Азиатский финансовый кризис 1997-1998 годов

Азиатский финансовый кризис 1997;1998 годов

Азиатский финансовый кризис 1997—1998 годов — экономический кризис в Юго-Восточной Азии, который разразился в июле 1997 года и стал серьёзным потрясением мировой экономики в конце 1990;х годов. Подоплёкой кризиса стал чрезвычайно быстрый рост экономик «азиатских тигров», который способствовал массивному притоку капитала в эти страны, росту государственного и корпоративного долга, перегреву экономики и буму на рынке недвижимости.

Кризисные явления в экономиках Юго-Восточной и Восточной Азии нарастали в течение длительного времени. По соотношению ВВП и объема внешних заимствований первым кандидатом на банкротство выглядел Таиланд. В мае 1997 г. таиландский бат подвергся массированным атакам международных спекулянтов. В этих условиях таиландское правительство объявило 30 июня 1997 г. о девальвации бата, курс которого был прежде привязан к курсу американского доллара. В результате обменный курс бата упал наполовину, а фондовый рынок Таиланда — на три четверти.

В течение последующего месяца кризис перекинулся на экономики Индонезии, Малайзии и Южной Кореи. В меньшей степени пострадали от кризиса Япония, Гонконг, Лаос, Филиппины, Китай, Индия и Вьетнам. Среди «азиатских тигров» меньше других были затронуты кризисом Сингапур и Тайвань. Для всех названных экономик в течение 1997—1998 гг. были характерны падение курса национальной валюты (так, валюта Таиланда — бат — обесценилась сначала на 48%, а к концу 1997 года практически на 100%; индонезийская рупия обесценилась на 228%), падение фондовых индексов, рост инфляции, увеличение объема корпоративного долга, громкие банкротства корпораций.

Азиатский финансовый кризис вызвал такие политические последствия, как отставка индонезийского диктатора Сухарто, провозглашение независимости Восточного Тимора и раскол в правительстве Махатхира Мохамада. В подтверждение тезиса о глобализации мировой экономики, кризисные последствия быстро распространились по Земному шару. Отток капитала и падение цен на сырьевые товары способствовало возникновению российского экономического кризиса 1998 года. Последним эхом кризиса стал аргентинский дефолт 2001 года.

Международный валютный фонд, который обвинялся национальными правительствами в провоцировании кризиса путём бездумного поощрения роста экономик «азиатских тигров», выделил на преодоление его последствий 40 млрд долларов. Сигналы оздоровления основных экономик Юго-Восточной Азии стали поступать в начале 1999 года. Политическая и экономическая реструктуризация национальных экономик позволила к 2001 г. преодолеть последствия кризиса и возобновить динамичный рост.

Валютные и финансовые проблемы, с которыми столкнулись страны Юго-Восточной Азии (АСЕАН) в 1997 г., для многих оказались неожиданностью, поскольку эти страны считались наиболее благополучными и служили примером для других развивающихся государств. Суть экономического «чуда», происшедшего здесь в 60—90-е годы, заключалась в необычайно быстрых темпах структурной перестройки экономики. Отсталые в недавнем прошлом страны в короткие сроки приблизились к уровню, промышленно развитых.

Накануне азиатского кризиса фондовые рынки этих государств находились на подъеме и служили объектом активного вложения иностранного капитала. Тем не менее инвесторы резко изменили свое поведение, отказав в доверии правительствам этих стран, что привело к панике и массированному оттоку капиталов, ввергло их национальные финансовые системы в глубокий кризис и создало угрозу стабильности экономики. Столь очевидный контраст между недавними успехами и нынешними экономическими потрясениями приводит к выводу о том, что для этого были определенные причины, заложенные ранее в экономике этих стран.

Страны АСЕАН переживали очередной циклический подъем экономики с середины 80-х годов: в Таиланде, Малайзии, Индонезии темпы экономического роста вплоть до 1996 г. составляли 7—8% в год. Экономическому подъему во многом способствовали режимы фиксированных валютных курсов. Корпорации из Японии и новых индустриальных стран, стремясь застраховаться от неблагоприятных изменений курсов своих валют по отношению к доллару, переводили в АСЕАН ориентированные на экспорт производства. Бум внутренних и внешних инвестиций сопровождался крупномасштабным импортом оборудования и сырья.

Высокие темпы экономического развития большинства стран Юго-Восточной Азии с конца 80-х годов вплоть до начала 1997 г. способствовали увеличению притока в них иностранного капитала в форме прямых и портфельных инвестиций. В надежде увеличить доходы в период низких процентных ставок и замедления роста ВВП в развитых странах инвесторы переводили капиталы на финансовые рынки, недооценивая связанные с этим риски. Азиатские страны в 1997 г. являлись ведущими импортерами иностранного частного капитала из числа развивающихся стран. Приток капитала способствовал существенному расширению внутреннего спроса, значительному повышению цен на акции и недвижимость, ускоренному росту активов и обязательств банковского сектора, а также возникновению дефицита платежного баланса по текущим операциям.

Сальдо баланса текущих операций азиатских стран накануне финансового кризиса, % ВВП. Страна 1997 г. Индонезия -2,9 Южная Корея -2,8 Малайзия -5,8 Филлипины -4,5 Таиланд -3,9. Финансировать дефициты счета текущих операций с помощью притока иностранного капитала помогали фиксированные валютные курсы. Для зарубежных финансовых спекулянтов вложения в Юго-Восточной Азии были привлекательны ввиду более высоких, чем на Западе, процентных ставок и больших перспектив местных фондовых рынков. Основная часть внешних заимствований приходилась на частный сектор, тогда как государственные бюджеты в большинстве стран в течение многих лет сводились с профицитом. Приток средств из-за рубежа способствовал быстрому разрастанию финансового сектора. Это в свою очередь привело к спекулятивной горячке на рынках недвижимости, буму строительства новых офисных помещений.

Кредитно-финансовые институты в ряде этих стран направляли, не хеджируя, существенную долю полученных краткосрочных капиталов в высокорисковые инвестиционные проекты, преимущественно в покупку недвижимости. Благодаря притоку капиталов цены этих активов быстро повышались, что привлекало все новые вложения в сектор недвижимости. Поскольку экономика стран Юго-Восточной Азии в эти годы развивалась высокими темпами, последствия такого перераспределения ресурсов обнаружились не сразу, хотя цены на активы взлетели так высоко, что их корректировка и разрыв между суммами кредитов и закладных стали неизбежны.

Несколько по-другому складывалась ситуация в Южной Корее. Корейская вона существовала в режиме не фиксированного, а «плавающего» курса. Но и здесь быстрый рост инвестиций привел к ухудшению торгового баланса. В ходе экономических реформ, проводившихся в 90-е годы, для корейских финансово-промышленных групп были ужесточены условия получения кредитов в местных банках, после чего предприниматели переориентировались на внешние заимствования. В итоге задолженность ведущих корейских компаний в середине 90-х годов достигала 4—5-кратного размера их акционерного капитала. Массированные инвестиции привели к образованию значительных избыточных мощностей.

Ситуация начала меняться с началом 1996 г. Ослабление курса японской иены по отношению к доллару ухудшило экспортную конкурентоспособность Таиланда и других юго-восточных азиатских экономик с фиксированными валютными курсами. Обострилась конкуренция стран АСЕАН с государствами «новой волны» открытых экономик, прежде всего с Китаем. На рынках Запада наметилось перенасыщение азиатской экспортной продукцией, главным образом электронной. Одновременно в Таиланде, Малайзии и Индонезии стал очевидным перегрев рынков недвижимости, где предложение далеко оторвалось от спроса, что привело к резкому снижению цен. Результатом спекулятивной горячки прошлых лет стало быстрое накопление просроченных кредитов банковскими системами. Например, в Таиланде у финансовых компаний, вовлеченных в кредитование сектора недвижимости, весной 1997 г. на долги приходилось от 25 до 50% кредитных портфелей.

В целом все эти обстоятельства и повлекли за собой перелом в отношении иностранных инвесторов к азиатским рынкам. Принципиальную схему развертывания кризиса можно представить следующим образом. Сначала происходит снижение фондовых индексов. Затем, по мере роста негативных настроений среди инвесторов, начинаются спекулятивные атаки на национальную валюту. Защита ее с помощью высоких процентных ставок обостряет проблему внешней задолженности. Издержки поддержания фиксированного курса в конце концов приводят к девальвации, что еще больше увеличивает стоимость обслуживания внешнего долга. За падением валютного курса следует падение фондовых индексов, но теперь уже гораздо более высокими темпами. В дальнейшем падение курсов акций и валютного курса происходит по спирали: одно ускоряет другое.

Таким образом, началу кризисных явлений предшествовало обострение проблем платежеспособности предприятий и банков не только внутри страны, но и по отношению к внешним партнерам. Возрастала доля краткосрочных заимствований предприятий и банков для решения проблем текущей ликвидности. На фондовом рынке проявлялась тенденция снижения курсов акций. Банки как внутри страны, так и иностранные сокращали лимиты кредитования. Обострялись проблемы рефинансирования среднесрочной и долгосрочной задолженности и у банков, и у предприятий. Возрастало число банкротств: сначала мелких банков и предприятий, затем все более крупных. Международные рейтинговые агентства понижали сперва долгосрочные, а потом и текущие страновые рейтинги, а также рейтинги банков и предприятий. Это в свою очередь резко удорожало заимствования. Продолжающееся снижение курса акций и облигаций на рынке еще более осложнило финансовое положение банков и промышленных компаний.

Следующий этап развития кризисной ситуации охватил валютный рынок. Иностранные инвесторы, обеспокоенные ситуацией на финансовом рынке, начали сворачивать предоставление кредитов и выводить средства из страны. Возрастало давление на валютный курс. В этих условиях способность правительств стран с режимом «валютного якоря» поддерживать конвертируемость национальной денежной единицы была ограничена золотовалютными резервами и возможностями заимствовать средства за границей — и те и другие резко уменьшаются при ухудшении валютно-финансового положения страны. Центральные банки приступили к интервенции в поддержку курса национальной валюты, а также предприняли меры для того, чтобы сбить нарастающую спекулятивную игру на понижение курса национальной валюты. Усилившиеся спекуляции заставили их отменить действовавший валютный режим.

Вопрос о том, способен ли центральный банк и достаточны ли предпринимаемые им меры по удержанию валютного курса от девальвации, был ключевым в развитии кризисной ситуации для каждой из стран. Это был прежде всего вопрос доверия к экономической, финансовой и денежно-кредитной политике правительства и центрального банка. Когда это доверие иссякло, спекулятивное давление на валютный курс переросло в валютную панику среди населения, оно начало снимать деньги со своих счетов в банках и переводить их в валюту. А массовое изъятие вкладов населения из банков и перевод сбережений в валюту — это путь к серьезным потрясениям банковской системы, системы государственных финансов, поскольку привлеченные банками средства населения вложены в основном в государственные ценные бумаги, а также путь к неизбежной девальвации национальной валюты. Поскольку правительствам стран Юго-Восточной Азии путем интервенций и повышения валютных ставок не удалось защитить паритет своих национальных валют, произошло их обесценивание. Фондовые рынки также были обрушены.

В июне—августе 1997 г. из-за оттока краткосрочного капитала произошла резкая девальвация валют стран Юго-Восточной Азии: таиландский бат подешевел к сентябрю почти на 30%, валюты Индонезии, Малайзии, Филиппин — на 15—20%. Продолжение последовало в конце октября, когда за один день из-за оттока краткосрочного капитала курс акций в Гонконге снизился на 13% (с начала августа снижение составило более 40%). За Гонконгом последовали все крупные и мелкие мировые биржи, включая российские. Упали на 5—10% устоявшие в ходе летнего кризиса валюты Южной Кореи, Сингапура, Тайваня. Впоследствии фондовые индексы несколько выправились, однако напряженность и неустойчивость на мировых рынках сохранялись, так как даже в ведущих развитых странах осталось ощущение потери контроля над ситуацией.

Во-первых, пришлось в очередной раз убедиться, что возможности международного перелива капитала многократно превосходят возможности методов регулирования национальных правительств и центральных банков. Ежедневный объем валютных сделок превышал 1 трлн долл., что в 50 раз больше объема всей международной торговли, и составлял 80% всех международных валютных резервов. При этом выяснилось, что нет четкого понимания того, как правительства, международные финансовые институты и национальные центральные банки должны реагировать на подобные события. В данном случае правительства, МВФ и центральные банки не смогли бы остановить обвал, если бы рынки сами по себе не прекратили падение.

Во-вторых, хотя события на фондовых рынках Нью-Йорка и Лондона в прошлом столетии не раз становились причиной нестабильности в странах Юго-Восточной Азии, в октябре 1997 г. впервые причины и следствия поменялись местами. Стремительно растущие экономики Китая, Южной Кореи и стран Юго-Восточной Азии, на которые уже приходится 20% мирового экспорта — больше чем на США и Японию вместе взятые, превратились в новый центр силы в мировом хозяйстве, от которого западные страны зависят, но который не контролируют.

В-третьих, очень сильно возросло могущество крупных валютных спекулянтов. Управляя фондами в десятки миллиардов долларов, они составляют теперь серьезную конкуренцию центральным банкам и международным финансовым институтам.

В частности, в подрыве валют стран Юго-Восточной Азии был виноват Дж. Сорос, который провел многомасштабные операции на валютных рынках. Крупным частным спекулянтам, если они того пожелают, в принципе теперь не составляет труда подорвать валюты и фондовые рынки не только небольших, но и средних стран.

Кроме того, во время мексиканского кризиса в декабре 1994 г. стало ясно, что правильная политика не гарантирует от «атаки на валюту». Мексиканская политика не была во всем успешной. Уже с середины 1994 г. объем тезобонос — казначейских обязательств, номинированных в валюте, превысил объем валютных резервов, что в конце концов и подорвало стабильность песо. В то же время основополагающие экономические показатели были вполне приличными, но и это не спасло мексиканскую валюту от краха.

В странах Юго-Восточной Азии, за исключением Таиланда, основополагающие экономические и финансовые показатели были еще лучше: высокие темпы роста, прежде всего, за счет экспортных отраслей экономики, высокая инвестиционная деятельность, низкая инфляция, актив или небольшие дефициты госбюджета, относительно низкий внешний долг и платежи по обслуживанию долга. Дефицит по балансу текущих операций, хотя и был значительным, покрывался притоком капитала, причем главным образом долгосрочного, а не краткосрочного. Валютные резервы казались достаточно высокими, чтобы противостоять возможному оттоку краткосрочных капиталов. Однако эти государства оказались в эпицентре кризисных событий. Падение курсов акций в октябре 1997 г. в Гонконге произошло без всяких осязаемых причин: инвесторы соглашались, что гонконгский доллар надежно обеспечен собственными валютными резервами и еще более впечатляющими резервами Китая, но все же переводили свои вложения в другие валюты.

По оценке специалистов, страны Юго-Восточной Азии стали «жертвами своего собственного успеха».

Во-первых, прежде всего успеха в развитии своего экспорта. Развитие экономики этих стран оказалось в зависимости от развития экспортных отраслей.

В то же время недостаточное внимание уделялось производству для внутреннего рынка, расширению внутреннего спроса. Так, среднегодовые темпы роста экспорта Малайзии, Таиланда, Филиппин и Индонезии за период с 1986 г. по 1996 г. составляли 12,4% при среднегодовом росте ВВП за тот же период 9,6%. финансовый кризис инфляция экономика Во-вторых, они стали жертвами успеха в области укрепления национальных валют. Курсы национальных валют этих стран были привязаны к доллару. Рост же курса доллара ослаблял конкурентоспособность экспорта из этих стран. Соответственно возрастали трудности в расширении экспорта стран Юго-Восточной Азии. Немаловажным фактором, ослаблявшим позиции экспортеров государств Юго-Восточной Азии на мировом рынка, стала мощная экспортная экспансия Китая, который получил заметные конкурентные преимущества на мировом рынке благодаря проведенной в 1994 г. девальвации юаня.

В-третьих, страны Юго-Восточной Азии добились значительного успеха в области либерализации и дерегулирования национального финансового рынка. Смягчение валютных ограничений способствовало росту долларизации экономики этих стран, и в первую очередь банковского сектора. Банки получили возможность осуществлять заимствования на мировом рынке под низкий процент и кредитовать внутреннюю экономику под более высокий процент. Если кредитование осуществлялось в национальной валюте, то банки несли валютный риск. При валютном кредитовании банки несли кредитный риск, риск неплатежеспособности заемщика. Рост портфеля обязательств коммерческих банков в валюте лишал центральные банки возможности выступать регулятором последней инстанции, т. е. рефинансировать обязательства коммерческих банков и поддерживать их ликвидность.

Дерегулирование финансового сектора в условиях отсутствия надлежащего надзора и контроля за деятельностью банков и других кредитно-финансовых институтов привело к увеличению числа мошеннических операций, расширило возможности для банков принимать на себя чрезмерные риски, не подкрепленные финансовыми ресурсами, что в конечном счете неизбежно вело к банкротству. Росту масштабов рисков в кредитно-финансовом секторе способствовали широкое сращивание финансового и промышленного капитала, система взаимного участия и переплетения капитала, «непрозрачность» операций на финансовом рынке. Банки действовали скорее в качестве инструмента стимулирования промышленности, чем как финансовые посредники, призванные обеспечивать перераспределение финансовых ресурсов в пользу наиболее эффективно использующих их клиентов. Банки и промышленные группы были очень тесно связаны между собой. Банковское регулирование и надзор были недостаточны, отсутствовал надлежащий внутренний контроль в самих банках. Кредитные риски недооценивались, а во многих случаях какие-либо технико-экономические обоснования выдачи кредитов вообще отсутствовали. Широко распространилась практика выдачи кредитов с необоснованно высокими кредитными рисками. В результате государственные органы денежно-кредитного и валютного регулирования утратили контроль над ситуацией на финансовых рынках, что и привело в итоге к острым кризисным потрясениям. О серьезных структурных проблемах экономики в этих государствах, обострившихся в середине 1997 г., свидетельствовало падение курсов акций в этих государствах и снижение уровня капитализации их рынков, начавшееся еще в 1996 г. Так, за период с октября 1996 по октябрь 1997 г. уровень капитализации рынка акций Индонезии снизился на 35%, Малайзии — на 53%, Таиланда — на 70%, Южной Кореи — на 40%, Филиппин — на 53%.

Следовательно, одной из основных причин азиатского кризиса стало нарушение оптимального баланса между степенью внутренней либерализации экономик, с одной стороны, и степенью их открытости для краткосрочных иностранных инвестиций — с другой. Контроль за допуском в экономику иностранного спекулятивного капитала ослаблялся быстрее, чем позволяли объективные внутренние условия. И в конце концов риски, связанные с нестабильностью краткосрочных инвестиций, стали перевешивать преимущества, которые дает привлечение иностранных кредитов и портфельных инвестиций.

Несмотря на то, что кризис на фондовых рынках стран Юго-Восточной Азии вызвал падение курсов акций на фондовом рынке США и других западных стран и свидетельствовал о возросшей степени взаимозависимости фондовых рынков, в основе падения курсов акций на развивающихся рынках и на развитых лежали разные причины.

На развитых рынках основной причиной падения курсов акций была «перегретость» фондового рынка, относительная завышенность курсов акции, чему в немалой степени способствовал ряд обстоятельств, которые характеризовали развитие фондовых рынков этих государств в 1997 г.

Прежде всего, это относительно благоприятная экономическая конъюнктура в Соединенных Штатах, где сочетались сравнительно низкая инфляция со стабильными на протяжении года темпами роста экономики и достаточно высокой занятостью. Ожидание роста прибылей корпоративного сектора американской экономики подогревало спекулятивные интересы к акциям американских компаний, особенно информационных технологий, и обусловливало рост их курсов. О «перегреве» американского рынка акций неоднократно предупреждал на протяжении года председатель Федеральной резервной системы (ФРС) США А. Гринспен.

Замедление роста дефицитов государственного бюджета в США и Западной Европе, снижение доходности по государственным облигациям способствовали переливу средств на рынок корпоративных ценных бумаг и поддержанию особенно высокого спроса на акции. Ожидалось, что подобная ситуация будет носить долговременный характер, так как в США, например, дефицит федерального бюджета в 1998 г. составил всего 0,5% ВВП, а к 2000—2002 гг. прогнозируется его профицит. В Западной Европе в соответствии с Маастрихстским соглашением дефицит государственного бюджета не должен был превышать 3% ВВП, а в 1997 г. он в среднем для всех стран реально составил 2% ВВП. Это создало условия для поддержания высокого спроса на корпоративные ценные бумаги в долгосрочной перспективе.

Кризис на фондовых рынках стран Юго-Восточной Азии вызвал корректировку курсов акций на западных рынках. Многие частные инвесторы, напуганные значительным падением курсов акций в странах Юго-Восточной Азии, и прежде всего обвалом на Гонконгской бирже, поспешили быстро получить прибыль. Масштабные продажи акций в Нью-Йорке вызвали резкое падение их курсов 27 октября 1997 г. Продавались акции не только американских компаний, но и иностранных — западноевропейских, латиноамериканских, восточноевропейских, а также российских, котируемых в США. В результате вслед за падением котировок на Нью-Йоркской бирже пошли вниз котировки на биржах других стран, в том числе и в России. Однако в отличие от фондовых рынков развитых государств, которые смогли оправиться от нестабильности к началу 1998 г., фондовые рынки других государств продолжали оставаться в депрессивном состоянии.