако даже при превышении полномочий гражданско-правовая ответственность возникает лишь в случае доказанности недобросовестности в действиях судей.

Также существуют ограничения, связанные с занятием судебной должности, — судьи не могут являться членами палаты общин, им запрещено заниматься адвокатской, политической и иной оплачиваемой и профессиональной деятельностью. Данные ограничения нигде законодательно не закреплены, а имеют своим основанием конституционные, обычно-правовые (конвенциональные) нормы, что опять же очень характерно для Англии и разительно отличается от законодательного регулирования правового статуса судей в государствах романо-германской правовой семьи^[17].

За совершение преступления судьи высших английских судов могут быть отстранены от занимаемой должности в порядке импичмента и могут понести уголовную ответственность, а судьи низших судов могут быть сняты с должности непосредственно лордом-канцлером.

Наиболее иллюстративными составами в данном случае являются получение взятки (bribe taking, bribery), незаконное задержание, заключение под стражу и содержание под стражей (unlawful detention) (Актом Хабеас Корпус (1679) предусмотрен штраф размером 500 ф. ст. в пользу потерпевшего), привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (malicious prosecution).

Яркими иллюстрациями привлечения заведомо невиновного к уголовной ответственности являются два получивших международный резонанс дела — «бирмингемской шестерки» и «гилфордской четверки».

Обстоятельства дел были сходными. В первом шестеро выходцев из Северной Ирландии, проживавшие в Бирмингеме, были приговорены к пожизненному заключению. Им вменялась в вину организация взрыва бомб в Бирмингеме в 1974 г. По делу имелось много доказательств непричастности обвиняемых к совершению преступления. Признания добывались незаконными методами. Все шестеро отбыли тринадцатилетний срок тюремного заключения.

Во втором случае четверо североирландцев были осуждены за организацию взрывов бомб в Гилфорде. Им вменялись в вину подготовка и осуществление террористического акта.

Приговор также был основан на признаниях обвиняемых, полученных насильственными методами. Обвиняемым отказывали во встречах с адвокатами. Факты свидетельствовали о невиновности всех четверых. Важные свидетельства в пользу обвиняемых были отвергнуты судом. Он не учел очевидного алиби двух обвиняемых, не располагал никакими вещественными доказательствами о том, что обвиняемые готовили вменяемые им акты.

Об очевидной судебной ошибке говорили авторитетные английские юристы. После нового рассмотрения дела Апелляционным судом в 1991 г. подсудимые были оправданы. Впервые за 300 лет парламент потребовал отставки высшего судьи — главы отделения по уголовным делам Апелляционного суда^[18].

Одной из наиболее значимых гарантий независимости английских судей является принцип ответственности за неуважение к суду 0contempt of court). Он был выработан судебной властью как средство, которое предотвращает любые формы неуважения к суду и наказывает лиц, чье поведение наносит ущерб отправлению правосудия. Принцип был установлен прежде всего в интересах не только судебной власти как таковой, но и в целях защиты интересов тяжущихся сторон, потому как многие формы неуважения к суду, которые преследуются на основе данного принципа, могут негативно повлиять на результат судебного разбирательства и тем самым ущемить признаваемое общим правом Англии право граждан на судебную защиту.

Выделяют наказуемое в гражданско-правовом и уголовно-правовом порядке неуважение к суду. К первому виду относят неисполнение предписаний английских судов, которые касаются поведения тяжущейся стороны в гражданском процессе. Средствами судебного реагирования на гражданско-правовое неуважение к суду являются тюремное заключение, конфискация собственности нарушителя, штраф, судебный приказ-запрет, судебное распоряжение о реальном исполнении.

Существует несколько видов уголовно наказуемого неуважения к суду.

Во-первых, это так называемое шокирование суда (scandalising the court), выражающееся в такой критике судебной власти, которая имеет своей целью подорвать общественное доверие к судьям и посеять сомнение в их честности и беспристрастности.

Например, в деле R v New Statesman, ex parte DPP (1928) была признана клеветнической газетная заметка, в которой говорилось, что «истцу не стоит надеяться в честном рассмотрении его дела с таким судьей, как Эвори».

Во-вторых, выделяют также «неуважение перед лицом суда» (contempt in the face of the court), которое выражается в насилии, направленном против любого лица, находящегося в зале суда, в угрозе применения такого насилия или преднамеренном оскорблении судьи, служащих суда, любого адвоката или поверенного, выступающего по делу.

Данный вид неуважения к суду охватывает также неисполнение предписаний судьи, любые формы оскорбительного поведения, все действия, направленные на прерывание слушания дела, а также отказ свидетеля отвечать на вопросы, на которые он обязан дать ответ.

Данная форма неуважения к суду относится лишь к поведению тех свидетелей, которые обязаны дать правдивые и полные показания в суде (compellable witnesses). На основе Акта о доказательствах по уголовным делам (1898) в свете решения по делу Leach v R (1912) к их числу не относятся сам обвиняемый и его близкие родственники.

В-третъих, уголовно наказуемо неуважение к суду, охватывающее собой любые публикации, появившиеся в момент ведения соответствующего судебного процесса и создающие существенный риск того, что осуществлению правосудия в данном процессе будет воспрепятствовано или нанесен непоправимый вред^[19].

Такими публикациями признаются выступления в устной или письменной форме, по радио или иному средству связи, в какой бы то ни было форме, которые адресованы публике или какой-либо ее части (ст. 2 Акта об ответственности за неуважение к суду (1981). В отношении таких публикаций Актом об ответственности за неуважение к суду (1981) установлена абсолютная (строгая) ответственность, т. е. ответственность без вины: поведение может рассматриваться как неуважение к суду, имеющее целью вмешаться в ход судопроизводства в отдельном судебном процессе, независимо от намерения сделать это (ст. 1 Акта).

Таким образом, тот факт, что обвиняемый не имел умысла или неосторожности в опубликовании таких заметок, не является относящимся к существу рассматриваемого дела и не влияет на результат судебного рассмотрения. Тем не менее существуют обстоятельства, которые признаются английским судом как исключающие ответственность за неуважение к суду в таких случаях.

Во-первых, обвиняемый может попытаться доказать, что он имел необходимую разумную предусмотрительность и не мог знать или иметь разумных оснований предполагать, что судебное разбирательство, в отношении которого он опубликовал заметку, имеет место или может иметь место.

Во-вторых, обвиняемый может показать, что в его статье было представлено фактически правильное, добросовестное и беспристрастное изложение фактов конкретного судебного разбирательства (ст. 4 Акта).

В-третъих, обвиняемый может доказать, что та или иная фактически правильная и добросовестная публикация могла лишь случайным образом повлиять на ход или результат судебного разбирательства (ст. 5 Акта).

Важно подчеркнуть, что суд не вправе требовать у лица раскрытия источника информации, содержащегося в публикации, за которую он привлечен к ответственности. Ни одно лицо не может быть признано виновным за отказ раскрыть источник такой информации, если только суд не придет к убеждению, что раскрытие необходимо в интересах правосудия либо национальной безопасности, либо для предотвращения беспорядков или преступления (ст. 10 Акта). Если суд разрешил не предавать огласке какое-либо имя или вопрос в связи с процессом, он вправе распорядиться о запрете публикации такого имени или вопроса (ст. 11 Акта)^[20]. Ответственность за неуважение к суду может наступить также в результате нарушения правила о конфиденциальности обсуждения дел присяжными. Акт об ответственности за неуважение к суду объявляет неуважением к суду получение, раскрытие или просьбу о предоставлении любых данных о заявлениях, сделанных присяжными в ходе обсуждения дела, выраженных ими мнениях, выдвинутых аргументах или голосовании.

Названный акт также объявляет неуважением к суду использование в суде или внесение в суд для использования магнитофонов или иной звукозаписывающей аппаратуры, если только на это не получено разрешение суда.

Неуважением к суду объявляется также публикация записи судебного процесса, сделанной с помощью такой аппаратуры. Разрешение на использование аппаратуры может быть предоставлено судом на определенных условиях, может быть взято назад или дополнено новыми условиями; суд также вправе распорядиться о конфискации аппаратуры или записи (ст. 9 Акта)^[21].

Возбуждение дела о неуважении к суду может производиться только Генеральным Атторнием и только с его согласия по предложению суда, имеющего соответствующую компетенцию (ст. 7 Акта). Во всех случаях суд вправе распорядиться об аресте лица, препятствующего отправлению правосудия, и содержании его под стражей вплоть до окончания заседания.

Максимальный срок лишения свободы за уголовно наказуемое неуважение к суду составляет в отношении высших судов Англии 2 года, низших — 1 мес. Штрафы в отношении физических лиц не должны превышать 500 ф. ст. (ст. 12 Акта), но предшествовавшая Акту судебная практика показывала, что в отношении юридических лиц они могли достигать размеров 100 000 ф. ст.^[22]

Принцип гласности судебного процесса также является гарантией независимости судей, так как существует возможность фактически правильного и беспристрастного осведомления общественности о ходе судебного разбирательства, а также возможность для представителей английского общества присутствовать в зале суда. Действует максима: «Недостаточно, чтобы правосудие совершалось, но нужно видеть, что оно совершается» (justice must be seen to be done)^[23].

По общему правилу все судебные процессы в Англии носят открытый характер — необоснованное удаление публики из зала суда является основанием для обжалования принятого судом решения. Тем не менее в случае, когда все сидячие места заняты, суд может попросить удалиться из зала лиц, которым не хватило мест.

На судебном слушании дела могут присутствовать лица не моложе 14 лет. В ходе процесса публике разрешается делать письменные записи при условии, что они не имеют целью повлиять на осуществление правосудия^[24].

На закрытых судебных заседаниях рассматриваются:

• — дела о государственной, коммерческой тайне;
• — дела о половых преступлениях, в которых в качестве потерпевшей (потерпевшего) или обвиняемого выступают несовершеннолетние лица;
• — дела в отношении лиц, находящихся под защитой (опекой) суда или душевно больных лиц.

В отношении данного принципа нужно отметить, что в каждом отдельном случае необходимо уравновесить подчас противоположные интересы — гласности судебного разбирательства, оповещения общественности о ходе судебного процесса и независимости английского суда, присяжных, свидетелей от общественных стереотипов и необоснованных мнений тенденциозной прессы, которые нередко также приносят вред обвиняемому или потерпевшему. Судебная практика показывает, что в некоторых делах достичь гармонии данных интересов бывает крайне сложно, если не невозможно.

Поддержанию реальной независимости судебных органов также способствуют материальные и финансовые факторы: высокая техническая оснащенность и благоустроенность зданий и отдельных помещений, в которых располагаются английские суды, а также высокая оплата труда судей. В этой связи английский исследователь Э. Дженкс отмечал: «Судьи занимают независимое положение благодаря тому, что получают жалованье, хотя и не достигающее уровня доходов успешно практикующих барристеров, но все же значительное это жалованье установлено парламентским актом и выплачивается автоматически из сумм консолидированного фонда или из регулярных доходов короны»^[25].

Зарплата судей устанавливается отдельными актами парламента. Он наделил правительство полномочиями по повышению размера оплаты труда судей с учетом роста инфляции, но снижать оплату правительство не вправе^[26].

До апреля 1994 г. заработная плата английских судей ежегодно составляла:

• — 62 621 ф. ст. —для оплачиваемых магистратов (стипендиариев);
• — 69 497 ф. ст. — для окружных судей и главного столичного стипендиария;
• — 82 641 ф. ст. — для старших окружных судей;
• — 95 051 ф. ст. — для судей Высокого суда;
• — 104 922 ф. ст. — для судей Апелляционного суда, председателя отделения по семейным делам Высокого суда и вице-канцлера;
• — 109 435 ф. ст. — для судей суда палаты лордов и Главного хранителя судебных архивов; 118 179 ф. ст. — для лорда — главного судьи^[27].

Исследователи видят причину высоких размеров заработной платы судей в том, что судейский корпус Англии сравнительно немногочислен (по сравнению с Францией или Германией). Высокий уровень оплаты труда судей понижает вероятность вынесения предвзятых решений в силу получения судьями взяток, что само по себе очень важно для повышения объективности работы системы правосудия и высокого общественного доверия к ней.

В то же время высокая заработная плата сама по себе не является эффективной гарантией независимости судей от тех органов и лиц, которые вправе ее повысить. Таким правом обладает в Англии действующий лорд-канцлер, который, как уже отмечалось, не является политически беспристрастным лицом, а потому можно утверждать, что политически «корректные» взгляды судей, их стремление вынести политически правильное решение нередко являются факторами, которые способствует повышению их заработной платы, а также шансов продвинуться вверх по судебной лестнице.

Корпоративная организованность и солидарность в действиях традиционно рассматриваются как гарантия независимости судов от органов государства. Корпоративная судейская солидарность проявляется в том, что при пересмотре прецедента (overruling) вышестоящим судом в связи с тем, что при его создании не были учтены относящиеся к существу дела прецеденты или статуты, т. е. такой прецедент был сформирован по небрежности (per incuriam), такая ошибка нижестоящего суда формулируется как «неправильное изложение действующего права».

Иными словами, английские судьи стараются использовать все имеющиеся возможности для того, чтобы не признавать прямо и открыто ошибочность того или иного судебного решения. С одной стороны, действительно, данная практика позволяет поддерживать на достаточно высоком уровне престиж судейской профессии, общественное доверие к профессиональным судьям и, как следствие этого, повышает независимость судов от других частей государственного механизма.

Утверждается, что общество должно доверять английским судьям, и если судьи будут акцентировать внимание общественности на ошибках их коллег, то это с неизбежностью приведет к общественному скепсису в отношении работы системы правосудия. Потери от этого могут быть гораздо более ощутимыми, нежели от недостаточной информированности общества о судейских ошибках.

С другой стороны, существующая практика замалчивания таких ошибок наряду с фактической несменяемостью судей высших английских судов приводит к тому, что некомпетентные или небеспристрастные судьи могут совершенно безнаказанно выносить судебные решения, ошибочные с точки зрения действующего права, но именно нужные с точки зрения политических интересов.

Вся проблема в конечном счете сводится к вопросу о том, какая степень (мера) открытости системы правосудия является наиболее разумной и гармоничной для эффективного отправления правосудия и высокой степени легитимности судейского корпуса. Очевидно, что абсолютно открытых (прозрачных) систем не бывает, — они попросту перестанут функционировать, когда каждый желающий начнет проникать в суть работы системы. Но в то же время чрезмерная закрытость системы приводит к обвинениям в недемократичности ввиду отсутствия общественной осведомленности и эффективного контроля.

Как уже не раз отмечалось, английские судьи пользуются достаточно высоким уважением в обществе. Этому способствуют не только правовые (любая форма проявления неуважения к суду преследуется по закону), но и неправовые факторы — средства морали, традиции, обычаи^[28].

Высокое доверие к представителям судейского корпуса в Англии носит, безусловно, традиционный характер. Английские судьи на протяжении всей истории становления и развития британской юстиции никогда не сливались с действующим в то или иное время политическим режимом, как это нередко случалось в странах с революционным типом развития государственно-правовой системы (политические революции во Франции или России неизменно приносили с собой кардинальное изменение всех основ правовой системы, правовой вакуум — благодатную почву для самосуда и иных форм анархии и произвола).

Судейское прецедентное право никогда не являлось государственно оформленным, провозглашенным в качестве части официально действующего позитивного права. Более того, результат деятельности королевских судов и Суда лорда-канцлера привносил в правовую систему Англии преемственность, стабильность и определенность, что также являлось причиной общественного доверия к судейскому праву, его более высокой, по сравнению с парламентским законодательством, легитимности.

Повышению общественного доверия к судьям в Англии также способствовал исторически сложившийся образ судьи как честного, высокоморального, лишенного патологических пристрастий человека. Современная методика отбора английских судей направлена на сохранение этого общественного представления.

• [1] Апарова Т. В. Указ. соч. С. 24.
• [2] Арановский К. В. Конституционная традиция в российской среде. СПб, 2003.С. 187—188.
• [3] Видеман В. От русской правды — к имперскому праву. URL: http://www.imperativ.net/impl/5.html.
• [4] Романов А. К. Мировая юстиция в Англии и Уэльсе: история и современность.С. 204.
• [5] Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 254.
• [6] Судебные системы западных государств. С. 93.
• [7] Марченко М. Н. Курс сравнительного правоведения. М., 2002. С. 633.
• [8] Wade Е. С. S., Bradley A. W. Op. cit. Р. 382—383.
• [9] Судебные системы западных государств. С. 93.
• [10] Судебные системы западных государств. С. 92.
• [11] Martin J. Op. cit. Р. 101.
• [12] Shetreet S. Judges on Trial. Amsterdam, 1976. P. 68. Цит. по: Anapoea T. В. Указ, соч. C. 32.
• [13] Судебные системы западных государств. С. 98.
• [14] Более детально см.: Wade Е. С. S., Bradley A. W. Op. cit. Р. 381—395.
• [15] Hunt М. Op. cit. Р. 61.
• [16] Уолкер Р. Указ. соч. С. 263.
• [17] Подробно о правовом статусе судей в Англии см.: Апарова Т. В. Статус судейв Великобритании // Журнал российского права. 1999. № 7/8.
• [18] Судебные системы западных государств. С. 100.
• [19] Акт о судебном процессе (регистрация отчетов) (1926) ограничивает деятельность прессы по освещению бракоразводных процессов. Акт о детях и молодежи (1933)запрещает публиковать имена несовершеннолетних, проходивших по делу, хотя и признает целесообразность давать краткие отчеты о таких процессах в воспитательныхцелях. Судебные системы западных государств. С. 96.
• [20] Судебные системы западных государств. С. 95.
• [21] Акт подчеркивает, что ст. 9 не относится к использованию записей с целью ведения официальных протоколов процесса. Там же.
• [22] Wade Е. С. S., Bradley A. W. Op. cit. Р. 386—397. В английском праве до 1993 г. существовало конституционное соглашение, согласно которому органы государственной власти не могли быть признаны ответственными за неуважение к суду. Тем не менее судПалаты лордов отменил данную конвенциональную норму в деле In re М [1993].
• [23] Судебные системы западных государств. С. 96.
• [24] Там же.
• [25] Дженкс Э. Английское право: Источники права. Судоустройство. Судопроизводство. Уголовное право. Гражданское право. М., 1947. С. 88.
• [26] Судебные системы западных государств. С. 92—93.
• [27] Cracknell D. G. Op. cit. Р. 78; Марченко М. Н. Курс сравнительного правоведения.М., 2002. С. 631.
• [28] Марченко М. Н. Сравнительное правоведение. Общая часть. М., 2001. С. 368.