Новая экономическая реальность: вызовы для социально-экономической сферы

В статье рассматривается целый комплекс проблем, с которыми Россия сталкивается или может столкнуться в социально-трудовой сфере в ближайшее время. Часть рисков, о которых чаще всего говорится в экспертном сообществе и властных структурах — например, значительное увеличение показателей безработицы или рост политической нестабильности вследствие снижения материального положения работающих, — по мнению автора, являются не то чтобы несущественными, но зачастую преувеличенными. При этом существуют риски, пока еще не столь явно угрожающие социально-экономическому и даже политическому благополучию страны, однако носящие стратегический и долгосрочный характер. Один из таких рисков — низкая трудоемкость современной высокотехнологичной экономики, к которой страна должна перейти в результате структурных реформ. Наличие угрозы серьезного роста незанятости в условиях инновационной экономики порождает целый ряд исследовательских и управленческих вызовов, принять которые нас заставит время. Однако кризис — это не только угрозы, но и возможности, и ситуацию экономической неопределенности вполне оправданно было бы использовать для преодоления наиболее серьезных диспропорций, сложившихся на рынке труда страны.

Ключевые слова: риски в социально-трудовой сфере, низкая трудоемкость современной экономики, структура занятости, безработица.

экономика безработица трудоемкость нестабильность Почему не стоит ожидать серьезного ухудшения ситуации на рынке труда в ближайшее время. Если говорить о ситуации в социальнотрудовой сфере, то назвать ее простой нельзя, и в то же время мы не склонны соглашаться с алармистскими оценками со стороны некоторых представителей экспертного сообщества, такими же, кото-рые звучали и во время предыдущих кризисов, с которыми нам пришлось столкнуться в последние десятилетия. Хотя резкое осложнение экономической, социальной, политической ситуации как в мире, так и в стране заставляет внимательно проанализировать вызовы, стоящие перед страной в ближайшей и среднесрочной перспективе, с тем, чтобы выработать политику, не только адекватную уровню проблем, но и учитывающую как тактику, так и стратегию развития страны. Таким образом, главное сегодня, на наш взгляд, — понять, что кризис — это не только вызов, но и возможность по-новому оценить перспективы развития России, определить наиболее эффективные пути такого развития, возможность правильно сформулировать стратегию поведения государства в социально-трудовой сфере, чего нам долгое время так не хватало. Конечно же, и необходимость решения тактических задач в этих условиях никто не отменял.

Какие же основные угрозы называются экспертами и политиками, оценивающими ситуацию на рынке труда страны? К таким угрозам традиционно относят риски ухудшения ситуации в сфере занятости и катастрофический рост безработицы. Вспомним начало 90-х гг., когда практически единодушными были оценки потенциальной безработицы в десятки миллионов. К счастью, эти прогнозы не оправдались, и даже в условиях самого серьезного ухудшения экономической ситуации за всю пореформенную российскую историю, на пике кризиса 1998 г., показатели безработицы не превышали 14%, да и продержались они не более трех месяцев. Несомненно, двузначные цифры безработицы — серьезная угроза социально-политической стабильности, но назвать ситуацию критической категорически нельзя. Еще ниже — менее 10% были показатели безработицы в кризис 2009 г. Сегодня ситуация с безработицей выглядит вполне «спокойно». В сентябре 2014 г. уровень безработицы, по методологии МОТ, составил 4,9%, или 3,7 млн человек (почти на 7% ниже показателей годичной давности) при 71,9 млн человек занятых экономической деятельностью, что можно оценить как весьма низкий уровень. Некоторый рост показателей наблюдается в последние месяцы, и безработица в декабре 2014 г. составила в 5,3%, что, впрочем, отчасти носит сезонный характер.

Достаточно сравнить положение дел с ситуацией, складывающейся в странах Южной Европы, где на протяжении последних лет безработица достигает четверти трудоспособного населения, а молодежная вплотную подходит к двум третям, да и с Европой в целом, чтобы понять, что ситуацию с незанятостью населения в условиях экономических трудностей, с которыми сталкивается страна, пока можно назвать вполне благополучной. Важно подчеркнуть, что в ближайшей перспективе (по крайней мере в течение года) ожидать сколько-нибудь существенного ухудшения ситуации в этой области, на наш взгляд, не следует. Тому есть несколько причин.

Во-первых, несмотря на падение темпов роста экономики и даже вполне реальный переход этих показателей в отрицательную зону, ситуация в экономике во многом лучше, чем она была, например, в период кризиса 2008;2009 гг. За прошедшие годы в стране удалось реализовать целый ряд крупных инфраструктурных проектов, создать ряд производств, в том числе и высокотехнологичных, в критически важных для страны отраслях (сельское хозяйство, фармацевтика, машиностроение), и в самое ближайшее время они заработают на экономический рост. Можно говорить о том, что произошедшая в 90-е гг. деиндустриализация страны все же начинает преодолеваться и во многих регионах начинает воссоздаваться промышленность, что, в свою очередь, продуцирует новые рабочие места.

С точки зрения обеспечения занятости наиболее эффективны, конечно же, инфраструктурные проекты, но и осуществление проектов по возрождению промышленности и сельского хозяйства может внести свою лепту, особенно в условиях реализации программы импортозамещения. Если будет выработан грамотный механизм амортизационной политики и широко распространены параллельные инструменты кредитования реального сектора экономики (субсидирование ставки по кредитам, грантовая поддержка и т. д.), то принятые в отношении России экономические санкции сыграют свою положительную роль.

Другое дело, что вопросы вызывает комплексность и «рыночность» современного этапа развития экономики страны. Есть ли у Правительства единая долгосрочная программа такого развития, включающая и промышленную политику? Будут ли конкурентоспособными созданные предприятия в условиях отмены санкций и глобального рынка, или мы планируем и дальше защищать производителей, работающих в критически значимых отраслях экономики; не будут ли регионы серьезно конкурировать друг с другом в условиях снижающегося спроса, что может негативно сказаться на ситуации на рынке труда; будут ли созданы предпосылки для формирования единого рынка труда в масштабах страны; успеем ли мы сформировать адекватную современным вызовам систему профессионального образования? Хотелось бы надеяться, что у исполнительной власти есть конструктивные ответы на эти принципиальные и стратегические вопросы. Однако в любом случае негативные тенденции, которые могут проявиться в некомплексном, неэффективном поведении государства при реализации промышленной политики, скажутся на рынке труда лишь в среднесрочной перспективе.

Кроме того, в качестве фактора, препятствующего ухудшению ситуации на рынке труда, можно назвать и ставшую уже традиционной политику сдерживания увольнений, широко применявшуюся и в 1998, и в 2008 гг. Несмотря на то что такая политика зачастую подвергается критике со стороны рыночных «фундаменталистов» и на то что сегодня из уст представителей исполнительной власти звучат предложения о повышении мобильности занятого населения в условиях кризиса, можно предположить, что по крайней мере в краткосрочной перспективе политика сдерживания масштабных увольнений все же будет продолжена. Тем более что занятость является вполне конвенциональной ценностью в постсоветской России — работники в большей мере готовы согласиться на сокращение размеров, задержки и невыплаты зарплаты, нежели на получение статуса безработного, и такая позиция встречает понимание у властей. Да, собственно, и вполне развитые рыночные экономики, вроде Германии, вполне успешно применяли такую политику на рынке труда в ходе кризиса 2008—2009 гг. Это даже дало основания глобальным профсоюзам обвинить развитые страны в том, что последние предлагали развивающимся странам реализовывать контрциклическую политику на рынке труда и даже обусловливали этим выдачу стабилизационных кредитов, тогда как сами активно применяли как раз проциклическую политику.

При этом отраслями, которые в первую очередь окажутся под «ударом» кризиса в Российской Федерации, называются топливно-энергетический комплекс и финансовая сфера. К счастью, это наименее трудоемкие сектора российской экономики и, следовательно, значительной угрозы с точки зрения увеличения числа безработных не представляют, а возможное снижение заработных плат в этих видах экономической деятельности может сыграть даже положительную роль: серьезных протестов в условиях кризиса оно, скорее всего, не вызовет, а необоснованные межотраслевые диспропорции в оплате труда, нараставшие в течение всех пореформенных лет, при соответствующей грамотной политике государства в области регулирования социальнотрудовых отношений может снизить.

О том, что такие диспропорции существуют, наглядно свидетельствует статистика. Так, если принять за 100% общероссийский уровень среднемесячной оплаты труда, то оплата труда в добыче топливно-энергетических полезных ископаемых составила в 2012 г. 180%, в производстве кокса и нефтепродуктов — 222%, финансовой деятельности — 221%. На другом полюсе по уровню оплаты труда находятся такие отрасли, как сельское хозяйство — 50%, обрабатывающие производства в целом — 92% (из них текстильное и швейное производства — 45%, производство кожи, изделий из кожи и производство обуви — 49%, обработка древесины и производство изделий из дерева — 57%, производство машин и оборудования — 96%), образование — 71%, здравоохранение и предоставление социальных услуг — 77%. Даже после всех повышений к 2013 г. заработная плата в здравоохранении и образовании составила 82 и 79% соответственно, что более чем в 2,5 раза ниже, чем в секторе финансовых услуг.

Среди других секторов экономики, в которых под влиянием ухудшения экономической ситуации может произойти сокращение занятости, следует выделить наиболее трудоемкие — торговлю и строительство (25,2% всех занятых в формальной экономике). Здесь ситуацию может смягчить тот факт, что до кризиса именно в этих отраслях в весьма значительных масштабах использовался труд мигрантов. Отчасти демпфировать потенциальные риски сможет политика замещения труда мигрантов, тем более что приток последних, согласно данным миграционной службы, достаточно интенсивно сокращается.

Другие вызовы для социально-трудовой сферы. Помимо роста безработицы среди возможных угроз и вызовов для страны в социальнотрудовой сфере можно назвать угрозу дестабилизации политической ситуации вследствие серьезного ухудшения материального положения населения в связи с сокращением (пусть даже относительным) трудовых доходов. Эта угроза выглядит особенно актуальной, если учесть, что для подавляющей части населения заработная плата является единственным источником благосостояния.

Трудно да практически и невозможно отрицать тот факт, что в условиях экономического кризиса материальное благополучие людей оказывается все менее прочным, что со временем может привести к дестабилизации социально-политической ситуации в стране. Но в нашем случае, как ни парадоксально, свою положительную роль (смягчение недовольства и угрозы политической дестабилизации в стране) может сыграть именно нерешенность ситуации с бедностью в предыдущие годы, т. е. ставшая уже традиционной привычка к жизни в сложных экономических условиях подавляющей части российского населения и значительное расслоение занятых по оплате труда. Это именно тот случай, когда может быть применена поговорка «не было бы счастья, да несчастье помогло».

Действительно, в стране за последнее десятилетие многое было сделано для преодоления катастрофического падения доходов граждан, произошедшего в начале 90-х. Средний размер оплаты труда по народному хозяйству в целом и в разрезе отдельных видов экономической деятельности рос впечатляющими темпами (во многом сказался, правда, и эффект «низкой базы»). Однако достаточно высокие значения среднего размера оплаты труда, достигнутые в стране в последние годы, не могут ввести в заблуждение — реальные доходы большей части работающего населения в условиях сильного расслоения по заработной плате гораздо ниже этих средних значений. Так, по данным на апрель 2013 г. на 10% работников с наиболее высокой заработной платой приходилась треть фонда оплаты труда в стране, а на 10% работников с наименьшей заработной платой — всего лишь 2%. При этом децильные коэффициенты по зарплате в разрезе отдельных видов экономической деятельности варьируют от 21,2 в финансовой деятельности до 10,2 в обрабатывающих производствах. Характерно, что в бюджетной сфере, где государство, казалось бы, должно было регулировать оплату труда, эти коэффициенты составляют 11,9 в образовании и 11,0 в здравоохранении.

С точки зрения объективного анализа правильнее оперировать показателями медианной заработной платы, которая в российских условиях гораздо ниже средней. Так, в 2013 г. медианная зарплата составила менее 22 тыс. руб. — не более 70% от средней по народному хозяйству. Если ситуация кризиса будет правильно использована для того, чтобы выровнять значительные диспропорции в области оплаты труда за счет снижения неоправданно высоких зарплат топ-менеджеров, например, то из кризиса социально-трудовая сфера может выйти более здоровой и эффективной. Это сработает в том случае, если в условиях экономической нестабильности первыми от снижения заработных плат пострадают наиболее оплачиваемые категории работников (в разумных пределах, конечно). Тогда ситуацию можно будет использовать для выравнивания уровня оплаты труда и снижения ее неоправданной дифференциации как внутри отдельных видов экономической деятельности, так и между ними.

Задача непростая, но именно в условиях кризиса ее выполнение несколько упрощается. Кроме того, действительно произошедшая в начале 2014 г. консолидация граждан страны и высокие рейтинги доверия Президенту дают исполнительной власти определенный картбланш на осуществление реформ без угрозы политической дестабилизации ситуации. Однако такие возможности не могут быть долгосрочными, и использовать их необходимо с «ювелирной» точностью.

Кроме достаточно стандартных и очевидных угроз для социальнотрудовой сферы и социально-трудовых отношений, связанных с кризисом — роста безработицы и снижения доходов у значительной части населения, существуют и менее очевидные, но достаточно серьезные риски, имеющие более долгосрочный, стратегический, но при этом не менее, а, возможно, и более опасный характер. Риски эти связаны именно с необходимостью проведения структурных реформ в экономике, способных обеспечить ее рост в условиях падения цен на энергоносители, т. е. с необходимостью изменения сырьевого ее характера.

Серьезным вызовом в этих условиях может стать отсутствие реформы сложившейся системы оплаты труда. Если учесть, что из числа занятого населения, ищущего другую работу, 65,2% (т.е. двое из трех) хотят сменить место работы именно потому, что их не устраивает уровень оплаты труда, очевидно, что именно фактор оплаты труда (сложившихся в этой сфере диспропорций) может способствовать тому, что в условиях дефицита молодых и высокообразованных работников именно отрасли финансового и добывающего секторов (сектора с самым высоким уровнем оплаты труда) смогут «оттянуть» на себя лучшие кадры, «обескровив» и так стареющие науку, образование, здравоохранение и обрабатывающие производства. Это может привести также к потере высококвалифицированных кадров, не находящих применения внутри страны.

Таким образом, с точки зрения решения проблем модернизации экономики проблемы, связанные со структурными диспропорциями в области оплаты труда, накладываются на особенности демографического развития страны, а именно — на снижение численности молодежи в народном хозяйстве. В краткосрочной перспективе сокращение численности трудоспособного населения сможет стать фактором, отчасти даже смягчающим снижение спроса на рынке труда. Однако если наложить на ухудшение демографической ситуации проблемы, накопившиеся в сфере образования, можно с уверенностью предположить, что в ближайшие годы нас может ожидать дальнейшее обострение конкуренции работодателей за молодую, активную, современно образованную рабочую силу. Речь идет в первую очередь о структурной нехватке работников, поскольку зачастую предлагаемые рабочие места оказываются весьма некачественными и по оплате, и по условиям труда, но при этом проблема обеспечения рабочих мест именно на инновационных производствах стоит перед работодателями в полный рост уже не первый год, что позволяет руководителям РСПП (р) даже говорить о «квалификационной петле» на шее бизнеса, не дающей ему развиваться.

Этот вопрос — хватит ли трудовых ресурсов для реализации структурных реформ, для инновационной экономики? — вызывает в последние годы особую тревогу и в управленческих структурах, и у работодателей, и в экспертном сообществе. Причем речь идет не только о необходимости поиска кадров для совершенно новых отраслей, меняется содержательное (технологическое) наполнение вполне традиционных производств. Например, квалификационные требования к человеку, претендующему на должность зоотехника, предполагают, помимо традиционных компетенций, также и владение английским языком, знание соответствующего программного обеспечения и т. д. Современная экономика — экономика высокотехнологичная. Совершенно иные задачи такая экономика ставит перед системой образования. Не только в содержательном, но и в организационном плане, кстати. Роль образования в современных условиях действительно кардинально возрастает. Не случайно сегодня говорят об «экономике знаний».

Однако об экономике знаний мы привычно говорим с положительными коннотациями, признавая, конечно, проблемы с запаздывающей перестройкой системы образования. Однако в условиях современной высокотехнологичной «экономики знаний» требуется все меньше людей для того, чтобы производить сколь угодно много товаров и услуг. «Экономика знаний» оказывается «бесчеловечной экономикой» в самом прямом смысле этого слова, и осознание этого факта переводит проблему рисков, возникающих в социально-трудовой сфере, в стратегическую плоскость, заставляя заглянуть в чуть более далекую перспективу. Перед страной, как и перед всем мировым сообществом, стоят серьезные долгосрочные вызовы — низкая трудоемкость современной инновационной экономики.

В развитых странах с этой проблемой столкнулись гораздо раньше — каждый следующий процент экономического роста достигается все меньшим приростом, а то и снижением численности занятого населения, что находит свое отражение в стремительном росте производительности труда в инновационной экономике, с одной стороны, и росте незанятости, прежде всего молодежи, — с другой. В период экономического роста проблему можно было решать за счет удлинения сроков образования и выплаты щедрых пособий по безработице. Однако с развитием экономического кризиса и дальнейшим ростом технологичности современного производства проблема «встает во весь рост», приобретая уже не столько социально-экономическое, сколько социально-политическое звучание, заставляя политиков говорить о «потерянном поколении» — молодых людях, не просто находящихся за рамками производства или учебы, но даже не делающих попыток изменить ситуацию. Таких в Европе, например, на сегодняшний день не менее 12%.

И это не кризисное явление, а долгосрочный тренд. Сегодня все самые фантастические технологические идеи прошлого кажутся слишком консервативными на фоне тех новшеств, которые достаточно быстро внедряются сначала в наиболее развитых странах, а затем и по всему миру в условиях транснационализации современной экономики. Причем автоматизация, «покорив» промышленность, пришла уже в наиболее трудоемкие сектора современной экономики — торговлю, транспорт, сферу услуг.

Для России — страны со значительным по численности населением, предъявляющим спрос на рабочие места, риски, связанные с низкой трудоемкостью инновационной экономики представляются весьма серьезным вызовом, что должно заставить власти создавать дополнительные условия для развития трудоемких производств, иначе мы через какое-то время рискуем столкнуться с проблемой хронической незанятости существенной части населения. Следует учесть, что в условиях Российской Федерации этот риск имеет четко выраженное региональное измерение.

Особо следует отметить проблемы занятости молодежи. Как и во многих других странах мира, в России положение молодежи на рынке труда достаточно сложное, поскольку она в первую очередь сталкивается со снижением спроса на рынке труда. Среди молодых людей выше показатели безработицы и ее продолжительность. Особенно высок уровень безработицы в возрастной группе 15—19 лет (26,6%) и 20—24 года (12,4%). Весьма опасной выглядит тенденция, заключающаяся в том, что в условиях недостаточного количества качественных рабочих мест в формальной экономике молодежь привыкает работать неофициально, получая низкие доходы и отсекая себя от системы социального обеспечения, проходя «отрицательную социализацию».

Возможности противодействия сегодняшним и будущим рискам. То, о чем говорилось выше — отсутствие угрозы в ближайшее время столкнуться со скачкообразным ростом безработицы и с усилением политической нестабильности, обусловленной обнищанием населения, — не означает, что этих проблем не существует и не нужно принимать усилий с тем, чтобы не допустить неконтролируемого ухудшения ситуации в ближайшем будущем. Набор мер достаточно известен и уже апробирован Правительством и региональными властями в прошлом. Эти меры можно назвать тактическими, и предполагают они адресную поддержку наименее социально обеспеченных групп населения, увеличение размера пособия по безработице, особое внимание к ситуации в моногородах, активные мероприятия на рынке труда, максимально возможное противодействие увольнениям, связанным не со структурными изменениями, а с временным падением спроса, поддержка покупательной способности населения.

Вообще решение проблем бедности и социального неравенства является важнейшим условием обеспечения стратегической для страны задачи повышения уровня и качества жизни населения, а потому останется главным приоритетом обеспечения национальной безопасности в социальной сфере. Исходя из складывающихся реалий, решать эти проблемы придется в достаточно сложных условиях как внешнего контекста, так и накопившихся в этой области проблем.

Однако у этой задачи есть конкретное преломление, связанное с необходимостью выработки государством долгосрочной и адекватной политики на рынке труда. Адекватной тем вызовам, с которыми страна сталкивается сегодня, а конкретнее — политика на рынке труда должна обеспечивать интенсификацию структурных сдвигов, формирование новой структуры экономики. Поэтому она должна обеспечить, помимо недопущения снижения жизненного уровня широких слоев населения, также гибкость заработной платы, стимулирующую прогрессивные структурные сдвиги в экономике. Тарифная политика должна стать одним из элементов политики занятости, поскольку зарплата выполняет роль регулятора качественных пропорций занятости, способствующего активизации инноваций и развитию отраслей промышленности, обеспечивающих «прорывной» характер технологического развития страны, а также «отвечающих» за качество трудового потенциала. Именно эти отрасли за счет высокой оплаты труда должны стать привлекательными для молодой, образованной, высококвалифицированной рабочей силы (особенно в условиях демографического спада и уменьшения предложения рабочей силы на рынке труда). Пока такие задачи не решаются в полной мере, хотя и декларируются Правительством. Зачастую принимаемые Правительством документы носят инерционный характер и недостаточно учитывают необходимость осуществления структурной перестройки рынка труда, что, впрочем, во многом объясняется отсутствием на государственном уровне программы реструктуризации российской экономики.

Именно поэтому в политике, проводимой на рынке труда, краткосрочные задачи могут вступать в противоречие со среднесрочными и долгосрочными и продуцировать дополнительные риски, связанные с отсутствием поддержки со стороны государства широких структурных реформ в экономике. Значительные издержки (связанные как с потерей времени, так и с финансовыми вложениями), которые предприятия вынуждены нести при проведении серьезных структурных преобразований при отсутствии стимулов (кредиты, налоги, тарифы и т. д.), и сохранение чрезмерно запретительной практики осуществления увольнений могут стать серьезным препятствием на пути модернизации как самих предприятий, так и занятости в целом.

Негативными последствиями такой ситуации с точки зрения занятости могут быть: увеличение масштабов распространения «серой» и неформальной занятости; рост масштабов бедности работающего населения, сложная ситуация с профессиональной заболеваемостью и смертностью на производстве; усиление сегментации (в том числе и трудовых отношений) на рынке труда при росте масштабов низших его сегментов; снижение заинтересованности предпринимателей во внедрении инноваций и смещение специализации фирм в сторону низкотехнологичных производств с низким уровнем оплаты труда, вредными и опасными его условиями, высоким уровнем профессиональной заболеваемости и травматизма.

Такая ситуация вполне реалистична, так как в условиях экономической неопределенности в бюджетах всех уровней может не оказаться достаточных средств для осуществления необходимых мероприятий. Даже сильная немецкая экономика не выдержала финансовой нагрузки, связанной с реализацией программ по подготовке и переподготовке высвобождаемых кадров, и в кризис 2008—2009 гг. Правительство вынуждено было отказаться от наиболее дорогостоящих из них, несмотря на то что были они достаточно эффективными. В нашем случае ситуация осложняется отсутствием «систем страхования» социальных рисков на рынке труда при реструктуризации экономики, а также систем адаптации — систем профессионального образования и переподготовки (на реформирование которых необходимо еще и время), отсутствием единого рынка труда и механизмов повышения мобильности рабочей силы, что грозит серьезными потерями трудового потенциала страны. Кроме того, недостаток средств в бюджетах на минимизацию социальных рисков может со временем все же спровоцировать рост социальной и политической напряженности, что при отсутствии цивилизованных механизмов выражения недовольства в социально-трудовой сфере может привести к серьезной дестабилизации ситуации. Однако все это риски, грозящие стране скорее в среднесрочной, нежели в ближайшей перспективе.

Проблемой, которую необходимо было начать решать еще «вчера», является задача перестройки системы профессионального образования. Задача эта настолько сложная и комплексная, что рассмотрение ее требует, несомненно, отдельного исследования, но очевидно одно: переформатирование должно коснуться буквально всех сторон систем образования. Мы имеем в виду и нехватку квалифицированных преподавателей, и отсутствие профессиональных стандартов, и недостаточность современных образовательных программ и оснащения учебных заведений, и необходимость разработки и внедрения новых технологий образования — системы, позволяющей учащимся строить свои личные образовательные стратегии, и необходимость разработки соответствующего законодательства и создания институциональной инфраструктуры.

Еще один важный момент — традиционно низкая профессиональная и территориальная мобильность населения в стране. О том, что такая проблема осознается и предполагается к решению, свидетельствуют некоторые заявления членов Правительства, озвучиваемые ими в последнее время, однако, как и в случае с перестройкой системы профессионального образования, ее решение может потребовать определенных ресурсов, с эффективным использованием которых в стране в последние годы были большие проблемы.

Несоизмеримо меньших финансовых (но отнюдь не интеллектуальных) вложений требует программа широкого освещения и разъяснения тех или иных действий Правительства, особенно затрагивающих социально-трудовую сферу. А между тем отсутствие должного информационно-идеологического обоснования преобразований и отсутствие у большинства населения, особенно молодежи, четкого понимания перспектив социально-экономического развития страны, а также механизмов «приспособления» к переменам может не просто затруднить выстраивание индивидуальных стратегий адаптации, но и вызвать неприятие реформ значительной частью общества, тем более что у большой части населения сформировалось устойчиво негативное отношение к любым «реформам».

Перечисленные нами риски можно отнести к среднесрочным, а вот стратегическим и долгосрочным вызовом является обвальное снижение спроса на рабочую силу со стороны современной экономики, даже в условиях экономического роста. Наиболее очевидным выходом представляется необходимость развития, особенно в трудоизбыточных регионах, наиболее трудоемких производств. К таким в современных условиях относятся, например, туризм, легкая промышленность, пищевая промышленность.

Однако очевидно, что решение проблем тотальной незанятости населения еще ждет своего рассмотрения научным и экспертным сообществом. От экспертов потребуется ответить на целый ряд совершенно разноплановых вопросов: от философско-экзистенциальных вопросов о том, чем же может заниматься человечество за пределами трудовой деятельности до полной ревизии трудового законодательства и пересмотра основ финансирования социальной политики государства. Сложность ситуации состоит в том, что отвечать на все эти вопросы уже не экспертам, а политикам придется в самое ближайшее время.