Обзор и анализ работ Нобелевских лауреатов за 2004 год

Нобелевская премия по экономике вручена норвежцу Финну Кидланду (Finn Kydland) и американцу Эдварду Прескотту (Edward Prescott) за работы в области макроэкономической динамики. Как сообщается на сайте Нобелевского комитета, она присуждена за их вклад в изучение влияния фактора времени на экономическую политику и за исследования движущих сил деловых циклов.

Финн Кидланд из университета Карнеги-Меллон в Питтсбурге и университета Калифорнии в Санта-Барбаре, как и Эдвард Прескотт — его коллега из университета штата Аризона в Темпезаслужили известность не только работами по макроэкономическому анализу, но и практической деятельноcтью по разработке фискальной и монетарной политики для многих стран.

Работы этих экономистов помогли объяснить, почему может развиваться высокая инфляция, несмотря на то, что заявленной целью монетарной политики государства является стабильность цен. Это связано с эффектом ожидания в отношении будущей экономической политики.

Например, если люди ожидают в будущем повышения налогов, то они начинают меньше экономить, а если ожидается эмиссионный вброс денег в экономику и, как следствие, увеличение инфляции, то с опережением происходит рост цен и увеличение зарплат.

Раньше подобные нестыковки относили за счет отдельных неверных решений, однако Кидланд и Прескотт показали, что они проистекают из стратегических экономических и политических ошибок. Во многом их исследования легли в основу реформы центральных банков различных государств.

Эдвард Прескотт и Финн Кёдланд создали важную часть современной макроэкономики — динамическую макроэкономику. Они взяли все — в потоке времени! Они соединили поток времени, поток технологического прогресса, производство, поток денег и психологические ожидания. Тем самым они создали законченную и целостную динамическую систему анализа национальной экономики любой страны.

Что получается по этой системе? Краткосрочные колебания деловой активности, то есть то, что называется бизнес-циклами, зависят от колебаний технологического прогресса. А колебания технологического прогресса очень резкие в реальной жизни. Плюс дополнительное сильное влияние оказывают и шоковые потрясения реального процесса. Например, можно говорить о нефтяном шоке 70-ых годов. В принципе, он и вдохновил Прескотта и Кёдланда.

Эта аналитическая модель получила название «Модель реальных циклов» — в отличие от предыдущих моделей, номинальных — то есть денежных и финансовых циклов деловой активности.

С точки зрения Прескотта и Кёдланда, если на минуту воспользоваться военными образами, то экономический рост — это стратегическое наступление с временными тактическими отступлениями и рецессиями. Эти отступления используются для «перегруппировки сил» и для смены «технологического оснащения». И вот это и есть реальный цикл деловой активности.

Тактика без стратегии не способна победить инфляцию! Нужна стратегия, то есть установление заданных параметров: например, не допускать инфляцию выше 1−2% в год. Тогда и участники рынка не будут повышать цены, а станут поднимать производство в ответ на стратегически продуманный рост денежной массы. Знаменитая стратегическая статью Прескотта и Кёдланда называется «Правила вместо свободного волеизъявления». И этот подход сейчас принят в большинстве западных стран.

Модели Прескотта и Кёдланда, скорее, аналитические, чем предсказательные. А предсказания, скорее всего, качественного характера. Например, что отсутствие стратегии ЦБ и отсутствие системного подхода не позволит справиться с инфляцией, несмотря на любые тактические усилия. И действительно, опыт показал, что это крупное, качественное предсказание всюду сказывается.

Существует парадокс: можно сказать, что для качественного предсказания нужна системная политика для борьбы с инфляцией. И это качественное предсказание оправдалось в стране, о которой Прескотт и Кёдланд никогда не думали, а именно — в России! Оправдалось оно в 90-ые годы, когда власти вели бой с инфляцией, но не имели системной стратегии и «доборолись» до дефолта 1998;го года. При этом был фон колоссального спада экономики и — высокая инфляция.

То есть как раз отсутствие стратегического системного подхода к реальной экономике и системной политики в области денежной политики привели к тому положению, которое сложилось в 90-е годы. Так что мы видим, как модель, созданная в другой обстановке, для другого времени и для другого круга стран, оправдывается на опыте страны, о которой авторы даже не думали.

Нельзя сказать, что нобелевские лауреаты 2004 г. показали неэффективность отказа от государственного регулирования экономики. Они определили, что, объявив о правилах игры, государственные органы должны выдерживать эти правила достаточно длительное время. То есть, если политика оказывается состоятельной во времени, то она лучше, чем любая переменчивая политика. А следовательно, если государственное регулирование экономики состоятельно во времени, то оно допустимо. То, что последователи основателя неомонетаристской школы могут допускать возможность государственного регулирования и даже рассуждать, какое регулирование наиболее эффективно, равнозначно призыву к ампутации «невидимой руки» рынка.

Выбирать между той или иной формой государственного регулирования возможно только при изначальном убеждении в том, что без регулирования не обойтись!

Название статьи Кидланда и Прескотта, напечатанной в «Журнале политической экономии» в 1977 г., напоминает политический лозунг — «Правила важнее прав: несостоятельность оптимальных планов «. Имелось в виду, что соблюдение ранее установленных и общепринятых правил для экономики более важно, чем право решать сверху любую экономическую или социальную проблему. Если возможности верха беспредельны, то результаты его деятельности негативны.

Как тут не вспомнить, что после принятия Налогового кодекса РФ в нашей Государственной думе было выдвинуто 593 законопроекта по его изменению, причем основную их часть предложило правительство. Изменение правил — главный козырь российского чиновничества в его многовековой игре против собственного народа. Ежегодно меняются формы банковской и налоговой отчетности, причем об этом не удосуживаются сообщить заранее. Суетливость российской государственной политики имеет некоторый особый смысл не по исходным положениям, а по факту.

Лауреаты-2004 исследовали дефекты государственной политики преимущественно в сфере налогообложения и регулирования денежного обращения, но состоятельность, последовательность политики или ее отсутствие можно отметить в любой сфере воздействия государства на экономику.

Например, многие усилия современного российского правительства показательно ориентированы на то, что оно уговаривает своих граждан вовремя и в полной мере оплачивать жилье и коммунальные услуги, исходя из принципа «припугнуть». Но многие все равно не платят, не желая верить чиновникам. Рассуждения простые — всех не заморозишь, всех не выселишь. По политическим соображениям российское правительство, действительно, скорее всего, предпочтет все же уберечь некоторые города и погасит долги. Как только это будет сделано, следующие предупреждения о выселении будут проигнорированы. Но и смириться с гибелью городов правительство не может. Более того, и оно знает об этом — о том, что не может пойти до конца. Поэтому пугать население — означает заведомо идти на политику, несостоятельную во времени.

Вклад Кидланда и Прескотта принципиально изменил представления о политике государства в сфере экономики. Государственная политика, преследующая краткосрочные цели, идет вразрез с целями долгосрочными. Причем это противоречие проходит по линии стабильности политики. Если в государственной экономической политике преобладают краткосрочные цели, то они, какими бы ни были удачными, приносят худшие результаты, чем если бы господствовали долгосрочные цели.

Ф. Кидланд и Э. Прескотт показали, что дискретные меры имеют долгосрочные последствия и могут привести в перспективе как к положительным, так и отрицательным результатам. Согласно их убедительным исследованиям, центробанк должен строго соблюдать известные всем правила своей работы. Непоследовательность в его действиях даже при совершенно правильной политике, ориентированной на стабильность цен, способна привести к высокой инфляции.

Пояснить их мысли можно на следующем примере. Положим на стол лист бумаги и на этот лист поставим стакан с водой. Если быстро выдернуть лист из-под стакана, то стакан останется на месте. Если медленно тянуть лист, стакан начнет двигаться вместе с ним.

Этот процесс нельзя описывать без учета скорости вытягивания, она — ключевой параметр. Когда в нашей стране планировалась шоковая терапия начала 90-х годов, предполагалось, что люди «потянутся» вслед за ценами, начнут больше зарабатывать, увеличивать свои денежные доходы, чтобы вернуться к прежнему уровню потребления. Иными словами, шоковое воздействие полагалось аналогичным тому случаю, когда бумага медленно вытягивается из-под стакана, и стакан движется вместе с ней. Но население нашей страны отреагировало на ценовой шок по первому варианту. Шок прошел, а производительность труда упала вдвое. Люди объективно в среднем стали работать не лучше, а хуже.

Работы лауреатов Нобелевской премии по экономике 2004 г. убеждают, что вмешательство государства в экономику представляет собой весьма интересный объект для исследования в совершенно новой сфере. Они предложили изучать не только результаты такого вмешательства, но и само содержание экономической политики в той части, в какой она может быть сведена к количественным показателям.