Временные правила о собраниях

Одновременно с Временными правилами об обществах и союзах, т. е. 4 марта 1906 года, были изданы Временные правила о собраниях. Этот правительственный акт, пожалуй, с большим основанием, нежели ему подобные, изданные во исполнение Манифеста 17 октября, может быть назван «Правилами ограничения свободы собраний». Ее ограничения состояли в следующем. В зданиях учебных заведений допускалось проведение только имевших учебный характер публичных собраний или таких, которые были разрешены уставами учебных заведений, т. е. собрания для обсуждения вопросов политического характера, тем более с участием, помимо учащихся, посторонних лиц, полностью исключались. Устройство публичных собраний в гостиницах, ресторанах, общественных столовых, трактирах вообще запрещалось. Допускалось их проведение под открытым небом, но только с особого разрешения губернатора или градоначальника, или начальника местной полицейской власти. Запрещалось устройство публичных собраний в закрытых помещениях на расстоянии полуверсты, под открытым небом — на расстоянии двух верст от места действительного пребывания царя или от места заседаний Государственного совета и Государственной Думы во время их сессий. На публичные собрания не допускались лица вооруженные, малолетние, учащиеся низших и средних учебных заведений, не получившие на то разрешения их учебного начальства.

О желании устроить публичное собрание должно быть письменно заявлено начальнику местной полиции не позднее как за трое суток до его открытия или оглашения о его проведении. В заявлении требовалось указать день, час, место проведения собрания, вопрос, выносимый на его обсуждение. Полицейская власть имела право запретить его проведение, если находила, что «цель и предмет занятий» собрания противны уголовным законам либо общественной нравственности или содержат в себе угрозу общественному спокойствию и безопасности. Давая разрешение на проведение собрания, начальник полиции назначал должностное лицо для присутствия на нем, которое наделялось широкими полномочиями по пресечению недозволенного. Надзор за соблюдением порядка на собрании возлагался на устроителей собрания, фамилии которых были указаны в заявлении о его проведении. Если избирался председатель собрания, то эти обязанности переносились на него. Лица, ответственные за порядок, обязывались после не возымевшего действия двукратного предупреждения при нарушении порядка о его восстановлении, к закрытию собрания: 1) когда оно явно отклонялось от «предмета его занятий»; 2) когда на собрании высказывались суждения, возбуждавшие вражду одной части населения к другой (например, критика грабительства рабочих предпринимателями); 3) когда на собрании производились неразрешенные денежные сборы; 4) в случае, если на собрании оказывались лица, на них не допускаемые и с них не удаленные; 5) при нарушении порядка собрания «мятежными возгласами либо заявлениями, восхвалением либо оправданием преступлений, возбуждением к насилию, либо неповиновению властям, или же распространением преступных воззрений либо изданий». Все эти «отклонения» давали, как мы видим, широкий простор для усмотрения чинами полиции нарушения правил, опасности для общественного спокойствия.

Должностное лицо, по долгу службы присутствовавшее на собрании, наделялось правом требовать от устроителей или председателя закрытия собрания и при неисполнении требования закрыть его своей властью. При отказе разойтись участники собрания удалялись (разгонялись) полицейскими мерами. Проведение публичных собраний без представления надлежащего заявления и получения разрешения наказывалось в уголовном порядке и каралось в соответствии с «Правилами» арестом.

Все эти временные правила по понятным соображениям были введены до открытия Государственной Думы царскими указами. Внесение соответствующих им проектов законов на ее рассмотрение явно не сулило правительству никаких надежд ни их благополучное прохождение в законодательных учреждениях.

Характерно, что составители Временных правил о предоставлении подданным его величества урезанных свобод печати, обществ и собраний, старательно избегали употребления в этих документах ненавистного правительству слова «свобода».