Игровые сюжетные трансформации

Попытки выявления институционально сложившихся моделей представления событий, структуры сюжета и его трансформаций в различных типах дискурса предпринимались в так называемых «сюжетных грамматиках». Не вдаваясь здесь в когнитивное содержание этих моделей, отметим лишь, что речь идет об экспликации инвариантных/вариантных схем построения текста для того или иного типа дискурса. В области новостного дискурса одна из первых попыток моделирования макроструктуры новостей была предпринята Т. ван Дейком, обратившим внимание на такое построение сюжета в новостях, когда вершинное положение занимает сообщение основного факта, а последующее текстовое развертывание состоит в описании его деталей и обстоятельств. Если же в заметке имеют место нарушения этой последовательности, либо полное «заимствование» структуры сюжета из других речевых жанров, то можно говорить о трансформации сюжета, в том числе и игровой.

Конвенциональное «ожидание» реципиента в отношении новостей СМИ — «узнать, что произошло нового». Нередко на телевидении и в прессе наблюдается «игровой» обман этого ожидания, когда, например, в качестве новости сообщается «что-то, что не произошло». Это один из простейших видов игровой сюжетной трансформации, встречающийся, как видно из следующего примера, и в самом коротком новостном жанре — информации.

(5) Видный оппозиционер Михаил Касьянов собрал мыслителей (Ведомости. 12.04.10).

Президент фонда «Общественная альтернатива» Касьянов пригласил известных экономистов и социологов для обсуждения «развилок экономической политики — 2010». Альтернативной экономической политики собравшиеся не представили.

В данном сообщении прослеживаются два способа языковой игры: микроформы и сюжетная трансформация, при этом основная роль в создании игрового эффекта принадлежит второму способу. А именно: на уровне логико-семантической макроструктуры текста заложен эффект обманутого ожидания. Как в сильной заголовочной позиции, так и в основном по объему предложении сообщается о факте, не имеющем самом по себе статуса новости (М. Касьянов пригласил экономистов и социологов…). Данная констатация предполагает последующее сообщение о развитии события и его итогах: представительность форума, амбициозность заявленной тематики и целей создают ожидание весомого результата. Однако, как видим, таковой в сюжетной структуре заметки отсутствует. Путем акцентуации «нулевого результата» здесь нарушена общепринятая «сюжетная» схема подачи и восприятия новостного факта, тем самым отсутствию значимой новости придается статус события с отрицательным прагматическим эффектом. Вполне очевидно, что в функциональном плане такая подача информации не способствует формированию позитивного имиджа упомянутого политика, а направлена, скорее, на его «мягкую» дискредитацию. Последняя усилена также игровыми микроформами: видный оппозиционер — парафраз известного сочетания периода советского «новояза» видный государственный (и политический) деятель, мыслители — стилистически завышенная номинация, обнаруживающая ироническую коннотацию как при обозначении самого референта (известные экономисты и социологи), так и результатов его действий (альтернативной экономической политики не представили).

Подражание сюжетной структуре других жанров можно проследить на следующем примере:

(6) Кудрин — главный по оленям (Жизнь, 2009, № 9).

ОКАЗЫВАЕТСЯ, в том, что поголовье северных оленей в России сокращается просто бешеными темпами, виноват Алексей Кудрин.

Так считает министр сельского хозяйства Алексей Гордеев. Минфин, по его словам, не хочет финансировать эту отрасль. Вот олени и дохнут.

Сенаторы, правда, усомнились, что эти животные питаются исключительно купюрами, а не ягелем, и целый час мучили министра вопросами о путях решения этой глобальной, по их мнению, проблемы.

«Замордованному» министру ничего не оставалось, как послать всех сенаторов… на Север.

— Минфин вычеркнул нас из плана финансирования, — заявил он, — поэтому нужно разбираться на месте. Милости прошу пожаловать на Север. Присоединяйтесь!

Содержание собственно новостной информации в данном сообщении сводится к тому, что министр сельского хозяйства А. Гордеев, выступая в Совете Федерации, упрекнул министра финансов А. Кудрина в недофинансировании оленеводства. Эта новость подается в форме занимательной мини-истории, сюжет которой не совпадает со структурой описываемого факта. Так, в сильной позиции заголовка и начала сообщения акцентируется не сам факт упрека Гордеева в адрес Кудрина, а повод конфликта (олени) и его «виновник» (Кудрин). Обстоятельства и место действия напрямую не указываются, читатель может лишь предположить, что министр Гордеев выступал перед Советом Федерации с неким докладом, тема которого едва ли исчерпывалась одним оленеводством. В нарративном развитии конфликта участвуют и сенаторы, причем явно не на стороне Гордеева. В итоге «обвинитель» сам оказывается в позиции обвиняемого и вынужден защищаться не совсем обычным способом — приглашением сенаторов «на Север».

Таким образом, трансформация сюжета осуществлена путем отбора из реального события наиболее занимательных фрагментов и сюжетных линий (олени, министр против своего коллеги, сенаторы против министра) и конструирования из них нового сюжета. Игровая драматургия здесь подменяет реальный факт, тем самым занижается его значимость и подвергается дискредитации политический имидж одного из субъектов сообщения. Игровое передергивание информации усиливается как за счет включения микроформ (главный по оленям, оказывается, дохнут, мучили вопросами, замордованный, послать на Север и др.), так и путем использования игровых композиционных блоков (животные питаются исключительно купюрами, а не ягелем; глобальной, по их мнению, проблемы). В конечном итоге факт общественно-политического характера предстает в виде бытового курьеза, участниками которого в роли незадачливых «героев» выступают высокопоставленные государственные чиновники (обратим внимание, что степень иронической диффамации А. Гордеева значительно выше, чем А. Кудрина). Итак, языковая игра в данном новостном сообщении, как и в примерах 3 и 5, является средством дискредитации, объектом которой в данном случае также становятся политические деятели.

В заключение заметим, что комбинации макроструктурных игровых компонентов в тексте возможны в различных вариантах. Чаще соотношение макрои микроуровневых средств складывается не по принципу оппозиции, а по принципу включения: средства микроуровня могут входить в структуру текста как составные компоненты средств макроуровня, например, словообразовательная игра и игра с сочетаемостью — в состав игровых микроформ, а игровые композиционные блоки — в сюжетные трансформации. В этом проявляется значительный текстообразующий потенциал языковой игры, предопределяющий состав ее дискурсивно-прагматических функций.