Психологические предпосылки возникновения склонностей к сексуальному насилию

Актуальность темы

исследования. Проблема сексуального насилия и его последствий существует несколько веков, но предметом научного исследования стала только в 70-х гг. ХХ столетия в США, а затем в Европе. В России до последнего времени данный вопрос не являлся предметом широкого обсуждения, а тем более глубоких научных исследований. Только в 90-е гг. XX в. появились первые научные работы на эту тему. От констатации факта существования проблемы насилия общество перешло к серьезному научному анализу.

Проблема аномального субъекта насильственных сексуальных преступлений относится к области многочисленных исследований как в рамках криминологии, так и в рамках юридической психологии, судебной психиатрии и сексологии. Основные направления исследований ведутся в русле анализа влияния различных уголовно-релевантных состояний психики субъекта на момент совершения криминального деяния и их комплексной экспертной оценки. Говоря о специфике аномального субъекта насильственных половых преступлений, как правило, выделяется несколько основных моментов:

1) наряду с многочисленными психическими нарушениями у данной категории лиц часто встречается расстройство полового влечения в рамках парафильного и псевдопарафильного поведения;

2) к психологическим особенностям относятся значительные вариации полоролевой идентичности;

3) психосексуальные нарушения оказывают значительное влияние в первую очередь на процессы волевого контроля поведения в период, относящийся к совершению криминального поведения;

4) психологические и патопсихологические особенности сексуальных нарушений представляют специфические возможности прогноза сексуального поведения и оценки общественной опасности личности преступника с психосексуальными аномалиями.

Правовое отражение значимости и специфики нарушений сексуального поведения нашло свое отражение в формировании судебной сексологии и сексопатологии как самостоятельной научной области исследований и выделении комплексных судебных сексолого-психиатрических и психолого-сексолого-психиатрических экспертиз.

Исследования свидетельствуют о многообразии патогенетических механизмов и мотивационных предпосылок сексуального насилия. Хотя у подавляющего большинства насильников были выявлены нарушения полоролевого поведения, наиболее распространенным мотивом насильственного секса является снятие сексуального напряжения (учитывая характерные для данных лиц высокую интенсивность сексуального либидо при редуцированном платоническом и эротическом).

Объектом исследования являются общественные отношения, регулирующие психологические предпосылки возникновения склонностей к сексуальному насилию.

Предмет исследования — система норм права, регламентирующая психологические предпосылки возникновения склонностей к сексуальному насилию.

Цель данной выпускной квалификационной работы — изучение психологических предпосылок возникновения склонностей к сексуальному насилию.

Для достижения поставленной цели, необходимо будет решить следующие задачи:

— раскрыть насилие как психологическую и правовую категорию;

— рассмотреть психологию насилия;

— проанализировать черты личности, свидетельствующие о склонности к насилию;

— исследовать организацию и методику исследования склонностей к сексуальному насилию;

— проанализировать результаты исследования.

Теоретическуюоснову исследования составили труды таких авторов, как Ф. М. Абубакиров, Р. Х. Алиев, Л. Н. Клоченко, Р. В. Кадыров, Е. В. Янкина, А. А. Ашин, А. П. Войтович, Б. В. Волженкин и др.

Методологическую основу дипломной работы составляют научные положения диалектической философии, общенаучные методы познания, такие как анализ, синтез, системный подход, логические приемы индукции и дедукции. В процессе разработки разных аспектов темы использовались также частно-научные методы: сравнительно-правовой, статистический, социологический и др.

Структура работы выстроена в соответствии с ее задачами и состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Глава 1. Теоретико-методологические основы изучения сексуального насилия и его психологических аспектов

1.1 Понятие насилия. Насилие как психологическая и правовая категория

Насилие, по определению Всемирной Организации Здравоохранения, — преднамеренное применение физической силы или власти, действительное или в виде угрозы, направленное против себя, против иного лица, группы лиц или общины, результатом которого являются (либо имеется высокая степень вероятности этого) телесные повреждения, смерть, психологическая травма, отклонения в развитии или различного рода ущерб[6, с. 17 — 19].

Это определение соединяет преднамеренность и фактические совершение акта насилия, независимо от его результата. Включение в определение слов «использование власти» расширяет традиционное понимание природы насильственного акта тем, что включает в понятие насилия действия, источником которых является власть над человеком, то есть угрозы и запугивание.

Во всём мире насилие ежегодно становится причиной смерти более 1,5 миллионов людей. На каждую насильственную смерть приходятся десятки случаев госпитализации, сотни выездов служб неотложной помощи и тысячи визитов к врачам.

Помимо этого, насилие часто влечёт за собой пожизненные последствия для физического и психического здоровья пострадавших и их взаимодействия с другими людьми, а также может замедлять экономическое и социальное развитие.

Согласно официальной позиции ВОЗ, причины насилия отчасти обусловлены биологическими и иными личностными факторами предрасположенности человека к агрессии, однако чаще такие факторы взаимодействуют с семейными, общинными, культурными и прочими факторами внешнего характера и таким образом создают ситуацию, в которой возникает насилие.

Общую категорию «насилие» можно классифицировать на следующие виды:

Рисунок 1 — Классификация насилия Таким образом, насилие как психологическая категория — это психологическое и физическое давление на человека с целью принуждения его к определенным действиям. Насилие может быть физическим, психологическим и половым.

Обратимся теперь к характеристике насилия как категории правовой.

Установление наличия или отсутствия насильственного характера преступления связано с определением уголовно-правового понятия насилия, а поскольку данное понятие характеризуется совокупностью признаков, каждый из которых является его неотъемлемым свойством, отграничивающим насильственное действие от ненасильственного, постольку решение данного вопроса обусловлено фиксацией всех признаков насилия. Отсутствие в преступном деянии хотя бы одного из этих признаков означает, что оно является ненасильственным.

Но прежде чем перейти к рассмотрению собственно объекта данного исследования, т. е. уголовно-правовому понятию насилия следует заметить, что оно может выступать способом совершения преступления и деянием как самоцелью, достигаемой и исчерпывающейся им. Так, в преступлениях с двумя объектами, в которых в качестве дополнительного объекта выступают жизнь, здоровье или телесная неприкосновенность (например, преступления против порядка управления, правосудия и т. д.), деяния не исчерпываются насилием, которое выступает в этих преступлениях в качестве способа достижения цели. Между тем в преступлениях, где указанные социальные блага: жизнь, здоровье или телесная неприкосновенность, являются основным непосредственным объектом посягательства (например, убийство, причинение вреда здоровью и т. д.), насилие может выступать и как способ достижения определенной цели (к примеру, получение материальной выгоды), так и исчерпываться самим фактом его применения. То есть действие, которое в одних преступлениях выступает как способ, в других может рассматриваться как основное деяние[7, с. 19 — 20].

Насилие как основное деяние является конструктивным признаком состава насильственного преступления, определяющим его правовое содержание. При этом насильственное воздействие может предусматриваться в диспозиции статьи Особенной части УК РФ, описывающей преступное деяние, наряду с другими ненасильственными способами совершения данного преступления (например, доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего (ст. 10 УК РФ[1]), действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой путем убийства членов этой группы, причинения тяжкого вреда их здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы (ст. 357 УК РФ).

Помимо основного деяния, насилие может выступать и как способ совершения преступления, предусмотренный в качестве обязательного или квалифицирующего признака данного состава преступления. Необходимо заметить, что именно установление способа совершения преступления, в том числе и насильственного, среди других факультативных признаков объективной стороны вызывает на практике значительные трудности при квалификации, в связи с чем, прежде чем перейти к анализу понятия «уголовно-правовое насилие», следует охарактеризовать этот признак объективной стороны состава преступления.

Как было уже сказано, физическое насилие, являясь разновидностью насилия вообще, имеет ряд особенностей. Именно на них мы и остановимся.

Для начала следует более точно определить предмет посягательства при анализируемом виде воздействия, в качестве которого, по-нашему мнению, можно рассматривать организм человека как биосистему, имеющую свое строение и развитие, способную к обмену веществ, самостоятельному дыханию и росту.

На более дробном уровне в качестве предмета физического насилия выступают отдельные подструктуры организма, такие как органы, ткани и тканевые элементы.

Морфология выделяет и другие уровни организации живой материи человека — клеточный и субклеточный. И хотя на настоящем этапе развития человечества они пока не имеют особого значения для уголовно-правового анализа исследуемого вида насилия, но при дальнейшем развитии науки в области генной инженерии вполне вероятно могут стать предметом преступного воздействия, что неизбежно отразиться не только в специфике деяния, но и методах борьбы с ним.

Итак, в настоящее время физическое насилие представляет собой воздействие двух видов: на организм и на внутренние органы человека без повреждения наружных тканей (отравление, одурманивание и т. п.).

И если включение первого вида воздействия в понятие физического насилия не вызывает сомнения, то отнесение к насильственному второго вида является спорным.

В уголовном законодательстве отсутствуют специальные нормы, предусматривающие самостоятельную ответственность за воздействие на внутренние органы человека без повреждения наружных тканей, не повлекшее причинение вреда здоровью и не содержащее признаков более тяжкого преступления, например, покушения на убийстве).

В теории уголовного права вопрос относительно признания таких действий насильственными рассматривался применительно к составам разбоя и грабежа. Например, И. С. Скифский, признавая опасность таких действий и возможность наступления тех или иных последствий (расстройство здоровья, смерть потерпевшего и т. п.), предлагает рассматривать их не в качестве физического насилия, а оценивать лишь по фактически наступившим последствиям[26, с. 33 — 35].

По-нашему мнению, позиция, согласно которой применение одурманивающих веществ представляет собой разновидность физического насилия, представляется вполне логичной, так как даже при незаметном введении в организм указанных веществ будет налицо определенное воздействие на организм человека против (помимо) его воли с последующим нарушением функции какого-либо органа и возможным причинением вреда здоровью. Добровольное принятие человеком указанных веществ не является дачей одурманивающих веществ и не рассматривается как физическое насилие.

1.2 Психология насилия

Слово «насилие» не совсем удачно для обозначения того, о чем здесь будет говориться. Вообще-то психологи, когда сталкиваются с такими проблемами, используют непереводимое английское слово abuse — абьюз. Это слово было образовано из слияния двух слов и дословно означает «ненормальное использование» или «тобой злоупотребили». У нас в русском языке сравнительно недавно появилось словосочетание, которое, будучи ненормативной лексикой, тем не менее практически буквально отражает основной смысл: «тебя поимели». Это значит, что тебя использовали, хотя ты был с этим не согласен, против твоего желания. Слово же «насилие» обычно обозначает лишь крайнюю степень выраженности абьюза, причем сопряженную с физическим воздействием[21, c 36 — 39].

Абьюз включает в себя весь спектр ненормального использования, начиная от оскорбления или издевательства и кончая крайним физическим и сексуальным насилием. В дальнейшем я буду употреблять слово «насилие» в ньюансировке слова «абьюз» .

Условно выделяют три основных вида насилия: сексуальное, физическое и психологическое.

Только к концу прошлого века дети стали рассматриваться как люди, имеющие человеческие права. До этого никого не интересовало, есть ли у них вообще душа. Единственной их задачей было почитать родителей, что бы те с ними ни делали.

Даже в начале нашего века, когда стали известны массовые случаи инцеста или другого изнасилования, даже тогда общественное мнение не могло принять во внимание реальности происходящего. За последние 20 лет пришло понимание важности этой проблемы. Тем не менее еще длительное время тема насилия отсутствовала у практических психологов, психотерапевтов, учителей, социальных работников.

Причин этому может быть несколько: психологи не задумывались о существовании и актуальности этой проблемы вовсе, а следовательно, не задавали и правильные вопросы об этом. Более того, мы даже не могли расслышать, когда наши клиенты намекали нам на это, а может быть, и предпочитали не слышать, так как все это слишком страшно, чтобы поверить.

Сексуальное насилие.

Сначала немного статистики. Число детей, подвергающихся сексуальному насилию, в нашей стране, как минимум, такое же, если не больше. В зависимости от того, насколько мы широко понимаем эти слова, меняется статистика числа детей, подвергшихся сексуальным злоупотреблениям. Пределы таковы — от 0,06% до 60%.

Итак, контактному сексуальному насилию в возрасте до 14 лет обычно подвергаются 20−30% девочек и 10% мальчиков. Мальчики чаще, чем девочки, подвергаются насилию в более раннем возрасте. В 75% случаев агрессоры (насильники) знакомы детям. И только 25% агрессоров — совершенно незнакомые люди. В 45% случаев насильником является родственник, в 30% случаев — более дальний знакомый, например, друг брата, любовник матери. Есть еще одна категория, по некоторым причинам не слишком для нас актуальная. Это любовник бабушки. Среди родственников наиболее частыми фигурами, осуществляющими насилие, выступают отец, отчим, опекун. Реже, но тоже достаточно часто, это брат, дедушка, дядя[12, c. 45 — 48].

В Германии судебный врач из Дюссельдорфа госпожа Труб-Беккер убеждена, что каждая четвертая немецкая женщина была изнасилована в детском возрасте. Сейчас в Германии живут 6 миллионов девочек, которым не исполнилось еще 14 лет. Исходя из оценок судебного врача, не менее 1,5 миллиона из них получили душевную травму, столкнувшись с сексуальной агрессивностью взрослых.

Однако все эти данные страдают одним недостатком.

Мы можем знать только о тех, кто захотел рассказать об этом. Но мы не знаем и не можем знать, сколько тех, кто предпочитает об этом молчать. Вообще люди с большим трудом рассказывают о насилии, даже в случае большого доверия к психотерапевту. Они не могут сломать семейный запрет на рассказ о том, что с ними произошло, так как на всей этой сфере лежит гриф «секретности» .

Ребенку кажется, что, рассказав об этом психологу, он совершит преступление против отца или матери. Кроме того, в случае насилия слишком велика душевная боль, и дети боятся своего подавленного гнева («контейнера»). Они опасаются, что если начнут рассказывать, то гнев может подняться и они потеряют контроль над собой, над своими чувствами. И наконец, у них всегда есть страх, что психолог или кто-либо другой, кому они рассказывают, отвергнет их, почувствовав отвращение.

Самая страшная форма сексуального насилия — инцест, или кровосмешение, когда сексуальное насилие по отношению к ребенку совершается близким родственником.

В сборнике «Сексуальные злоупотребления в семье», вышедшем в Англии под редакцией Анны Пик и Джеффа Линдсея, дается анализ причин инцеста [2, c. 19 — 22].

Сексуальные злоупотребления есть проявление нарушенного функционирования семьи.

В этой модели на первый план выходит роль матери в становлении сексуальных отношений между нею и отцом.

Р.Х. Алиев и Е. Гертель даже предлагают переформулировать проблему так: как мать потеряла власть настолько, чтобы не воспрепятствовать инцесту[3, c. 25; 6]?

Если говорить о климате в семьях с инцестом, то следует отметить отсутствие подлинной привязанности членов семьи друг к другу и взаимного доверия. То есть это семьи без любви.

Члены семьи, как правило, редко касаются друг друга (я имею в виду дружеское прикосновение), и всякое касание всегда окрашено сексуально: дотрагиваются, только если испытывают влечение.

Отец может быть склонен к физическому насилию, может пить. Мать, чья роль в семье скорее пассивна, отсутствует в разных вариантах: или физически (уезжая в командировки, много работая или защищая диссертацию), или психологически, всегда со всем соглашаясь. Такое «психологически пустое моего», и с ней никто не считается.

В таких семьях всегда много секретов: скрывается друг от друга, кто сколько получил денег, кто где проводил свободное время и т. д. Здесь всегда присутствует неосознанный страх распада семьи. Страх состоит в том, что если что-то изменится, то семья распадается и все будут брошены и несчастны.

Детям отведена роль утешителей. Они привыкли заботиться, утешать, кормить и чувствуют на себе ответственность за сохранение семьи. А поэтому согласны с тем, что родители демонстрируют свою власть. Атмосфера в семье, как правило, со временем становится все более и более напряженной, как перед грозой, возникает призрак распада семьи. И вот тут происходит инцест.

Когда ребенок переходит сексуальный барьер, жизнь становится для него другой. Прежде всего спадает напряжение в семье, и все начинают чувствовать себя лучше. Семья сохранена! Кроме того, девочка может получать подарки, ее положение в иерархии семейных отношений становится привилегированным. Отец защищает ее.

И здесь мы подходим, пожалуй, к самому важному моменту для понимания психологии насилия. Если насильник — ужасный незнакомый человек, это неприятно, но объяснимо и понятно. Есть агрессор, и есть жертва, ни в чем не повинная. Все гораздо хуже, если насильник — близкий человек, которого любишь.

Насилуя дочь, отец объясняет ей это чаще всего тем, что любит ее. Пытаясь заставить дочь молчать о том, что произошло, отец иногда грозится убить ее. Но это происходит редко. Гораздо чаще он использует абсолютно беспроигрышный вариант «Если ты кому-нибудь скажешь, то меня посадят в тюрьму», связывая ее чувством вины[11, c. 24 — 27].

Иногда маленькая девочка (как правило, между 3 и 6 годами) может сомневаться, было ли это с ней на самом деле, или ей всего лишь показалось. Тем более, что отец ведет себя днем как ни в чем не бывало. И девочка как бы «застывает». Она уже не может полагаться на собственное восприятие, она не может отличить верное от неверного, что хорошо и что плохо, что есть насилие и что — любовь. И это так трудно, что она блокирует воспоминания, отказывается от них, чтобы в обычной жизни жить нормально. То есть дислоцирует травматический опыт, образуя «контейнеры» .

Каждый человек имеет психологическую границу, т. е. психологическую дистанцию, на которую он подпускает к себе других людей. Когда кто-то нарушает ее, мы испытываем сильнейший дискомфорт, сопоставимый с переживаниями при насилии. Например, кто-то позволил себе «лезть к вам в душу», или задавать нескромные вопросы, или интересоваться вашей интимной жизнью, или использовать ваше время помимо вашей воли. Большинство людей в этой ситуации способны достаточно решительно сказать «нет» вербальным или невербальным способом, но так, чтобы партнеру стало очевидно, что он слишком далеко зашел.

Люди, которые пережили насилие, не имеют этой границы. Или, иначе говоря, она неопределенна или размыта. Они не могут сказать «нет», и насильник всегда это чувствует. Именно таких женщин выбирают пьяные, чтобы пристать к ним. И чаще всего не ошибаются. Легко увидеть, что выбранные ими жертвы вместо решительного отказа начинают кокетничать, что расценивается как согласие.

Если спросить такую женщину, почему она не отказала сразу со всей определенностью, то получите очень характерный ответ: «Я боялась его обидеть», «Не хотела его обидеть». Это желание или стремление потерпеть, лишь бы не обидеть насильника, очень типично для людей, подвергавшихся любому насилию.

Есть менее выразительные, но не менее характерные ситуации. Например, вам звонит ваш знакомый — очень хороший человек — и, не спросив, чем вы занимаетесь и каким временем располагаете, начинает в сотый раз рассказывать о каких-то своих делах. Вам это не интересно, у вас множество своих дел и проблем, вы не видите никакой пользы в этом времяпрепровождении, вы ничем не можете помочь, да вас об этом и не просят, тем не менее вы не прерываете этого человека и даже поддерживаете разговор. Ведь человек-то хороший! Если бы был плохой, то тогда, конечно, вы бы не позволили ему воровать свое время, но человек-то — хороший! Но хочется обидеть[13, c. 453].

Исследования в США в 80-е годы показали, что, как минимум, каждый второй наркоман был жертвой сексуального насилия. Более 70% гомосексуалистов-агрессоров сами пережили в детстве агрессию со стороны взрослого мужчины. Довольно значительная часть девочек и мальчиков после изнасилования становятся гомосексуалистами. Поэтому, если у кого-то из молодых людей есть проблемы с алкоголем, наркотиками, они становятся проститутками или у них суицидальные идеи, то первая гипотеза взрослых должна касаться вероятных эпизодов насилия, которое они пережили в детстве.

Уже к подростковому возрасту девочка как бы «отключает» свою память на события, которые были в прошлом. Поэтому такие девочки могут не помнить ничего довольно долго. Как правило, это также может свидетельствовать о пережитой травме. Однако травматический опыт всего лишь сложен в «контейнер», и время от времени начинает прорываться в сознание, особенно когда девушка выходит замуж, беременеет, рожает ребенка. Тогда это воспоминание начинает всплывать из бессознательного в виде «вспышек воспоминаний», снов или же просто воспоминаний после увиденного фильма, где фигурирует инцест.

Иногда прошлый опыт прорывается в виде особых фантазий. Например, мужчина хочет, чтобы у его жены родилась девочка, так как ему кажется, что если будет мальчик, то он не сможет преодолеть своего навязчивого воспоминания — фантазии, когда по отношению к мальчику осуществляется насилие. Или у женщины, когда муж ласкает или целует дочь, развиваются самые страшные подозрения:

Психологические последствия сексуального насилия чрезвычайно тяжелы и сопровождают человека всю его дальнейшую жизнь.

Физическое и психологическое насилие Психологическое и физическое насилие изучены куда меньше, чем сексуальное. Возможно, это связано с тем, что иногда бывает трудно различить, где дружеское подтрунивание, а где издевательство, где довольно сильная порка, не вызывающая возражений, ни с чьей стороны, а где простое замахивание, воспринятое как тяжелейшее оскорбление и насилие. И тем не менее мы поговорим об этом, подчеркнув, что в основном механизмы психологической травматизации и последствия здесь примерно такие же, как при сексуальном насилии.

Вот пример пациентки английского психолога Зайды Холл. Молодая женщина рассказала ей, как в детстве отец наказывал ее за обычные ошибки и упущения: он бил ее, вслух считая удары. Если при этом присутствовал ее школьный друг, то она могла рассчитывать на меньшее число ударов, чем когда они были наедине. В конце, когда она теряла контроль над собой и начинала плакать, отец велел ей подойти к нему, чтобы обнять ее. И девочка переживала чувство вины за то, что, не желая, обижала своего отца. Даже теперь, когда она выросла, она была убеждена, что заслуживала такого наказания, и испытывала чувство вины за то, что недостаточно сильно любила отца.

Английские психологи Л. Шенгольд и А. Миллер проанализировали жизненные истории из собственной практики и из литературы. Собственно, Шенгольд и назвал этот феномен «убийством души», описав, каким образом убивали душу ребенка, который был заключен в одиночную камеру тюрьмы, содержался в темноте, сидя на земле, часто его успокаивали опиумом.

Последствия этого были ужасны. Став взрослым человеком, он вел себя так, как будто ему было три года. Он не умел говорить, не узнавал себя в зеркале, не различал одушевленные и неодушевленные объекты. У него не было чувства юмора, он не выражал никаких эмоций: ни страха, ни гнева, ни удовольствия.

Гораздо чаще мы сталкиваемся с не столь яркими ситуациями, которые могут привести к довольно тяжелым психологическим последствиям: это оскорбления и издевательства, которым подвергается ребенок со стороны взрослого дома или в школе, когда он, например, зло вышучивается перед всем классом. И даже если просто все, что ни делает ребенок в семье, обессмысливается и обесценивается взрослыми. Например: «У тебя руки не из того места растут — лучше ничего не трогай!», «Все равно ничего хорошего не получится!» [20, c. 14 — 22].

Алиса Миллер в 1980 г. в книге «Для твоего собственного блага» иллюстрировала психологическое насилие примерами из личной истории Адольфа Гитлера и других, показывая, как Психологическое насилие порождает монстров. Она пыталась представить, что это значило — воспитываться в такой семье, в какой воспитывался Гитлер.

Если взрослые рано научились игнорировать свои чувства, не принимать их всерьез, испытывают дефицит чувствительности, необходимой для успешного воспитания ребенка, они будут стараться применять готовые педагогические принципы как подпорку (костыль). Поэтому при определенных обстоятельствах они не проявят нежности из — за страха избаловать ребенка, в других случаях скроют обиду, потому что это противоречит психологическим принципам.

Если взрослые, будучи детьми, научились никогда не осознавать своих собственных чувств или не иметь своих собственных интересов, так как это право никогда не Давалось им, они будут чувствовать себя неуверенно и: зависимо от «фирменных» педагогических правил.

Однако вернемся к сексуальному насилию и рассмотрим его более подробно (в соответствии с темой работы).

Всемирная Организация Здравоохранения определяет сексуальное насилие как «любой сексуальный акт или попытку его совершить; нежелательные сексуальные замечания или заигрывания; любые действия против сексуальности человека с использованием принуждения, совершаемые любым человеком независимо от его взаимоотношений с жертвой, в любом месте, включая дом и работу, но не ограничиваясь ими» [24, c. 48].

Принуждение может осуществляться не только при помощи физической силы, но также психологического давления, запугивания, шантажа, угроз физической расправой, увольнением с работы или отказом дать работу, которую хотят получить.

Насилие может также происходить, когда человек, принуждаемый к сексу, не может дать на это своего согласия, например если он пьян, находится под действием наркотика, заснул или психически не способен оценить ситуацию.

К сексуальному насилию относятся:

изнасилование и попытка изнасилования, нежелательные сексуальные прикосновения или принуждение прикасаться к другому человеку, подглядывание или фотографирование человека в интимной ситуации без его согласия, сексуальные домогательства и сталкинг, эксгибиционизм, принудительная демонстрация человеку порнографии, любые другие сексуальные действия с человеком, который не даёт на них согласия или не в состоянии отказать насильнику или оказать ему сопротивление.

Сексуальное насилие может иметь серьёзные последствия для физического и психического здоровья. К физическим последствиям относятся травмы, нежелательные беременности и заболевания, передающиеся половым путём. Исследования также выявляют долгосрочные физические последствия сексуального насилия, например хроническую тазовую боль, предменструальный синдром, нарушения работы желудочно-кишечного тракта, гинекологические заболевания, осложнения беременности, мигрени и другие хронические головные боли, боли в спине, лицевые боли, инвалидность, приводящую к потере трудоспособности.

К непосредственным психологическим последствиям сексуального насилия относятся шок, отрицание, страх, дезориентация, тревожность, нервозность, замыкание в себе, недоверие к людям, а также краткосрочные симптомы посттравматического стрессового расстройства: неэмоциональность, нарушения сна, флешбеки. К хроническим психологическим последствиям относятся депрессия, самоубийство или попытки самоубийства, отчуждённость, долговременные симптомы ПТСР.

Пережившие сексуальное насилие могут проявлять склонность к некоторым особенностям поведения в отношении здоровья, таким как рискованное сексуальное поведение, курение, употребление алкоголя или наркотиков, расстройства пищевого поведения.

Некоторые исследователи считают, что эти черты поведения являются не только последствиями сексуального насилия, но и факторами, увеличивающими уязвимость пережившего насилие для повторной виктимизации в будущем[28, c. 119; 30, с. 94].

Сексуальное насилие — сильнейшее давление на психику человека. Его жертвам наносится большой эмоциональный и физический ущерб. Разнообразны реакции на насилие, и люди, которые его пережили. Психологи установили общие признаки, симптомы переживания стресса.

В результате перенесённого изнасилования жертва испытывает посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР, «афганский синдром», «чеченский синдром») — эмоциональную и психологическую реакцию, характерную для переживших тяжёлый шок, в частности военные конфликты и природные катаклизмы.

ПТСР у жертв изнасилования, или синдром травмы изнасилования, проявляется немедленно после изнасилования и продолжается на протяжении нескольких лет. В ряде случаев психологические последствия изнасилования ощущаются жертвами в течение всей жизни. Немедленно после изнасилования наступает острая фаза. В первые часы жертва может вести себя «экспрессивно», казаться истеричной, переживать приступы плача и беспокойства или, напротив, вести себя «сдержанно», проявлять мало эмоций (что, скорее всего, указывает на состояние шока) [17, с. 245].

Первый симптом — неверие и шок. Пострадавшая может выглядеть спокойно. На этой стадии чувства «онемели». Внешние признаки не передают того внутреннего смятения, которое испытывает жертва.

Второй симптом — отрицание. Жертва активно пытается вычеркнуть из памяти травматические переживания, говорит: «Я не буду говорить об этом», «Я хочу забыть то, что случилось». Отрицание проявляется и в поведении. Она может очень часто мыться, чтобы избавиться от преследования сцен насилия.

Третий симптом — продолжительный стресс. Появляются некоторые реакции на тяжелую психологическую травму: чувство вины, гнева депрессия, тревога, беспокойство, страхи личной безопасности, рассеянные мысли и чувства, расстройства сна, эмоциональная неустойчивость (раздражительность, истерики, изменения в настроении), пониженная самооценка, нарушения сексуальной жизни, чувства стыда, пониженное самоуважение [17, с. 253].

1.3 Черты личности, свидетельствующие о склонности к насилию

Сексуальное насилие в отношении женщин — это психологическая девиация или отклонение от нормального поведения, описанное в трудах психиатров, психологов и сексопатологов. К сожалению, российское общество нередко милосердно к насильникам и агрессивно по отношению к жертвам сексуального насилия.

Женщинам необходимо знать основные причины сексуального насилия в отношении женщин, криминологам, криминалистам и следователям также не менее важно знать данные причины, для того чтобы расследовать, пресечь, а еще лучше — предупредить.

Это, в первую очередь, проистекает из общекультурных ценностей российского народа, который всегда жалел юродивых, и порицал успешных людей.

Психологическое отклонение, будь то психопатия или невроз, как и алкоголизм, в нашей стране вызывает больше жалости, чем опасений. А женская сексуальность, несмотря на обилие глянцевых журналов, все никак не станет достоинством и признаком успеха женщины. Вот и получается странная ситуация, в которой поиски причины сексуального насилия в отношении женщин перевернуты с ног на голову. Есть три возможных источника причин этого неприятного события: мужчина, женщина и третьи лица или обстоятельства. В России же принято недооценивать роль мужчины в этом неприятном инциденте, зато роль женщины переоценена. Мы постараемся сохранить объективность и рассмотрим все три возможные причины сексуального насилия.

Исследование проблем сексуального насилия позволило довольно четко выделить как демографический, так и психологический портрет насильника. Среди насильников преобладают холостые мужчины с невысоким уровнем образования, как правило, занятые тяжелым физическим трудом. Среди офисных служащих и интеллигентов насильники встречаются гораздо реже.

Мужчины, склонные к насилию обычно имеют серьезный конфликт с отцом и переоценивают роль матери в семье. В голове такого мужчины намешана каша из ненависти к отцу и попыток протеста против его мужского поведения. А образцом мужественности и брутальности становится мать, которая по определению не может стать идеальным эталоном мужского поведения.

Можно назвать следующие причины совершения наиболее распространенных и опасных половых преступлений — изнасилований:

1) преодоление постоянного или длительного блокирования сексуальной потребности; возвращение в психологически комфортные переживания периода полового созревания (пубертата), когда субъект испытывал благоприятные переживания в отношении сверстницы (реже сверстника);

2) подчинение группе, как правило, молодежной;

3) подтверждение мужского статуса при наличии жесткой психологической зависимости от сексуально провоцирующего поведения женщины [27, с. 116].

Факторы сексуальной виктимизации:

1. Возраст — риск подвергнуться сексуальному насилию сильнейшим образом зависит от возраста потенциальной жертвы. Риск впервые подвергнуться изнасилованию наиболее высок для женщин в возрасте от 18 до 24 лет (37,4% пострадавших были впервые изнасилованы именно в этом возрастном диапазоне) и наименьший для женщин старше 45 лет (соответственно, 1,7%).

2. Раса/этническая принадлежность — разница в вероятности подвергнуться изнасилованию для женщин разных рас и происхождений может превышать два раза (для американок латиноамериканского происхождения — 14.6%, белых — 18.8%, черных — 22.0%, американок смешанного происхождения — 33.5%).

3. Место жительства — разница в распространенности изнасилований между разными регионами может превышать 2.5 раза.

4. Наличие опыта изнасилования, перенесенного в детском или подростковом возрасте. Доля женщин, изнасилованных в детском или подростковом возрасте, и затем подвергнувшихся повторному изнасилованию во взрослом возрасте (35.2%), оказалась более чем в два раза выше, чем доля пострадавших женщин без опыта виктимизации несовершеннолетней (14.2%).

Также хотелось бы обратить внимание на разницу в распространенности изнасилований, совершаемых интимными партнерами (51%) и незнакомцами (13,8%). Для тех, кто любит порассуждать о «степени ответственности жертвы» и о том, что «нужно все-таки иметь голову на плечах и избегать рискованного поведения»: если верить результатам исследования, самыми действенными методами по предотвращению изнасилований (если уж мы концентрируемся именно на потенциальных жертвах, а не насильниках, или государстве, или обществе) будет полный отказ от любых сексуальных отношений с мужчинами [24, с. 111].

Довольно распространена точна зрения, что изнасилования в большинстве случаев совершают сексуальные маньяки. Определенные основания для употребления этого слова есть. Маньяк — человек, одержимый манией, то есть, сильным, почти болезненным пристрастием, влечением к чему-либо. Достаточно учесть, например, устойчивость этой страсти. По данным американской статистики, число рецидивистов среди совершивших сексуальные преступления почти в шесть раз превышает число рецидивистов среди тех, кто совершил иные преступления. Вряд ли случайно особо опасным маньякам в некоторых штатах предлагается добровольная хирургическая кастрация, а в случае отказа — принудительная химическая кастрация при помощи соответствующих инъекций.

Однако слово «маньяк» в данных случаях недостаточно точно отражает суть явлений. В России 61% виновных в изнасилованиях после обследования специалистами признаются психически здоровыми. Среди остальных «аномальных» преступников больше других: психопатов (15,8%), хронических алкоголиков (9%), умственно отсталых (6,8%). Лишь у небольшой части насильников эксперты находят грубую психическую патологию. В обыденном сознании у маньяка звероподобная внешность — если и не звериные клыки изо рта выглядывают, то что-то в этом роде маньяку должно быть свойственно.

В действительности же все иначе. Очень часто насильники имеют вполне благообразную внешность, выглядят ласковыми и обаятельными людьми. Многие из них не сквернословят, не скабрезничают, избегают бесед на сексуальные темы, производят впечатление застенчивых. Рассмотрим подробнее, какие можно выделить типы личности насильников:

1. Насильник «приятель». Около 70% жертв были знакомы с насильниками, вместе с ними выпивали, вместе добровольно поехали в уединенное место, на прогулку, в лес, в незнакомую квартиру… На улице происходит лишь 7% нападений с целью изнасилования. Особенно осторожны должны быть самые молодые: девушки 14−17 лет вдвое чаще становятся жертвами своих знакомых, чем 18−23 летние. В числе основных сил, движущих насильниками, на первом месте — агрессия. Для них насилие — способ выражения злобы, доказательства силы, в редких патологических случаях — способ удовлетворения извращенных сексуальных потребностей. У «насильника-приятеля» первичный мотив обусловлен сексуальными потребностями. И лишь когда его ожидания не сбываются, к нему присоединяются другие движущие силы.

2. Насильник «властелин». У этого насильника много власти (денег, силы, патронов в пистолете…). Окружающие люди для него, почти сплошь, — бараны, живущие для удовлетворения его прихотей. Учитывать «бараньи» законы, чувства, желания он не считает нужным для себя — все вокруг существует для него. Ситуацию, в которой свора насильников нападает на одну или двух женщин, также относится к этому типу преступления. В этой ситуации действует власть физической силы. Преступники моложе 22 лет составляют среди насильников примерно две трети. Наиболее высока преступная активность несовершеннолетних в возрасте 16−17 лет. Чем моложе преступники, тем чаще изнасилования совершаются ими группой. Одним из мотивов преступления может быть стремление развлечься. Психология и поведение жертвы не имеют особенного значения. Выбор жертвы может быть сделан с учетом возраста женщины (юный возраст — предпочтителен), ее физических данных и условий нападения (немного свидетелей). Нередко такое преступление совершается группой — удобнее похитить жертву, удобнее скрыть следы преступления [10, с. 14 — 21].

3. Насильник «игрок». В подавляющем большинстве случаев мотивацией такого типа посягателей является не удовлетворение сексуальных потребностей, а желание унизить и подавить женщину. Сексуальные преступники в большинстве своем неудачники в отношениях с женщинами, в деловой сфере, в дружбе… Агрессивными поступками они пытаются проявить себя в чем-то, компенсировать свои неудачи в других сферах. Преступление для них является жестокой игрой, способом самовыражения. Выразить себя, утвердиться в социально приемлемой форме у них нет желания, а часто — умения. Для «игрока» большое значение имеет поведение жертвы, ее реакции на нападение. Если поведение женщины соответствует его ожиданиям, то азарт «игрока» распаляется. Если нет, — то он может быстро ретироваться или потерять способность к совокуплению. Например, «игрок» ожидает испуга, страха, подавленности, а женщина ведет себя решительно, сохраняет чувство собственного достоинства. Или, «игрок» ожидает сопротивления, а женщина признается, что давно мечтала об этом, что ее тянуло к извращениям; «игрок» ожидает встретить отвращение, а женщина проявляет к нему симпатию, показывает желание понравиться ему, понять его. Нередко преступники этого типа стремятся продемонстрировать свою силу и власть. Если вы дадите понять, что восхищены его силой и властью, то, возможно, что у «игрока» исчезнет стремление доказывать свою силу. Поскольку для «игрока» очень важны действия, предшествующие собственно половому акту, то часто есть время, чтобы понять его ожидания и сразу или постепенно (общих рекомендаций быть не может) «спутать карты» в его игре. В преступном поведении «игрока», как и любом поведении, проявляются врожденные личностные особенности. Однако еще большую роль играет ход развития личности, отношения с матерью и другими женщинами (с женщинами вообще), способности к установлению интимных контактов. Немалое значение имеет удовлетворенность признанием окружающих и своей жизнью в целом, удовлетворенность своим социальным положением.

4. Насильник «охотник». У «охотников» также как и «игроков» изнасилование является попыткой компенсации. В качестве мотива совершенного преступления у этой категории преступников выступает стремление к преодолению психологического доминирования женщин вообще, а не конкретных лиц женского пола. Неподчинение других является для этих личностей непереносимым. Они боятся, что их слабость будет замечена окружающими, а это обернется для них личностной катастрофой. Поэтому полное подавление жертвы носит извращенно-защитный характер. «Охотники» внезапно нападают на незнакомых женщин (на улице, в сквере, в подъезде…), очень часто сзади, стараясь сразу преодолеть сопротивление потерпевшей. Обычно преступники заранее поджидают жертву или ищут подходящую ситуацию, но до этого с женщиной в контакт не вступают. Они выслеживают свою «добычу», ожидая подходящего момента для нападения. Агрессивные действия обычно включают избиения, иногда довольно жестокие [2, с. 21].

5. Насильник-садист. У садистов и «игроков» немало сходного, но есть и определенные различия. В отличие от других типов насильников садистам недостаточно унизить женщину и подавить ее психологически. Садисты до и/или после полового акта физически истязают жертву. Преступления совершаются с особой жестокостью. Садисты заканчивают убийством значительно чаще, чем насильники других типов. Побудительными силами такого поведения являются инстинктивная агрессия и извращенные сексуальные потребности. В преступном поведении такого типа сильнее проявляются врожденные личностные особенности. Садистов отличает импульсивность (склонность поступать по первому побуждению), ригидность (застревание эмоций и психотравмирующих переживаний), отстраненность от внешнего мира, подозрительность, злопамятность, повышенная чувствительность в межличностных отношениях. Эти особенности личности приводят к разрушению отношений с социальной средой. Личность начинает воспринимать окружение как непонятную силу, враждебную и несущую ей угрозу. Значение имеет не то, что угроза существует (или не существует) в действительности, а субъективное ощущение угрозы. Оно повышает тревожность и переходит в страх смерти. В страхе смерти берет свое начало жестокость при совершении сексуальных убийств. Агрессивное поведение служит также средством показать свою сексуальную состоятельность, повысить свою самооценку для самого себя. По внешнему виду и поведению определить патологические наклонности человека далеко не всегда возможно. Многие убийцы живут двойной жизнью. Их публичное поведение мало чем отличается от поведения большинства людей. Чикатило, например, производил впечатление нормального человека, тихого скучноватого интеллигента (и до того, как преступления были раскрыты, и уже находясь в тюрьме), имел внешность человека, внушающего доверие. Эта одна из причин того, что на его счету 53 убийства.

Многие специальные исследования показывают, что насильственные формы поведения связаны с некоторыми особенностями психического склада проявляющих их лиц.

Основной из этих особенностей является высокая эмоциональная зараженность содержания мыслей, идей, избирательно проявляющаяся в некоторых ситуациях. Для них характерна высокая чувствительность к любым сторонам межличностных отношений, подозрительность, восприятие окружающей среды как враждебной. С этим связаны затруднения в правильной оценке ситуации, склонность к ее трудно корректируемым искажениям.

Высокая эмоциональная насыщенность мыслей, идей насильственных преступников граничит с патологией эмоциональной сферы и в целом свидетельствует об их социальной отчужденности. С этим связана определенная неуправляемость их поведения не только для окружающих, но и для самих преступников. Вместе с тем они склонны предъявлять довольно высокие требования к окружающим, обидчивы и эгоистичны, грубы и развязны в поведении, склонны к сильным перепадам настроения" …от страстного ликования до смертельной тоски" [4, с. 35 — 37].

Весьма примечательной чертой личности некоторых из насильственных преступников является склонность к очень глубоким и сильным переживаниям, по содержанию сходным с состояниями экстаза. В этом смысле очень символично высказывание одного из преступников-убийц: «Я живу только в минуту смертельной опасности». Психологическое содержание этого состояния очень сложно, но в нем захватываются самые глубокие слои личности; в момент совершения насильственных действий возникает чувство духовного освобождения, представляющее исключительную ценность для данного лица. Не исключено, что одним из самых сильных мотивов насильственного преступного поведения (в частности, убийства) и является потребность в переживании этого состояния. Но в основе его лежит неосознаваемое стремление к выходу из состояния зависимости, в конкретной ситуации представленное определенным лицом, в отношении которого и совершается агрессия.

Другая категория насильственных преступников решает проблему выхода из-под зависимости путем активного навязывания своей личности другим, вполне конкретным людям. Они движимы потребностью доказать ценность своего «я» и добиться ее признания. Это навязывание нередко носит ярко демонстративный характер, используются все способы втянуть другого человека в сферу своего влияния, по существу подчинить его себе и использовать в качестве донора для любых форм «подпитки» — материальной, финансовой, энергетической, идейной и т. п. Зависимость от таких людей оказывается, как правило, непереносимой для других, поэтому рано или поздно они неизбежно стремятся разорвать ее. Здесь и возникает ситуация насилия со стороны описываемой категории преступников с целью предотвращения этого разрыва отношений; так как при этом утрачивается «донор», без которого существование невозможно [25, с. 76].

Третья категория насильственных преступников — это люди с гипертрофированным чувством должного. Они предъявляют очень высокие и жесткие требования к окружающим с позиций собственных представлений о нормах поведения. По существу они жестко зависимы от своих представлений о должном, незначительные отклонения поведения других людейот этого представления вызывают у них чувства эмоционального дискомфорта, более значительные — внутреннего негодования и действия по насильственной корректировке ситуации в соответствии с их представлениями. Здесь человек находится в плену собственных идеальных представлений и не воспринимает многообразия жизни; он насильственно подгоняет ее под свои представления. Нередко эти люди выступают ярыми поборниками справедливости, борцами за справедливость, основным же способом ее установления является насилие, принуждение.

Одной из форм проявления гипертрофированного представления о должном является чувство ревности. В нем сконцентрирована позиция собственника, присвоившего себе «право» исключительного пользования благосклонностью другого человека, и всякие знаки внимания, оказываемые другим и со стороны других, воспринимаются как унижение собственного достоинства и покушение на указанное «право». Мотивированное ревностью насилие — это зашита идеализированного представления о себе и лишение другого человека права иметь такое представление о себе и вести себя в соответствии с ним.

Среди насильственных преступников существуют люди, движимые потребностью утвердиться в собственном мнении о себе как о лице, способном на решение, поступок, необычное рискованное, опасное действие. Их наиболее характерной личностной особенностью являются постоянная неуверенность в себе, колебания, неспособность к принятию решений. Они испытывают более-менее осознаваемое изматывающее чувство неполноценности, своей никчемности и находятся поэтому в постоянной готовности избавиться, преодолеть его. Эта готовность толкает их в ситуации риска, опасных обстоятельств с плохо предсказуемыми последствиями. Некоторые преступники прямо определяют мотив совершенного ими тяжкого преступления как «совершение сильного поступка». Чего достигают они своими насильственными действиями? Чувства уверенности в собственном существовании, в определенности существования и праве на существование, не как «тварь дрожащая, а как право имеющее» существо [29, с. 184 — 189].

Есть категория насильственных преступников, для которых характерна пассивная психологическая позиция, выраженная в пониженном, слегка угнетенном настроении, притуплении интересов, стремлений, желаний. Часто они говорят о собственной неполноценности, утрате жизненной перспективы и профессиональной состоятельности. Нередко выражают и суицидальные мысли. Их скрытые агрессивные тенденции нелегко проявляются во внешнем поведении. Более характерна для них склонность к алкоголизации, фиксированность на состоянии своего здоровья, чаще всего не дающая достаточных оснований для опасений. Склонность к алкоголю, соматические фиксации и насильственные действия имеют здесь общий источник, но разное направление. Свои преступления эти люди совершают, оказываясь в специфической жизненной ситуации. Принципиально она сводится к явной эксплуатации этих людей домашним или ближайшим окружением. Семья обычно недовольна своим" кормильцем"; ему дают понять, что его только терпят и в основном из-за денег, которые он дает семье.