Вандализм и хулиганство

Значительную угрозу для культурных ценностей представляет вандализм — умышленное уничтожение либо повреждение произведений искусства, а также хулиганские действия различного характера.

(!) Термин «вандализм» происходит от названия древнегерманского племени вандалов, подвергшего Рим эпохи заката империи бесжалостному разграблению в 455 г.

Согласно законодательству РФ, вандализм и хулиганство — уголовные преступления.

Норма закона Статья 213 УК РФ определяет хулиганство как грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу. Статья 214 классифицирует вандализм как осквернение зданий или иных сооружений, порчу имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах.

Если рассматривать вандалов и хулиганов как угрозу музейным объектам, то можно выделить несколько групп риска.

Первая группа — психически нестабильные одиночки. Музей и его экспонаты предназначены вызывать эмоциональную реакцию эстетической красотой, многие произведения современного искусства провоцируют гостей задуматься о сложных вещах через вызывающий образ. Некоторые психиатрические расстройства побуждают к агрессивной ответной реакции: например, больные шизофренией могут поддаваться «внутренним голосам», а страдающие низкой самооценкой — пытаться самоутвердиться и прославиться за счет противоправных действий.

Исторический случай Житель древнегреческого Эфеса Герострат в 356 г. до н. э. поджег храм Артемиды — одно из семи античных чудес света. Из работы историка Феопомпа известно, что мотивом Герострата было желание прославиться любой ценой. Хотя эфесцы пытались запретить любое упоминание имени преступника, выражение геростратова слава стало нарицательным и дошло до наших дней.

Многие преступления подобного характера совершаются в невменяемом состоянии, преступники направляются судом на принудительное психиатрическое лечение.

Криминальная хроника В истории русских музеев можно выделить три знаковых акта вандализма. В 1985 г. в Эрмитаже Брюнис Майгис облил «Данаю» кисти Рембрандта серной кислотой. Дважды становилась объектом нападения картина Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван» (ГТГ): в 1913 г. старообрядец Абрам Балашов набросился на полотно с ножом, а в 2018 г. Игорь Подпорин несколько раз ударил картину стойкой от ограждения.

Вторая группа — подростковые сообщества. Становление и взросление личности проходит через этап противостояния (отрицания) идейных установок старшего поколения. Поскольку музейные объекты традиционно ассоциируются с прошлым, на них переносится агрессия молодежных групп. Это в особенности характерно для архитектурных комплексов и музеев под открытым небом — могут быть повреждены памятники, стены — покрываться граффити, мемориалы — служить местом хулиганских выходок. Отсутствие должного воспитания и игнорирование взрослыми молодежных проблем приводит к прискорбным казусам подобного рода.

Криминальная хроника В последние годы много инцидентов произошло с неподобающим поведением на воинских мемориалах. Большой общественный резонанс вызвал танец тверк, исполненный новороссийскими девушками у мемориала Малая Земля (2015 г.). В 2018 г. школьницы из города Тара Омской области жарили крабовое мясо на Вечном огне, снимали на смартфоны и вели трансляцию в социальной сети.

Профилактикой подросткового вандализма и хулиганства может стать музейная педагогика и включение подростков в культурную жизнь через различные творческие и волонтерские программы. Пропаганда уважения к культурному и природному наследию — важная задача государственной молодежной политики.

Третья, самая радикальная группа — вандалы, действующие из идеологических соображений различного рода. В этом случае преступления совершаются из целей демонстрации своей радикальной позиции и сознательного уничтожения «неправильной» памяти, «неправильной» истории, «неправильной» точки зрения.

Наиболее активны в этом отношении радикальные исламисты (салафиты), провозгласившие задачей «истинного» ислама избавление от различных «идолов». В результате были уничтожены многие памятники Ближнего и Среднего Востока: Бамианские статуи Будды VI в. в Афганистане уничтожили талибы в 2001 г., серьезный урон древнеассирийской Ниневии и античной Пальмире нанесли террористы Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ). Через соцсети распространялось видео ИГИЛ, запечатлевшее процесс разгрома и грабежа музея в иракском Мосуле.

Нападение на памятники и культурные объекты характерно не только для радикального ислама. Так, Барух Гольдштейн в 1994 г. совершил кровавое нападение на мусульман в священной пещере патриархов в городе Хеврон. Уникальный Успенский храм в Кондопоге в 2018 г. сгорел, по предварительным данным, в результате поджога подростком из неприязненных отношений к церкви.

Увы, вандализм подобного рода, хотя и в менее трагических формах, не обошел стороной наше общество. Православные радикалы напали на выставку «Осторожно, религия!» в Сахаровском центре (2003 г.), повредили «кощунственные» гравюры Вадима Сидура в Манеже (2015 г.).

В профессиональном сообществе разгорелась дискуссия о границах допустимого в музейном деле с учетом чувств верующих, воспринимающих различные культурные объекты как оскорбление по религиозному признаку.

Организаторы выставки «Запретное искусство» (2007 г.) попытались найти выход в экспозиционных приемах: посетителям предлагалось смотреть на экспонаты через специальные окошки в перегородках, что предполагало определенные усилия и, соответственно, осознанное намерение к просмотру. Тем не менее, эта мера также на смогла стать.

компромиссом между убежденными в свободе искусства и радикальными верующими.

(?) Как вы думаете, где проходит разумная грань между провокационным искусством и ущемлением верующих? Кто может определять правила в этой сфере — государство, общество, профессионалы-музейщики, зрители?

Вместе с тем, акционизм как направление современного искусства тоже оборачивается против музейного дела. Арт-группа «Война» устроила скандальную массовую оргию в Государственном биологическом музее имени А. К. Тимирязева (2008 г.). Художник Александр Бренер нарисовал зеленой краской знак доллара на картине Казимира Малевича «Белый супрематический крест» в Городском музее Амстердама, по объяснению вандала, в этом заключался протест против «коммерциализации искусства» (1997 г.).

Наконец, вандализм может поощряться и даже организовываться государственными структурами в идеологических целях. Печальные примеры представляют кампания по уничтожению церквей и объектов религиозного искусства в СССР (1920—1930;е гг.), «Культурная революция» в маоистском Китае (1966—1976 гг.), многочисленные преступления нацистского режима на оккупированных территориях.

В современных межнациональных конфликтах государство может побуждать, натравлять, провоцировать к уничтожению культурных объектов, отмечающих «чуждое» этническое присутствие на «своей» территории. Многочисленные инциденты подобного рода отмечались в ходе Боснийского и Косовского конфликтов, в Нагорном Карабахе и иных территориях Азербайджана и Армении.

Пример Организованному разрушению подверглись древние армянские надгробия-хачкары в Джульфе (Нахичеванская область Азербайджана). Между армянами и азербайджанцами многие годы продолжается этнический конфликт в Карабахе, что провоцирует обе стороны на вызывающие действия. В ответ на обвинения азербайджанские власти заявили об исконном неармянском характере памятников и объявили об их защите в качестве наследия Кавказской Албании, к которой возводится азербайджанская национальная история.

• — входной контроль, определение (профайлинг) лиц, вызывающих подозрение;
• — создание стоп-листов на вход для лиц, уличенных в противоправных действиях;
• — патрулирование территории в ночное время;
• — оборудование видеонаблюдением и сигнализацией проникновения;
• — установка у смотрителей и охранников тревожных кнопок;
• — регулярные учения и тренировки с участием сотрудников музея;
• — страхование ущерба от противоправных действий третьих лиц;
• — оперативное и профилактическое взаимодействие с органами внутренних дел и ФСБ.

Разумеется, в случае нападения террористов и экстремистов сотрудники музея не смогут самостоятельно устранить угрозу. Их задача — обеспечить максимальную безопасность (по возможности — эвакуацию) посетителей и сотрудников, заблокировать доступ в хранилище, своевременно вызвать специальные службы.

Что касается поощряемого государством вандализма, то тут музеи как институты бессильны. История хранит память о подвижниках, которые с риском для собственной жизни спасали и прятали экспонаты и коллекции, возвращая их в восстанавливаемые музеи после окончания темных времен.