Поэтические произведения Ломоносова

1.Введение

2.Поэтические произведения

3.Научные исследования в сфере русского языка

4.Заключение

5. Список литературы

Введение

Ломоносов, Михаил Васильевич — один из величайших русских поэтов и ученых (1711 — 1765). Между Петром I и Екатериною II он один является самобытным сподвижником просвещения. Своими разнообразными учеными трудами, как и своими поэтическими произведениями, Ломоносов дал реформам Петра живое, фактическое приложение в области литературы и науки. Ученый-энциклопедист и патриот, первый русский академик. Он оказал значительное влияние на развитие русской и мировой науки и культуры, был избран почетным членом Шведской и Болонской Академий наук. Благодаря ему было поднято на более высокий уровень преподавание гуманитарных дисциплин, основные предметы стали вестись на русском языке. В 1745 г. он хлопочет о разрешении читать публичные лекции на русском языке. А в 1755 г под влиянием Ломоносова совершается открытие Московского университета, для которого он составляет первоначальный проект, основываясь на «учреждениях, узаконениях, обрядах и обыкновениях» иностранных университетов. При всей важности научных трудов Ломоносова в области русского языка, в общей академической деятельности они были для него в известной степени побочными: его главной специальностью было естествознание, и гений Ломоносова здесь проявлялся с еще большей силой и блеском. В его сочинениях русская литература сразу поднялась на высоту широкого, сознательного служения русскому обществу и русскому народу.

М.В. Ломоносов — личность удивительная по силе своего дарования и по универсализму этого дарования. Энциклопедический характер его образованности, включающей знание европейских языков, латыни и греческого, знакомство с мировой литературой и античным наследием, необычайную начитанность в церковнославянской книжности и естественнонаучных трудах, делает его причастным практически ко всем сферам культуры того времени.

Поэтические произведения Первые труды Ломоносова были присланы им еще из-за границы, при «Отчетах» в Академию Наук: французский перевод в стихах «Оды Фенелона» (1738) и оригинальная «Ода на взятие Хотина» (1739). В сущности, этим начиналась новая русская литература, с новыми размерами стиха, с новым языком, отчасти и с новым содержанием.

Славу поэта Ломоносов приобретает лишь по возвращении своем из-за границы; оды его с этого времени быстро следуют одна за другой, одновременно с обязательными для него переводами на русском языке различных «приветствий», писавшихся по-немецки академиком Штелином. Со вступлением на престол Елизаветы Петровны поэтическая деятельность Ломоносова ставится в несравненно более счастливые условия: его похвалы делаются вполне искренними. («Радостные и благодарственные восклицания Муз Российских»). Кроме торжественных од, Ломоносов уже с 1741 г. поставляет стихотворные надписи на иллюминации и фейерверки, на спуск кораблей, маскарады. Он пишет по заказу даже трагедии («Тамира и Селим», 1750; «Демофонт», 1752), проводя, при каждом случае, свою основную идею: необходимость для России образования, науки. В этом отношении с одами Ломоносова ближайшим образом связаны и так называемые его «Похвальные слова» Петру Великому и Елизавете Петровне. В сущности, это — те же оды, как и другие произведения Ломоносова, где рядом с обычной, обязательной лестью прославляются «дела Петровы» или вообще доказывается важность образования.

В «рифмичестве» Ломоносова нередко сверкали искры истинной, неподдельной поэзии. Чаще всего это случалось тогда, когда Ломоносов «пел» о значении науки и просвещения, о величии явлений природы, о предметах религиозных. Лучшими поэтическими произведениями Ломоносова были духовные оды. Уже к 1743 г. относятся оды: «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого сияния» и «Утреннее размышление о Божием величестве» .

Истинным поэтом Ломоносов был и в тех случаях, когда в стихах касался «любезного отечества». Это именно и придавало в его глазах цену его поэтическим произведениям. Вообще Ломоносов смотрел на свои стихотворения, главным образом, с чисто практической, общественной стороны, видел в нем лишь наиболее удобную форму для выражения своих прогрессивных стремлений. Как присяжный песнотворец, Ломоносов считал обязательными для себя и другие формы поэзии: писал эпиграммы, шутливые стихотворные пьесы, произведения сатирические и т. п. При общей бедности тогдашней русской жизни пьесы эти иногда вызывали целые бури, порождали резкую полемику. Такую бурю — которая могла быть небезопасной для автора — вызвало, например, до самого последнего времени остававшееся ненапечатанным стихотворение Ломоносова: «Гимн бороде» (1757) — сатира, направленная не только против раскольников, но и против всех, кто, прикрываясь знаменем церкви, «покровом святости», на самом деле был врагом знания и прогресса. Стихотворение Ломоносова постановлено было «чрез палача под виселицею сжечь», а самому автору было поставлено на вид, какие «жестокие кары грозят хулителям закона и веры» .

Поэзия Ломоносова стояла всецело на почве пресловутого псевдоклассицизма. С последним Ломоносов познакомился в Германии как с теорией, господствовавшей тогда всюду в Европе. Эту теорию Ломоносов ввел и в нарождавшуюся русскую литературу, где она потом и господствовала во все продолжение XVIII века. Поэзия в то время и на Западе не имела самостоятельного права на существование: она признавалась лишь в качестве развлечения, или должна была нести чисто практическую службу, в буквальном смысле «учить» общество, давать ему мораль, практически нужные советы и указания. К этому присоединялись фактические отношения поэзии ко двору, в котором концентрировалась жизнь страны.

С тем же общественным положением, с тем же характером, «литература» явилась и в России. И Ломоносов усвоил общепринятую тогда манеру писания. В одах Ломоносова не могло не быть той высокопарности, надутости, лести, которые вообще были обязательны для тогдашних поэтов. Но в западном псевдоклассицизме была и другая, более важная сторона. Ложноклассические оды и при дворе, и в обществе нравились не только разлитым в них «лилейным фимиамом», но и «прелестью стиха». Ломоносов в сфере русской поэзии является, главным образом, чисто формальным реформатором: преобразователем литературного языка и стиха, вводителем новых литературных форм.

Выдвигая великие заслуги Ломоносова в истории русской науки и русского просвещения, А. С. Пушкин считал деятельность Ломоносова, как поэта, ни за что. «Оды его… утомительны и надуты. Его влияние на словесность было вредное и до сих пор в ней отзывается. Высокопарность, изысканность, отвращение от простоты и точности, отсутствие всякой народности и оригинальности — вот следы, оставленные Ломоносовым». Крайность этого отзыва в другом месте умеряется самим Пушкиным: он говорит о народности языка Ломоносова, о высокой поэтичности его духовных од, которые «останутся вечными памятниками русской словесности» .

Белинский окончательно восстановил поколебленную славу Ломоносова как поэта. Называя взгляд Пушкина на Ломоносова «удивительно верным, но односторонним», Белинский указывает на великое значение поэзии Ломоносова в общем историческом ходе нашего литературного развития. «Во времена Ломоносова, — говорит Белинский, — нам не нужно было народной поэзии; тогда великий вопрос — быть или не быть — заключался для нас не в народности, а в европеизме… Ломоносов был Петром Великим нашей литературы… Не приписывая не принадлежащего ему титула поэта, нельзя не видеть, что он был превосходный стихотворец, версификатор… Этого мало: в некоторых стихах Ломоносова, несмотря на их декламаторский и напыщенный тон, промелькивает иногда поэтическое чувство — отблеск его поэтической души… Метрика, усвоенная Ломоносовым нашей поэзии, есть большая заслуга с его стороны: она сродна духу русского языка и сама в себе носила свою силу… Ломоносов был первым основателем русской поэзии и первым поэтом Руси». Аксаков писал: «В истории литературы является развитие поэзии в произведениях. Всякое существенное явление в литературе есть необходимо исторический момент ее, но не всякое явление в литературе художественно; литературное явление может быть необходимым истинным явлением, и в то же время не иметь само по себе поэтического значения, может быть явлением чисто историческим.»

Особый «витиеватый слог» Ломоносова не является результатом противоестественных «античных прививок» русскому языку — это попытка переосмыслить наследие древнерусской литературы в ее переломные периоды. Для этих периодов (к. XIV — н. XVв., втор. пол. XVII в.) характерно стремление к возрождению литературно-поэтической культуры. Именно в это время возникает усложненный стиль «плетения словес». Большое уважение М. В. Ломоносова к древнерусской книжности подтверждается его замыслом создать словарь «речений несторовских, новогородских и проч., лексикона незнакомых» (т.е. почерпнутых из летописи Нестора, из новогородских летописей).

Искусство красноречия в эпоху Ломоносова понималось как некая доминирующая дисциплина, на языке которой говорят не только словесные науки, но и науки точные. Вершин риторической поэтики М. В. Ломоносов достигает в одах, для которых он считал необходимыми качествами «убедительно-логическое» и «эмоционально-влияющее». Однако больших высот красноречия Ломоносов достигает и в естественно-научных сочинениях. «Достаточно, например, обратиться к „Слову о пользе химии“ с точки зрения его композиции, стиля и общего пафоса содержания, чтобы убедиться, что это научно-популярное сочинение построено по всем правилам риторического искусства, в котором научная ценность неотделима от эстетической» .

Научные исследования в сфере русского языка Ломоносов разработал программу публичных лекций, доныне в империи не существовало учебников на русском языке. Это заставило его немедленно заняться разработкой учебных пособий по различным предметам.

Одновременно с подготовкой учебных пособий Ломоносов разрабатывает лекции на русском языке. Значение этого факта для развития национальной науки велико, поскольку до Ломоносова все лекции читались на латинском языке. С именем Ломоносова связано упорядочение русской технической и научной терминологии, ее русификация.

Научная деятельность М. В. Ломоносова в сфере русского языка была подлинно… первопроходческой. К изучению русской грамматики Ломоносов впервые применил строгие научные приемы, впервые определенно и точно наметив отношения русского литературного языка к языку церковно-славянскому, с одной стороны, и к языку живой, устной речи, с другой. Этим он положил прочное начало тому преобразованию русского литературного языка, которое круто повернуло его на новую дорогу и обеспечило его дальнейшее развитие.

Важнейшими трудами этого рода Ломоносова были: «Риторика» 1748 г., «Российская Грамматика» (1755 — 1757), которая.стала.на.тот…момент лучшим учебником для русской школы, «Рассуждение о пользе книг церковных в российском языке» (1757) и «Письмо о правилах российского стихотворства», или «Рассуждение о нашей версификации» (1739).

С реформами Петра Великого в русском литературном языке наступает самая пестрая хаотическая смесь, бессвязная масса совершенно необработанных элементов. Это была ситуация своеобразного двуязычия, поскольку все это время в России существовали параллельно две разновидности книжного письменного языка. Одна из них — традиция древнерусской книжности, богослужебная литература на церковнославянском языке (в XVIII в. его называли «славенским» в противоположность «российскому» — русскому), который, хотя и был близко родствен русскому, все же являлся другим языком. Вторая — традиция деловой повседневной письменности, несравненно более близкая живому разговорному русскому языку, но имевшая отчетливый канцелярский характер — это был письменный язык официальных деловых бумаг, переписки и документов. Ни та, ни другая традиция не могла соответствовать запросам, предъявляемым к языку изящной словесности.

На начальном этапе развития классицизма, в 30−50-е годы XVIII в., в центре внимания находились проблемы создания нового литературного языка, реформирования стихосложения и разработки строгой системы жанров. Основы современного литературного языка закладывались во многом под влиянием ломоносовского учения о трех «штилях»: высоком, включавшем слова, общие для церковнеславянского и русского языков, среднем, состоявшем из церковнославянизмов, и низком, содержавшем только слова русского языка.

М. В. Ломоносовым заложены новые основы нормализации русского литературного языка. Ломоносов объединил в понятии «российского языка» все разновидности русской речи — приказный язык, живую устную речь с ее областными вариациями, стили народной поэзии — и признает формы российского языка конструктивной основой литературного языка, по крайней мере двух (из трех) основных его стилей. Ломоносов точно и ясно ориентировался в современном ему хаосе стилистического разноязычия. Он призывал к «рассудительному употреблению чисто российского языка», обогащенному культурными ценностями и выразительными средствами языка славяно-русского и к ограничению заимствований из чужих языков.

Ломоносов высоко оценивает семантику славяно-русского языка и свойственные ему приемы красноречия. Кроме того, из славянского языка вошло в русскую литературную речь «множество речений и выражений разума». С ним связан язык науки. Отказ от славянизмов был бы отказом от нескольких столетий русской культуры. Однако Ломоносов предписывает «убегать старых и неупотребительных славенских речений, которых народ не разумеет». Таким образом, славяно-русский язык впервые рассматривается не как особая самостоятельная система литературного выражения, а как арсенал стилистических и выразительных средств, придающих образность, величие, торжественность и глубокомыслие русскому языку.

Нормализация русского литературного языка предполагала грамматическую регламентацию стилей. Грамматические категории славяно-русского языка, уже вымершие в общем употреблении (например, формы аориста, имперфекта, деепричастия наще, формы со смягчением заднеязычных и т. п.), окончательно сдаются в архив. Сохраняются лишь те славяно-русские формы, которые были приняты в деловом государственном языке. Это обновило и демократизировало весь грамматический строй русского литературного языка.

Кроме того, Ломоносовым систематизированы фонетические и грамматические различия между высоким и простым стилями, причем был открыт в простой слог широкий доступ грамматическим формам живой устной речи. В «Российской грамматике» Ломоносова, хотя и в общих контурах, впервые была представлена широко и самостоятельно разработанная грамматическая система русского языка в ее стилистических вариантах.

Ломоносов вполне сознает значение так называемой фонетики, необходимость идти в изучении языка от живой речи. Приемы научного исследования, которым следует в своих филологических изучениях русского языка Ломоносов — приемы естествоиспытателя. Выводы свои он основывает на ближайшем, непосредственном обследовании самых фактов языка: он дает длинные списки слов и отдельных выражений русского языка, сравнивает, сопоставляет группы фактов между собой, и лишь на основании таких сличений делает выводы. Вообще в принципе лингвистические приемы Ломоносова те же, которых наука держится и в настоящее время.

Изучая живой русский язык, Ломоносов все разнообразие русских наречий и говоров сводит к трем группам или наречиям, «диалектам»: 1) московское; 2) северное или поморское (родное для Ломоносова; 3) украинское или малороссийское. Решительное предпочтение Ломоносов отдает московскому. Начало, которое должно объединять различные русские говоры, Ломоносов видит в языке церковно-славянском. Язык церковных книг должен служить главнейшим средством очищения русского литературного языка от наплыва слов иностранных, иноземных терминов и выражений, чуждых русскому языку. Вопрос об иностранных словах справедливо кажется Ломоносову особенно важным в виду страшного наплыва в русский язык, за период петровских реформ, иностранных слов.

Этим вызывается специальное исследование Ломоносова: «О пользе книг церковных в российском языке». Ломоносов осуществил реформу литературного языка в «Предисловии о пользе книг церковных в российском языке» — самом позднем по времени нормативном акте русского классицизма (этот труд Ломоносова предположительно датируется 1758-м г.), окончательно закрепив тем самым твердые и ясные представления о законах словесного искусства. Оно, главным образом, посвящено вопросу о взаимных отношениях элементов церковно-славянского и русского в языке литературном, — известному учению о «штилях». От степени влияния на русский литературный язык элемента церковно-славянского получается, по взгляду Ломоносова, тот или другой оттенок в языке, так называемой «слог» или «штиль». Ломоносов намечает три таких оттенка или «штиля»: «высокий», «средний» и «низкий». Низкий стиль целиком слагается из элементов живой разговорной русской речи, даже с примесью простонародных выражений. Средний стиль состоит из слов и форм, общих славяно-русскому и русскому языкам. В высокий слог входят славянизмы и выражения, общие русскому и славяно-русскому языкам. Каждый из трех стилей связан со строго определенными жанрами литературы. Так, к высокому стилю были прикреплены героические поэмы, оды, трагедии, праздничные речи о важных материях.

Введение

«штилей» отчасти было практически необходимо. Теория трех стилей ввела в узкие стилистические рамки употребление славяно-русского языка, хотя еще сохранила для него средневековый пьедестал.

Прямо перейти к живому языку было невозможно не только потому, что это было бы слишком резким нововведением, но и потому, — и это главное, — что тогдашний живой русский язык еще не был настолько развит, чтобы стать достаточным орудием для выражения новых понятий. Исход из затруднения Ломоносов нашел в средней мере: в простом соединении славянского и русского элементов, в введении штилей, а также в прямых заимствованиях из иностранных языков. Видимое предпочтение Ломоносов отдал церковно-славянскому языку, как языку уже выработанному, приспособленному и к «высокому» стилю, между тем как в живом русском языке не находилось «средств для передачи отвлеченно научных понятий, какие были необходимы для новой литературы». Языки русский и церковно-славянский Ломоносов поставил в слишком близкую связь, русский язык даже как бы подчинялся церковно-славянскому.

Заключение

Реформа литературного языка осуществлена Ломоносовым с явной ориентацией на средний стиль: именно слова, общие для русского и церковно-славянского языков и не имеющие поэтому жесткой закрепленности за высоким или низким стилем, находятся в центре всей системы: в той или иной пропорции славенороссийская лексика входит во все три стиля. Отсечение языковых крайностей — безнадежно устаревших славянизмов и грубого вульгарного просторечия тоже свидетельствует о том, что в теоретическом плане Ломоносов ориентировался именно на усреднение стилевой нормы нового русского литературного языка, хотя эта ориентация и пришла в определенное противоречие с его жанрово-стилевой поэтической практикой.

Как литератор и поэт, Ломоносов в своих торжественных одах дал блистательный образец именно высокого литературного стиля. Его лирика и сатирико-эпиграмматическая поэзия не имели такого влияния на последующий литературный процесс. Однако в своей теоретической ориентации на среднестилевую литературную норму Ломоносов оказался столь же прозорлив, как и в реформе стихосложения: это в высшей степени продуктивное направление русского литературного развития. И совершенно не случайно то обстоятельство, что вскоре вслед за этим заключительным нормативным актом русского классицизма начала бурно развиваться русская художественная проза (1760—1780 гг.), а на исходе века именно эту линию ломоносовской стилевой реформы подхватил Карамзин, создавший классическую стилевую норму для русской литературы XIX в.

1. Былинин В. К. «Витиеватый слог» в поэзии Ломоносова и древнерусской поэзии. // Ломоносов и русская литература. М., 1987. С. 157.

2. Моисеева Г. Н. Поэтическое творчество М. В. Ломоносова. // Ломоносов и русская литература. М., 1987. С. 11.

3. Тынянов Ю. И. Ода как ораторский жанр. // Поэтика. История литературы. Кино.М., 1987.

4. Стенник Ю. В. Теоретико-литературные взгляды М. В. Ломоносова. // Ломоносов и русская литература. М., 1987. С. 34.

5. Берков П. Н. Проблемы литературного направления Ломоносова. // Проблемы истории развития литературы.Л., 1981.

6. Макаров В. К. Художественное наследие М. В. Ломоносова. Мозаики. М., 1950.

7.Виноградов В. В. Избранные труды. История русского литературного языка. — М., 1978.

8. Аксаков К. С. «Ломоносов в истории русской литературы и русского языка». www.Lib.ru