Перспективы развития социологии

Критерием признания, самоутверждения и самоопределения любой науки, в том числе и социологии, выступает как формирование своего особого отношения к изучаемому объекту, выделение в нем своего предмета или предметной области, разработка своих познавательных средств и методов, так и разработка своего собственного категориального аппарата, чем в настоящее время социологи начали активно заниматься.

Глобализация всех сфер человеческой жизни, Интернет, информационные технологии, генная инженерия — эти и другие достижения современной цивилизации указывают на совершенно новые формы социальной организации, которые будут господствовать в XXI веке. Появляются новые методы социально-политического регулирования взаимоотношений человека и окружающей среды.

Общий системный кризис человеческого общества, порождаемый прежде всего кризисом западной цивилизации, потребляющей несравненно более того, что она способна создать, предъявляет совершенно новые требования к социологии. Повсюду говорят о том, что из науки, объясняющей явления, она должна превратиться в науку, созидающую новую социальную реальность. Причем современная парадигма социологии должна состоять не в осознании этой роли, а в усвоении новой философии смысла и цели человеческого развития, поскольку потребительские подходы выявили свою полную непригодность.

Перспективы развития социологии — актуальная тема, так как само слово «перспективы», означает нацеленнось на будущее, а вопросы будущего всегда актуальны. И цель курсовой показать значимость социологии.

1. Основная часть

1.1 Объект современной социологии

Современная социология — самостоятельная наука об обществе как целостной социальной системе, ее подсистемах и отдельных элементах, о законах их действия и развития. Социология изучает механизмы функционирования общества, взаимодействия между различными субъектами, организациями и социальными институтами. Однако сегодня социология не изучает эти отношения в единстве. Она только декларирует подобное единство. Поэтому подобное единство является формальным. Сегодня человек и общество отделены друг от друга. Весы монады человека, социальных и других общественных групп и движений социума характеризуют целостную социальную парадигму.

Объект науки — избранный элемент реальности, который обладает очевидными границами и проявляет относительную автономность существования.

Объектами социологии являются:

* глобальное мировое сообщество;

* традиционное (национальное) общество;

* микросообщество (социальная группа, семья и др.);

* отдельная личность. [4]

В данном случае нас интересует понятие «Мировое сообщество» (международное сообщество) —термин, употребляемый для обозначения взаимосвязанной системы государств мира. В зависимости от контекста, может указывать на различные группы стран, объединяемые по различным экономическим, политическим и идеологическим характеристикам. Иногда означает существующие международные организации, в первую очередь — ООН, как организацию, объединяющую практически все страны земного шара. Часто применяется в качестве риторического приёма для противопоставления одного государства и его политики группе других государств, называемых в этом контексте «мировым сообществом» (например, «Иран и мировое сообщество» или «Израиль и мировое сообщество»).

Совокупность государств и народов нашей планеты, представляющая собой противоречивый, но взаимозависимый, единый целостный мир; человечество." (Толковый словарь обществоведческих терминов, автор — Яценко Н. Е., СПб., 1999)

Очевидно, что глобальное социологическое тождества будет характеризоваться весами рыночных отношений Здесь (Общество) + n это совокупность определенных стран и государств планеты, взаимосвязанных между собой гармоническими рыночными социальными отношениями, а (Общество)-n это одна отдельно взятая страна или государство из данного сообщества стран и государств.

Используя эти весы, по образу и подобию, следует формировать рыночные социальные отношения и между подобными сообществами.

Немаловажную роль в этих процессах должны играть (и будут играть!) принципы самоорганизации (Cамоорганизация): самодостаточность; саморегуляция; самовоспроизведение; саморазвитие; самонормируемость. [1]

К концу XX в., в связи с бурными изменениями в области средств коммуникации, в экономической, политической и духовной сферах, процессы интеграции человечества охватили всю планету. Стало правомерным говорить о новом, глобальном мировом сообществе, которое объединяют глобальные экономические, политические и социальные тенденции.

Сегодня, в результате усиления отношений взаимозависимости, затронувших практически каждого человека, мир стал единой социальной системой. Глобальная система — это не просто среда, в условиях которой различные общества растут и видоизменяются. Социальные, политические и экономические связи пересекают границы государств и непосредственно влияют на судьбы живущих в них людей. Такую усилившуюся взаимозависимость мирового сообщества социологи обозначают универсальным термином «глобализация».

Сущность глобализации заключается в том, что это объективный, естественный процесс интеграции человечества. [3]

1.2 Парадигмы социологической теории

Рассмотрим основные парадигмы, в рамках которых формулируются современные социологические теории. Сегодня социологическое сообщество пришло к пониманию того, что выводить социологические парадигмы следует не из деклараций. Так, Алвин Гоулднер предлагает выводить основные парадигмы социологической теории из неявных, латентных допущений, которые часто даже сам социолог для себя не сформулировал. Однако на основе этих, не до конца им самим осознаваемых, допущений и строится весь его подход.

Часто выделяет три ведущие современные социологические парадигмы: натуралистическую, интерпретирующую и оценивающую.

Суть натуралистической парадигмы состоит в том, что социология должна строго следовать методологии и методике естественных наук. Строгая опора на объективные факты, и только факты, — зафиксированные, воспроизводимые, прогнозируемые, — это и есть идеал научного познания.

Главным критерием научности здесь, в частности, выступает применение математических методов. Это — один из подходов, он сегодня является достаточно живым и широко используемым.

Вторая парадигма — интерпретирующая социология. Эта социология утверждает, что процессы социального познания качественно отличаются от иных познавательных процессов. Это новое качество социальных процессов связано с их осознанием людьми, с переходом на уровень осмысления процессов и, соответственно, формулированием выводов об этих процессах. Понятно, что свое начало эта парадигма ведет от «понимающей социологии» М. Вебера.,

Наконец, существует и оценивающая социология. Действующий в ее рамках социолог пытается не только добыть истину, но и связать эту истину с целями деятельности. Задача этой деятельности — на основе знаний произвести какие-то благоприятные изменения в социальных процессах и явлениях. Понятно, что начало такому парадигматическому подходу положил К. Маркс с его знаменитым тезисом о том, что «философы различным образом объясняли мир, задача же состоит в том, чтобы преобразовать его».

Здесь представлен значительный ряд теорий: и теория социологического воображения Ч. Райта Миллса, и социотроника А. Гоулднера, и особенно популярная в современной западной социологии концепция «открытого общества», предложенная Карлом Поппером и Амитаем Этциони. Согласно Этциони, «открытое общество» — это общество, члены которого социально ответственны и контролируют социальные процессы на основе полного доступа к знанию, к информации, и на этой базе они принимают гласные решения. А «закрытое общество» — это то общество, где лишь имитируется доступ к информации, а также гласность принятия решений.

1.3. Преобладающие тенденции

Перейдем к рассмотрению наиболее характерных тенденций в современной теоретической социологии.

Среди преобладающих тенденций в мировой теоретической социологии следует выделить, в частности, такие:

Безусловно, зачастую в современных социологических теориях присутствует некоторый фатализм. Его можно обнаружить в постмодернизме, согласно которому общество становится все более неуправляемым, невозможно добиться перелома неблагоприятных, негативных тенденций, все идет неизвестно куда и неизвестно зачем.

Следующая ярко выраженная тенденция — политизация социологии. Неожиданно политизированными оказываются очень многие области и исследования в социологии, даже, казалось бы, весьма далекие непосредственно от политической социологии. Это, в частности, особенно четко просматривалось на последнем, прошедшем в XX веке, Всемирном конгрессе Международного Института Социологии (Тель-Авив, июль 1999). Он весь был посвящен, по сути, политической тематике — на нем шел разговор о том, что в современном мире идет политизация всех социальных процессов.

Еще одна тенденция — фракционализация социологических дисциплин, дробление предметных областей социологического анализа, доходящее иногда до совершенно ненужных частных деталей. Так, Эрвин Шойх ставит вопрос о том, что же качественно нового для социологии дало, скажем, выделение гендерной социологии из социологии семьи, какие новые открытия получены в результате этого.

Сейчас появляется много дробных отраслей, которые под другими названиями дают то знание, которое в общем уже известно. Это мешает общему развитию социологии, потому что каждая институциализированная дисциплина начинает с того, что строит вокруг себя «забор», прежде чем начать делать что-то конструктивное. Таким образом, она стремится оградить себя от внешнего давления.

При этом большая часть сил как раз и уходит на построение этих институциональных «заборов» между внутридисциплинарными специализациями.

Однако, несмотря на эту дифференциацию, происходит и расширение междисциплинарных подходов. Самое неожиданное сочетание сотрудничающих наук, самые необычные подходы дают достаточно интересный результат. Сегодня новые значительные достижения возникают именно на стыках наук.

На еще одну тенденцию современной теоретической социологии указывает экс-президент Международного Института Социологии Э. Шойх. Он считает, что в настоящее время теория социологии колонизирована, захвачена микроэкономикой. Под флагом так называемого «рационального выбора» сегодня осуществляется попытка подменить собственно социологическую теорию некими микроэкономическими построениями.

Наконец, несмотря ни на что, сегодня среди многих серьезных теоретиков наблюдается возрождающееся настоятельное стремление развивать «критическую теорию». Если говорить точнее, идет поиск новой критической теории. В частности, в качестве одного из центральных вопросов повестки дня при проведении исследовательским комитетом по социологической теории МСА в августе-сентябре 2000 года в Кембридже Международной конференции по проблемам социологической теории обозначена проблематика новых стимулов для развития критической теории в наше время. [6]

1.4 Постмодернизм как направление в социальной теории

В отечественной научной и научно-популярной литературе дискуссии о постмодернизме ведутся достаточно продолжительное время. При этом сам термин «постмодернизм» понимается широко: и как направление в художественной литературе и в искусстве XX в., и отчасти как новое веяние в социологии. [12]

Понятие постмодернизма (постсовременности) формируется в социологии с целью теоретического обобщения принципиальных и особых черт общества в отношении к теориям современности. В свою очередь понятие современности имеет несколько измерений.

Современность как явление и понятие имеет длительную историю. В качестве термина современность является филологическим эквивалентом слова «модерн», которое появилось в V в. н.э. В дальнейшем отличительной чертой современных обществ становится их ориентация на новое во всех областях социальной жизни, в то время как основным определением традиционного общества было сохранить прежние материальные, поведенческие и духовные артефакты. Современное общество — это отношения, наблюдения над которыми послужили базисом теорий социального прогресса.

Исторические границы эпохи современности простираются от Нового времени до наших дней. Идеологами и творцами теорий современности были социальные философы и ученые различных направлений. Так, позитивизм чудесным образом соединил научное мышление с современностью. Подобного рода сциентические, рационалистические, а затем и неомарксистские концепции находятся по ту сторону идеалистических и материалистических теорий современного общества. Даже концепции адаптирующей роли социальных конфликтов Р. Дарендорфа и Л. Козера и социальные революции в ряде стран не затронули существенным образом рационалистической природы теорий современности.

Существует два достаточно определенных смысла постсовременности: онтологическое толкование предполагает особый тип социальной реальности или общества; методологическое понимание имеет ввиду особый стиль социального мышления, что соответствует понятию постмодерна.

Ряд исследователей считают, что теоретическими корнями постмодернизма явились постструктурализм и деконструктивизм. Российский исследователь постмодернизма как интеллектуального течения Илья Ильин считает, что он объединяет в себе несоединимое: «бессознательное стремление, пусть и в парадоксальной форме, к целостному и мировозренчески-эстетическому постижению жизни, — и ясное сознание изначальной фрагментарности, принципиально несинтезируемой раздробленности человеческого опыта конца ХХ столетия». [5]

При всех вариациях в использовании данного понятия в социологии общим является согласие с тем, что в современном обществе начались серьезные, возможно фундаментальные, изменения, отличающиеся от изменений, свойственных предшествующим фазам развития современной эпохи. В основе социологических теорий лежит имплицитные представления о том, что существуют различные исторические фазы, что есть современная (modern) процедура, а также постмодерновая.

Люди уже больше не верят в неотвратимость прогресса, в способность науки решить все проблемы, в совершенство человечества или же в возможность рациональной организации общества. Люди стали более пессимистичными относительно своего будущего и гораздо меньше склонны верить в то, что истина может быть найдена с помощью великих теорий или идеологий. Сейчас существует гораздо большее разнообразие теорий и большинство людей не склонно признавать, что одна совокупность идей является абсолютно истинной, а все другие — абсолютно ложными. Они не видят простых решений мировых проблем.

1.5 Понятие постмодерна

Французский теоретик Жан-Франсуа Лиотар утверждает, что постиндустриальное общество и постмодерная культура начали развиваться в конце 50-х годов, хотя темпы развития и достигнутый уровень серьезно разнятся в разных странах и внутри каждой страны. [7]

Лиотар полагал, что различия эти связаны с техникой, наукой и некоторыми социальными сдвигами, однако больше всего — с изменениями в языке. Ключевое понятие, введенное им, — это «языковые игры». Он считал, что социальная жизнь организована вокруг этих языковых игр, служащих оправданию или же легитимизации поведения людей в обществе.

Допущения, что нечто является правильным или истинным, — это и есть игры, где каждое утверждение является «ходом», который может помочь участнику в его попытке выиграть игру, заставить принять именно его версию того, что является истинным или правильным.

В до-индустриальных обществах, например в южноафриканском племени кашинахуа, нарратив, рассказ — устная передача историй, мифов, легенд, сказок — является главной языковой игрой. Рассказчик устанавливает свое право говорить и легитимность того, что он говорит, в соответствии с тем, кем он является. Он начинает свой рассказ, называя свое имя в племени кашинахуа, чтобы показать, что он подлинный, аутентичный член племени, которое и передало ему эту историю.

Это является, таким образом, примером самолегитимизации: то, что он говорит, должно быть принято благодаря тому, кем он является. Нарративы помогают закрепить правила, на которых основан социальный порядок, они играют ключевую роль в социализации.

С приходом эпохи Просвещения нарративы, языковые игры были массированно заменены научными «денотативными» играми. Ученый рассматривает нарратив как «принадлежащий к другому типу менталитета: дикарского, примитивного, неразвитого, отсталого, отчужденного, состоящего из мнений, обычаев, авторитетов, предрассудков, невежества, идеологии» [7, с. 27]. В денотативных языковых играх не имеет значения, кто говорит, суждения оцениваются в соответствии с тем, истинны они или ложны. Научные утверждения детально анализируются и «являются предметом аргументации либо доказательства» со стороны других участников игры. Доказательство и рациональный довод используются для установления того, принять или отвергнуть данное суждение.

Однако, углубляя свой анализ, Лиотар утверждает, что наука не способна полностью избавиться от нарративного знания. Наука пытается удержать дистанцию между собой и социальными договоренностями для того, чтобы оставаться объективной. Однако это поднимает вопрос о целях науки. Как могут быть оправданы огромные вложения в науку, если она отделяет себя от жизни общества? В конечном счете наука основывается на «метанарративах», которые и придают ей смысл. Они придают целевую осмысленность научному предприятию и чувство ориентированности на жизнь общества. Метанарративы, имеющие ключевое влияние на западную мысль со времен Французской революции вплоть до марксизма ХХ века, предполагают, что с помощью науки люди прогрессируют, побеждая невежество и угнетение. За наукой признается способность помочь человечеству покорить природу и стать более сознательным, глубже понимающим самого себя. В дополнение к этому знание считается изначальным благом для людей, позволяющим им реализовать свой потенциал.

Лиотар считает, что метанарративы освобождения, эмансипации человечества, самореализации и социального прогресса были подорваны с пришествием постмодерного общества. Развивается «недоверие к метанарративам» [7, с. 50]. Люди уже больше не верят, что разум может победить суеверие, что человек может совершенствоваться, что политические изменения могут создать совершенное общество.

Постмодерная эра характеризуется двумя основными чертами:

Первое, она очевидно отказывается от поиска истины, поскольку денотативные языковые игры теряют уважение, респектабельность. Знание оказывается фрагментом множества различных языковых игр, специфичных для конкретных областей науки или социальной жизни, по мере того, как люди теряют веру в поиск одной великой истины, объединяющей и обосновывающей все знание.

Второе, денотативные языковые игры заменяются техническими языковыми играми. В них суждения оцениваются не по тому, истинны ли они, а по тому, полезны ли они и эффективны. Акцент переносится с конечных целей человеческой деятельности на технические средства, с помощью которых может решаться большое разнообразие конкретных задач. В университетах, например, исследователя скорее могут спросить, в чем полезность его исследований, нежели — истинны ли выводы его исследований. Исследование начинает ориентироваться на производство знаний для того, что требует рынок.

Лиотар уделил мало внимания объяснению того, как произошли эти изменения. Однако он придавал наибольшее значение технике. По его мнению, постмодернизм основан на «миниатюризации и коммерциализации» машин. Компьютерная технология стала главной «производительной силой». Большинство научных достижений постмодернизма связаны с коммуникацией, языком и хранением информации. Знание, которое не может быть транслировано в форму, используемую компьютерами, скорее всего, потеряется, или же его не оценят. Во все большей степени экономическая деятельность сосредоточивается на информационных технологиях. Социальная жизнь во все большей степени становится предметом мониторинга и контроля с помощью компьютеризированной техники, а контроль над знанием становится главным источником власти. Знание не является уже самоцелью, но средством купли-продажи, вероятно, даже борьбы за него. Он предполагает, что будущие войны будут вызваны не спорами по поводу территории, но контролем над знаниями.

По Лиотару постмодерное общество основано на производстве и обмене полезной информацией. Великие теории истины, справедливости и прогресса вышли из моды. Языковые игры сосредоточены скорее на том, являются ли вещи эффективными и поддающимися продаже, нежели на том, служат ли они какой-то конечной цели. Часто анализ Лиотара очень похож на марксистскую критику капитализма. На деле же он восхваляет последствия постмодернизма. Поиск истины в современном мышлении привел только «к такому большому количеству террора, которое мы можем иметь» (в качестве примера он приводит репрессии сталинских времен). Постмодернизм открывает возможности для толерантности и творческого разнообразия, при которых люди не становятся коррумпированными доктринальным метанарративом.

Подобно работам большинства защитников постмодернизма, в трудах Лиотара можно встретить множество парадоксов. Нападая на «метанарративы», сам Лиотар сделал множество всеобщих обобщений относительно направления развития человечества, а также множество моральных допущений и их желательность. Отвергая возможность объективного знания, он претендует на идентификацию и точное описание процесса развития ключевых сторон современных обществ.

Доказательства, которые он использует для поддержки своих претензий, достаточно расплывчаты, содержат мало доводов, почему читатель должен предпочесть «языковые игры» Лиотара построениям любого другого социального теоретика. Выступая за торжество разнообразия, Лиотар завершает свои выводы похвалой языковым играм, проводимым в соответствии с единым набором правил, таких же, что и для технических языковых игр.

Другим теоретиком постмодернизма является Жан Бодрийар. В своей работе «Симуляции» он доказывает, что претензия социологов на изучение собственного предмета — «социального» или «общества», в противовес «политическому» или «экономическому» — в настоящее время уже не имеет смысла.

Для Бодрийара, «социальное» в современном мире не существует в качестве объективной реальности, ожидающей чтобы его изучали социологи. Он пишет, что социология «может только отметить экспансию социального и его расчлененных частей… Гипотеза смерти социального является также гипотезой ее собственной смерти».

В противовес марксистам Бодрийар доказывает, что общество отходит от состояния, основанного на производстве и определяемого экономическими силами, вовлеченными в обмен материальными благами. Центральное значение покупки и продажи материальных товаров и услуг заменяется на продажу и покупку знаков и имиджей, имеющих весьма малое отношение, если оно вообще есть, к материальной реальности. Бодрийар не очень подробно объясняет, что он имеет в виду в этом контексте, однако примеры показывают способы, когда автомобили, сигареты, поп-звезды и политические партии стали больше ассоциироваться с представляющими их имиджами, чем с сутью, их составляющей (соответственно, с моторами, содержанием никотина, музыкой, политикой).

Постмодернизм в качестве альтернативы предлагает социологии свое видение социальной реальности, свое представление о социальности, которую с определенной долей условности можно назвать «новой социальностью малых групп». По мнению теоретиков постмодернизма, постмодернистское видение мира как децентрированного, фрагментированного, неупорядоченного, лишенного причинно-следственных связей, наиболее соответствует характеру социальной реальности эпохи постмодерна. [6]

В Постмодерне общество как явление заканчивается, и заканчивается классическая социология. Ее ценность отныне ограничивается описанием того, чем было общество и как оно было устроено, когда оно еще было. Самое главное, что и в при модерне и в Модерне есть общество, оно доминирует надо всеми остальными формами человеческого бытия. В Постмодерне это более не так, но вместе с обществом исчезают или, по меньшей мере, подвергаются фундаментальной трансформации и многие сопутствующие явления — человек, время, пространство, сакральное, мышление, логос, мифос, бессознательное, сознание, пол, политика, природа и т. д.

1.6 Черты постмодерна

По мнению Гидденса, постмодерн — это эпоха в развитии человечества, для которой характерно качественное увеличение неопределенности весьма многих социальных реалий. Становится очевидным проявления хаоса, случайности, многовариантности и альтернативности. Э. Гидденс называет следующие черты постмодерна:

· изменения бытия происходят в контексте разрывов в познании;

· социальные трансформации обретают центробежный и беспорядочный характер;

· личность индивида подвергается разрывам, расчлененности в результате того, что жизненный опыт носит фрагментарный характер;

· истина обретает концептуальный характер;

· ощущается теоретическая беспомощность перед лицом глобализирующихся тенденций;

· возникает опустошение повседневной жизни как результат вторжения в нее абстрактных систем;

· координация политических усилий лишена благоприятных возможностей из-за возрастания роли локального фактора. [11]

Вместо общества возникает постобщество, а те социальные модели, которые выстраивались в эпоху модерна, меняют форму до неузнаваемости. Возникает постсоциальная реальность. «Постобщество состоит из разрозненных и отчужденных индивидуумов, которые не порождают никакого нового единства». Они живут вместе, но по отдельности, ничего не зная и не желая знать друг о друге. В постообществе преобладает принцип полной гетерогенности, абсолютно разные по социальным и личностным характеристикам люди могут находиться рядом.

Задача Постмодерна — перейти от социальности (логос) и бессознательного (мифос) к поверхности, к черте человеческой дроби, которая разделяла логос и мифос, взятой отдельно, сама по себе. И только в таком качестве содержание логического (социального) и бессознательного (мифологического) могут быть допущены в норматив Постмодерна — постобщество, лишенное измерений глубины и высоты.

Общество Постмодерна принадлежит к настоящему лишь отчасти. В значительной степени, это описание того, к чему в скором времени приведут те социальные процессы, которые сегодня уже запущены и развиваются по своей инерции и по своим довольно строго определенным траекториям. Пока мы живем в обществе, которое есть, и которое только еще намеревается перейти к постобществу, где общества больше не будет.

Сегодня есть и человек, и социум и власть, и идеология, и религия, и гендеры, и властная вертикаль, и остатки внутреннего измерения в человеческой психике, есть и социальное время, и пространство, как социальная морфология. Пока все еще действует легитимность Модерна, а также — для большинства человечества, за вычетом западной цивилизации — археомодерна. Но дело идет к Постмодерну. Постмодерн еще не наступил, но он непременно наступит, так как именно к этому ведет вся логика развертывания западной цивилизации. Постмодерн серьезен и неотвратим потому, что он вписан в фундаментальную историческую синтагму Запада, а так как Запад так или иначе претендует — и с некоторыми основаниями на силовую доминацию в планетарном масштабе, то с Постмодерном придется столкнуться всем обществам — даже самым далеким от Модерна и самым археомодернистическим. Чем быстрее сознание интеллектуальной элиты, и в первую очередь, социологов, перейдет к осмыслению условий Постмодерна, тем более адекватным будут ее рецепты, прогнозы и анализы.

1.7 Прямая и обратная перспектива в социологии

1) сциентизм, или количественная методология, построенная на принципах математической статистики, 2) — гуманистическая, или качественная перспектива, пытающаяся воплотить принципы человекоцентричного понимания бытия.

В сциентистской перспективе огромное общество находится на первом плане, а маленький человечек, функциональный винтик гигантского общественного механизма, почти не виден на далеком горизонте. В гуманистической перспективе все меняется местами: человекцентр Вселенной, демиург общества и одновременно исследователь социальной реальности, а общество, его институты, сферы, системы еле различимы на горизонте познания и присутствуют скорее как второй план. Общество здесь — статист, а не главный исполнитель.

Две социологические перспективы — это еще и две разные идеологии исследования, а не только геометрические проекции. Они касаются сущности социального познания, тех траекторий, по которым оно может развиваться.

Когда мы говорим о социологии как науке, изучающей общество и поведение людей, то редко задумываемся о ее собственной природе. Между тем социология, в отличие от многих других (если не всех) естественных и гуманитарных наук, обладает двойственной природой. Социолог, опрашивая людей и знакомясь с их внутренним миром, мнениями и пристрастиями, сам имеет определенные мнения и пристрастия, которые, осознает он это или нет, влияют на результаты познания.

Двойственность природы социологии означает, что основной предмет познания этой науки — общество — можно познавать двумя противоположными способами.

Первый вариант, или проект познания общества, называется сциентистски-ориентированным. Он элиминирует человека как существо, наделенное мотивами, ценностями, целями и интересами. Человек рассматривается так же отстраненно и равнодушно, как булыжник, портфель или молекула кислорода, т. е. человеческая психика не учитывается, что необходимо ученым для чистоты эксперимента.

Второй вариант или проект познания общества можно назвать гуманистической ориентацией. Он базируется на признании принципиальной неустранимости человека из процесса познания общества. Изучая окружающий мир, человек, желая того или нет, обязательно вносит какие-либо помехи, связанные с его пристрастиями, симпатиями, эмоциями. Можно закрыть на это глаза и изучать человека наподобие графина, стоящего на столе. Но в глубине души мы все равно знаем, что человек, будучи одушевленным существом, рассчитывая коэффициенты смертности, анализируя удовлетворенность трудом или выстраивая динамику забастовочной борьбы, вносит в конечный результат какой-то не учитываемый довесок, который никакими инструментами не зарегистрируешь.

Объединить две перспективы, познавать единое общество под разными углами зрения, получая многомерный и достаточно полный образ реальности, не так уж и трудно, поскольку между сциентизмом и гуманизмом, в чем мы неоднократно будем убеждаться, немало общего. Иногда бравирование представителями этих направлений своими различиями неискушенному читателю или слушателю может показаться неким эпатажем: каждый расхваливает себя и чернит соперника, убеждая, что он уж точно совсем другой.

1.8 Проблемы развития социологии в России

Одной из основных и исходных причин кризиса социологии является невнимание социологов к методологии научных исследований, отсутствие глубокого понимания путей построения научной теории. На необходимость разработки такой методологии обращают внимание многие зарубежные и российские ученые5. Результатом такого невнимания к методологии явилось исключение из сферы социологии многих проблем, без решения которых понимание общества оказалось односторонним и ограниченным.

Прежде всего — это проблемы общественного сознания и социальных идеалов, а также основных законов развития общества. Данные проблемы отсутствуют в работах современных социологов. Таковыми являются, прежде всего, учебники по общей теоретической социологии, как зарубежные (например, Смелзер Н. Социология: пер. с англ. / М.: Феникс, 1994), так и российские.

Социология в современной России после романтического бума 1990;х годов входит в новый контекст постреформенной модернизации и стабилизации развития, в период прагматической дифференциации и в еще малознакомой этап зависимости от либерально-рыночных отношений. При этом явно обозначилась не только прагматизация социологического знания и технологий его применения, но и стремление обновить, интегрировать в условиях России теоретико-методологический фундамент. Явным стало и разрушение традиционной предметной области социологии как науки на фоне обострения вопроса о полипарадимальности и монизме социального знания.

Единое поле российской и международной социологии, соответствующее общему глобализационному процессу, на сегодняшний день не сложилось, а глубинная смысловая интеграция в этой области носит довольно фрагментированный характер. Более того, в конце 90-х годов все явственнее можно отмечать возвратную тенденцию, а именно стремление больших групп социологов, представляющих социологические центры (прежде всего образовательные), создать свою «российскую» социологию, опирающуюся на «свою особую традицию» и т. д.

В высшем образовании складывается достаточно сложная ситуация, сочетающая позитивные и негативные явления. С одной стороны. продолжается совершенсивование государственного образовательного стандарта по социологии, развиваются национально-региональные и профильно-социальные его компоненты. социологическое образование дифференцируется по гуманитарным и естественно-научным факультетам и др. С другой — явно разрушается теоретическая, методологическая подготовка социологов. Идет опасный проесс разрушения социологии как науки и образовательной дисциплины, продолжает оставаться на вотром плане значимость монизма социологического знания, его фундаментальность, непроворечивость, стройность системы ее категорий.

Сложился неприемлемо низкий социальный статус социологии в современной российском обществе, а главные причины видятся в подмене социологии демоскопией (всевозможными опросами без интерпретации и объяснения) и в социогуманитарной непросвещенности населения. Таковой причиной для удручающего принижения статуса и престижа нашей социологии является попросту отсутствие значимых достижений, интеллектуальная стагнация. Нет оригинальных, эмпирически обоснованных теорий, нет действительного развития даже заимствованных теорий, в нашей социологии нет такого самостоятельно получаемого теоретического знания, которое давало бы новое, нетривиальное и продуктивное видение окружающей социальной действительности, позволяло бы эффективно решать практические и новые исследовательские задачи.

Причины интеллектуальной стагнации:

· инерция советской системы организации науки,

· захват ключевых позиций академической номенклатурой, заинтересованной лишь в сохранении своего положения

· отсутствие систематических дискуссий между разными позициями и школами,

· слабость или отсутствие реального взаимодействия между фундаментальными исследованиями и прикладными разработками,

· отрыв исследований (в НИИ) от преподавания (в университетах),

· сугубо инструментальное отношение власти к социальным исследованиям («если не пиар нам, то секвестр вам»),

· «партийность» и низкопоклонство научных журналов (своим и начальству — «зеленая дорога», чужим и безвестным проникнуть весьма трудно, беспристрастное рецензирование — редкость) и т. д.

· Остаются актуальными более глубокие, неявные причины:

· сохраняющаяся система дисциплинарного финансирования исследований, препятствующая межнаучной кооперации,

· господствующая система оценки научного труда, стимулирующая регулярные публикации (на основе мелких исследований или вовсе при отсутствии таковых) и не стимулирующая долговременные, трудозатратные штудии,

· устойчивое взаимное равнодушие российских исследователей, в результате чего новые идеи и направления не поддерживаются, не получают отклика и гаснут,

· общая заниженность стандартов научной квалификации (особенно в провинции) и т. д.

Следуя синхронно ритмам вялотекущего кризиса, сократился спрос на социологический компонент в маркетинговых исследованиях, рекламе, программах связей с общественностью и управления персоналом. Эти и некоторые другие высоко коммерциализированные сегменты социологии отреагировали на кризис в первую очередь и наиболее очевидным образом. Но, мы знаем, социология вовсе не сводится именно к этим областям исследований. Она несравненно шире и глубже в своей общей теории и многочисленных дисциплинарных направлениях. По подсчетам Международной социологической ассоциации их не менее 120.

Не касаясь деталей, можно констатировать, что российское общество и государственные органы, находясь в условиях сильного экономического прессинга, заметно утратили интерес к социологическим данным и их анализу. И это очень тревожный синдром подобный тому, когда серьезно больной пациент отказывается от медицинской госпитализации, полагаясь на народные средства и «заговоры» шаманов. А ведь общество наше находится отнюдь не в лучшей, а подчас и кризисной своей форме—об этом свидетельствует его комплексный и специализированный социологический диагноз по основным жизненным показателям.

Социология не может себя насильно предлагать и, тем более, продавать себя. И поэтому мы с сожалением констатируем, что заметное дистанцирование общества и государства от научной экспертизы не может способствовать выходу на правильную дорогу. Этот путь в будущее не прокладывается в режиме ручного управления методом проб и ошибок и с опорой лишь на интуицию и мобилизацию предшествующего опыта. Здесь нужна наисовременнейшая социальная наука в своих лучших достижениях, притом, чем больше, тем лучше. Ведь не секрет, что в управленческих решениях любого уровня ровно столько разумности и обоснованности, сколько в них научного социального анализа. Иными словами, востребованность социологии—важнейший признак интеллекта и культуры во всех их проявлениях.

Истоки кризиса современной социологии заключаются в том, что в ней господствуют идеалистические или дуалистические направления, прежде всего позитивизм. Поэтому преодоление кризиса предполагает переход социологов на позиции нового современного материализма как развитой философской системы, качественно отличающейся от марксистской социологии, в основе которой лежит исторический материализм. Этот переход будет, по моему мнению, научной реформацией или научной революцией в социологии.

Социология, руководствуясь принципом единства теории и практики, направляя теорию на практику, станет теоретическим обоснованием идеологии современного (постмодернистского) либерализма, предполагающей осуществление нового идеала общества и человека. Общество, в котором осуществляется гармоничное сочетание реальной свободы с ответственностью, становится подлинно демократическим.

Еще одна проблема — это утеря делового контакта с евро-атлантической социологией. Российские социологи пользуются ее методами, но мало сотрудничают в сфере теории и методологии. Практически сошли на нет сравнительные исследования, этот важнейший инструмент для понимания места России в глобальном мире. Социология — часть мировой культуры, и она должна сохранить эту свою функцию поддержания взаимопонимания. [2]

Чтобы восстановить свой авторитет в обществе наша социология должна обратить свои взоры на общественные движения и гражданские инициативы, которые сегодня «не видны» только потому, что их нет на экране телевизора. Однако именно эти инициативы являются непосредственными выразителями интересов различных групп общества. Вопросы изучения и понимания процессов «внизу», проблема общественного участия — принципиальные для социологии, потому что именно там, в малых ячейках и группах, сосредоточен инновационный потенциал нашего общества. [10]

Заключение

В данной курсовой мы попытальсь рассмотреть, что представляет из себя социологическая наука сегодня.

Можно сделать вывод, что социология не оправдала обещаний, данных прошлыми поколениями социологов, и вытесняется на обочину социальных наук со всеми признаками увядания: старением преподавателей, общим интеллектуальным упадком. Однако, полагает Гидденс, не стоит слишком отчаиваться, так как:

Социология все больше проникает в смежные дисциплины Социология развивается за счет обращения к социальным движениям Эволюционирует понимание социологической деятельности.

Сохраняется «нормальный риск» вытеснеия социологии как научной дисциплины более успешной синтетической социальной наукой либо ее постепенного превращения в маргинальную разновидность визуальных искусств и литературы. Но реальная угроза «конца науки» явно отсупила. Основным источником этой угрозы служила «постиодернисткая позиция», влияние которой в те годы нарастало, чтобы затем в «нулевые» годы нового века, сменится угасанием.

Постмодернистская позиция предполагала, во первых, обесценивание абстрактного языка объяснителтной теории и повышении роли «нового историцизма» и субъективности «социального текста» как некой альтернативы теории, во-вторых, она предполагала предпочтительность моральной ангажированности и социальной гиперактивности теоретика в сравнении с болнн традиционным представлением о его стемлении к объективности (лозунг о конце теории).

Уточнение и закрепление современного научного статуса социологии, ее роли в обеспечении культуры развития социальной сферы и управления — ключевая задача повышения общественного развития России начала XXI столетия. Самую главную роль должны сыграть макросоциология и микросоциология, среднеуровневые теории, оптимальное взаимодействие классического и неоклассического знания.

социология глобализация постмодерн

Список использованных источников

1.М. И. Беляев М.И. «Основы милогии». г. Краснознаменск:

Зита-1,1999. -416 с. С 10−15.

2.Григорьев С. И. и др., Социология. Основы модернизации социологического знания; учебник. М.: Гардарики, 2006. -235 с.

С 209−210.

3.Добреньков В. И. Глобализация и Россия // Будущее России: стратегии развития. В 2 т. М.: ИНФРА-М, 2005. -447 с, Т.1.С.3.

4.Зборовский Г. Е. и др.

Введение

в социологию. Екатеринбург. Уральский институт, 2005. -455 с. С.71−119.

5.Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. — М.: Интрада, 1998, -255 с. С. 5

6.Култыгин В. П. Современные зарубежные социологические концепции: Учебник/Под ред. Т. Н. Юдиной. — М.: Изд-во МГСУ «Союз», 2000, -158 с. C 7−18.

7.Лиотар Жан-Франсуа. Состояние постмодерна. Институт экспериментальной социологии, М.: Издательство «АЛЕТЕЙЯ», 1998, -231 с.

8.Бобров М. Я. Рецензия на книгу: Социология на пороге XXI века. Новые направления исследований/Подред. С. И. Григорьева // Социол.исслед. № 3. 1999. С 148.

9.Граждане новой России: кем себя ощущают и в каком обществе хотели бы жить? (1998 — 2004). Аналитический доклад. М.: АИРО-XX, 2005.

10.Девятко И. Ф. Состояние и перспективы социологии // Социол. исслед. № 9. 2007. С. 35−36.

11.Кравченко С. А. Модерн и постмодерн, старое и новое видение // Социол.исслед. № 9. 2007. С. 30−31.

12.Тощенко Ж. Т. Социология: пути научной реформации // Социол. исслед. № 9. 1999. С. 5.