Экономика. 
Особенности идеологии и национальной политики СССР к началу 80-х годов XX века

К середины 1960;х годов резервы развития народного хозяйства по экстенсивному пути были окончательно исчерпаны. Падение темпов роста требовало изменить экономическую политику и провести радикальную хозяйственную реформу. Еще в начале 1960;х годов ряд экономистов во главе с Е. Г. Либерманом развернули дискуссию о роли прибыли в социалистической экономике. Они предлагали перейти к экономическим методам управления и оживить товарно-денежные отношения. Главным рычагом оздоровления экономики, по их мнению, должен был стать принцип материальной заинтересованности производителя. Экономисты советовали ослабить диктат государства в сфере планирования. План должен быть не столько заданием, сколько заказом предприятию. Ведущим экономическим показателем должна стать прибыль, распоряжаться которой предприятие может по своему усмотрению.

По отношению к реформе в новом руководстве возникло две точки зрения: первую разделял Брежнев. Он был сторонником ограниченной децентрализации и сохранения в неприкосновенности роли хозяйственной номенклатуры в системе административного управления экономикой. Вторую — А. Н. Косыгин, выступающий за более радикальные преобразования с акцентом на рыночные регуляторы. Для первого приоритеты выстраивались в следующем порядке: сельское хозяйство, тяжелая промышленность, оборона (после 1972 г. к ним добавилось освоение Сибири). Предпочтения второго были отданы легкой промышленности — основе повышения уровня жизни. В середине 60-х гг. преобладала линия Косыгина, а с середины 1970;х гг. в связи с усилением административно-командных рычагов управления экономикой возобладала точка зрения Брежнева. Одобренный XXV съездом в феврале 1976 г. десятый пятилетний план основными приоритетами государственной политики назвал развитие оборонной промышленности, энергетики, сельского хозяйства и освоение Сибири.

Несовпадение подходов к проведению реформы, которое наблюдалось в высшем руководстве, значительно снизило ее эффективность, а затем свело на нет ее результаты.

В промышленности предполагалось, в частности, сокращение числа директивных плановых показателей, обязательных для выполнения предприятиями. Теперь вместо 30 их оставалось пять: объем реализованной продукции, основная номенклатура, фонд заработной платы, прибыль и рентабельность, отчисления в бюджет. Основным из них стал объем реализованной продукции, а не ее валовой объем, как прежде. Для повышения материальной заинтересованности работников предприятия переводились на хозрасчет и большую часть прибыли могли оставлять себе для развития производства, совершенствования техники, материального поощрения (премии, «13-я зарплата» по итогам года), улучшения условий быта и отдыха рабочих и служащих. Стимулировались внедрение новой техники и совершенствование производства. Предполагалась перестройка системы ценообразования. Вместо искусственно низких оптовых цен вводились цены, соответствующие требованиям хозрасчета. Упразднялись Советы народного хозяйства и восстанавливался отраслевой принцип управления промышленностью. В целях повышения эффективности работы происходило слияние мелких и средних предприятий с крупными. Создавались производственные объединения (ПО), а с 1970;х гг. — научно-производственные объединения (НПО). Зачастую они включали в себя полный цикл производства от добычи сырья до выпуска готовой продукции. Подразделения многих производственных объединений размещались в разных экономических районах и союзных республиках. Это приводило к углублению процесса хозяйственной интеграции союзных республик.

Серьезные изменения предусматривались и в сельском хозяйстве. Снижался план обязательных закупок зерна, объявленный неизменным на 10 лет. В очередной раз повысились закупочные цены на сельхозпродукцию. Их уровень был привязан к климатическим условиям регионов. Сверхплановые закупки должны были производиться по повышенным ценам. Были списаны прежние долги государству колхозов и совхозов. Как и промышленные предприятия, они получили право оставлять у себя часть прибыли и распоряжаться ею по своему усмотрению. С 1966 г. вводилась гарантированная оплата труда колхозников на уровне рабочих совхозов. Снимались ограничения с личных подсобных хозяйств, введенных при Н. С. Хрущеве. В духе реформы в ноябре 1969 г. был принят Примерный Устав колхозов. Он закрепил хозяйственную самостоятельность колхозов, сохранил за колхозниками право на подсобное хозяйство, приусадебный участок и личный скот и птицу.

На первых порах реформа стала давать положительные результаты. Восьмая пятилетка (1966;1970 гг.) стала временем наиболее стабильного развития послевоенной экономики. Валовой общественный продукт вырос на 13%. Среднегодовой рост производительности труда составил 7,4% (в предшествующей пятилетке — 5,8%). В строй вступили около 1900 промышленных предприятий. В их числе была первая очередь Волжского автомобильного завода в Тольятти, Западно-Сибирский металлургический комбинат и др. В 1966 г. практически страна смогла обойтись без закупок хлеба за границей, Но уже в 1966;1967 гг. стали проявляться негативные стороны реформы, причинами которых были прежде всего ее непоследовательность и половинчатость. Частично сохранилась устаревшая система ценообразования, которая отражала идеологические приоритеты. В отраслях военно-промышленного комплекса (ВПК) и приборостроении цены были явно завышены, прибыль в них доходила до 50%. Предприятия же легкой промышленности при ценах ниже себестоимости продукции не могли развиваться и быть рентабельными. Новые показатели вводились с трудом. Пользуясь правом самостоятельности, предприятия заранее занижали плановые задания. Зарплата стала расти быстрее, чем производительность труда. Поощрительные фонды не могли стимулировать работающих должным образом, так как премирование рабочих происходило в отрыве от личного вклада в производственный процесс.

Руководители предприятий не были заинтересованы во внедрении технических достижений, так как это временно нарушало производственный процесс и заставляло «напрягаться». Предприятию было выгодно выпускать однотипную продукцию по максимально высоким ценам, что привело к исчезновению дешевых товаров.

Потенциала реформы все же хватило на десятилетие, но со второй половины 1970;х годов в экономике страны стали нарастать негативные тенденции. Во-первых, из-за ухудшения международного положения СССР был вынужден включиться в очередной виток гонки вооружений. Усиливается милитаризация народного хозяйства. На нужды «оборонки» уходит около 20% валового национального дохода. Это приводит к серьезным диспропорциям в структуре промышленности. Производство военной техники на машиностроительных предприятиях достигало от 60 до 80% всей выпускаемой ими продукции.

Во-вторых, возврат к жесткой централизации управления экономикой обусловил переход к формированию единого народно-хозяйственного комплекса, к углублению процесса общесоюзного разделения труда. Это привело к возникновению диспропорции в хозяйстве союзных республик. Союзное руководство административными методами стремилось выровнять их экономический потенциал. «Монолитность» советского народа как новой исторической общности людей в отличие от пропагандистских клише отнюдь не была таковой из-за экономического неравенства республик и различий их вклада в развитие страны. По официальной статистике, Российская Федерация в 1975 г. могла оставить себе 42,3% собранного на ее территории налога с оборота, Украина — 43,3%; Латвия — 45,6%; Молдавия — 50%; Эстония — 59,7%;, Белоруссия — 68,2%; Азербайджан — 69,1%; Грузия — 88,5%; Армения — 89,9%; Таджикистан — 99,1%; Киргизия — 99,2%; Литва — 99,7% Узбекистан — 99,8%; Казахстан и Туркмения — 100%. Темпы капитальных вложений в экономику союзных республик в 2—4 раза превышали аналогичные показатели для России. При этом не учитывались потенциал, возможности и потребности самих республик, что вызывало в них общественное недовольство и рост оппозиционных настроений. Общесоюзные финансовые средства распределялись без учета вклада каждой конкретной республики, некоторые из которых вообще не посылали в общесоюзный бюджет собранные налоги (Узбекистан, Казахстан, Литва). Хотя финансовые вливания из центра в экономику России были значительно меньше, чем в экономику других республик, в них стали расти антирусские настроения. За пределами Российской Федерации были сильны настроения, что именно Россия и русские виноваты в экономических проблемах республик. Тревожным проявлением таких настроений стали взрывы в Москве в январе 1977 г., организованные армянскими националистами. В ряде республик (Эстония, Латвия, Литва) усилилось стремление к выходу из состава СССР.

В-третьих, предприятия-гиганты в условиях детальной и мелочной опеки министерств и ведомств оказались абсолютно негибкими и неспособными совершенствовать технику и ассортимент, слабо поддавались перепрофилированию. От изобретения до внедрения в лучшем случае проходило 6 — 8 лет, когда оно уже безнадежно устаревало. Попытки перевести промышленность на интенсивный путь успеха не дали.

Руководство страны максимально использовало естественное преимущество СССР перед другими странами — колоссальные природные богатства. Для продвижения по экстенсивному пути требовалось освоение новых территорий и расширение добычи полезных ископаемых, в первую очередь нефти и газа. В середине 1960;х гг. открыли и начали осваивать Западно-Сибирский нефтегазоносный район. За 1970;1980 гг. добыча нефти увеличивается в 10 раз, а газа — в 15. Строится сеть гигантских трубопроводов. Увеличивается удельный вес топливного сырья в экспорте (более 40%). В бюджет мощным потоком потекли «нефтедоллары». Только за 70-е гг. СССР получил около 170 млрд. «нефтедолларов». Относительная дешевизна топлива и высокие цены на него на мировом рынке способствовали возникновению сырьевой ориентации экономики. Страна, бездумно «проедая» природные запасы, вновь вернулась к экстенсивному пути. Однако экстенсивное развитие экономики сдерживало развитие наукоемких отраслей, которые определяли научно-технический прогресс — электроники, кибернетики, робототехники, биотехнологии. Расширение продажи нефти и газа в страны Запада давало валюту, на которую закупалось недостающее зерно, высокотехнологичное оборудование.

Сельское хозяйство находилось под влиянием тех же тенденций. Шло постоянное укрупнение сельскохозяйственных производственных единиц. Экономические стратеги пришли к выводу, что в эпоху научно-технического прогресса следует отказаться от смешанных хозяйств, в которых выращиваются одновременно зерно, овощи и скот. По их мнению, следовало создавать крупные специализированные производства на индустриальной основе. В результате хозяйства стали ориентироваться на определенный вид продукции, возникли зерновые, животноводческие, садоводческие и прочие хозяйства.

Это прежде всего относится к хозяйствам Нечерноземья, «освоение» которого начали с середины 1970;х гг. В 1974 г. была принята государственная программа развития Нечерноземья. Программа подъема Нечерноземья была рассчитана на 15 лет и предполагала резкое увеличение капиталовложений в социально-экономическое развитие 29 областей и республик России. Это позволило, наконец, завершить электрификацию сел Нечерноземья. Средства выделялись, но существенного улучшения ситуации в деревне не наступало. Деньги шли на «широкую мелиорацию земель», «комплексную механизацию и химизацию». На развитие социальной сферы (школы, больницы, клубы) средств выделялось значительно меньше. Более того, положение усугублялось массовой ликвидацией «неперспективных» деревень, якобы препятствующих развитию агропромышленной интеграции и концентрации сельскохозяйственного производства. Численность сельских поселений, по данным переписей населения 1959 и 1979 гг., сократилась с 294 тыс. до 177, т. е. количество деревень уменьшалось на 16 каждый день. Для исконного центра Московской Руси это было настоящим бедствием.

Бичом народного хозяйства оставались отвлечение на «шефскую помощь» селу во время уборочной страды до 20% всего активного населения страны, огромные, до 30—40%, потери урожая, неразвитость сферы переработки сельскохозяйственной продукции. Сельское хозяйство все меньше справлялось с задачами продовольственного снабжения страны. С 70-х гг. в разряд дефицита все чаще попадали мясо, колбасы, а в ряде районов — сыры и молочные продукты.

Несбалансированность и неповоротливость плановой экономики приводили к созданию благоприятных условий для спекулянтов, перекупщиков, различного рода махинаторов. Жизнь этой категории людей интенсивно улучшалась, особенно в сравнении с рабочими и интеллигенцией, жившими «на одну зарплату». Возникает, так называемая «теневая экономика», т. е. целая система экономических и социальных отношений, находящихся за рамками правового пространства. В условиях этой экономики существовали люди, нелегально занимающиеся частной трудовой деятельностью (портные, репетиторы, ювелиры, парикмахеры и т. п.), поскольку не было правовой базы для такого рода деятельности. Государство смотрело на это «сквозь пальцы». К середине 1980;х гг. «частники» оказывали населению треть всех услуг в стране. Другая группа «теневиков» была связана с криминальным миром. Это были подпольные «цеховики», организаторы нелегальных мелких и средних предприятий, производящих дефицитный ширпотреб из ворованного сырья. Сюда же относились спекулянты и фарцовщики. Характерной особенностью 70-х гг. было слияние партийно-государственного аппарата и дельцов теневой экономики, которые дополняли друг друга и обменивались, зачастую открыто, услугами.

Социальная и трудовая активность трудящихся, рожденная в период «оттепели», проявляла себя все меньше в застойный период. Уравниловка на производстве, соответствовавшая идеологической установке на сближение социальных групп, привела к падению престижа сложного, квалифицированного труда, ликвидировала стимулы роста квалификации и производительности. Продолжавшийся количественный рост работников производства отражал низкий уровень производительных сил. Это создавало почву для социальной неудовлетворенности. С каждым годом проявляются все больше апатия и нежелание работать. Снижается производительность труда, ухудшается трудовая дисциплина. Массовым пороком становится пьянство. Растут проституция и преступность.

Происходили серьезные демографические перемены. Во-первых, достаточно быстро увеличивалось население страны (в 1970 г. оно насчитывало немногим более 240 млн. человек, а в 1985 г. — почти 280 млн.). Рост шел за счет населения среднеазиатских республик. В остальных республиках начали неуклонно снижаться рождаемость и расти смертность. За это время рождаемость снизилась на 25%, а смертность увеличилась на 15%. На территории РСФСР, Украины и Прибалтики, где проживало 70% населения страны, смертность превышала рождаемость. Это приводило к исчезновению главного источника экстенсивного экономического роста — людских ресурсов и делало проблемы интенсификации особенно актуальными. Конечно, это соответствовало общеевропейской тенденции тех лет и свидетельствовало о том, без решения материальных проблем общество не может развиваться.

Во-вторых, в эти годы продолжался процесс урбанизации. Численность городского населения выросла со 136 млн. человек до 180 млн. (1970 г.), в 1985 г. при сокращении сельского населения в те же годы со 105,7 млн. человек до 96,2 млн. человек. В 1970 г. рабочие составляли 57,4% населения, служащие — 12,1%, колхозное крестьянство — 20,5%; в 1987 г. соответственно 61,8, 16,2 и 12,0%. Значительное сокращение крестьянского населения при низкой эффективности сельскохозяйственного труда сделало острой продовольственную проблему. Для ее решения в 1982 г. была даже принята Продовольственная программа, рассчитанная до 1990 г., но и она эффекта не дала. Хотя на полках магазинов всегда был выбор необходимых вещей, главная проблема была не в отсутствии товаров, а в их низком качестве.

Третьей причиной общего роста жизненного уровня было резкое повышение доходов управленцев. Их зарплата росла довольно медленно, зато резко увеличивались привилегии, начиная с поездок за рубеж и кончая персональными дачами, машинами, квартирами, промышленными и продуктовыми распродажами и даже закрытыми спец.столовыми.