Пределы по месту применения

I. Действие норм права ограничено не только временем, но и местом. По этому поводу в современной теории существуют следующие общие правила. В каждом государстве применяются те нормы, которые изданы в этом государстве, и эти нормы применяются, обыкновенно, только в пределах этого государства. Однако, благодаря твердо установившемуся международному обычаю, нормы, изданные одним государством, иногда находят себе применение также на территории и в других государствах.

Что касается римского права, то римлянам эти положения были чужды¹. В Риме с начала его истории и до конца господствовал принцип исключительности, т. е. в римских судах могли быть применены только нормы римского права. Права, установленные другими народами, не имели в Риме применения. С другой стороны, сначала нормы римского права устанавливались исключительно для римских граждан. Это привело к тому, что иностранцы на римской территории в принципе были бесправны: их туземные права не признавались римским судом, римское же право не могло быть применено к иностранцу. Но когда сношения с иностранцами усилились, это положение стало тягостным для оборота. Сперва прибегали к помощи международных договоров, которые заключались с разными государствами и содержали в себе положения, нормирующие юридическое состояние тех подданных договаривающихся сторон, которые будут находиться на чужой территории; эти нормы носили общее название recuperatio. Позже, когда в Риме уже жило значительное число иностранцев, praetor peregrinus выработал особое право, которое одинаково применялось как к отношениям римлян с Перегринами на римской территории, так и к отношениям перегринов между собою. Это право — jus gentium — существовало наряду с jus civile Romanorum, которое продолжало до конца считаться применимым только к римским гражданам и к иностранцам, получившим jus commercii. Но это jus gentium совершенно не похоже на современное международное частное право, ибо оно было чисто римским положительным правом, установленным для римского государства римскими источниками права.

Кроме свободных перегринов, на римской территории с течением времени явились поданные перегрины, т. е. народности, покоренные римлянами, но не получившие права гражданства. Эти перегрины жили не по jus gentium: римляне оставляли за ними право применять к своим внутренним сношениям свои собственные обычаи и законы, причем, конечно, не исключалось пополняющее и иногда реформирующее влияние римского права на эти партикулярные права.

Все эти обстоятельства привели к тому, что даже после реформы Каракаллы, который даровал права римского гражданства всем обитателям империи и распространил на них всех действие римского права, само римское право не во всех местностях носило одинаковый характер; в нем появилось много партикуляризмов, местных особенностей в нормах^[1][2]. Но эти партикулярные нормы права применялись, вероятно, лишь в случае споров между жителями одной и той же области^[3]; при спорах же между лицами, принадлежащими к разным областям империи, применялись, должно быть, нормы чистого римского права; до закона Каракаллы споры перегринов, принадлежащих к разным областям, решались, вероятно, по jus gentium; по крайней мере, римские юристы нигде не затрагивают вопроса о столкновении норм партикулярных прав между собою¹.

В начале средних веков принцип исключительного права заменяется так называемым личным принципом подчинения праву. Сущность этого принципа состоит в том, что каждый подданный живет по праву того племени, к которому он принадлежит по своему происхождению. Таким образом, в одном и том же государстве римлянин мог жить по римскому праву, бургундец по бургундскому и т. д. При столкновении лиц, живущих по разному праву, большею частью применялось право ответчика^[4][5].

II. В последующее время место этого личного принципа занимает господствующий и теперь территориальный принцип. Сущность его состоит в следующем. По общему правилу, законам данного государства подчиняются все, пребывающие на его территорию. Но это правило не является безусловным. Ни одно культурное государство не признает своих норм исключительно применимыми в своих судах. Государство смотрит на себя, как на члена общего целого, международного союза: «Все государства взаимно признают друг друга сотрудниками в общей работе человеческого рода и членами одного высшего союза. Таким образом, и юридический строй каждого государства, принадлежащего к этому союзу, представляется каждому другому государству, принадлежащему к тому же союзу, органом общего юридического строя; отсюда юридический строй одного государства и не получает в глазах другого государства какого-либо иного характера, нежели его собственный юридический строй»^[6]. Чужестранные нормы, хотя бы они и расходились в содержании с туземными, не считаются в наше время принципиально недопустимыми в суде. С другой стороны, признано крайне неудобным и вредным для оборота, чтобы каждая сделка, где бы она ни была заключена, какое бы содержание ни имела и на каких бы лиц ни распространяла свое действие, обсуждалась непременно по законам того места, где о ней заходит спор. В силу этих соображений в наше время уже твердо установился международный принцип, содержание которого наилучшим образом передается следующим афоризмом: каждое гражданское правоотношение должно обсуждаться по законам того места, куда оно относится по своей природе (где находится его местожительство — Sitz, по выражению Savigny).

Ввиду этого принципа суды часто должны применять к случаям, подлежащим их обсуждению, нормы иностранного права. Эти последние только тогда безусловно не подлежат применению, когда 1) туземное законодательство прямо запрещает их применение к известным вопросам, и 2) когда, благодаря их применению, должны осуществляться такие правоотношения, осуществление которых запрещено юридическими нормами данной страны или же не допускается нравственными воззрениями данного народа (допущение рабства, полигамия, взыскание долга из запрещенной игры и т. п.).

Но если общий принцип твердо установлен в наше время и получил удовлетворительную формулировку, то это не значит еще, что все трудности в этой области окончательно устранены. На практике до сих пор часто весьма затруднительно решить вопрос, праву какой местности должно подлежать каждое данное отношение по своей природе. И теория, т. е. так называемая наука международного частного права, до сих пор еще не выработала точных и бесспорных ответов по многим детальным вопросам. Изложение современной теории по поводу этих спорных вопросов, т. е. изложение международного частного права, как оно представляется с точки зрения современной теории, не входит в задачи курса римского права^[7].

• [1] См. к последующему: Mommsen, Rom. Staatsrecht, t. Ill, стр. 590 слл.
• [2] Этому вопросу посвящена книга Mitteis1 a Reichsrecht und Volksrecht in d. ostl. Prov.d. rom. Kaiserreichs (1891) Cp.: Cug, Inst, jund., т. II (1902 г.), стр. 63—67.
• [3] Точно так же по праву родины определялся status libertatis лица, его право и дееспособность, порядок наследования после него, отношения его к жене и детям. Mitteis, op. cit., стр. 102 слл.
• [4] Mitteis, op. cit., стр. 122 слл. Ср.: Voigt, Jus naturale, т. IV, стр. 285 слл.
• [5] Savigny, Gesch. d. rm. R. im M. А., т. I, стр. 138 слл. Выше, введение, стр. 1.
• [6] Windscheid, Pandect., т. 1, § 34 в конце.
• [7] См.: Мартенс, Современ. междунар. право цивилизованных народов, т. II (4-е изд., 1900 г.), стр. 287—381.