Трудовые ресурсы как детерминирующий фактор экономики

Трудовые ресурсы как детерминирующий фактор экономики

Демографические проблемы: сокращение численности населения страны, снижение его плотности до параметров почти в три раза меньше среднемировых — создают угрозу ослабления политического, экономического и военного могущества Российской Федерации в мире и потенциальную возможность для притязаний на территорию России со стороны ряда сопредельных государств.

Уменьшение численности экономически активной молодежи предопределяет опасность невыполнения задачи по комплектованию вооруженных сил, правоохранительных органов и иных силовых структур, что повлечет за собой угрозу сохранения оборонного потенциала страны, охраны государственных границ и проведения иных мер, связанных с национальной безопасностью. По мнению экспертов, численность мужского населения в возрасте 17−19 лет по сравнению с 2000 годом сократится к 2016 году с 3,46 млн. человек до 1,99 млн. человек.

Уменьшение численности детей и подростков вызовет проблемы по формированию трудовых ресурсов, призванных воспроизводить и развивать материальный и интеллектуальный потенциал РФ, уменьшению объемов подготовки квалифицированных кадров в учебных заведениях, саморазрушению системы подготовки кадров, как следствие, возрастает потенциальная угроза усиления внешней технологической зависимости.

Реальная экономическая опасность связана с уменьшением численности народонаселения трудоспособного возраста и соответственно с сокращением социально-экономического потенциала страны. В условиях планируемого экономического роста сокращение численности экономически активного населения (по оценке Минэкономразвития России на 3,5 млн. человек за 2008;2012 годы) спровоцирует дефицит рабочей силы, который может восполниться за счет нерегулируемой иммиграции из государств Средней Азии, Востока, Вьетнама и Китая.

В силу старения населения возникнет дефицит рабочей силы, увеличится демографическая нагрузка на трудоспособное население, повысится нагрузка на систему здравоохранения и социального обеспечения, обострится проблематика по систематической выплате пенсий и социальных пособий.

Сложившиеся тенденции миграционных процессов (внутренних миграций и иммиграции) оказывают негативное влияние на систему расселения населения Российской Федерации: будет продолжаться замещение иммигрантами коренных жителей ряда территорий страны (северные и приграничные территории), что не соответствует экономическим и геополитическим интересам государства. В ряде регионов (юг страны) чрезмерное сосредоточение вынужденных мигрантов провоцирует дополнительные экономические и социальные трудности.

Отток из России квалифицированных кадров ведет к ослаблению научного, творческого и экономического потенциала страны [1].

Еще бывший Президент РФ В. В. Путин в своем послании к Федеральному собранию 05.09.2005 года обозначил приоритеты правительства на период до 2006;2007 гг. Для решения данной проблемы правительством тогда были разработаны четыре стратегических проекта на период до 2010 года: «Образование», «Здравоохранение», «Жилищное строительство», «Сельское хозяйство».

Общая стоимость данных проектов равнялась 180 млрд руб. В 2006 году предполагался рост ВВП на 5,8%. В бюджете России 2006 года доходная часть составляла 5046 млрд руб., расходная — 4270 млрд руб. Из них финансирование здравоохранения по сравнению с 2005 годом должно было увеличиться на 60%, образования и сельского хозяйства — на 30%, федеральные расходы на жилищное строительство должны были возрасти почти в 4,5 раза. Национальные программы стали первыми звонками, известившими общество о том, что насупило время заняться балансом принципов экономической целесообразности и социальной справедливости. Однако сегодня об этих проектах разговора нет, поскольку все они выполнили свою предвыборную пропагандистскую роль, и о них забыли под грохот финансового кризиса.

Конец XX в. выявил системные противоречия в общественном развитии: обострилась дифференциация регионов и стран мира по социально-экономическому уровню; произошли глобальные политические трансформации в группе стран Восточной Европы и Азии, относящиеся к социалистической системе; обострились финансово-экономические разногласия между странами с капиталистическим способом производства, явно проявились симптомы глубинных противоречий экономического развития внутри развитых стран.

Анализ различных экономических теорий показывает, что РФ в начале 90-х годов ХХ века выбрала не самый прогрессивный вариант развития. Капиталистический путь развития, принятый современной Россией, привел мир к не самым лучшим социально-экономическим последствиям. Группа высокоразвитых стран в результате длительного индустриально-политического превосходства стабильно обеспечивает своим гражданам более высокий уровень жизни, чем в остальной части мира. На экономики развитых государств с 20% населения мира приходится 80% потребляемых на планете природных и энергетических ресурсов. Но данный вариант развития пришелся в России по душе узкому кругу лиц. В основу этой теории положена идея максимизация прибыли, но она, как показали результаты российских «реформ», не может быть определяющим лейтмотивом принятия решений, так как часто сопровождается не общим ростом благосостояния, а делает богатых еще богаче, а массу бедных — беднее.

Еще В. И. Ленин, основываясь на марксистской теории развития социально-экономических отношений, считал справедливым такое общественное устройство, при котором производство нацелено на обеспечение «полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех членов общества» [2]. Политика ориентации России на рыночные отношения (установление приоритетности экономической эффективности при забвении принципа социальной справедливости) в результате социально-экономических реформ подтвердила учение диалектического материализма. «Рыночная» ориентация привела к углублению дифференциации регионов по многим макроэкономическим показателям. В ряде регионов России доля населения с доходами ниже прожиточного минимума превосходит 60%, разница в уровне зарегистрированной безработицы от численности экономически активного населения превышает 20 раз [3]. Такая огромная внутренняя дифференциация уникальна для одного государства, она превышает даже разрыв между странами «золотого миллиарда» и остальной беднейшей частью человечества [4]. В экономическом пространстве РФ, в хозяйственных системах немало регионов, где подорваны основы воспроизводства [5]. У нас нет государственной политики регулирования развития регионов. Как писал В. Бобков еще в 2005 году, «мы живем в одной стране, но как будто на разных планетах: одни скупают дворцы, яхты и футбольные клубы, другие экономят на колбасе. За чертой бедности в России — пятая часть граждан. Дифференциация регионов увеличивается. Например, в Усть-Ордынском округе ниже черты бедности оказались 83%, в Ингушетии — 78%. В Ивановской области и Калмыкии в нищете — более половины. А что на другом полюсе? В Москве ниже прожиточного минимума живет 17,1% населения, лучший показатель — в Ямало-Ненецком округе — 7,7%. Разрыв по количеству бедных между разными частями нашей страны превышает 11 раз! Вместо того, чтобы постепенно выравниваться, сглаживаться, уровень жизни в российской глубинке все больше отстает от среднего по стране. Ямало-Ненецкий автономный округ производит на душу населения 29 тыс. долл.» [6]. С другой стороны, у нас есть регионы, где валовой продукт не доходит и до 400 долл. на душу населения. По этому показателю разрыв между российскими регионами примерно 35 раз. «Огромный разброс существует не только между сырьевыми и не сырьевыми субъектами федерации, но и внутри каждого федерального округа. Вот, скажем, Центральный. Ярославская область — там нет природных богатств, однако люди живут относительно хорошо по российским меркам: на средний доход можно купить 2,5 прожиточного минимума. Бедных — 17,9%. И рядом Ивановская область — средний доход еле дотягивает до черты бедности. Больше половины населения проваливается за эту черту. Приволжье: у Татарстана и Самарской области хорошие показатели, у Марий Эл — плохие. Самый сильный российский округ — это Урал, но и тут два центра: на одном Ямало-Ненецкий, Ханты-Мансийский округа, а на другом — Курганская область. В Сибири: Кемерово, Омск — вверху, Эвенкия, Усть — Ордынский — внизу. Огромный разрыв» [6].

«Вопрос о будущем типе социального и экономического развития поставлен вновь в концептуальную плоскость, — излагает академик В. И. Кушлин, — большому сомнению подвергается бытовавшая уверенность, что поступательный характер современного социально-экономического развития есть вполне стабильная общественная закономерность. Если ранее сложившиеся тенденции в распределении ресурсов и экономических потенциалов казались естественными и отражавшими вклад в мировое развитие соответствующих народов, то в настоящее время они вызывают не только недоумение у отставших по уровню потребления народов, но и активный протест» [7]. Академик Э. Е. Дроздовский высказал точку зрения о том, что «главным объектом управления обязано стать само население или общество, а предметом управления — качество жизни. Человек в этой системе ценностей не должен быть только рабочей силой, а должен стать тем центром, вокруг развития и потребностей которого должны создаваться планы, прогнозы» [8].

Руководитель Института проблем глобализации М. Делягин продолжает данную идею с точки зрения необходимости практического применения принципов социальной справедливости и экономической эффективности. «Принцип эффективности не противоположен принципу социальной справедливости. В долгосрочной перспективе, которая наиболее важна при анализе развития человечества, они не отвергают, но взаимно подразумевают друг друга. Так, Франклин Рузвельт в начале прошлого века, следуя принципу эффективности, вытащил американскую экономику и общество из глубокой депрессии, именно применив принцип социальной справедливости, обозначив четкую меру ответственности бизнеса перед обществом — причем до такого уровня, что основателя современной глобальной и безукоризненно капиталистической Америки современники считали чуть ли не коммунистом. С другой стороны, Сталин, строя государство социальной справедливости, добился высокой эффективности советской экономической модели» [9]. Он полагает, что «возрождение России возможно на путях восстановления образования и здравоохранения, которые есть не сфера услуг, а сфера создания важнейшей производительной силы — человеческого капитала и развития науки и технологий» [10]; формирования демографической политики; создания единого культурно-идеологического поля; восстановления минимально необходимого уровня социальной поддержки, в первую очередь гарантирования государством прожиточного минимума всем; модернизации ЖКХ, удешевления перевозок и т. п.

Функционирование и развитие экономических систем не могут осуществляться только на основе рыночного саморегулирования. Политика государственного невмешательства неизбежно приводит, как показал опыт первых десяти лет рыночных реформ в России, к нарастанию социально-экономических противоречий, способных разрушить национальную целостность государства и общества. Поэтому забота о пространственной организации хозяйства страны является непременной функцией любого государства.

Характерные признаки государственного регулирования экономического развития можно найти в истории большинства стран. В СССР и странах социалистической ориентации регулирование экономики являлось одной из важных подсистем государственного регулирования и управления. Современные системы управления в странах рыночной экономики стали складываться в период мирового кризиса 1930;х гг. (особенно в США); они приобрели более развитые формы после Второй мировой войны (особенно в Западной Европе) и периодически реформируются в последние десятилетия. Активизация деятельности государства в этой сфере отражает понимание того, что без решения региональных проблем нельзя достигнуть провозглашаемых правительствами большинства развитых стран национальных целей: полной занятости, улучшения качества жизни, справедливого распределения доходов, стабильного экономического роста и др.

демографический российский миграционный трудовой.