Повесть как литературный жанр

В данной главе главным образом рассматривается история возникновения жанра повести, ее особенности, проблематика, типология. Она разделена на два параграфа: первый параграф посвящен непосредственно истории жанра, второй — типологии повести первой трети XIX века.

Определение жанра повести в современном литературоведении

Повесть прозаическая — одна из жанровых разновидностей средней эпической формы (наряду с новеллой, рассказом и новой, неканонической поэмой), которую отличает следующая система константных структурных признаков: 1) в области «события, о котором рассказывается» — доминирование циклической сюжетной схемы, ситуация испытания героя и поступок как результат этического выбора, принцип обратной («зеркальной») симметрии в расположении важнейших событий; 2) в структуре «события самого рассказывания» — нерефлектируемый его характер, предпочтение временной дистанции, оценочная направленность повествования на этическую позицию героя и возможность авторитетной резюмирующей позиции, тенденция к переосмыслению основного события и приданию ему иносказательно-обобщенного значения (параллельный вставной сюжет или дополнительный его аналог в финале); 3) в аспекте «зоны построения образа» героя — серьезность, неравноценность изображенного мира действительности автора и читателя и в то же время потенциальная близость кругозоров действующего лица и повествователя (может реализоваться в финале); соотнесение героя и его судьбы с известными образцами поведения в традиционных ситуациях и, следовательно, трактовка центрального события как «примера» (зачастую — временного отклонения от нормы), а также извлечение из рассказанной истории жизненных уроков. Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий / Гл. научный руководитель Н. Д. Тамарченко / М., 2008.

Повесть в современной русской теории литературы — средний по объему текста или сюжета эпический прозаический жанр, промежуточный между рассказом и романом. В мировой литературе чаще всего четко не вычленяется. В древнерусской литературе повесть не была жанром; этим словом обозначались произведения самых разных типов, включая летописные («Повесть временных лет»). В 18 веке появились авторские стихотворные повести: у И. Ф. Богдановича «Душенька» (1778)—" древняя повесть в вольных стихах", «Добромысл» (конец 1780-х) — «старинная повесть в стихах». Сатирический «Каиб» (1792) И. А. Крылова, напоминающий «восточные повести» Вольтера, снабжен подзаголовком «восточная повесть». А. С. Пушкин применял слово «повесть» к своим поэмам: «Кавказскому пленнику» (1820−21), «Медному всаднику» (1833). У Н. В. Гоголя ранние повести короче, чем последующие, а «Тарас Бульба» (1835) по объему сопоставим с некоторыми романами 1830-х. М. Горький дал своей четырехтомной хронике «Жизнь Клима Самгина. Сорок лет» подзаголовок «повесть», судя по всему, подчеркивая прежде всего, что это не роман, а повествование вообще. В последней трети XX века были писатели, проявившие себя именно в повести потому, что средний жанр подвергался критике меньше, чем крупный. Это зрелый Ю. В. Трифонов, ранний Ч. Т. Айтматов, В. Г. Распутин, В. В. Быков. Литературная энциклопедия терминов и понятий/под ред. А. Н. Николюкина/ М, 2001.—1600 стб.

Первоначальное значение слова «повесть» в нашей древней письменности весьма близко к его этимологии: повесть — то, что повествуется, представляет законченное повествование, поэтому применяют его свободно и широко. «Так, повестью часто назывались житийные, новеллистические, агиографические или летописные произведения (например, „Повесть о житии и отчасти чудес исповедание блаженного Михаила…“, „Повести о мудрых женах“ или известное „Се повести временных лет“ и т. д.). И наоборот, в заглавиях старинных повестей можно найти термины „Сказание“, „Житие“, „Деяния“ соответственно распространенному на Западе лат. „gesta“, „Слово“, при нравоучительном осмыслении — нередко „Притча“, позже „Приклад“ (т. е. пример)». Виноградов В В., Избр. труды: О языке художественной прозы. [Т. 5]. М., 1980. Тем не менее старинная повесть теснейшим образом переплетается с большинством других повествовательных жанров. В недостаточно дифференцированной, «синкретичной» древней письменности повесть является общей жанровой формой, в которой переплетаются почти все повествовательные жанры: житийные, апокрифические, хроникальные, воинско-эпические и т. п. Для повести характерно связное изложение не одного, а целого ряда фактов, объединенных единым стержнем. Центральную линию развития повестийных жанров дают повести светские, которые содержали в себе тенденцию развития беллетристики. Вместе с тем сравнительная простота социальных отношений и бытовых их проявлений и примитивность познавательных возможностей литературы определяли сюжетную однолинейность, «одноплановость» древних произведений, свойственную повести. Только в позднейший период средневековой литературы появляются бытовые, авантюрные, говорящие об «обычных» людях и построенные на художественном вымысле светские повести. Этот период является этапом в развитии русской литературы, когда общая масса повествовательных жанров начинает с большей отчетливостью диференцироваться, выделяя, с одной стороны, новеллу, с другой — роман как уже отчетливо определившиеся жанры. Такого рода произведения, как «Повесть о Карпе Сутулове», «О Шемякине суде» и т. п., терминологически еще не обособившиеся в отдельный жанр, являются в сущности типичными новеллами. При наличии такой диференциации повествовательных форм понятие «повесть» приобретает новое и более узкое содержание, занимая среднее положение между романом и новеллой. Это прежде всего определяется масштабом объема и сложности охватываемой произведением действительности. Но размер произведения решающей роли при этом не играет: маленькая повесть может быть короче длинного рассказа (например, у Л. Н. Толстого повесть «Записки маркера» и рассказ «Метель»), большая же может оказаться длиннее небольшого романа. Однако в среднем повесть длиннее рассказа и короче романа; размер произведения является производным от его внутренней структуры. По сравнению с рассказом повесть — более емкая форма, поэтому число действующих лиц в ней обычно больше, чем в рассказе. В первой трети XIX века в господствующем стиле, т. е. в стиле различных групп дворянства, выдвигаются преимущественно стихотворные повести и драматургические жанры. Позднее, в 30-х гг., когда с чрезвычайной интенсивностью начинает расти проза, в ней выдвигается на первый план вместе с романом и повесть. Так, Белинский в 30-х гг. утверждал: «Теперь вся наша литература превратилась в роман и повесть» («О русской повести и повестях Гоголя»). Развитие повести несомненно связано с обращением литературы к «прозаической», обыденной действительности (недаром Белинский противопоставляет повесть и роман «героической поэме» и оде классицизма), хотя сама эта действительность может восприниматься авторами и в романтическом аспекте (например, петербургские повести Н. В. Гоголя, ряд повестей В. Одоевского, Марлинского, такие произведения Н. Полевого, как «Блаженство безумия», «Эмма» и др.). Но среди повестей 30-х гг. было немало и обладавших исторической тематикой (романтические повести Марлинского, повести Вельтмана и др.). Но подлинно типичными для эпохи, новыми по сравнению с предыдущим этапом, являются повести с реалистической устремленностью, обращенные к современной, будничной жизни («Повести Белкина» А. С. Пушкина, буржуазная и мелкобуржуазная бытовая повесть М. П. Погодина, И. Н. Павлова, Н. А. Полевого и других; у романтиков — В. Ф. Одоевского и А. А. Марлинского). С дальнейшим развитием русской литературы, в которой все большую роль начинает играть роман, повесть все же сохраняет достаточно заметное место. Приблизительно такой же удельный вес сохраняет повесть в творчестве наших современных писателей. Исключительный вклад в развитие повести сделал М. Горький своими автобиографическими повестями («Детство», «В людях», «Мои университеты»), структурной особенностью которых является большая значимость окружающих основное действующее лицо персонажей. Прочное место заняла повесть в творчестве ряда других современных писателей. Достаточно назвать такие популярнейшие произведения советской литературы, как «Чапаев» Д. А. Фурманова, «Ташкент — город хлебный» С. И. Неверова и мн. др. При этом «однолинейность» повести, известная простота ее структуры в литературе социалистического реализма, не идет в ущерб глубине социального осмысления отражаемых явлений и эстетической ценности произведения. Виноградов В. В. Сюжет и стиль. Сравнительно-историческое исследование, М.: АН СССР, 1963. — С.102.