Экспертиза ценности документов в XIX веке

В XIX веке рост делопроизводства в связи с бюрократизацией управления, рост объема документации, переполнение ряда архивов поставили вопрос о необходимости «разгрузки» архивов. Обычно это мероприятие приурочивалось к частичной реорганизации того или иного учреждения и часто наносило немалый вред архивам, так как ведомственные архивы руководствовались узковедомственными подходами при отборе документов на уничтожение, произвольно дробили архивные фонды. Понятие «разгрузка» включало в себя: — передачу архивных материалов из одного переполненного архива в другой архив; - переброску архивов в пустующие и чаще всего неприспособленные помещения; - массовое уничтожение архивных материалов. Уничтожение архивных документов было санкционировано в 1829—1830 годах Николаем I при разборе документов Кабинета е.и.в., а также при разборке дел петербургских Сенатского и архива старых дел. Позже — в 1857 году, — разрешение на уничтожение дел было предоставлено местным органам власти [48, с.65].

Секретные дела сжигались, прочие продавались бумажным фабрикантам (благодаря последнему обстоятельству удалось спасти и сохранить в частных коллекциях большое количество ценных источников).

В середине XIX века местные органы власти получили разрешение уничтожать архивные документы. Вопрос об уничтожении «ненужных бумаг» решали чиновники, малокомпетентные в вопросах исторической значимости документов.

Во второй половине XIX века в архивном деле происходят значительные изменения. Пристальное внимание архивистов начинают привлекать вопросы экспертизы ценности документов. Если раньше архивы занимались преимущественно комплектованием, то теперь не менее значимой становится задача упорядочения и описания архивных дел, и здесь были достигнуты немалые успехи.

В 60−70-е годы XIX века происходит оживление архивной работы: в результате реформ 60-х годов были упразднены многие учреждения, другие были реорганизованы, производилась массовая сдача и приемка архивами материалов упраздняемых учреждений, началась организация архивов при новых учреждениях. Не говоря уже о том, что произошло укрепление существующих исторических архивов и возникли новые.

Однако это оживление архивной деятельности сопровождалось массовым, невиданным, разрешенным уничтожением архивных дел. Ввиду этого бездумного и бесконтрольного уничтожения документов актуализировалась задача централизации архивного дела, охраны архивных документов. Обеспокоенная архивная общественность поднимала вопрос о реорганизации архивного дела, об архивной реформе.

Свой проект архивной реформы представил Николай Васильевич Калачов (1819−1885). Выпускник юридического факультета Московского университета, ставший затем его профессором, Калачов к времени представления своего проекта успел поработать в Археографической комиссии, Московском главном архиве МИД, участвовал в подготовке реформ 60-х годов, а в 1865 году возглавил Московский архив Министерства юстиции. В 1852—1853 годах Калачов совершил археографические экспедиции по ряду губерний России — Владимирской, Московской, Нижегородской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Саратовской, Симбирской, Тамбовской, Тверской, Ярославской и другим, — обследуя архивы присутственных мест и частные хранилища документов. Многие собранные документы Калачов опубликовал. Калачов обнаружил катастрофическое состояние многих местных архивов, пришел к выводу о необходимости архивной реформы [49, с.23].

В 1869 году он организовал первый археологический съезд и сделал доклад о необходимости архивной реформы. Главная идея реформы — создание в губерниях центральных исторических архивов, прекращение уничтожения документов, совершенствование описания дел, расширение допуска к ним пользователей. Для обсуждения доклада была создана специальная комиссия. В 1872 году по решению второго археологического съезда была введена четкая система экспертизы ценности документов. Экспертиза документов проходила в несколько этапов. Разборочные комиссии архивов разделяли документы на справочные и исторические. Исторические документы отправлялись в специально создаваемые исторические архивы. В исторических губернских архивах разборочные комиссии проводили вторую экспертизу и направляли исторические дела либо в министерские архивы либо в губернские, часть дел в случае их малозначительности отправлялись на уничтожение. Судьбу спорных документов (об их дальнейшем хранении или уничтожении) окончательно решала разборочная комиссия при Главной архивной комиссии министерства народного просвещения (ГАК МНП) после рассмотрения представленных ей описей и актов на уничтожение.

Н.В. Калачов выступал резко против бездумного уничтожения документов. Он предложил создать комиссии для отбора документов. В первой половине XIX века экспертиза ценности рассматривалась в основном как средство определения практического и справочного значения материалов. О научной ценности источников вопрос поднимался лишь в единичных случаях. Н. В. Калачов впервые сформулировал две основные задачи экспертизы ценности: выяснение справочного значения материалов в текущих архивах и научного значения в исторических. Для более верного определения исторической значимости документов Н. В. Калачов предлагал включать в разборочные комиссии местных краеведов. Сама идея Н. В. Калачова о создании комиссий для отбора документов предназначенных для хранения была прогрессивной. С их помощью привлекались силы общественности к разработке местных материалов, которые были необходимы для изучения многих важных вопросов. Однако отсутствие определенных критериев для отбора документов, малая заинтересованность большинства учреждений в подобной деятельности редко приводила к желаемым результатам. В целом деятельность Н. В. Калачова была важной вехой в развитии экспертизы ценности документов. Однако, как отмечают современные исследователи, в пылу полемики, Калачов порой терял чувство реального. Например, нельзя признать обоснованным его требование при проведении экспертизы просматривать единицу хранения «от листа до листа». Спорен тезис Н. В. Калачова о том, что нельзя уничтожать секретные материалы. В них, как известно, было немало бумаг, не имеющих ни научной, ни практической ценности. В тоже время представляют интерес его рекомендация не уничтожать документы, не подлежащие хранению, а продавать их с публичных торгов, так как эти материалы все-таки «нельзя признать бесполезными и в ученом отношении вполне негодными». Обоснованно его мнение о том, что дублетные источники вместо уничтожения целесообразно передавать в библиотеки и другие хранилища. Важное значение имел тезис, что материалы нельзя уничтожать до их сдачи в архивы. Основываясь именно на нем, в период с 1875 года по 1885 год удалось временно приостановить уничтожение источников ведомствами. Описание дел в это время достигло определенных успехов. У законченных делопроизводством комплексов материалов справочники (описи и алфавиты) порой отсутствовали или были выполнены очень примитивно, не раскрывали содержание источников, часто содержали ошибки и описки. Хаотическое состояние материалов и низкий уровень справочного аппарата затрудняли дальнейшую работу с данными источниками и приводили к ошибкам в оценке ценности материалов [33, с.145−147].

После смерти Н. В. Калачова в 1885 году уничтожение документов возобновилось во все возрастающих размерах. Это сильно обеспокоило историческую общественность. Московское Археологическое общество в 1898 году поручило Д. Я. Самоквасову, видному археологу и историку русского права заняться этим вопросом.

Самоквасов доказывал необходимость архивной реформы. Он подверг критике результаты деятельности комиссии Калачова, деятельность Археологического института, не справившегося с подготовкой кадров для архивов России, деятельность губернских ученых комиссий, не справлявшихся с задачами спасения архивных документов от уничтожения. По мнению Самоквасова, институт давал в основном не архивную, а археологическую подготовку, а губернские ученые комиссии были часто некомпетентны в архивном деле. Они изучали предоставленные учреждениями «глухие» описи и по ним санкционировали уничтожение дел.

Даже из признанных важными архивных дел на хранение отбиралось не все: не хватало помещений. В результате процент отобранных на хранение в 1880—1890-х годах дел составлял от 0,15 до 7% [33, с. 159−162].

Свои выводы и предложения по проведению реформы Самоквасов изложил в 1898 году в докладе Московскому археологическому обществу, в 1899 году — XI Археологическом съезде в Киеве, а позже — в 1902 году, — в своей двухтомной монографии «Архивное дело в России» (Том первый — «Современное архивное нестроение», второй — «Прошедшая, настоящая и будущая постановка архивного дела в России»). Проект Самоквасова можно свести к следующим пунктам: 1) для управления архивами государственных и общественных учреждений Российской империи создать особый центральный орган, зависимый от центральной власти — Центральное архивное управление; 2) делопроизводство до 1800 года включительно концентрируется в Московском архиве Министерства юстиции, кроме документов тех министерств, в которых существуют хорошие центральные архивы; 3) в центрах учебных округов (которые охватывали по нескольку губерний) учредить Областные архивы (по типу центральных архивов древних актов в Киеве, Вильно, Витебске) с документами местных правительственных и общественных учреждений по 1800 год, причем, губернские ученые комиссии должны влиться в состав этих областных архивов; 4) делопроизводство позднее 1800 года должно было образовать в столице единый «Архив-регистратуру», а в каждой губернии — по одному губернскому «архиву-регистратуре» [64, с.154].

Губернские ученые комиссии (роль которых, по проекту Самоквасова, становилась весьма второстепенной) во главе с Археологическим институтом выдвинули в противовес самоквасовскому свой проект. Согласно этому проекту, центральные архивы должны были быть организованы в каждой губернии, а губернским ученым комиссиям отводилась бы в архивах главная организаторская и руководящая роль.

Спор проектов на XI Археологическом съезде в 1899 году закончился компромиссом. В основу решения был положен проект Самоквасова, но за губернскими комиссиями сохранялась самостоятельность; были изменены предельные даты поступавших в центральные архивы материалов. Решено было добиваться создания Главного архивного управления, которое осуществляло бы руководство архивами. Вся система архивов должна была стать трехступенчатой: первая ступень — единый центральный государственный архив, хранящий материалы до 1825 года всех высших и центральных государственных учреждений — существующих и упраздненных, кроме тех учреждений, которые имеют благоустроенные архивы; вторая ступень — областные архивы в 12-ти крупных губернских городах, в которых должны были храниться документы по 1775 года; третья ступень — губернские центральные архивы с делопроизводством всех местных учреждений с 1775 года до документов 25-летней давности. Однако этот проект не был осуществлен [64, с. 155−156].