Политическая биография Мамун Аль-Ходейби

РЕФЕРАТ: ПОЛИТИЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ МАМУН АЛЬ-ХОДЕЙБИ

14 ноября 2002 г. в Каире скончался 81-летний Мустафа Машхур — пятый по счету «верховный наставник» (аль-муршид аль-амм) египетской Ассоциации «Братья-мусульмане». Вопреки сложившейся в «Братстве» традиции, согласно которой присяга на верность новому лидеру приносилась чуть ли не на похоронах его предшественника, выборы нового «верховного наставника» затянулись. Многие египетские и другие арабские наблюдатели заговорили о борьбе за власть в старейшей исламистской организации страны. Лишь 27 ноября, через две недели после похорон Мустафы Машхура, в которых, по некоторым сведениям, участвовало несколько сотен человек, Руководящее бюро (управляющий орган) Ассоциации назвало имя нового лидера. Им стал Мамун аль-Ходейби — советник и заместитель покойного Машхура, в течение месяца исполнявший обязанности «верховного наставника» и считавшийся самым вероятным кандидатом на пост его преемника.

Мухаммад аль-Мамун бен Хасан Исмаил аль-Ходейби родился 28 мая 1921 г. в одной из деревень губернаторства (провинции) Сохаг в Верхнем Египте. Его отец, Хасан аль-Ходейби (впоследствии второй «верховный наставник» Ассоциации «Братья-мусульмане», возглавлявший эту организацию в 1951;1973 гг.) в то время работал судьей в системе министерства юстиции. По долгу его службы семье часто приходилось менять место жительства, и лишь в 1933 г. она окончательно осела в Каире. Завершив школьное образование, Мамун пошел по стопам отца. В 1942 г. он окончил юридический факультет Университета имени короля Фуада (ныне — Каирский университет) и вскоре был назначен помощником прокурора. В дальнейшем он работал на различных должностях в генеральной прокуратуре Египта, потом был назначен судьей и продвигался по должностной лестнице. Вершиной его карьерного роста стала должность председателя Каирского апелляционного суда.

По некоторым сведениям, в 1956 г., когда Мамун аль-Ходейби работал председателем уголовного суда города Газа, он принимал участие в движении народного сопротивления израильским войскам, оккупировавшим сектор Газа в ходе англо-франко-израильской интервенции против Египта, и был арестован оккупационными властями, но вскоре вышел на свободу.

К «Братьям-мусульманам» Мамун аль-Ходейби примкнул уже после событий 1954 г., когда египетское революционное правительство Гамаля Абдель Насера объявило Ассоциацию вне закона, а большинство его лидеров и активистов подверглось жестоким репрессиям. Тем не менее в 1965 г. Мамун аль-Ходейби попал под «вторую волну» насеровских гонений: за участие в подпольном совещании членов «Братства» (на котором он присутствовал вместе с отцом) он был арестован и приговорен к одному году тюремного заключения. Год спустя срок наказания был продлен еще на пять лет. Мамун аль-Ходейби побывал и в военной тюрьме, и в тюрьме Турра, где, по свидетельству многих бывших узников, с «братьями-мусульманами» обращались особенно жестоко.

Выйдя на свободу в 1971 г. (в числе 118 членов «Братства», амнистированных по указу нового египетского президента Анвара Садата), Мамун аль-Ходейби подал ходатайство о восстановлении в должности судьи. Судебные инстанции удовлетворили ходатайство, однако, как отмечается в официальной биографии нынешнего лидера «Братьев-мусульман», правительство, не объяснив причин отказа, не разрешило ему вернуться к прежней работе. Мамун аль-Ходейби уехал в Саудовскую Аравию и вернулся в Египет уже в начале 80-х годов, чтобы посвятить себя делу «призыва к исламу».

Первое десятилетие правления президента Хосни Мубарака, который возглавил Египет после гибели Анвара Садата, убитого в октябре 1981 г. членами террористической исламистской группы «Джихад», стало для «Братьев-мусульман» периодом активного самоутверждения на египетской политической сцене. Правительство амнистировало лидеров и многочисленных активистов «Братства», арестованных за месяц до убийства Садата в ходе массовых репрессий против исламистской оппозиции. В Египте стали вновь выходить печатные органы «Братьев-мусульман» — журналы «Ад-Даава» и «Аль-Итисам».

Отчасти либерализм властей по отношению к «Братьям-мусульманам» отвечал общей внутриполитической стратегии правительства Хосни Мубарака, взявшего курс на налаживание диалога с оппозиционными силами, в том числе и с умеренными исламистами (экстремистские группы по-прежнему подвергались репрессиям). Свою роль здесь сыграли и внешнеполитические соображения: Каир добивался восстановления своего членства в Лиге арабских государств и в Организации Исламская конференция, приостановленного в качестве наказания за «предательское» примирение с Израилем, и рассчитывал на поддержку в этом со стороны Саудовской Аравии — традиционной покровительницы «Братьев-мусульман». Кроме того, «Братья» являлись в тот период естественным и весьма эффективным союзником Каира в поддержке афганского «джихада» против советских войск и кабульского режима.

Хотя «Братья-мусульмане» формально оставались запрещенной организацией, власти допустили их к участию в парламентских выборах 1984 г., на которые они шли в блоке с партией «Новый Вафд» и по его спискам. «Братьям-мусульманам» удалось собрать в свою поддержку 15,1% голосов и провести в Народное собрание (444 депутата) 8 своих кандидатов.

На следующих выборах, состоявшихся в 1987 г. (до истечения полномочий парламента прежнего созыва), «Братья-мусульмане» выступали уже в качестве оппонентов «Нового Вафда» в союзе с двумя другими оппозиционными организациями — Либерально-социалистической партией (ЛСП) и Социалистической партией труда (СПТ). «Исламский альянс», как назывался этот блок, выступал под лозунгом «Ислам — это решение» и добился внушительного успеха, завоевав 60 депутатских мест. Из них 37 мест досталось кандидатам от «Братьев-мусульман», что сделало их фракцию второй по численности после фракции правительственной Национально-демократической партии (НДП).

Выборы 1987 г. уже не в первый раз в истории продемонстрировали популярность «Братства» среди широких слоев египетского населения. К этому времени «Братья-мусульмане» добились не менее внушительных успехов в борьбе за отраслевые профсоюзы. В 1985 г. они одержали победу на выборах в совет профсоюза инженеров (который в 1987 г. полностью стал «принадлежать» им), в 1986 г. завоевали профсоюз врачей, в 1988 г. — профсоюзы аптекарей и учителей, а в 1989 г. — клубы преподавателей крупных университетов (в том числе Каирского университета).

Как и большинство оппозиционных партий, «Братья-мусульмане» приняли решение бойкотировать парламентские выборы ноября — декабря 1990 г., которые были назначены президентом Мубараком после проведения референдума о роспуске парламента. Это решение было настоящим подарком для властей: правительство уже проявляло беспокойство по поводу стремительного роста влияния «Братства» и опасалось, что в случае очередного успеха исламистов на выборах режим будет вынужден вступить с ними в открытое столкновение.

Когда в 1995 г. «Братья-мусульмане» решили вновь принять участие в парламентских выборах (в блоке с СПТ), выдвинув 160 кандидатов, власти пошли на жесткие административные меры. В результате «Братству» не удалось провести в Народное собрание ни одного из кандидатов.

С этого времени отношения между правительством Мубарака и «Братьями-мусульманами» вступили в затяжную фазу острой конфронтации. Причиной тому являлся не только страх властей перед растущей популярностью «Братьев». В середине 90-х годов Египет буквально захлестнула волна насилия со стороны исламистских экстремистских группировок, в которых активную роль играли египетские «афганцы». Эти группы устраивали диверсии и теракты против чиновников, офицеров полиции и других представителей власти. Серьезной проблемой для правительства стало обострение межконфессиональных отношений в стране из-за нападений экстремистов на христиан-коптов.

Несмотря на то, что «Братья-мусульмане» в своих официальных выступлениях неизменно отмежевывались от этих групп и осуждали их действия, правительство стало рассматривать такие акции, как «тренировки» для захвата власти экстремистами, и даже обвинять Ассоциацию в подготовке государственного переворота.

Накануне выборов 1995 г. власти арестовали ряд молодых профсоюзных лидеров из числа «Братьев-мусульман» — представителей «среднего поколения», сыгравших решающую роль в обеспечении успехов «Братства» на выборах 1984 и 1987 гг. В ходе облав по всей стране в июле были арестованы 17 видных членов Ассоциации, которым было предъявлено обвинение в организации «террористического заговора против безопасности и стабильности Египта"8. Всего за год в стране были арестованы сотни членов «Братства», дела которых рассматривались военными трибуналами. После процессов 1995;1996 гг. 61 из них был приговорен к тюремному заключению сроком от 3 до 5 лет. Всего же за период с 1995 по 2000 год в Египте состоялось пять процессов над «Братьями-мусульманами».

Накануне парламентских выборов 2000 г. репрессии усилились: по утверждению представителей самой Ассоциации, власти арестовали тогда около 1000 потенциальных кандидатов от «Братьев-мусульман» и руководителей их предвыборной кампании. Тем не менее «Братству» удалось получить в Народном собрании 17 депутатских мест (его представители были официально зарегистрированы как «независимые» депутаты). Свою роль сыграл и удачный предвыборный маневр «Братства»: оно предложило в числе кандидатов женщину (жену одного из своих активистов, представшего перед военным трибуналом) и христианина-копта, продемонстрировав обществу, государству и внешнему миру свою умеренность и способность идти в ногу со временем.

Именно в 80−90-е годы Мамун аль-Ходейби выдвигается в ряд влиятельных и авторитетных фигур в Ассоциации «Братьев-мусульман», и имя его становится известным не только в Египте, но и далеко за пределами страны.

Он дважды — в 1984 и 1987 гг. — становится депутатом Народного собрания, а в 1987;1990 годы выступает в роли официального представителя группы депутатов — «Братьев-мусульман». Видимо, в выполнении этой функции аль-Ходейби проявил большие способности. Не случайно в начале 90-х годов он получает статус, который до него не имел ни один из деятелей «Братства» и который не был предусмотрен уставом этой организации: тогдашний «верховный наставник» Мухаммед Хамед Абу н-Наср делает его официальным представителем Ассоциации. Впрочем, сам аль-Ходейби вспоминает об этом назначении как о случайности.

По его словам, во время войны в Заливе мировые средства массовой информации заинтересовались точкой зрения «Братьев-мусульман» на происходящее. «Корреспонденты информационных агентств, газет и мировых радиостанций начали буквально осаждать офис Ассоциации, чтобы получить заявления и интервью, — рассказывает аль-Ходейби. — Это сильно утомляло верховного наставника. Как-то раз корреспондент одного из иностранных агентств добивался возможности непременно встретиться с наставником. Войдя в мой кабинет, он сразу же спросил: «Ведь это вы — человек номер один в Ассоциации, не так ли?» Я ответил: «Нет, я не номер один и даже не номер два». — «Но я хочу побеседовать с номером один». Тогда я поручил покойному Ибрахиму Шарафу, начальнику канцелярии верховного наставника, проводить его в кабинет к профессору Абу н-Насру. Через некоторое время корреспондент возвращается ко мне. Я спрашиваю его, что случилось. Оказалось, верховный наставник сказал ему: «Возьми интервью у аль-Ходейби, он — человек номер один». Когда беседа закончилась, профессор Абу н-Наср поручил мне говорить от его имени и от имени Ассоциации. Он сказал мне: «С сегодняшнего дня ты — официальный представитель Ассоциации». «

В 1996 г., после смерти Абу н-Насра, новый избранный «верховный наставник» Мустафа Машхур назначил аль-Ходейби своим заместителем. Эту функцию он выполнял до конца 2002 г., совмещая ее с исполнением обязанностей официального представителя «Братьев-мусульман».

В октябре 2002 г. в связи с кровоизлиянием в мозг престарелый Мустафа Машхур был госпитализирован и оказался не в состоянии руководить «Братством». Мамун аль-Ходейби был назначен исполняющим обязанности «верховного наставника», а после смерти Машхура именно он рассматривался как один из наиболее вероятных кандидатов на высший руководящий пост. Тем не менее задержка с выборами нового лидера вызвала спекуляции в египетской и арабской прессе по поводу раскола в руководстве «Братьев-мусульман», соперничества между группировками, конфликта между «старой гвардией» и молодым поколением активистов «Братства». И аль-Ходейби, и другие члены руководства «Братьев-мусульман» опровергали эти слухи, объясняя задержку с избранием нового «верховного наставника» необходимостью выполнения всех выборных процедур. Однако окончательно ситуация прояснилась лишь через две недели после смерти Машхура, когда аль-Ходейби был официально избран главой организации. Как позже выяснилось, избран он был не участниками Консультативного совещания Ассоциации (Маджлис аш-шура), как того требовал устав «Братства», а лишь несколькими десятками членов Руководящего бюро. Впоследствии в беседах с журналистами, обращавшими внимание на недостаточную «легитимность» результатов выборов, аль-Ходейби ссылался на невозможность созыва Консультативного совещания (последнее из них состоялось в 1995 г. в Каире) в условиях постоянных полицейских репрессий против «Братства». Что касается наличия среди членов Ассоциации различных мнений и идейных течений, то аль-Ходейби не только его не отрицал, но и признавал естественным. В то же время он категорически отвергал версии о «расколе» в Ассоциации или о конфликте между поколениями.

На протяжении десяти с лишним лет именно из уст Мамуна аль-Ходейби как официального представителя Ассоциации «Братьев-мусульман» египетские, арабские и другие иностранные журналисты узнавали о новостях из жизни «Братства» и очередных перипетиях его взаимоотношений с властями, о его реакции на те или иные события в Египте, в ближневосточном регионе и на международной арене. Поэтому политические взгляды Мамуна аль-Ходейби практически невозможно анализировать в отрыве от общей характеристики официального политического дискурса «Братьев-мусульман» в рассматриваемый период. Этот дискурс носил в целом умеренный характер и был подчинен одной из главных политических задач, которые «Братство» пыталось и пытается решить при правлении Хосни Мубарака: легализации в качестве партии, стремящейся к полноценному участию в Законодательной деятельности и политической жизни страны в целом. В этом плане «Братству» было важно показать себя силой, с одной стороны, востребованной «египетской улицей», а с другой, — открытой к диалогу с другими партиями и политическими течениями и не представляющей опасности ни для государства, ни для общества. В конце 2002 г., говоря об изменении принципиально негативного в прошлом отношения «Братьев-мусульман» к политическим партиям, аль-Ходейби заявил, что «Братство» теперь целиком принимает идею создания партий при условии, что эти партии будут придерживаться конституционных устоев.

Возражая представителям властей, говоривших о неразумности создания в Египте религиозных партий и об угрозе для национального единства страны, которая могла бы возникнуть в случае возникновения подобных партий, Мамун аль-Ходейби в 1998 г. заявил: «Братья-мусульмане» добиваются создания не религиозной, а «гражданской политической партии, авторитетом для которой являлся бы ислам». «Братья-мусульмане», добавил он, не собираются монополизировать деятельность в исламской сфере и «открыты для всех, кто хочет послужить исламу».

Имидж «Братства» как умеренной исламистской силы были призваны подкрепить заявления о лояльности «Братьев» к христианскому меньшинству — коптам, о положительном отношении к участию женщин в общественной и политической жизни. Официальные «демократические» декларации по этим вопросам были опубликованы Ассоциацией (в виде «посланий») в 1994;1995 гг. Еще раньше были сделаны конкретные жесты, демонстрирующие отсутствие у «Братства» предубеждений против коптов. Так, на парламентских выборах 1987 г. список «Исламского альянса» возглавлял копт Гамаль Асаад Абдель Малляк (член руководства СПТ), который победил на выборах. На выборах 1995 г. «Братья-мусульмане» поддержали кандидатуру видного коптского бизнесмена Мунира Фахри Абдель Нура.

Правда, в 1997 г. в западной прессе было опубликовано (на английском языке) заявление Мустафы Машхура о том, что копты не должны служить в египетской армии и что, согласно шариату, они как «люди Писания» обязаны платить мусульманскому государству особую подушную подать — джизью. Общественностью Запада это заявление было воспринято как скандальное, тем более, что оно прозвучало на фоне сообщений о критическом положении египетских коптов, притесняемых мусульманскими экстремистами. Официальному представителю «Братьев-мусульман» пришлось выступить с «разъяснениями» по поводу инцидента: как утверждал аль-Ходейби, слова «верховного наставника» были неточно переведены на английский язык.

В августе 2000 г. сенсацией стало беспрецедентное решение «Братьев-мусульман» выдвинуть кандидатом в депутаты Народного собрания женщину — Гихан Абдель Латыф аль-Хальфави, жену одного из активистов «Братства». Комментируя это решение, вызвавшее неодобрение более консервативного крыла египетских исламистов, Мамун аль-Ходейби заявил, что, по убеждению Ассоциации «Братья-мусульмане», женщина имеет право избирать и выдвигать свою кандидатуру. Эта позиция, сказал он, опирается на мусульманское право и была выработана в ходе дискуссий среди мусульманских юристов (факихов) «Братства». При этом аль-Ходейби сослался на послание «Мусульманская женщина в мусульманском обществе», опубликованное в 1994 г. Возражая оппонентам, он отметил, что в шариате нет текстов, которые препятствовали бы участию женщин в общественно-политических делах, и добавил, что запрещение мусульманской женщине участвовать в выборах ослабляет шанс кандидатов-исламистов на прохождение в парламент.

В ходе той же избирательной кампании «Братья-мусульмане» в очередной раз поддержали кандидата-христианина — адвоката Самира Мансура, одного из видных деятелей коптской общины.

Вскоре после своего избрания «верховным наставником» Мамун аль-Ходейби в одном из своих «программных» интервью заявил: Ассоциация «Братья-мусульмане» выступает «за то, чтобы копты были представлены в парламенте пропорционально их численности и чтобы этот вопрос был решен одобренным всеми способом к благу страны». Говорил он и о том, что «Братство» не возражает против создания коптами христианской партии.

В интервью арабской и иностранной прессе, в официальных заявлениях от имени Ассоциации, Мамун аль-Ходейби уделял много места опровержению «клеветнических» утверждений об экстремизме и религиозной нетерпимости «Братьев-мусульман», об их стремлении к свержению существующей власти, неготовности к диалогу с оппонентами и др. В 90-е годы ему приходилось неоднократно излагать точку зрения «Братства» на деятельность исламистских организаций экстремистского толка — египетской группы «Гамаа исламийя», алжирской «Вооруженной исламской группы» и др. При этом он неизменно заявлял, что «Братья-мусульмане» осуждают терроризм в любых его формах. В 1998 г., давая оценку трагическим событиям гражданской войны в Алжире, он обвинял в насилии как экстремистские группировки, так и власти: «Ни те, ни другие не являются настоящими мусульманами, так как они убивают ни в чем не повинных людей». Довольно резко отзывался аль-Ходейби и об исламистском суданском режиме, который назвал коррумпированной военной диктатурой, угнетающей народ. Говоря о переменах в Иране после прихода к власти президента Хатами, он приветствовал постепенную либерализацию иранского режима и выражал надежду на утверждение в этой стране настоящего плюрализма, который дал бы возможность всем партиям действовать свободно.

В заявлениях Мамуна аль-Ходейби как официального представителя, а позже — как «верховного наставника» Ассоциации, значительное место уделялось вопросам внешней политики и прежде всего — ситуации на Ближнем Востоке. Позиция аль-Ходейби по израильско-палестинскому конфликту полностью соответствовала традиционной линии «Братьев-мусульман», всегда стремившихся выступать в глазах арабо-мусульманского мира в качестве единственных последовательных защитников «дела Палестины».

Визит нынешнего израильского премьер-министра Ариэля Шарона на Храмовую гору в сентябре 2000 г. аль-Ходейби назвал «преступной иудейской агрессией против мусульманских святынь». При этом он упрекнул правительства арабских и других мусульманских стран за то, что они не только сами «не предприняли никаких шагов для «отражения иудейской агрессии», но и не позволяют сделать этого «арабским и мусульманским народам, заявившим о своей готовности к самопожертвованию ради спасения Палестины, Иерусалима и Аль-Аксы». Мамун аль-Ходейби горячо поддержал палестинскую интифаду и прежде всего действия «Хамас». Например, в феврале 2003 г., выступая на одном из вечеров сторонников «Хамас» в Каире, он одобрил операции палестинских смертников. «Интифада есть законный джихад во имя Аллаха, а операции смертников являются оружием джихада в условиях, когда злобный враг окружает города и села Палестины», — сказал аль-Ходейби.

Более сложную позицию занял «верховный наставник» в отношении американской интервенции в Ираке. В принципе египетские «Братья-мусульмане» не питали особых симпатий к режиму Саддама Хусейна, а в августе 1990 г. осудили захват Ираком Кувейта. Тем не менее в оценках иракского кризиса 2002;2003 гг. лидер египетских «Братьев-мусульман» исходил прежде всего из антиамериканских позиций. Он резко осудил американское вторжение в Ирак и сделал целый ряд заявлений, оправдывающих вооруженное сопротивление иракцев американским оккупационным войскам, которое он назвал их «шариатским и патриотическим долгом».

Вместе с тем в своей риторике по поводу Ирака аль-Ходейби всегда воздерживался от заявлений, которые могли бы слишком насторожить египетские власти. Так, он никогда не призывал своих сторонников в Египте к участию в джихаде против американцев. В одном из интервью в ответ на вопрос о том, что конкретно делают «Братья-мусульмане» для иракского народа, он сказал: «Если речь идет о военной поддержке Ираку, то мы — не государство, и у нас нет армий и оружия, и мы полагаем, вам известно, что военная помощь и военная деятельность являются функциями армий и правителей. Что касается материальной помощи, то она также является функцией правительств, а также долгом народов. Однако существуют ранее принятые законы, запрещающие сбор пожертвований для оказания поддержки народов, сталкивающихся с кризисами и катастрофами. Есть также законы и судебные органы, запрещающие помогать оружием палестинской интифаде в ее борьбе с оккупацией, как и любому арабскому мусульманскому народу, терпящему испытания и бедствия. Во многих арабских странах были и существуют суды, карающие смертной казнью или тюремным заключением за попытки передачи даже одной единицы оружия либо материальной помощи ни в чем не повинным людям, подвергшимся блокаде и изоляции…

Что же касается моральной и политической помощи, то мы ее оказывали и оказываем. Вместе с другими народными силами, действующими на арабской арене, мы призываем поддержать народ Ирака и выступить против американской агрессии. На своих конференциях и маршах протеста мы требовали и требуем от правительств отвергнуть агрессию и поддержать народ Ирака. Однако эта поддержка наталкивается на всевозможные ограничения, давление и полицейские угрозы. Стоит в любом городке собраться нескольким сотням человек, не более, как ее окружают десятки тысяч до зубов вооруженных полицейских, чтобы помешать принять гражданам участие в собрании".

Довольно двусмысленной выглядела позиция, занятая лидером «Братьев-мусульман» в отношении вхождения ряда иракских суннитских исламистов (представителей Исламской партии Ирака и Исламской партии Курдистана — фактически местных организаций «Братьев-мусульман») в состав Переходного управляющего совета, созданного летом 2003 г. американской администрацией. Дело в том, что этот факт был весьма негативно воспринят многими иракскими суннитами, усмотревшими в нем стремление иракских «Братьев» получить место в политическом устройстве послевоенного Ирака ценой сотрудничества с оккупантами. В сентябре 2003 года в интервью катарскому спутниковому телеканалу «Аль-Джазира» аль-Ходейби заявил, что «не одобряет, но и не осуждает» этой инициативы иракских исламистов, предпринятой, как подчеркнул он, без согласования с руководством Ассоциации. Он предложил не торопиться с оценками и «подождать, пока ситуация прояснится». Примечательно, что в этом интервью лидер «Братьев-мусульман» без особого энтузиазма отозвался об «иракском сопротивлении», заявив, что «не был в Ираке и не знает, кто стоит за этим сопротивлением — сторонники Саддама, сторонники суннизма или шииты» — в отличие, например, от палестинского движения «Хамас», облик которого «Братьям-мусульманам» хорошо известен.

Приведенные выше факты позволяют охарактеризовать нынешнего «верховного наставника» как человека, сохраняющего преемственность политического курса, взятого египетскими «Братьями-мусульманами» в первой половине 80-х годов. Учитывая его прежний опыт в деятельности «Братства», а также его преклонный возраст (все предыдущие лидеры Ассоциации приступали к исполнению своих обязанностей в более молодом возрасте), от Мамуна аль-Ходейби едва ли можно ожидать каких-то резких перемен в идеологии или методах политической борьбы старейшей исламистской организации Египта.

мусульманин египетский ходейби исламистский

1) Кудрявцев А. В. Феномен «арабских афганцев» // Ближний Восток и современность. Вып. 17. — М: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2003, с. 163−173.

2) http://www.krugosvet.ru/articles/61/1 006 107/1006107a28.htm#1 006 107-L-188.

3) slam-Online.net. 19.10.2000.

4) Интервью Мамуна аль-Ходейби интернет-сайту Ikhwan Online. 13.09.2003.

5) Интернет-сайт «Хакаик Мисрийя» (http://www.egypt-facts.org).

6) Al-Jazeera.net. 21.02.2003