«Оттепель» в духовной жизни. 
Творческая интеллигенция и власть

Начавшийся после смерти Сталина период некоторого ослабления жесткого идеологического контроля над сферой культуры и перемен во внутренней и внешней политике вошел в отечественную историю под названием «оттепель». Понятие «оттепели» широко используется как метафора для описания характера изменений в духовном климате советского общества после марта 1953 г.

Доклад Хрущева на XX съезде КПСС произвел ошеломляющее впечатление на всю страну. Он обозначил границу в духовной жизни советского общества на время «до» и «после» XX съезда, разделил людей на сторонников и противников последовательного разоблачения культа личности, на «обновленцев» и «консерваторов». Сформулированная Хрущевым критика была воспринята многими как сигнал к переосмыслению предыдущего этапа отечественной истории.

После XX съезда прямое идеологическое давление на сферу культуры со стороны партийного руководства стало ослабевать. Период «оттепели» охватил примерно десять лет, но упомянутые процессы шли с разной степенью интенсивности и были отмечены многочисленными отступлениями от либерализации режима (первое пришлось уже на осень того же 1956 г., когда советские войска подавили восстание в Венгрии).

Предвестием перемен стало возвращение из лагерей и ссылок тысяч доживших до этого дня репрессированных. Из печати почти исчезло упоминание имени Сталина, из общественных мест — его многочисленные изображения, из книжных магазинов и библиотек — изданные огромными тиражами его труды. Начались переименования городов, колхозов, заводов, улиц. Однако разоблачение культа личности поднимало проблему ответственности нового руководства страны, которое было прямым преемником прежнего режима, за гибель людей и за злоупотребления властью.

Вопрос о том, как жить с грузом ответственности за прошлое и как изменить жизнь, не допустить повторения трагедии массовых репрессий, огромных лишений и жесткого диктата над всеми сферами жизни людей, оказался в центре внимания думающей части общества. А. Т. Твардовский в опубликованной в Советском Союзе только в годы перестройки поэме-исповеди «о времени и о себе» «По праву памяти» от имени поколения поделился этими мучительными раздумьями:

Вступавшее во взрослую жизнь первое послевоенное поколение считало себя поколением первооткрывателей, покорителей неведомых высот.

Песенные вечера проходили, как правило, в квартирах, на природе, в дружеских компаниях близких по духу людей. Такое общение стало характерной приметой шестидесятых.

Свободное общение выплескивалось за пределы тесной городской квартиры. Красноречивым символом эпохи стала дорога. Казалось, вся страна пришла в движение. Ехали на целину, на стройки семилетки, в экспедиции и геологоразведочные партии. Труд тех, кто открывает неизведанное, покоряет высоты, — целинников, геологов, летчиков, космонавтов, строителей — воспринимался как подвиг, которому есть место и в мирной жизни.

Ехали и просто путешествовать, отправлялись в дальние и ближние походы, предпочитая труднодоступные места — тайгу, тундру или горы. Дорога воспринималась как пространство свободы духа, свободы общения, свободы выбора, не скованного, перефразируя популярную песню тех лет, житейскими заботами и повседневной суетой.

Годы «оттепели» отмечены прорывами отечественной науки и выдающимися достижениями конструкторской мысли.

Однако прорывы на знаковых направлениях освоения космоса и атомной энергетики сопровождались отставанием в ряде других ключевых сфер, определявших научно-технический прогресс (например, в области вычислительной техники). Всплески творческой свободы, определявшие духовную атмосферу эпохи, гасились бесцеремонным вмешательством власти в творческий процесс.

Реальную опасность для перспектив «коммунистического строительства» власти усматривали и в том, что, несмотря на провозглашенную цель «воспитания нового человека», в СССР не удавалось искоренить религиозное самосознание.

Годы «оттепели» были ознаменованы новым оживлением антирелигиозной пропаганды и грубым административным давлением на Русскую православную церковь. Закрывались храмы (их число сократилось к 1965 г. до 7,5 тыс., т. е. вдвое по сравнению с предыдущим десятилетием) и монастыри, ликвидировались приходы, на желавших получить религиозное образование молодых людей оказывался грубый нажим, церкви запретили заниматься какой бы то ни было благотворительной деятельностью, священники были обязаны вести учет крещения и венчания, данные которого передавались в КГБ.

Чтобы открыто исповедовать религиозные взгляды, требовалось немало мужества. Причем все это происходило в условиях, когда начала подниматься вторая после войны волна интереса к религиозной жизни, к историческому духовному наследию, которые становились для многих альтернативой официальной идеологии.