Теоретические основы переводимости текста

Сущность информации как объекта перевода

Одним из главных вопросов в дебатах о природе перевода остается следующий: должен или нет в его определении фигурировать качественный момент? Может ли определение содержать в себе требования к переводу, указания на то, что из себя должен представлять хороший перевод или же определение должно подходить ко всем без исключения переводам вне зависимости от их качественного уровня? Многие современные исследователи высказываются за «бескачественное» определение. Например, В. В. Сдобников и О. В. Петрова отмечают: «.Несомненным недостатком ранних определений перевода можно считать то, что всякое подобное определение является не определением „перевода вообще“, а определением качественного, хорошего перевода» Каде О. Проблемы перевода в свете теории коммуникации // Проблемы теории перевода в зарубежной лингвистике. — М., 2008.

С одной стороны, такой подход логичен: строго говоря, и плохой перевод является переводом, а значит, должен подпадать под предлагаемое определение, поскольку вряд ли возможно убедить теоретиков и практиков перевода называть плохие и посредственные переводы не переводами, а каким-либо другим термином. С другой стороны, не стоит забывать о том, что любая дефиниция, определяющая некое понятие с точки зрения его функции, обязана быть качественной.

Так, думается, никого не смутит следующее определение понятия «автомобиль» — «самоходная машина с двигателем внутреннего сгорания для перевозки пассажиров и грузов по безрельсовым дорогам». Однако, если присмотреться, это тоже дефиниция не «автомобиля вообще», а «качественного, хорошего автомобиля», поскольку она отказывает в звании автомобиля всем агрегатам, не способным перевозить пассажиров и грузы, даже если их производитель или потенциальный пользователь считает их таковыми.

Переводом мы предлагаем считать текст на переводящем языке, призванный воспроизвести максимум коммуникативно релевантной информации, содержащейся в тексте на исходном языке, с учетом ее относительной коммуникативной ценности.

Ниже поясним отдельные компоненты этого определения.

Определение перевода как текста, а не как процесса в данном случае принципиального значения не имеет. В переводоведческой литературе понятие «перевод», как правило, обозначает и процесс, и его результат и полагаем, что если переводу-тексту дается определение «X», то переводпроцесс следует понимать как «процесс, направленный на получение X», и наоборот Уваров В.Д.О трех направлениях в переводческих исследованиях// Тетради переводчика. — 2008. — Вып. 15.

Под коммуникативно релевантной информацией (КРИ) подразумевается информация, существенная для достижения целей коммуникации. При этом под целями коммуникации понимаются цели, поставленные автором ТО, о которых переводчик судит по форме и содержанию самого ТО (нетрудно догадаться, что если перед нами предостерегающая табличка, основная цель будет заключаться в том, чтобы заставить рецептора выполнить или не выполнять какое-либо действие, а если стихотворение — то оказать на рецептора эстетическое воздействие и т. д.). Виды межъязыкового посредничества, при котором переводчик под действием тех или иных причин меняет цель коммуникации, мы предлагаем переводом не считать, поскольку в этом случае границы понятия «перевод» расширяются до таких пределов, что это понятие теряет всякий практический смысл.

Вообще, термин «релевантный» скорее поддается интуитивному пониманию, чем строгому определению. Так, В. Н. Комиссаров неоднократно пользуется этим словом и даже определяет с его помощью буквальный перевод (как перевод «воспроизводящий коммуникативно нерелевантные элементы оригинала»), но определения релевантности не дает. И даже авторы теории релевантности Д. Спербер и Д. Уилсон делают оговорку, что объективного ответа на вопрос, какая информация является релевантной (какую информацию человек отбирает для обработки), а какая нет, может и не существовать.

Однако в их интерпретации под релевантностью понимается следующее: «Есть старая информация, т. е. та, которая уже присутствует в представлениях данного субъекта о мире. Если только она не требуется для выполнения какой-либо конкретной когнитивной задачи (и при этом ее легче получить извне, чем извлечь из памяти), то такая информация не представляет ценности для обработки. Часть информации не только является новой, но и не имеет абсолютно никакой связи с представлениями субъекта о мире. К существующим представлениям ее можно добавить только в виде разрозненных фрагментов, а это, как правило, требует слишком больших затрат на обработку при слишком маленькой выгоде.

Если вспомнить определение буквального перевода В. Н. Комиссарова, то можно его прокомментировать следующим образом. Буквальный перевод в нарушение нормы и/или узуса ПЯ передает формальные элементы ТО, не имеющие отношения к функции данного текста. Так, например, сохранение в переводе на русский порядка слов английского предложения (продиктованного не выбором автора оригинала, а нормой и узусом английского языка) зачастую ведет к нарушению актуального членения. Можно сказать, что такое сохранение информативно, поскольку дает читателю ТП некоторое представление об особенностях английского синтаксиса, однако подобная информация коммуникативно нерелевантна, поскольку не имеет связи с контекстом и вдобавок требует от читателя ТП значительных затрат на обработку. В функции текста не входило знакомить читателя с грамматическими явлениями английского языка, да и разбираться в этих явлениях по буквальному русскому переводу было бы трудно и непродуктивно.

Можно сказать, что и это определение релевантности не дает однозначного ответа на вопрос, какая именно информация является важной для целей коммуникации, и оставляет возможность для субъективных решений. Умение отличать КРИ от нерелевантной является одним из ключевых умений профессионального переводчика, и на овладение им уходят годы. Если бы отделить то, что подлежит передаче, от того, что передаче не подлежит, можно было легко и однозначно, профессия переводчика не требовала бы такой высокой квалификации и машинный перевод уже давно бы вытеснил человеческий. Более того, даже профессионалы высокого уровня могут расходиться друг с другом во взглядах на относительную релевантность того или иного элемента, в результате чего появляются переводы в равной степени удачные, но различающиеся реализованными в них стратегиями Каде О. Проблемы перевода в свете теории коммуникации // Проблемы теории перевода в зарубежной лингвистике. — М., 2008.

Тем не менее, наличие пространства для творчества и проявления индивидуальности не означает полного релятивизма и анархии, и, на наш взгляд, принципы отбора релевантной для перевода информации задает, например, функционально-коммуникативная схема инварианта перевода (функция — информация — форма) в сочетании с теорией языковых спектров и учетом уровня конвенциональности текста, т. е. его положения на шкале «авторское — общеязыковое».

А еще часть информации, являясь новой, имеет связь со старой информацией. И когда эти два взаимосвязанных информационных комплекса, новый и старый, используются в качестве посылок в процессе умозаключения, появляется дополнительная новая информация, которую нельзя было бы получить без взаимодействия старой и новой посылок. Таким образом, если обработка новой информации дает подобный эффект прироста, мы называем эту информацию релевантной. Чем больше прирост, тем выше релевантность".

Таким образом, можно сказать, что релевантная информация в переводе — это новая для рецептора информация о содержании и форме ТО, которая при этом имеет логическую связь с контекстом и обработка которой не сопряжена с чрезмерными затратами. Рассмотрим виды текстов.

Тексты лингвострановедческого характера занимают сегодня все большее место в процессе обучения иностранным языкам. Благодаря таким текстам учащиеся знакомятся с реалиями изучаемого языка, получают дополнительные знания в области географии, образования, культуры и т. д. Также у учащихся расширяется кругозор, повышается интерес к предмету.

Тексты для чтения, заимствованные из художественной литературы, часто обладают сложным построением и формой изложения, что создает дополнительные трудности для проникновения в содержание текста. Особенностью художественных текстов является образность повествования, наличие распространенных описаний. Поэтому при чтении таких текстов особенно возрастает роль воображения, возникновения в сознании читающего образов, аналогичных тем, которые имел в виду автор, написавший данное произведение. Это особенно важно подчеркнуть в связи с чтением на иностранном языке, так как оно нередко сопровождается чисто словесным пониманием, за которым не кроется никаких представлений Блох, М. Я. Теоретическая грамматика английского языка = A Course in Theoretical English Grammar: учебник / М. Я. Блох. — 4-е изд., испр. — М.: Высшая школа, 2011.

Работая с разными видами текстами по иностранному языку, можно сделать вывод, что они помогают учащимся глубже проникнуть в психологию национального характера, лучше понять историю и культуру изучаемого языка, расширить языковой кругозор, увеличить интерес к изучаемому языку и улучшить их языковую компетенцию.

По стилю Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика. — М., 2004:

Научные, научно-популярные, художественные, религиозные, публицистические, официально-деловые, эпистолярные По типу:

Повествование, Описание, Рассуждение Так, попытки подвести под теорию перевода структурно-лингвистическую основу привели к возникновению, например, таких определений: «Переводом называется процесс преобразования речевого произведения на одном языке в речевое произведение на другом языке при сохранении неизменного плана содержания, то есть значения». Влияние теории информации заметно в следующем определении И. Левого: «Перевод есть передача информации, точнее сказать переводчик дешифрует информацию оригинального автора, содержащуюся в тексте его произведения, перевыражая (вновь зашифровывая) ее в системе своего языка, а информацию, содержащуюся в его тексте, вновь декодирует читатель перевода».

На более современном этапе увлечение дескриптивным подходом и перенос основного внимания с отношений между оригиналом и переводом на сам перевод как объект исследования привело, по словам Э. Честермана, к тому, что «перевод понимается так, как его понимает культура данного переводящего языка в данный период времени».