Разумная достаточность в отборе и толковании языковых фактов

Научность в подходе учителя к языковому материалу предусматривает, согласно общему принципу дидактики, разумную достаточность в его отборе и глубину интерпретации, которая соответствовала бы уровню развития школьников.

К примеру, для младшего возраста, когда ребенок получает лишь первые навыки анализа слова по составу и первые представления о словообразовательных связях современного языка, введение исторического аспекта может затруднить усвоение основ морфемики и словообразования. Внимание к этимологической близости слов, разошедшихся по значению, может провоцировать на смешение синхронии и диахронии в подходе к структуре слова. Так, третьеклассник, знакомый с историческими чередованиями, в том числе ск // щ, единственный из всего класса неверно разобрал по составу слово площадка, опознав в корне этимологическое родство со словом плоский.

Вместе с тем умение различать словообразовательные связи на горизонтальной оси синхронии и вертикальной оси исторического развития следует совершенствовать в ходе длительной практической работы с детьми при разборе слов по составу. Учителю нужно постоянно поддерживать и развивать детскую любознательность, познавательный интерес к решению вопроса о том, почему мы так говорим, и вместе с тем он должен помогать развивать логику синхронного анализа живых словообразовательных гнезд.

Так, рассматривая в кругу современных родственных слов синонимическую пару отдых (отдохнуть, передохнуть, отдышаться, передышка и др.) и досуг (досужий), следует подчеркнуть их различия в отношении морфемной членимости. Живые словообразовательные связи в первом случае можно акцентировать сравнением с омертвевшими, историческими связями слов досуг и устаревшего досягать «дотянуться, чтобы прикоснуться рукой», присягать «прикасаться к чему-либо в знак клятвы», осязать «ощутить прикосновением». Смысловой разрыв внутри второго гнезда слов — доказательство нечленимое™ слова досуг по составу.

Вместе с тем в шестых-седьмых классах на этой паре синонимов можно показать однотипность их смыслового развития, отражающего народную психологию. Так, само строение слова отдых (с приставкой от со значением возместительного действия) хорошо очерчивает этническое представление: отдых предполагает предварительный сбой дыхания в ходе работы, то есть сначала надо «задохнуться» от усилий, а потом — отдышаться, поэтому значение слова отдых — «перерыв для восстановления сил».

Поскольку досуг в историческом прошлом было однокоренным с досягать (Сравним современное недосягаемый), то его внутреннюю форму определяем как «то, до чего надо дотянуться, что предполагает предварительное физическое усилие», «достижение».

Таким образом, оба русских слова в своем происхождении связаны с народной этикой, народными представлениями о праве на отдых (досуг), о праздности как способе времяпрепровождения, — то есть обусловлены трудовой моралью, особенно реально выступающей на фоне агрессивного жаргонизма кайф, кайфовать. Вот почему говорят, что язык моделирует поведение человека, воспитывает поведенческий стереотип.

Другой пример. Слово отец в современном литературном языке имеет ряд производных (отцовский, отеческий, отечество, соотечественник, отчизна и др.), и установление их значения и употребления уже само по себе развивает речь школьников. Сравним отечество — слово с суффиксом собирательности (то есть «земля отцов, единая и неделимая»), не мыслимое во мн. числе. Выделение корня на синхронном срезе осложняется историческим чередованием согласных ц / ч и беглостью гласного. Таким образом, внимание детей должно быть обращено на разошедшиеся варианты корня отец-, отеч-, отч-, отц-, имеющие, как и всякий корень, общее вещественное значение — в данном случае «родитель мужского пола». Здесь следует заметить, что в современном языке звукосочетание от- этим значением не обладает. Но синхронного подхода мало, чтобы дать почувствовать «душу» слова.

При историческом анализе, вполне доступном ученикам шестыхвосьмых классов, можно не только донести до них дух славянской семьи глубокого прошлого, но и показать «вклад детей» в развитие речи взрослых. В самом деле, слово отец сейчас у нас официальное, и в речи детей, обращенной к родителю, звучит достаточно сурово, а потому и редко. Предпочитают папа (из детской речи), батя (обычно в рабочей и крестьянской среде), а полуторастолетием раньше могло звучать и отесенъка, как, например, в большой и замечательной семье русского писателя С. Т. Аксакова. Мы видим, что как только теплота старого суффикса -ец (сравните: братец от брат) стерлась и он слился с корнем, тут же в семейном быту потребовалась новая форма, более соответствующая духу семьи. Одна из этих форм — батя, батюшка — была переосмыслением ласково-уважительного обращения к старшему брату, нравственный авторитет которого в патриархальной крестьянской семье приравнивался к авторитету отца.

Если рассматривать еще более глубокую древность, сопоставляя славянский корень от- (праславянское *at-) с показаниями дальнородственных языков — латинского, греческого, германских и других, то становится ясным, что у славян когда-то тоже во главе семьи стоял *pater. Однако это слово было вытеснено детским *ata (похожим на русское крестьянское тятя или украинское тато). Видимо, нашими предками слово *pater стало оцениваться как слишком торжественное, подчеркивающее иерархическую дистанцию, без доверительной сердечности, столь естественной для семейного круга. Такое троекратное обновление экспрессивно-ласкательного наименования отца, конечно же, не могло быть случайным. Оно отражает уходящий в глубь тысячелетий нравственный климат русской (и шире — славянской) семьи.

Думается, здесь стоит заметить, что эти исторические размышления легко повернуть к речевым проблемам сегодняшнего дня или даже завтрашнего, а потому в ребячьей аудитории уместно задаться, к примеру, полушутливым вопросом: а что из своей речи вы можете предложить взрослым? какой готовите вклад в речевую культуру будущего? неужели слово предки?

Углубление всех лингвоисторических комментариев, в соответствии с принципом разумной достаточности, должно строиться только в ходе диалога учителя с классом, когда введением новых фактов он направляет рассуждение учеников по нужному руслу.