Психическое состояние. 
Алкогольный делирий

Психическое состояние: при поступлении охотно включается в беседу, правильно, по существу отвечает на вопросы. При общении с врачом обнаруживал повышенную оживленность, говорливость, готовность к обсуждению болезни. Признавал злоупотребление алкоголем, просил положить в больницу, т.к. самостоятельно прекратить запой не может. Легко отвлекаем, оглядывается на каждый новый звук, шум. Держится развязно, фамильярно, с некоторой бравадой рассказывает о пьянстве и своих ярких и «страшных» сновидениях. Днем в отделении был общителен до суетливости, словоохотлив. Общий эмоциональный фон неустойчив, то эйфоричен, то раздражителен, то подавлен, то молчалив. В 20 ч психическое состояние заметно изменилось, стал беспокойно двигаться по палате, делал резкие непонятные движения, объяснял, что ловит «чертей за хвост», отмахивался от мух, разгонял их полотенцем, что-то искал под кроватью. На вопрос, что ищет, отвечал: «Отвертку надо, отвертку… куда-то делась, нет, не могу, что-то…» Почти беспрерывно что-то говорил. При обращении к нему напрягался, с усилием старался произвести впечатление здорового: «Нет, ничего, здоров я, только пить хочется». Правильно назвал место нахождения, окружающий персонал и врачей. Предоставленный себе становился беспокойным, суетливым, куда-то стремился. С 22 ч усилилось двигательное беспокойство, от чего-то отмахивался, отталкивался. Пел песни, пытался плясать, смеялся, свистел, кричал, рвался куда-то бежать. При обращении к нему после настойчивых вопросов, напрягаясь с тру-дом, отвлекался и стремился показать себя бодрым, говорил: «Я сейчас, доктор, всё нормально, это так, баловство». Вскоре становился тревожным, на лице появлялся страх, кричал: «Уйди, рожа…», затем снова затихал. Что-то рассматривал на стене, отмахивался от каких-то насекомых. Положительный симптом Лимпмана. С 1 ч ночи в картине двигательного возбуждения стала заметна истощаемость, перестал свистеть, реже кричал. Удлинились периоды относительно спокойного состояния. В 4 ч уснул. Разбужен в 14 ч, не сразу понял, в какой больница, но быстро восстановилась полная ориентировка в окружающем, месте и времени. По существу отвечал на вопросы, но говорил неохотно, жаловался на слабость, головную боль и боль в локтевых суставах. Был спокоен, но держался несколько отчужденно. В беседу вступал без особенного желания, обнаруживал полное понимание окружающего, признавал болезненный характер перенесенных переживаний, внешне не обнаруживал психотических нарушений. Вечером активен, включался в общение с персоналом, рассказал о том, что вечером был болен, ночью видел толпу людей, которые хотели его убить, бранили, готовили ужасную расправу. Слышал красивую музыку, видел мух, тараканов. На него надвигались страшные рожи, какие-то языки преследовали его. Удивлялся, как это могло случиться: «Раньше не верил, что так бывает», боялся, чтобы такое не повторилось, заверял, что никогда больше не будет [censored] спиртные напитки. Многое из своего поведения объяснить не мог, ссылался на запамятование, отрицал при напоминании, хотя и без уверенности: «Может и было, не помню». Настаивал на выписке домой.

Больному проводилось дезинтоксикационное лечение по схеме, ингаляция газовой смеси азота и кислорода в течение 30 мин, дважды в сутки, витаминотерапия. После выхода из психотического состояния была проведена противоалкогольная условно-рефлекторная терапия апоморфином. Катамнез. После выписки из больницы приступил к работе, перейдя в другое строительное управление, т.к. не хотел встречаться с товарищам по бригаде, «было стыдно, что попал в псих-больницу». В течение месяца проводил поддерживающую терапию, сохранялись нормальные от-ношения в семье. Год не употреблял спиртных напитков. Переехал с семьей в г. Зею, где работал в леспромхозе. Начал [censored] снова алкоголь. В один из дней пришел домой в возбужденном состоянии, стал высказывать претензии теще: «Что ты колдуешь, зачем держишь зверей на печи?». Был тревожен, метался по дому, вдруг увидел в окне «чертей, которые подсматривали, показывали на него пальцем. Взял сапог и бросил в окно, разбив стекло. Пришедший в дом зять, увидев такую картину, ударил и привязал больного к кровати, где он снова уснул. Утром встал «как ни в чем не бывало», со смехом обсуждал свое поведение, ссылался на запамятвание.

Через 2 года уехал от жены, т.к. не сдержал обещания прекратить пьянство. В течение лета продолжал [censored] спиртными напитками. В состоянии опьянения стал вести себя необычно, то разговаривал сам с собой, то начинал прятаться. Однажды, находясь у знакомых, встал среди ночи и стал убирать в квартире, мыть пол, считая, что он находится дома. Стремился к двери балкона, разбил стекло, с трудом был удержан. Удивлялся, почему его держат, он хотел выйти на улицу. Вскоре успокоился и уснул. Через месяц после случившегося был запой в течение 7 дней. После прерывания запоя через три дня вечером стал возбужденным, ходил ночью по двору, суетился, весь дрожал, был «мокрый от пота». По словам матери, бесчельно перебирал бумажки, откликался на зов жены, которая уже давно с ним не жила. Затем затих. Утром мать обнаружила труп П., лежащий на краю постели, шею охватывала петля, привязанная к потолку.