Уголовный процесс. 
Разбирательство дел в общих судебных местах

Одним из важнейших достижений Судебной реформы 1864 года являлось установление четко регламентированного порядка отправления правосудия по уголовным делам общими судебными местами. Производство в них делилось на следующие стадии: предварительное следствие, предание суду, приготовительные к суду распоряжения, открытие судебного заседания, судебное следствие, исполнение приговоров, пересмотр приговоров. Предварительное следствие по делам, подсудным окружным судам, производилось судебными следователями. По делам о государственных преступлениях, подведомственным судебным палатам, функции органов предварительного следствия выполнялись членами этих палат. Производство дознания возлагалось на полицию, которая, при наличии законных к тому оснований, принимала меры к задержанию подозреваемых в совершении преступлений и могла в необходимых случаях до прибытия судебного следователя на место преступления проводить не терпящие отлагательства следственные действия, направленные на закрепление следов преступления, такие как осмотры, обыски, выемки, не производя, однако, формальных допросов подозреваемых и свидетелей. Материалы дознания передавались следователю, который в процессе расследования мог поручать полиции собирание необходимых сведений. По делам, решаемым с участием присяжных заседателей, производство предварительного следствия было обязательным. Остальные дела могли рассматриваться окружным судом, если он находил это возможным, и без его проведения.

При производстве предварительного следствия судебным следователем, наряду с другими следственными действиями, проводились осмотры и освидетельствования через сведущих людей, когда требовалось для уяснения некоторых обстоятельств дела обладание специальными сведениями или «опытностью в науке, искусстве, ремесле, промысле или каком-либо занятии» (Устав уголовного судопроизводства, ст. 325).

Действовал специальный институт судебных врачей, которым поручалось проведение судебно-медицинских экспертиз.

Устав уголовного судопроизводства предусматривал также при необходимости получения сведений о занятиях, связях и образе жизни обвиняемого проведение особого на месте дознания через окольных людей. По прибытии на место судебным следователем составлялся список лиц, проживавших «в одном околотке с обвиняемым». После проведения жеребьевки в списке должно остаться не менее шести человек. Стороны могли воспользоваться правом отвода избранных по жребию людей по причинам, указанным в законе как основание для недопуска к свидетельствованию. Кроме того, как обвиняемому, так и противной стороне предоставлялась возможность отвести не более двух человек без объяснения причин подозрения. Отведенные лица заменялись другими посредством проведения жеребьевки с тем, чтобы в окончательном списке оставалось не менее шести человек. Отобранные таким порядком окольные люди допрашивались под присягой, о чем составлялся протокол. Вызову в судебное заседание окольные люди не подлежали. Протокол об их допросе имел доказательное значение.

Наблюдение за производством предварительного следствия возлагалось на прокуроров и их товарищей. Эти должностные лица вправе были присутствовать при всех следственных действиях, давать указания следователю, но сами права на их проведение не имели. Они не могли приказать следователю взять под стражу обвиняемого, оставленного им на свободе. Если же такое требование с их стороны поступало, то следователь, не исполняя его, делал соответствующее представление о том окружному суду. Прокурор окружного суда не имел права собственной властью прекратить следствие по делу. По его заключению вопрос о прекращении дела решался окружным судом. В случае его несогласия с мнением прокурора решение вопроса переносилось в судебную палату, которая и решала его окончательно.

По окончании предварительного следствия начиналась стадия предания обвиняемого или обвиняемых суду. Назначение этой стадии состояло в том, чтобы до открытия судебного заседания дать строгую юридическую оценку качеству проведенного следствия с точки зрения его полноты, соблюдения «существенных форм и обрядов судопроизводства», достаточности собранных в отношении обвиняемого доказательств. Придя к положительному мнению в отношении проведенного следствия, прокурор составлял обвинительный акт, который направлялся в судебную палату, если дело подлежало рассмотрению с присяжными заседателями, в ином случае — в окружной суд. Разделив мнение прокурора, судебная палата постановляла окончательное определение о предании обвиняемого суду. При изменении палатой представленного на ее рассмотрение обвинительного акта, составлялось определение, заменяющее собой этот акт. По делам, которые рассматривались в порядке частного обвинения, вместо обвинительного акта в суд направлялась жалоба частного обвинителя. Таким образом, производство в окружном суде начиналось:

1) или по определению судебной палаты о предании обвиняемого суду;

• 2) или по обвинительному акту прокурора, направленному в окружной суд;
• 3) или по жалобе частного обвинителя.

За преданием суду следовала стадия приготовительных распоряжений, важнейшее значение из которых имело образование присутствия присяжных заседателей. За три недели до открытия судебного заседания с присяжными заседателями из очередного их списка отбирались по жребию тридцать заседателей и шесть запасных (из особого списка). После того, как были сделаны все приготовленные распоряжения, суд приступал к выполнению действий, сопровождающих открытие судебного заседания. Председатель, удостоверившись в том, что все должностные лица, обязанные участвовать в процессе, присутствуют, открывает судебное заседание: объявляет, какое дело подлежит рассмотрению, и приказывает ввести подсудимого в зал заседания. Затем следует путем постановки соответствующих вопросов установление личности подсудимого, выясняется, получил ли он копию обвинительного акта или жалобы частного обвинителя. После чего оглашался список вызванных в судебное заседание свидетелей. При бб неявке некоторых из них суд заслушивал мнение сторон о возможности рассмотрения дела в их отсутствие.

Если дело подлежало рассмотрению присяжными заседателями, то их список предъявлялся сначала прокурору или частному обвинителю, а потом подсудимому или его защитнику. Каждый из них имел право путем вычеркивания без объяснения причин отвести шесть заседателей с тем, чтобы в списке оставалось не менее восемнадцати не отведенных лиц. Для составления присутствия присяжных, которым предстояло рассмотрение конкретного дела, председатель опускал билеты с фамилиями не отведенных сторонами лиц в ящик, перемешивал их и затем вынимал по одному четырнадцать билетов, каждый раз, объявляя написанное на билете имя. Имена объявленных вносились секретарем в список, который подписывался судьями. Первые двенадцать заседателей составляли присутствие присяжных, а двое являлись запасными. Вошедшие в состав присутствия (жюри) приводились священником к присяге. Присяжные заседатели для руководства их совещаниями избирали из своей среды старшину.

Самой важной стадией разбирательства по делу являлась судебное следствие. Оно начиналось с прочтения вслух обвинительного заключения или жалобы частного обвинителя. Затем председатель кратко излагал существо обвинения и спрашивал подсудимого: признает ли он себя виновным. Если признание подсудимого не вызывало никакого сомнения, то суд без дальнейшего исследования обстоятельств дела мог перейти к заключительным прениям. При возникновении у кого-либо из участников процесса сомнения на этот счет и заявления возражения против упрощения процедуры разбирательства суд приступал к рассмотрению и проверке доказательств. Согласно статье 685 Устава уголовного судопроизводства молчание подсудимого не должно быть принимаемо за признание им своей вины. Подсудимому, не признававшему себя виновным, председатель при рассмотрении каждого из доказательств предлагал дать в свое оправдание какие-либо объяснения или привести опровержения. Председатель и с его разрешения члены суда непосредственно, а присяжные заседатели — через председателя могли задавать подсудимому вопросы по всем обстоятельствам дела, которые им представлялись недостаточно выясненными. Допрос свидетелей проводился в следующем порядке: сначала допрашивались лица, потерпевшие от преступления, затем — свидетели, указанные обвинителем, за ними те, на которых сослался подсудимый. Вопросы свидетелю задавались сначала той стороной, по ссылке которой он вызывался к допросу, потом противной стороной. Близкие родственники подсудимого могли устранить себя от свидетельства, при их желании воспользоваться этим правом они допрашивались без присяги. В чрезвычайных случаях для местных осмотров суд выезжал на место преступления.

В случае замены одного из судей другим до окончательного рассмотрения дела, судебное следствие возобновлялось. К этому обязывали принципы непосредственности и устности судопроизводства. Замена прокурора в ходе процесса не прерывала судебного заседания (ст. 596, 597). Судебное следствие завершалось прениями, которые состояли:

• 1) из обвинительной речи прокурора или частного обвинителя;
• 2) из объяснений гражданского истца;
• 3) из защитительной речи защитника или из объяснений самого подсудимого.

Выступая с обвинительной речью перед присяжными, прокурор не должен был касаться вопроса о мере наказания, которая предусматривалась уголовным законом за совершенное подсудимым преступление, с тем, чтобы не вызывать у судей из народа сострадания к своему собрату, поскольку сама суровость, явная несоразмерность кар тяжести содеянного не укладывалась в народном правосознании. Это установление А. Ф. Кони называл «своеобразной игрой в прятки». В последующем оно было отменено.

Законом предписывалось не распространяться в защитительной речи о предметах, не имеющих никакого отношения к делу, не позволять себе нарушать должное уважение к религии, закону и установленным властям, не употреблять выражений оскорбительных для чьей бы то ни было личности (там же ст. 745).

При рассмотрении дела без участия присяжных суд удалялся на совещание и решал вопрос о виновности или невиновности подсудимого по внутреннему убеждению, основанному на обсуждении в совокупности всех обстоятельств дела. Приговор постановлялся по большинству голосов. Его сущность могла быть изложена в резолюции. Не позднее двух недель со дня ее оглашения должен быть изготовлен приговор.

Если дело рассматривалось с присяжными, им ставились вопросы, на которые они должны дать ответ в своем вердикте, главным из них был вопрос — виновен или не виновен подсудимый в инкриминируемом ему преступлении. Если подсудимому во время совершения преступления было менее семнадцати лет, постановлялся вопрос, действовал ли он с полным разумением.

Вручая старшине вопросный лист, председатель суда разъяснял присяжным существенные обстоятельства дела и законы, которыми определялось свойство рассматриваемого преступления или проступка, «общие основания к суждению о силе доказательств, приведенных в пользу или против подсудимого», в случае необходимости восстанавливал обстоятельства, неправильно изложенные сторонами, не обнаруживая при этом собственного мнения о вине или невиновности подсудимого, напоминал присяжным, что этот главный обращенный к их совести вопрос они должны решать сами по своему внутреннему убеждению, основанному на обсуждении в совокупности всех обстоятельств дела (ст. 801—804). После резюме председателя присяжные удалялись в совещательную комнату и выносили основанное на большинстве голосов решение. Ответив утвердительно «да» или отрицательно «нет» на главный вопрос, присяжные в своем вердикте могли высказать обязательное для суда мнение о том, заслуживает или не заслуживает признанный ими виновным подсудимый снисхождения. Вердикт присяжных, как уже подчеркивалось, имел для суда значение категорического императива. Только в том случае, если суд единогласно признавал, что решением присяжных заседателей осужден невиновный, он выносил определение о передаче дела на рассмотрение нового состава присяжных, решение которых являлось окончательным (ст. 818).

Приговор, постановленный окружным судом без участия присяжных, мог быть обжалован или опротестован в двухнедельный срок со дня объявления. Приговор, постановленный с участием присяжных, этим судом считался окончательным и мог быть пересмотрен только в кассационном порядке Сенатом. Приговоры судебных палат также являлись окончательными.

Судебный приговор обращался к исполнению немедленно по вступлении его в законную силу. Оправдательный приговор подлежал исполнению «при самом провозглашении его сущности», т. е. объявлении резолюции (ст. 789, 958). Оправданный подлежал немедленному освобождению из-под стражи.

В Уставе уголовного судопроизводства подробно излагается порядок исполнения приговоров над осужденными к наказаниям уголовным, предусмотренным ст. 17 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Преступник, независимо от того, к смертной казни или к ссылке на каторжные работы или на поселение он осужден, препровождался к месту, установленному для публичного совершения казней в особой повозке («на возвышенных черных дрогах»). На груди осужденного, одетого в арестантское платье, значилась надпись «о роде вины его». Если вина состояла в убийстве отца или матери, лицо убийцы закрывалось черным покрывалом. По доставлении осужденного к месту казни, прокурор, распоряжавшийся исполнением приговора, поручал сопровождавшему его секретарю прочитать приговор во всеуслышание. Затем преступник, если он осужден к лишению всех прав состояния и ссылку на каторжные работы или поселение, выставлялся на эшафот к позорному черному столбу и оставлялся в этом положении в течение десяти минут. Над лицом, принадлежавшим к дворянскому сословию, переламывалась шпага. Осужденный к смертной казни возводился палачом на эшафот и над ним совершалась смертная казнь в соответствии с приговором суда. Когда смертная казнь по особому повелению императора заменялась политической смертью, то по возведении осужденного на эшафот и преломлении над ним, если он принадлежал к дворянству, шпаги, объявлялось высочайшее повеление о даровании ему жизни. Обряду публичной казни не подвергались осужденные к ссылке на каторжные работы и поселение несовершеннолетние (до двадцати одного года) и престарелые, достигшие семидесяти лет (ст. 963).