Развитие прагматических характеристик РА директива в английском языке XVI — XX вв

Обращение к фактам диахронии в современной лингвистике обусловлено «происходящей в настоящий момент сменой научной парадигмы, характеризуемой установкой на объяснительность» [81]. Исследуя РА директив в исторической перспективе, необходимо отметить, что в плане иллокутивных характеристик директив представляет собой довольно устойчивое явление, в то время, как его локутивный, метакоммуникативный и иные аспекты подвержены существенному историческому варьированию. Единство и борьба диахронических постоянных и переменных обусловливает эволюцию РА директива вместе с развитием системы языка и общества.

Историческое варьирование простых РА директивов

Историческое варьирование прямых РА директивов

По нашим данным, исторические изменения простых РА директивов затрагивают перформативные глаголы побуждения, способы реализации иллокуции побуждения в качественном и количественном плане, прагматические маркеры данных РА.

Так, существенно варьируется набор и частотность перформативных глаголов, выражающих побуждение. В XVI — XVII вв. наиболее употребительными перфомативными глаголами, сигнализирующими побуждение, служат глаголы beg, beseech, charge, entreat, pray (в эти периоды они составляют соответственно 10% и 16,7% выборки). Глагол beg, фиксируемый в английском языке с XIII в., (ME beggen) и его синоним entreat (ME entreten от fr. — to treat, XIV в.) имели значение просьбы (to ask / request earnestly for), близкое к значению beseech (ME besechen от fr. — to seek, XII в.) и pray (ME, fr. to request, to ask, XIII в.), обозначавших искреннюю и настойчивую просьбу (1. to beg for urgently or anxiously, 2. to request earnestly), в то время как charge (ME, fr. chargier, XIV в.) имело фиксированное в словаре значение приказа, команды, инструкции (to command, instruct, exhort with authority). Тем самым глаголы beg, beseech, entreat, pray сигнализируют реализацию РА реквестива, а charge — инъюнктива, ср.:

«Sir, I entreat you home with me to dinner» (W. Shakespeare).

«I beg you give me your hand» (B. Jonson).

Расположение перфомативного глагола может быть в пре-, пости даже интерпозиции в простом императивном предложении в зависимости от коммуникативного намерения адресанта выделить ту или иную часть побудительного высказывания, хотя препозиция наиболее характерна:

«I pray you pardon him, and I thank you again» (B. Jonson).

«Arm you, I pray you, to this speedy voyage» (W. Shakespeare).

«Have a care of that, I pray» (G. Villiers).

В директивах, содержащих императивные предложения — показатель иллокутивной силы побуждения, перформативные глаголы избыточны:

«Look to’t, I charge you; come your ways» (W. Shakespeare).

«I beseech you, do me this courteous office» (W. Shakespeare).

Данное явление, квалифицируемое как «гиперэксплицитность» РА [226] или его «коммуникативно-функциональная гиперхарактеризация» [145], описано на материале иных типов РА (квеситивов [16]) и системы перформативных глаголов английского языка в целом [144]. Гиперэксплицитность, понимаемая как одновременная сигнализация типа иллокуции ее индикатором — синтаксической конструкцией и перформативным глаголом, была отличительной чертой речи среднеанглийского периода; она уменьшается в ранненовоанглийском периоде и практически исчезает позже XVIII в. [там же]. По нашим данным, с XVIII в. перформативные глаголы побуждения практически выходят из употребления, оставаясь принадлежностью поэтической речи (они составляют 10% выборки в XVI в., 16,7% в XVIIв., 5% в XVIII в., 1,3% в XIX в. и 0,3% в ХХ в.).

Происходят изменения в наборе перформативных глаголов побуждения: перформативный глагол приказания и инструкции charge в XVIII — XIX вв. сменяются перформативным глаголом order, глаголы искренней просьбы beg, pray, beseech, entreat уступают место глаголу ask, что соответствует общей тенденции к сокращению набора перформативных глаголов в современном английском языке по сравнению с ранненовоанглийским [222 — 225, 227, 228, 258].

Повелительные предложения представляют собой единственный тип глагольных предложений, сохранивший с древнеанглийского до современного периода односоставную структуру [2, 3]. Изменения, которые происходили в сфере повелительных предложений, носили в основном морфологический характер и были связаны с развитием формы повелительного наклонения.

В среднеанглийском периоде происходит дифференциация форм повелительного наклонения по лицам. Появляются формы обращения к 3-му л. ед. ч. и мн. ч. и к 1-му л. мн. ч. Таким образом, расширяется сфера функционирования повелительных предложений. По-прежнему в составе повелительного предложения может выступать обращение, выраженное личным местоимением 2-го л.:

Wes Юu us Larena god (будь ты к нам добр советами)

Юu on sжlum wes, gold — wine gumena (будь ты счастлив, добрый князь).

Доказательством этого является возможность их употребления наряду с обращением, выраженным именем существительным (gold — wine gumena), для обозначения одного и того же лица, а также возможность их опущения без изменения структурной целостности предложения [3, 91, 92, 93].

Повелительные предложения в древнеанглийский период строились на основе глагола в повелительном наклонении и, таким образом, имели две глагольные формы, объединенные в пределах морфологической парадигмы: форму единственного и форму множественного числа:

Far to Южre heorde and bring me twa pa betstan tyccenu (отправляйся к тому стаду и принеси мне двух самых лучших козлят);

Beoр ge on sжlum (Будь ты счастлив)

Что касается синтаксической формы главного члена повелительных предложений, то, как видно из приведенных примеров, он мог выступать как простое или именное составное сказуемое (far, beoр on sжlum).

В составе повелительных предложений XVI — XVII вв. нередко выступали личные местоимения 2-го л. ед. и мн. ч. Их присутствие эксплицирует субъект интендируемого действия и определяет ныне вышедший из употребления порядок слов в побудительном предложении Vimp.+ Pron.2d + p! (в XVIII веке они составляют не более 0,2% от общего числа примеров):

«Take thee that» (W. Shakespeare).

«Get thee to bed» (W. Shakespeare).

«Get you gone» (B. Jonson).

«Look you there» (W. Wycherley).

В настоящее время экспликация субъекта действия р (формой местоимения 2 л. мн.ч., в соответствии с нормой современного английского языка) также обнаруживается в стилистически заниженной речи, однако местоимение you располагается в препозиции к императиву (Pron.2d) + Vimp.+ p!, тем самым структура императива сохраняется, ср.:

«You follow my advice» (A. Christie).

Функционирование местоимений в составе императивов претерпевает изменения в соответствии с развитием системы английских личных местоимений: в XIX — XX вв. формы 2 л. ед.ч. thee, thou, thine архаизуются.

В локуции прямых директивных РА, представленных глагольными формами Indefinite, Continuous, Perfect, на протяжении анализируемого периода безусловно доминирующей является форма Indefinite, которая в наших выборках каждого века составляет более 99%. Формы Continuous и Perfect употребляются крайне редко (см. табл. 3.1.1.1.):

«Let him be speaking» (W. Shakespeare).

«Do have checked the facts before you start accusing people» (J. Austen).

Таблица 3.1.1.1.

Аспектные формы глагола в повелительных конструкциях XVI — XX вв. (в процентах).

В локуции директивов с отрицанием полная глагольная инверсия употребляетсяся в XVI — XVII вв. наравне с частичной инверсией и не сообщает РА дополнительной экспрессивности, ср.:

«Hinder me not,…» (B. Jonson).

«Fear not …» (W. Shakespeare).

«Do not forever with thy vailed lids seek for thy noble father in the dust»

(W. Shakespeare).

Развитие аналитичности английского глагола приводит к тому, что полная глагольная инверсия вытесняется частичной в XVIII в. [91]. Частичная инверсия нормативно закрепляется в XIX в. как единственный способ образования глагольного отрицания, а полная инверсия становится стилистически маркированным средством, характерным для возвышенной, поэтической речи. Тем самым структурная модель (You) V action imp (-) выступает как диахроническая переменная.

Анализ различных структурных моделей реализации прямых директивов показывает, что наиболее многочисленный и устойчивый класс представляет модель (You) + Vaction imp (+) (типа Help me и т. д.). Как свидетельствуют количественные данные, (табл. 3.1.1.1), эта структурная модель инъюнктива является наиболее частотной как в XVI в., так и в XX в.

Диахронически устойчивую структуру представляют собой прямые директивные РА, реализованные посредством конструкции let + Pron+ V infinitive. На протяжении своего исторического развития они практически не подвергаются существенным изменениям. Исключением служит лишь явление опущения знаменательного глагола let + Pron + VШ + Prep/Adv., зафиксированное в редких случаях в XVI — первой половине XVIII вв. Семантически восполнение опущенного знаменательного глагола обеспечивается указанием направленности действия, выраженного предлогом или наречием:

«Let’s in» (W. Shakespeare).

«Let's to bed' (W. Shakespeare).

«Let's away' (W. Shakespeare)

`Let’s to dinner' (B. Jonson).

Исходя из наших данных, можно утверждать, что императивная форма с let + Pron + VШ (отсутствующим знаменательным глаголом) не функциониует в XIX — XX вв. Выход из употребления данной формы можно связать с омонимией let (совмещение значений «позволять» и «побуждать»), что потребовало эксплицирования инициируемого действия при побуждении. В остальном же директивы с let + Pron + VШ infinitive представлены в ходе исторического развития побуждения в XVI — XX вв. соответственно 12,6%, 21,6%, 20,2%, 8,5%, 12,17%. Например,.

«Let your own discretion be your tutor» (W. Shakespeare).

«But first, let’s have a dance, pray» (G. Villiers).

«Let us fly, my charmer, let us date our happiness from this very moment»

(О. Goldsmith).

«Let me put one little kiss on those holmberry lips» (Th. Hardy).

«Let's celebrate properly» (J. Chase).

В локуции РА директива фиксируем пассивные формы глагола, выражающего каузируемое действие. Грамматическая система пассивного залога в английском языке в ее современном виде складывается, в основном, в XV в. [91], и в художественной литературе XVI в. встречаются различные типы конструкций с аналитической глагольной формой пассива: с дистантным расположением предлога относительно существительного; с пассивными формами, образованными как от переходных, так и от непереходных глаголов [2]:

«Alas, sir, be appeared» (B. Jonson).

«Nay, be advised» (B. Jonson).

«Come, let’s be gone» (G. Villiers).

«Away, and be not seen» (B. Jonson).

«Don't be horrified» (W. Thackeray).

Численноcть РА директивов с глаголом в форме пассивного залога неуклонно уменьшается и в XX в. их доля в составе общей выборки не превышает 1%. На современном этапе развития языка пассивные формы глагола в директивах исчезают из повседневного общения, сохраняясь в ряде стандартных команд: Be gone, Be prepared. Be seated [213].

Полученные данные об историческом развитии структурных форм директива суммированы в таблице 3.1.1.2.

Таблица 3.1.1.2.

Структурные модели реализации РА директива XVI — XX вв. (в процентах).

В приведенной таблице модели имеют типовое наполнение: (1) Sit down; Don’t waste your time, (2) Fear not; Think not, (3) Be warned; Don’t be offended (4) Let’s go away; Let us away. Величины, выделенные жирным шрифтом, представляют собой статистически существенные колебания частот.

Рассматривая директивные РА XVIXVII вв., необходимо отметить тот факт, что часто собственно повелению предшествует «общий» или «предваряющий» (термин см. [47]) директив gо или come. Полагаем, что такая императивная форма является своеобразным предваряющим маркером РА директива, она непосредственно предшествует повелительному высказыванию:

«Come, do not make a stir, and cry yourself an ass through the Fair afore the time» (B. Jonson).

«Сome, come, bring in the funeral» (G. Villiers).

«Go, I say, and pull him to me» (J. Dryden).

В исследуемом материале предваряющие маркеры РА директивов служат специализированными модификаторами иллокутивной силы директива, несколько повышая ее. Наибольшую частотность данных маркеров побудительности отмечаем в XVI—XVII вв., причем в разные исторические периоды отдается предпочтение использованию одного из названных предваряющих маркеров в сочетании с конкретными директивами: come функционирует преимущественно в XVI в., а go — в XVII в. Стремление к максимальной эксплицитности, отличающее речь XVI — XVII вв. [226], приводит к тому, что маркеры побуждения и перформативные глаголы могут употребляться в одном директиве одновременно:

«Come, pray let him go…» (W. Wycherley).

Численность предваряющих маркеров постепенно снижается: 7,1% — в XVI в., 8,3% — в XVII в., 5,0% — в XVIII в., 3,0% — в XIX в., а в выборке директивов ХХ в. маркеры побудительности Come и Go не зафиксированы, что позволяет отнести их к разряду диахронических переменных РА директива.

Полученные данные делают возможным предположить, что предваряющий маркеры побудительности Come и Go трансформировались в разговорные директивные штампы, называемые также «императивные штампы» [138], которые отличаются высокой частотностью в XX в. (19% выборки). Примерами таких штампов, ограниченных разговорным стилем, могут служить come on, go on и т. д.:

«Come on, make up your mind» (J. Chase).

«Сome on, use your head» (J. Chase).

Употребление директивных штампов указывает, в первую очередь, на высокую степень демократизации общения, а также на разговорность, «непосредственность» общения, которая была едва ли допустима в XVI или XVII вв., в силу эволюции правил речевого этикета и принципа вежливости.

Еще одна диахроническая переменная — маркер искренности типа for God's sake, for God's love, Heaven's sake, etc. как специфический способ усиления воздействующей силы РА в составе директивов. Типичные для речи XVI — XVII вв., характеризующейся отмеченной выше тенденцией к гиперэксплицитности, маркеры искренности употребляются существенно реже в XVIII — XIX вв. и значительно уменьшаются в XX в., причем семы божественного, небесного начала (Christ, God) уступают место личностным (my word, etc.)".

«In the name of Jesus Christ speak fewer» (W. Shakespeare).

«For God’s love let me hear» (W. Shakespeare).

«For mercy’s sake, let us hear no more of it now» (E. Brontё).

«Bless my soul, don’t go troubling about that!» (Th. Hardy).

«For God’s sake … and for my sake, and for all our sakes, … do let this story of our aunt’s and her ashes sleep in peace» (L. Sterne).