Зачем Аствацатурову раздевать людей

«Русский Букер» — 2010. Аствацатуров А. А. Люди в голом. СПб.: Ad Marginem Press, 2010 — 304 с.

Само название романа «Люди в голом» поначалу может вызвать у потенциального читателя как любопытство, так и растерянность. Неужели эта книга о нудистах или пособие по сексу? Однако не стоит делать поспешных выводов: Андрей Аствацатуров — филолог, вдобавок к этому и внук Жирмунского. А значит, можно быть уверенным, что в книге автор умело воспользуется великим и могучим русским языком. А это ведь совсем немаловажно. Скорее всего, и само название «Люди в голом» автором интерпретируется по-другому.

По сути, дебютная книга Аствацатурова даже не роман, а сборник автобиографичных новелл, охватывающий период с конца 1970;х годов и до начала 2000;х. В детстве маленький и хиленький очкарик Андрюша совершенно не блещет успехами в учебе. Для родителей троечник-пионер словно «жук, капающийся в навозе». Он будто находится между молотом и наковальней: с одной стороны, абсолютно не оправдывая надежд, возложенных на него интеллигентным и именитым семейством, а с другой, становясь антипримером для советской системы обучения. Совершенно справедливо тут же в голове возникает ассоциация с героем Павла Санаева из «Похороните меня за плинтусом». В глазах обоих мальчиков детство предстает самым страшным периодом в жизни человека, в котором они становятся жертвами в руках окружающего их мира. Однако есть одно существенное «но»: если Санаев показывает своего героя серьезно, постоянно пытаясь вызвать сострадание со стороны читателей, то Аствацатуров делает это с иронией. Язвительность, едкость в лаконичных фразах, хорошее чувство юмора и остроумие — все это становится неотъемлемыми составляющими авторского стиля, которые придают книге Аствацатурова особую изюминку. В этой легкой и непринужденной манере повествования написаны умилительные, потаенные, а порой и провокационные истории, которые, как правило, в реальной жизни человек не рассказывает кому попало. Здесь и про первые чувства Андрюши в детстве к певице Таисии Калинченко, в воображении готовой его «умчать в страну оленью», и про впервые увиденные в школе порнографические картинки, и про попытки Андрея написать статью про туалетные надписи на третьем курсе филфака, и про подозрения в нетрадиционной сексуальной ориентации, которые он вызвал с приятелем в Нью-Йорке и многое, многое другое. И только тут ты начинаешь понимать, кто те самые «люди в голом». Аствацатуров в своем романе часто рассказывает те истории, которые не каждый даже способен озвучить под маской иронии. Он готов извлечь из памяти и показать самое сокровенное перед читателем. «Люди в голом» — не просто цикл уморительно смешных новелл, не просто сборник анекдотов, а нечто намного большее. «Люди в голом» — это фривольное обнажение героя на публику, такого героя, который способен к самоиронии. Притом Аствацатуров создает совершенно нового типа героя-филолога: он — балагур, а не зануда, он — пример благородной питерской интеллигенции, а не пьяница, и он более человечен и не столь циничен, как герой у Довлатова.

Приятно удивляет, как простым языком повседневности автору успешно удается изложить сложные экзистенциальные идеи. Первая половина цикла вообще читается на одном дыхании, так как все мы родом из детства. Но больше всего поражает то, насколько живые эмоции вызывает каждый рассказ этого цикла по отдельности. У читателей моментально появляется желание поставить себя на место рассказчика и изменить холодное дистанцированное «он» на теплое и знакомое «я», чтобы развлечь своих друзей при любом удобном случае такими байками, которые смогут задать хорошее настроение не на один час. Ну, а если ваше детство прошло в советский период 1970;80-х годов и ваше профессия имеет гуманитарную направленность, то тем более незамедлительно получайте положительный заряд эмоций с книгой Андрея Аствацатурова «Люди в голом».

«Русский Букер» — 2010. Петросян М. Дом, в котором… М.: Гаятри, 2012. — 960с.

Писать что-то про книгу Мариам Петросян «Дом, в котором…» можно только через силу, потому что остро осознаешь: написанное будет столь ничтожно по сравнению с тем многообразным миром, который предстает в воображении читателей. Но если написать даже множество восторженных эпитетов, этого будет все равно слишком мало. Поэтому попробую сказать чуть больше.

Это первый роман писательницы, над которым она работала почти двадцать лет. Внушительный срок, не правда ли? Петросян посвятила почти половину своей жизни этой книге, не раз забрасывая на года начатое, возвращаясь вновь к недописанному и редактируя бесконечное количество раз свое детище. Надо отдать должное, такой скрупулезной правкой Петросян удалось превратить свой роман в ограненный алмаз. Большой объем романа (960 страниц) — прямое свидетельство монументальности труда Петросян, которое, однако, внушает опасение, когда берешь книгу в руки. Но такое ощущение мигом разрушается, как только начинаешь читать. Это не просто книга, а водоворот, который внезапно затягивает тебя в мир Дома, заставляя забыть обо всем, что тебя окружает; водоворот, который к концу прочтения также неожиданно и безжалостно выбрасывает в реальную жизнь, поколебать прочность которой уже невозможно. Правда, эта реальность перестает уже казаться такой уж привычной, начинаешь верить в другую реальность, в ту, где в любой момент эта прочность может быть разрушена. Эта другая реальность и есть Дом. Дом становится настолько притягательным и желанным миром, насколько когда-то для нас были Нарния и Хогвартс. Дом — это возможность вернуться в мир детства, мир, настолько восхитительно прорисованный, что хочется остаться в нем жить прямо в самой книге. Поразительно: еще не дочитав книгу до конца, начинаешь уже по ней скучать. А читать медленно не получается, потому что эта книга словно наркотик: с каждой новой страницей ты всё глубже погружаешься в этот мир, в мир, частью которого становишься ты сам.

Жители Дома — дети-инвалиды, к которым почему-то не испытываешь чувства жалости: они сами не жалеют себя, не заостряют внимания на своей физической ограниченности. Напротив, ты относишься к ним как к равным самому себе, а порой как к тем, у которых есть чему поучиться. Им открывается то, что недоступно нам, то, что позволяет им беспрепятственно перемещаться по другому, созданному ими пространству и видеть всё то, что скрыто от наших глаз. Дети Дома, живя изолированно и уединенно, решают построить собственный мир, в котором будут жить по своим законам и традициям. Эти жители страшатся мира извне, их тревога, также как и тревога читателя, усиливается с неизбежным выпуском. Выпуск — то событие, которое герои ждут с ужасом, это некий катарсис существования, когда детям приходится покинуть Дом, а значит, навсегда распрощаться с миром, который они создали в своем воображении. Некоторые выпускники не могут смириться с той мыслью, что им придётся покинуть уже обжитой мир, и идут на самоубийство.

Сложно однозначно определить, в каком жанре написана эта книга. Она сочетает в себе творческий метод как реализма, так и фэнтези. Потому поразительно осознавать, что на протяжении всего прочтения не пропадает ощущение убедительности того сказочного мира, который успешно рисует Мариям Петросян на страницах своего романа. Именно рисует: автор изначально по своей профессии художник. Она будто создает широкое картинное полотно, на котором красочно обыгрываются многогранные образы. И Дом, и его обитатели прописаны до таких мельчайших подробностей, что не составит большого труда воссоздать их на бумаге. Они выглядят настолько настоящими: совершенно невозможно поверить, что в книге когда-то наступит конец. Чего только стоит шакал Табаки! Он — хранитель традиций Дома, знаток легенд, любящий коллекционировать разнообразные предметы. У него безграничная фантазия на выдумку всевозможных шалостей. К Лорду тоже нельзя остаться равнодушным. Это не только из-за того, что он обладает невероятно красивой внешностью. У Лорда потрясающая сила духа: он — колясочник, который ловко может передвигаться на костылях. А Горбач, которого ласково называют Ангелом (горб как сложенные за спиной крылья), не сломлен духом и находит в себе силы дарить любовь и теплоту остальным обитателям Дома. Другие герои также будто бы становятся частью тебя. Трудно осознавать себя без любознательного Курильщика, Русалки с колокольчиками в волосах, бездонных глаз Рыжей, без всех тех, кто является неотъемлемой составляющей того волшебного мира, называемого Домом. Но этот мир вряд ли возможно разрушить. Несмотря ни на быстротечность времени, ни на физическое разрушение интерната, герои все равно вернутся в Дом. А значит, Дом вечен ровно так же, как и бессмертны его обитатели.