Рисунок в учебных книгах XVI-XVII веков как отражение многовековой традиции взгляда на образовательный процесс

Отражение христианской традиции в иллюстративном материале учебных книг XVI—XVII вв.

Обучение грамоте всегда было теснейшим образом связано с христианским культурным наследием. Возникновение письменности с использованием книг самого разного толка, в том числе и учебных, и распространение христианства на землях восточных славян было процессом взаимосвязанным. Поэтому наполнение книг изображениями и иллюстрациями канонического толка — явление вполне естественное. В национальном сознании укрепилась уже с первых веков распространения письменности, а как следствие, и обучения грамоте, идея преемственности самого процесса обучения и веры.

Тем не менее, интересно рассмотреть отражение этого процесса именно в контексте изменений, которые касались трансформации иллюстративного наполнения учебных книг рассматриваемого периода. Можно сказать, что наполнение азбук, букварей и грамматик рисунками канонического содержания можно рассматривать в двух направлениях: вертикальном (хронологическом) и горизонтальном (территориальном). Связано это в первую очередь с тем, что в рассмотренный период — XVI—XVII вв., — усиливалось влияние как западной педагогической традиции с проникновением ее элементов в Российское государство, так и контролем над содержанием учебных книг со стороны русской православной церкви.

Как отмечает Б. В. Сапунов, «основные причины появления печатной украинской книги коренились во внутренних потребностях украинского народа и были тесно связаны с широким подъемом борьбы населения юго-западной Руси с агрессией польско-католической шляхты, особенно усилившейся после Унии 1569 г. В обстановке ожесточенной идеологической и политической борьбы русско-украинская печатная книга являлась острым политическим оружием, которое активно использовалось украинским народом в борьбе за сохранение родного языка, православной веры, за воссоединение с великим русским народом [речь идет об азбуке И. Федорова 1574 г]. Сапунов Б. В. К вопросу о культурных связях России с другими странами в XVI—XVII вв. — М. — С. 237 С данным утверждением можно частично согласиться, потому что некая тенденция наполнения книг, изданных в этих землях, содержанием религиозного толка прослеживается при анализе сохранившихся учебных пособий.

Говоря об иллюстративном наполнении печатных учебных книг XVI в., таких как азбуки И. Федорова 1574 г. Федоров И. Азбука. — Львов: 1574. и 1578 г. Федоров И. Азбука. — Острог: 1578., можно отметить, что каких-либо иллюстративных элементов канонического толка мною не выявлено, не смотря на то, что в текстуальном содержании учебных книг, он, несомненно, имеется.

С начала XVII в. в букварях, азбуках и грамматиках начинают появляться изображения с христианской символикой. Следует отметить, что в данный период культурное взаимодействие Москвы с юго-западными и западными землями начало усиливаться. Как отмечает Сапунов, «книги … „литовской“ печати имели свободное хождение на Руси. В крупных московских монастырях они встречались уже в последней трети XVI в. В декабре 1627 г. под влиянием Филарета был издан указ, запрещавший покупать западнорусские книги. Впрочем, этот указ вскоре потерял силу и книги „литовской“ печати продолжали распространяться и перепечатываться в Москве». Из этого следует, что в Россию начинают проникать элементы западной традиции касательно наполнения учебных книг. Судя по всему, эти элементы не всегда соответствовали православным, может быть, даже им противоречили. Но, рассматривая иллюстрации к учебным книгам XVII века, можно выделить интересную особенность: книги западных и юго-западных земель богаче иллюстрированы, нежели московские. Это касается иллюстраций канонического содержания.

Например, в Грамматике славянского языка. Букварь. Изд. 3-е. — Вильна: Тип. Леона Кузьмича Мамонича, 1621. В начале книги имеется иллюстрация, изображающая наказание учащихся розгами. Далее, на следующей странице расположена иллюстрация, изображающая крест Господень. Иллюстрация с крестом встроена в текст: «Крест твой Христе, аще и древо видимо есть существом, но Божественною одеяно есть силою: и чувственно мирови являяся, мысленно наше чудотворит спасение. Ему же покланяющеся, славим тя Спасе, помилуй нас» (Акафист Честному и Животворящему Кресту Господню). Как мне кажется, из этого может следовать, что есть связь между наказанием, применявшемся к учащимся в училищах и христианской религиозной философией: наказание учеников рассматривалось как «муки во имя спасения», для достижения успехов в учении. Далее следует текст канонического содержания, включающий в себя молитвы, исповеди и проч., который также включает в себя иллюстрации, изображающие такие библейские сюжеты, как, например, распятие и сотворение мира. В данном случае изображения применяются для наглядного изображения того, о чем идет речь в тексте.

В Букваре языка славенского Букварь языка славенского. — Вильно: 1652., изданного так же в Вильне в 1652 г. имеется несколько иллюстраций на библейские темы. Они также применены для наглядности, причем первая иллюстрация в самом начале книги — изображение Святого Григория Богослова, оставившего после себя богатое литературное богословское наследие. Последние же 2 иллюстрации изображают процесс создания священных текстов, а сам кириллический алфавит помещен лишь на последней странице. Это может свидетельствовать о преемственности развития письменной традиции на христианских землях с религиозной верой: распространение христианства было невозможно без развития письменности и грамотности населения соответственно.

Также и в Букваре языка славенска, Букварь. — Кутеин: Кутеинский монастырь: 1653. выпущенного в 1653 г. в Кутеинской типографии (Белорусские земли), в начале книги имеется изображение Григория Богослова. Это единственная иллюстрация в учебной книге канонического содержания. Святитель Григорий Богослов является небесным покровителем ученых, богословов, апологетов и миссионеров. Ему молятся об укреплении веры, ниспослания проповеднического дара, молитвенности, разумения основ вероучения. Несомненно, помещение таких церковных деятелей в учебные книги рассматриваемого периода было не случайным, и, на мой взгляд, может свидетельствовать о том, что традиции передачи народу основ грамотности было связано с распространением и укреплением христианской веры.

Можно добавить несколько слов об авторе-составителе букваря. Им был один из известнейших типографов Спиридон Богданович Соболь. Его отец был бурмистром г. Могилёва известным борцом за дело православия и отстаивания восточнославянских национальных традиций. По предположению исследователей, Спиридон Соболь учился в школе Могилёвского православного братства и в Киевской братской школе, уровень его знаний был очень высок. В результате религиозных гонений, которым подвергался Спиридон Соболь, ему приходилось часто переезжать. И однажды он оказывается в Кутеинском монатсыре. Как отмечает Б. В. Агаджанов: «В течение многих лет она [типография Кутеинского монастыря] активно работала, выпуская книги, и в содержании, и во внешнем оформлении которых явно ощущалась сильное влияние Соболя. А после того, как католики и униаты своими жестокими преследованиями сделали функционирование монастыря невозможным, монахи и ремесленники-миряне при поддержке патриарха Никона переехали в российский Иверский монастырь» Агаджанов Б. В. Создатели первых учебных книг для начального обучения грамоте — букварей и азбук XVI — первой четверти XVIII вв. // Проблемы современного образования. — 2010. — № 2. — С.62. Таким образом, мы видим, что автор-составитель букваря был ярым борцом за православную веру. Его философские представления нашли отражение и в учебной литературе того периода, которая была своего рода одним из средств идейной борьбы.

Сюжеты религиозного смысла можно увидеть в иллюстрациях Букваря языка славенского Букварь. — Киев: 1664 1664 г., изданного в типографии Киево-Печерской лавры. На титульном листе помещено изображение апостолов-евангелистов. Это, на мой взгляд, имеет то же назначение, что и в вышеописанных примерах. Причем подобные вариации оформления титульного листа встречаются неоднократно: в Букваре языка славенска, Букварь языка славенска. — Львов: 1671 изданного во Львове в 1671 г., а также в Букваре языка славенска, Букварь языка славенска. — Львов: 1692 изданного там же в 1692 г.

Также можно выделить тенденцию использования изображения креста-Голгофы: изображение в Грамматике славянского языка 1621 г., изображение в Букваре языка славенского 1664 г., а также изображение в Букваре языка славенска, изданного в типографии Уневского монастыря в 1681 г. Сам по себе крест-Голгофа является особым монашеским (схимническим) символом. Изображение такого креста предполагает передачу его духовного смысла. Знаменательно это еще и тем, что на изображении присутствуют надписи и криптограммы. «М.Л.Р.Б.» — место лобное распят бысть, «Г.Г.» — гора Голгофа, «Г.А.» — глава Адамова. Буквы «К» и «Т» означают копие воина и трость с губкой, изображаемые вдоль креста. Над средней перекладиной помещаются надписи: «IC» «ХС» — имя Иисуса Христа; а под ней: «НИКА» — Победитель; на титле или около нее надпись: «СНЪ» «БЖIЙ» — Сын Божий иногда — но чаще нет «I.Н.Ц.И» — Иисус Назорей Царь Иудейский; надписание же над титлой: «ЦРЪ» «СЛВЫ» — Царь Славы. Можно предположить, что такая взаимосвязь данного символа и учебных книг неслучайна. Во-первых, она несет в себе тот смысл, что человек должен осознавать смысл своих страданий и с радостью во спасение принимать свой крест, это можно интерпретировать и по отношению к обучению грамоте как к процессу вообще, и по отношению к жизни в целом. Во-вторых, в данном изображении прослеживается явная связь между символами букв и образом Иисуса Христа, то есть, познание Бога невозможно без знания букв, без учения грамоты.

Обилие канонических сюжетов, использованных в иллюстрировании учебных книг, можно объяснить географическим местом их издания. Все учебные книги, содержащие изображения данного характера были выпущены в западных и юго-западных славянских землях. В землях Великого княжества Литовского, выпуская Буквари и Грамматики, ориентировались, прежде всего, на книжный язык. Но в отличие от Москвы, там был не один, а два книжных языка: церковнославянский, и русский — так называемая «простая мова». Это вынуждало западных и юго-западных славянских типографов уже на титульном листе своих пособий, посвященных языковым вопросам, обязательно указывать, о каком именно языке идет речь, причем традиция эта сохранялась, по крайней мере, в течение всего XVII в. (например, «Букварь языка славенска», «Граматика языка славенского»).

Церковно-славянский язык использовался в богослужении, тогда как «мова» служила для обсуждения мирских дел. Однако оба этих языка могли соседствовать в одной книге. Следует отметить, что в юго-западной Руси издавались Буквари и Грамматики только одного из двух языков: церковнославянского. И объяснение этому, кажется, заключается в том, что наибольшую часть изданий, печатавшихся там кириллицей, составляли богослужебные книги. Между тем, церковнославянский язык был в литовских землях к этому времени уже малопонятен. Не случайно, еще в 1596 г. Лаврентий Зизаний, издав «Грамматику словенску», Зизаний Л. Грамматика словенска — Вильно: 1596 поспешил тотчас же выпустить книгу, получившую название: «Наука ку читаню и розумению писма словенского». В состав «Науки» вошли самая элементарная Азбука, Лексис" - составленный Лаврентием Зизанием словарь, в котором церковнославянские слова переводились на «мову». Вознесенский А. В. Азбуки, буквари, грамматики, словари XVI—XVII вв.еков: Пособия для обучения чтению в Великом княжестве Литовском. [Электронный ресурс].

Таким образом, можно сделать вывод о том, что иллюстрации канонического содержания в учебных книгах были тесно связаны с использованием церковнославянского языка в них. То есть, учебные книги, имели своей целью не только, и не столько, обучение грамоте, а приобщение к христианским ценностям и культуре. Если также брать во внимание тот факт, что увеличение числа букварей и грамматик в юго-западных славянских землях было связано с активизацией деятельности монастырских типографий, в том числе и типографии Киево-Печерской лавры, то, возможно предположить, что и сами выпускаемые учебные книги в них были предназначены для особого контингента людей, стремившихся впоследствии посвятить свою жизнь церковной службе, как защитников православной веры в землях, где ее явно притесняли. Правда, активизация типографской деятельности в плане выпуска учебных книг связана и с появлением школ. Например, в выходных сведениях Азбуки Федоров И. Азбука. — Острог: 1578 Ивана Федорова 1578 г., изданной в Остроге, можно обнаружить одно очень важное замечание, показывающее, с какой целью предпринималось печатание книги: Иван Федоров указал, что необходимость в издании возникла в связи с устройством в Остроге школы для детей. Но данные учебные пособия для обучения грамоте были менее наполнены религиозным содержанием, чем вышеописанные Буквари и Грамматики западных и юго-западных славянских земель.

Между тем касательно Букварей, Бурцов-Протопопов В. Ф. Азбука. Начальное учение человекам, хотящим разумети божественного писания. — М., 1634^, Букварь. — 1-е изд. — Москва: 1657.^, Полоцкий С. Букварь. — Москва: 1679 выпущенных в Москве, можно отметить, что в них по большей их части отсутствуют иллюстрации религиозного содержания. Например, в Букваре языка славенска Букварь. — 1-е изд. — Москва: 1657, изданного в Москве в 1657 г. присутствуют два изображения рук, которые изображали перстосложение для крестного знамения. Им соответствует текст: «Главизны отвещателны от послания Паисия, архиепископа Константинополя и вселенского патриарха к святейшему российскому патриарху Никону, коими персты подобает всякому христианину на лице своем изображати образ креста, и како достоит архиерею благословляти или священнику мирян» (заимствовано из главы из состава Служебника 1656 г. Дмитриевский А. А. Об исправлении книг при патриархе Никоне и последующих патриархах. — М. 2004. — С. 120.). То есть в данной части книги шло описание изменений богослужебной традиции в рамках церковной реформы патриарха Никона 1650−1660 гг., без какого-либо обоснования этих нововведений, а иллюстрации, изображающие перстосложение, были включены для наглядности. Важен тот факт, что церковная реформа Никона нашла отражение в Букваре, «сиречь начало обучения детям, хотящим обучиться чтению писания». То есть, возможно говорить о том, что какие-либо сведения, описывающие важные государственные изменения, были включены в букварь для детей. Это свидетельствует о том, что учебная книга в данный период также являлась средством политического влияния. Очевидно осознание церковными и светскими властями того факта, что для предотвращения распространения влияния старообрядчества необходимо бороться за умы широких слоев русского общества. Одним из шагов «официальной» Церкви в противоборстве со старообрядцами стало использование книг для обучения вере и грамоте, выпускавшихся на Печатном дворе. Поздеева И. В. Издание и распространение учебной литературы в ХVII в.: Московский Печатный Двор // Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. С древнейших времен до конца XVII в. — М., 1989.

А, например, в Букваре Букварь. — Москва: 1679., изданном в Москве в 1679 г., нет вообще каких-либо иллюстраций подобного рода. Но есть изображение креста, включенное в орнамент и заставки. Правда, текстуальное наполнение по большей части посвящено рассмотрению религиозных вопросов и воспитанию в духе христианских традиций. Возможно, это было в виду того, что автор букваря Симеон Полоцкий, был толерантен к западной культурной традиции.

Особое внимание, на мой взгляд, следует уделить Букварю Истомин К. Букварь славянороссийских писмен уставных и скорописных греческих же латинских и польских со образованми вещей и с нравоучительными стихами. — М., 1694. Кариона Истомина (1694 г.). В нем на первой странице изображена заставка, на которой посередине изображён сидящий Христос, держащий книгу с надписью: «Аз премудрость вселих совет». Кругом стоят ученики, в руках у них свитки с надписями: «астрономия», «феология» (теология), «риторика», «философия», «грамматика»", «геометрия». Такое разделение наук было заимствовано из византийской традиции. Например, в Константинопольском университете преподавались известные всем средневековым школам последующего времени тривиум и квадривиум, и после грамматики и риторики следовали геометрия, астрономия, философия и богословие (Византия. Золотой мост в истории христианской цивилизации Штрихи к истории образования Карлов Н.В.). Само изображение, во-первых, символизирует преемственность основы русской образовательной традиции от византийской школы, а во-вторых, преемственность развития науки от желания постичь Бога вообще.

Российское образование восходит к двуединой традиции совмещения, интеграции институтов светского образования и духовного воспитания, изначально присущей православно-византийской культуре начиная с момента ее возникновения при основополагающей и главенствующей роли института духовного воспитания как первичного и определяющего в рамках этой культуры. Эти институты, будучи сформированы в рамках двух принципиально различных культурных традиций — христианской и греко-римской, языческой, интегрировались между собой, благодаря свойственной им обеим абстрактно-идеальной ориентации и направленности. Специфика процесса интеграции и взаимодействия этих традиций при необходимости сохранения базового в культурном отношении института духовного воспитания и влияния со стороны западноевропейской культуры предопределила особенности развития российского образования и воспитания.

Также можно вспомнить концепцию «Москва — третий Рим», включавшую в свое понимание преемственности культурного и духовного наследия православного мира в лице Московского государства от павшего Константинополя. Уже к XV в. понимание значения того, что Российское государство является тем самым форпостом православной веры, коим когда-то была Византия, крепко укоренился в умах не только передовых деятелей государства, но в том числе и умах простого народа. Поэтому неслучайно включение иллюстраций такого символического характера в Буквари неслучайно. Но в то же самое время мы имеем влияние со стороны Запада, примером которому служат рассмотренные ранее буквари и грамматики Великого княжества Литовского. Все эти явления обусловили то обстоятельство, что усвоение западноевропейской культуры на первых порах не носило в целом органический характер.

Следует отметить тот факт, что все создатели первых печатных учебных книг в русских землях, принадлежали к числу религиозных деятелей. Все без исключения авторы азбук и букварей всей своей деятельностью ярко демонстрировали, что считают восточных славян едиными в культурном, духовном и политическом отношении и внесли существенный идеологический вклад в их последующее объединение и гармоничное сосуществование. Они рассматривали русский, украинский и белорусский этносы как части единого целостного национального организма. Все три народа представляют собой единое целое в культурном, языковом, религиозном и духовном отношении.

О том, что христианская символика имела свое влияние на участников образовательного процесса, свидетельствуют несколько фактов. Во-первых, любое изображение, помещаемое в книгу, вызывает у читателя интерес. Особенно ярко он проявляется в детском возрасте: ученик, открывая книгу, обращает свое внимание первым делом на изображения, эти образы усваиваются изначально, а лишь затем внимание обращается к текстуальной информации. То есть изображения любого, в том числе и религиозного, содержания являлись как бы прологом к непосредственному обучению грамоте, изучению текста.

Во-вторых, известны многочисленные отметки на полях книг, в том числе и учебных. Это так называемые маргиналии. Так известный российский историк и исследователь старопечатных славяно-русских книг И. В. Поздеева в одной из своих работ приводит следующие данные: «Поскольку на большинстве книг прочитаны записи, сделанные жителями региона… мы можем утверждать, что, по крайней мере, большинство зафиксированной сегодня … печатной кириллицы было реальным фактом и фактором местной культуры накануне Петровского времени. Например, наличие 40 экземпляров шести изданий Верхней типографии, в том числе 15 книг Вечери душевной 1683 г. — последнего издания Семиона Полоцкого, фактически на всех экземплярах которой обнаружены записи и маргиналии к тексту, позволило отказаться от мнения, что в XVII в. эти книги были еще мало популярны». Поздеева И. В. Ростовско Ярославская земля XVII в.: Человек, Книга, История. [Электронный ресурс] То есть наличие пометок на страницах учебных книг, сделанных руками людей, пользовавшихся ими, является свидетельством того внимания, которое уделяли самому использованию книги в учебном процессе.

В-третьих, свидетельством того, что учебные книги в рассматриваемый период были очень популярной продукцией, свидетельствует тот факт, что они практически мгновенно раскупались. А, следовательно, изучению материала, помещенного в них, уделялось достаточное внимание. Опять же можно ссылаться на исследования И. В. Поздеевой в этой области, которая приводит следующие данные: «Не сохранились книги, которые традиционно веками использовались для обучения: Азбуки, Буквари, Учебные псалтыри и Часовники, Канонники. Эти, самые частые и самые дешевые на Печатном дворе издания, судя по данным архива Приказа книг печатного дела, раскупались в несколько дней, в основном, представителями торговых людей из разных городов России и демократических кругов общества… Эти издания просто „зачитывались“, так как служили и для обучения, и для повседневного чтения, видимо, нескольким поколениям. На Печатном дворе во второй половине XVII в. вышло 51 издание (в 250 тысячах экземпляров!) Азбуки малой или учебной, стоившей всего 1−1,5 копейки. Например, в 1659 г. в лавке типографии за 16 дней было раскуплено 3966 экземпляров такой Азбуки. При этом было сделано всего 20 покупок — каждый покупатель приобретал от 100 до 500 экземпляров» Поздеева И. В. Ростовско Ярославская земля XVII в.: Человек, Книга, История. [Электронный ресурс]. То есть, имеются свидетельства того, что учебные книги были очень востребованы в российском обществе того времени. А это значит, что и информации, излагаемой в них, уделялось пристальное внимание.

Таким образом, христианское влияние явно отразилось на иллюстративном наполнении учебных книг XVI—XVII вв. Причем связь эта была весьма неоднородна. Учебные книги, выпущенные в западных и юго-западных славянских землях, по статистике были богаче иллюстрированы рисунками религиозного содержания, чем учебные книги, выпущенные Московским Печатным Двором. Это было вызвано несколькими факторами. Во-первых, гонения со стороны католической церкви и борьба западных и юго-западных славянских народов с ее влиянием обусловили наполнение учебных книг тех областей религиозным содержанием в большей степени, нежели это происходило в Москве. Во-вторых, литовские, белорусские и украинские учебные книги были выпущены преимущественно в монастырских типографиях, следовательно, религиозный компонент в них был столь значителен, в отличие от изданий Московского Печатного Двора. В-третьих, влияние распространения наглядного метода в обучении в западноевропейских странах в рассматриваемый период мог повлиять на типографскую деятельность западных и юго-западных типографий.