Язык и культура

В качестве отрасли науки о языке, непосредственно связанной с изучением культуры, в последнее время все большее распространение получает лингвокультурология [Тер-Минасова 2000: 18].

Профессор В. В. Воробьев (Российский университет дружбы народов) определяет лингвокультурологию как новую филологическую комплексную научную дисциплину синтезирующего типа, изучающую взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании и отражающую этот процесс как целостную структуру единиц в единстве их языкового и внеязыкового (культурного) содержания [цит. по Тер-минасова 2000: 18].

Проблемы, которыми занимается лингвокультурология, не новы. Их решали В. Гумбольдт и Ф. И. Буслаев, А. А. Потебня и А. Н. Афанасьев, а позже — Э. Сепир и Н. И. Толстой, В. Н. Телия и Ю. С. Степанов, Н. Д. Арутюнова и В. В. Воробьев. Именно они выдвинули постулат о том, что язык — это орудие культуры, и ее часть, и условие существования. На этом постулате основана лингвокультурология [Маслова 2001:57].

Исследование проблем взаимосвязи языка и культуры имеет давнюю традицию. Она зародилась среди представителей «движения Реформы» (М. Берлиц, М. Вальтер, М. Сунт, В. Фиетор), которые впервые указали на то, что каждый язык отражает разное мировосприятие и у каждого народа своя система понятий [Мазаева 2006: 164].

Позднее идеи взаимосвязи языка и культуры нашли отражение в работах О. Есперсена, Ч. Хендшина, Ш. Швейцера.

Слово «культура», происходящее от латинского «colore» — «возделывание, воспитание, развитие, почитание, культ» определяется как совокупность созданных человеком в ходе его деятельности и специфичных для него жизненных форм, а также как процесс их создания и воспроизводства [Мазаева 2006: 165].

Культура представляет собой генетическую программу, которая позволяет человеку в течение жизни самостоятельно, в известной мере ориентируясь на собственную волю, формировать способности, которыми обладали люди предыдущих поколений, создавшие эту культуру, ставшую для потомков аналогом генетической программы [Тарасов 1999: 34].

Картина, которую представляет собой соотношение языка и культуры, чрезвычайно сложна и многоаспектна. На сегодняшний день в решении этой проблемы наметилось три подхода. Мнения В. А. Масловой и А. Ю. Мазаевой относительно первого подхода полностью совпадают. Суть первого подхода, представленного отечественными философами С. А. Атановским, Г. А. Брутяном, Е. И. Кукушкиным, Э. С. Маркаряном, заключается в следующем: взаимодействие языка и культуры является движением в одну сторону, так как язык отражает действительность, а культура является неотъемлемым компонентом этой действительности, с которым сталкивается человек, то язык есть простое отражение культуры. В своей книге «Язык и межкультурная коммуникация» С.Г. Тер-Минасова также говорит о том, что «язык — зеркало культуры», в котором «отражается не только реальный мир, окружающий человека, не только реальные условия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи, мораль, система ценностей, мироощущение, видение мира» [Тер-Минасова 2000: 14].

Второй подход представляет обратную связь между языком и культурой. Будучи средой нашего обитания, язык не существует вне нас как объективная данность, он находится в нас самих, в нашем сознании и памяти; язык меняет свои очертания с каждым движением мысли, с каждой новой социально-культурной ролью. Язык — это мир, который находится между миром внешних явлений и внутренним миром человека. Язык, данный человеку извне, не мешает ему использовать его как инструмент познания и организации своего субъективного опыта. Для того, чтобы осознать одно лишь слово, обозначающее определенное понятие, человеку необходимо владеть всей языковой системой [Мазаева 2006: 165].

Языковая деятельность человека является творческим процессом познания окружающей действительности. Язык имеет огромное значение для человека творящего, так как является абсолютным процессом творчества. Слово как основной компонент любого языка, обладает тремя составляющими — звучанием, значением, внутренней формой, поэтому рассматривается в качестве органа мысли и осознания мира. «Язык — это сама мысль. Самое рождение мысли обнаруживает ее органическую связь с языком, зависимость от языка» [Потебня 1999: 216].

Ведь не зря в Евангелии от Иоанна сказано: «В начале было слово…», в том числе и самого человека.

В пределах второго подхода проблема взаимосвязи языка и культуры исследовалась школой Э. Сепира и Б. Уорфа, которыми была разработана так называемая гипотеза лингвистической относительности. В основе данной гипотезы содержится убеждение о том, что люди видят мир по-разному сквозь призму своего родного языка. Для ее сторонников реальный мир существует постольку, поскольку он отражается в языке.

Прологом к этой теории можно считать труды американского антрополога Ф. Боаса, который посвятил свои исследования соотношению языка и культуры как системы убеждений и ценностей. Невозможно понять другую культуру без непосредственного доступа к ее языку, и «знание… языков служит важным проводником к полному пониманию обычаев и верований людей» [Мазаева 2006: 166].

Язык и деятельность рассматриваются как единое целое и неотделимое друг от друга. В процессе своего исторического развития народ создает свой язык, закладывает в него то, что представляется ему ценным во внутренних и внешних судьбах, в его исторических и географических условиях, в процессе становления и роста духовной и материальной культуры для того, чтобы осмыслить мир и овладеть им [Вайсгербер 1993: 176].

Принцип функциональной относительности языков определенным образом дополнил гипотезу лингвистической относительности. Согласно данному принципу языку приписывается значение фактора межнациональной культурной дифференциации, в нем отражаются особенности культуры. «Языковые навыки отчасти создают культурную реальность… Культурные ценности и верование отчасти создают языковую реальность» [Мазаева 2006: 166].

Отрицательная оценка гипотезы Сепир-Уорфа выражается в работах Д. Додд, Г. В. Колшанского, Р. М. Уайт, Р. М. Фрумкиной, Э. Холленштейн. Они говорят о том, что язык является результатом отражения человеческого окружающего мира, а не самодовлеющей силой, творящей мир. Язык приспосабливается к особенностям физиологического организма человека, но эти особенности формируются вследствие длительного процесса приспособления животного организма к окружающему миру.

Промежуточное положение между двумя выше представленными подходами занимает точка зрения К. Леви-Строса. язык является одновременно продуктом культуры, ее важной составной частью и условием существования культуры. Язык представляет собой основное орудие создания, развития и хранения (в виде текста) культуры, и ее часть, потому что благодаря языку создаются реальные, объективно существующие произведения материальной и духовной культуры [Мазаева 2006: 167].

Однако А. В. Маслова придерживается другого мнения. Она считает, что отношения между языком и культурой могут рассматриваться как отношения части и целого, где язык может быть воспринят как компонент культуры и как орудие (что не одно и то же). При этом «язык в то же время автономен по отношению к культуре в целом, и он может рассматриваться как независимая, автономная семиотическая система, т. е. отдельно от культуры, что делается в традиционной лингвистике» [Маслова 2001: 62−63].

Мы абсолютно солидарны во мнении с С.Г. Тер-Минасовой, которая разделяет точку зрения К. Леви-Строса, и приходит к выводу о том, что «все-таки правильнее говорить не о соотношении часть — целое, язык — часть культуры, а о взаимопроникновении, взаимосвязи и взаимодействии» [Тер-Минасова 2000: 47]. На основании чего С.Г. Тер-Минасова вывела следующее определение термина язык -" это мощное общественное орудие, формирующее людской поток в этнос, образующий нацию через хранение и передачу культуры традиций, общественного самосознания данного речевого коллектива" [Тер-Минасова 2000: 47].

Мы считаем, что именно это определение наглядно показывает ответ в проблеме взаимосвязи языка и культуры, которая представляет собой ни что иное, как синтез. Перечислены функции языка. Кроме того, вводится еще один обязательный параметр — этнос.

Важно помнить о том, что язык характеризуется как продукт духовного творчества культурно-исторического коллектива-народа. Занимая положение в одном ряду с письменностью, наукой, искусством, государством, правом, моралью, язык диктует условия другим культурным образованиям. Язык — не только зеркало истории народа, он часть этой истории, одно из созданий народного творчества. История языка «есть наука культурно-историческая в абсолютно точном смысле этого термина» [Винокур 1959: 216].

Таким образом, язык, культура и этнос неразрывно связаны. В центре этих трех параметров стоит личность, которая складывается из физического, духовного и социального Я. Язык во все времена оставался наиболее яркой идентифицирующей характеристикой этноса. Еще Пифагор для познания нравов народа давал совет прежде всего изучить его язык [Мазаева 2006: 164].

Культура живет и развивается в «языковой оболочке». Язык произрастает из культуры и выражает ее. Язык является одновременно орудием создания, развития, хранения (в виде тестов) культуры, и ее частью, потому что, с помощью языка создаются реальные, объективные произведения материальной и духовной культуры.

Культура является для человека его «второй реальностью». Он создал ее, она стала для него объектом познания. Культура тесно связана с создавшим ее народом. В ее арсенал входит определенный набор общечеловеческих мировоззренческих понятий, определяющих «философию» человека. Несмотря на то, что культура регулирует процесс жизнедеятельности человека, каждый отдельный индивид обладает своей собственной уникальной культурой мировосприятия и миропонимания. Следовательно, язык является особой индивидуальной системой человека, которая постоянно балансирует между внутренними мыслительными процессами и разносторонними ситуациями окружающей действительности.

Рассмотренные выше идеи взаимосвязи языка и мировосприятия позволяют сделать вывод, что языковая форма, строй языка в значительной мере определяют менталитет этноса, говорящего на соответствующем языке. Язык играет ведущую роль в самоидентификации личности народа в целом. Концептосфера языка, ее лексикон, объединяют в себе не просто слова, а национальные культурные концепты, мировидение и мироощущение его носителей [Мазаева 2006: 167−168].

Дело в том, что существенные особенности языка и тем более культуры вскрываются при сопоставлении, при сравнительном изучении языков и тем более культур. Эта мысль также присутствует в книге «Французская стилистика»: сравнительное описание двух языков, вскрывает существующие в каждом языке словарные пробелы, «белые пятна» на семантической карте языка, незаметные изнутри, например, человеку, владеющему только одним языком [Степанов 1965: 120].

Все расхождения языков и культур выявляются при их сопоставлении. Однако на уровне языковой картины мира эти различия не видны и слова разных языков выглядят обманчиво эквивалентными все эти проблемы обнаруживаются только при сопоставительном изучении по крайней мере двух языков (и, соответственно, культур) — иностранного и родного [Тер-Минасова 2000: 36].

Остановимся подробнее на таком явлении как языковая картина мира.