Обломовщина в современном мире

http://www..ru/

Отдел образования администрации Центрального района Муниципальное общеобразовательное учреждение Средняя общеобразовательная школа № 4

Секция: Литературоведение Научно-исследовательская работа Обломовщина в современном мире Фединой Анастасии Юрьевны, учащейся 10 Г класса МОУ СОШ № 4

Центрального района.

Новосибирск 2007

Введение

Тема сибаритства и эпикурейства — сквозная в истории русского народа, а тема русского национального характераодна из основных не только в литературе, но и в философской мысли XIX—XX вв.еков. О соотношении русского и европейского, пассивного и активного, духовного и материального писали Гоголь и Пушкин, Достоевский и Толстой, Соловьёв и Данилевский. Актуальна эта тема и сегодня потому, что современное русское общество постепенно деградирует, но не только за счёт западного, но и посредством влияния подавляющего большинства простых, самобытнорусских людей. В данном контексте слово «самобытный», т. е. уникальный, идущий своим путем, самостоятельный в развитии, составляет семантический ряд с основным значением «упрощенный», «примитивный» и взаимодействует с одним из нарицательных понятий русской классической литературы — «обломовщина».

Цель работы: проанализировать процесс актуализации классического литературного понятия в современном мире.

Задачи: 1) сравнить понятие «обломовщина» в трактовке русских критиков прошлых столетий (19, 20 века) и в современном мире;

2) определить преимущества и недостатки «обломовщины», выявить причины её появления;

3) исследовать последствия «обломовщины» в современном мире детей и взрослых;

4) проанализировать современные лингвистические явления, порожденные понятием «обломовщина».

Литература

помимо всего, есть ещё и средство подвергать сомнению само собою разумеющееся и повторять снова и снова: не так уж всё это само собой разумеется Герман Кант

— Причина… какая причина! Обломовщина!- сказал Штольц.

— Обломовщина!- с недоумением повторил литератор.- Что это такое?

Действительно, что же это такое? Понятие «обломовщина» впервые встречается в романе И. А. Гончарова «Обломов». Если говорить общо, не приводя аргументов «за» или «против», то в качестве рабочего понятия следует остановиться на следующей формулировке: «обломовщина" — это психологическое и социальное явление, ставшее к нашему времени нарицательным. Тема моей работы связана с актуализацией этого понятия в современном мире, поэтому предлагаю сразу же ознакомиться с результатами миниопроса, проведенного среди жителей города Новосибирска.

Вот как комментируют состояние «обломовщины» люди разных возрастов и социальных положений:

обломовщина русская литература

Как мы видим, мнения по поводу героя и характерного для него состояния неоднозначны. Вполне возможно, что при ответах главным критерием был жизненный опыт отвечавших. Возраст и деятельность опрошенных, отношение к жизни в целом и воспитание также повлияли на ответы. Интересно сравнить ответы участников одной возрастной категории. Например, у Алёны и Артёма совершенно разные мнения по поводу названного явления. В чём причина? Ведь возраст у них одинаковый (19 и 20 лет соответственно). Во — первых, они разного пола, значит, логика и мышление кардинально отличаются. Во-вторых, Алёна уже работает, значит, знает цену времени, собственному труду и деньгам, а Артём — студент, как говорится, «птица вольная». Позицию Алексея можно растолковать так: «Мне нет дела до других, надеяться нужно только на себя». Частично можно с ним согласиться, люди разные бывают. В ответах более взрослых и опытных участников опроса заметен намёк на «теорию общественного договора», разработанную просветителями Локком и Руссо. Нотки осознания несправедливости и осуждения явно звучат в ответах Сергея и Людмилы Ивановны, хотя они — представители разных поколений. Мнения различаются, но к общему выводу прийти можно: действительно, Обломов до поры до времени дремлет в каждом из нас, но всегда ли он так неприятен окружающим? Что нужно делать, чтобы не вызвать раздражение общества? Нужно ли учитывать мнение общества? Отвечая сходу, скажем: необходимо грамотно оценивать свои силы и жить как тебе удобно, при этом не провоцируя никого на грубость; не нужно плыть по течению, нужно бороться с жизненными трудностями, в первую очередь, с самим собой. Жизнь одна, и будет неприятно, если выяснится, что от жизни не получил всё по максимуму, а в большей степени просуществовал за счёт других. Хорошо, когда есть друзья и близкие люди, которые не отвернутся от тебя при любых обстоятельствах, а как быть тем, от которых эти люди уже отвернулись? Следует обратиться к такому социальному явлению, как бомжи. Конечно, существует множество внешних факторов; изучая их, можно прийти выводу, что порой даже образованные люди деградируют, к сожалению, до уровня последних. Чаще всего, это люди, не сумевшие в определённый момент почувствовать толчок извне или изнутри, либо не сумевшие избавиться от своих очень вредных привычек. Вспомним роман Гончарова и предприимчивых Тарантьева и Мухоярова! Если бы не Штольц, Обломов пошёл бы по миру. А его слуга? Жизнь Захара после смерти барина ограничивалась бродяжничеством, пьянством и непонятной ностальгией по старой, привычной, неизменной жизни. Безвольный человек, «добродушный чудак»… Есть мнение, что «человек совершает преступление, а общество готовит его», и отчасти соглашаешься с этим мудрым высказыванием. Почему даже ради своего единственного ребёнка Илья Ильич Обломов не попытался изменить себя? Может быть, потому что он знал, что любящие его Агафья Матвеевна и Андрей Иваныч позаботятся о сыне?! Так встаёт вопрос о воспитании, одной из важных причин «обломовщины». Родители, особенно мать, потакая малейшим слабостям сыночка, приучают его быть «барчуком» с малолетства, т. е. жить на всём готовом. Невольно соглашаешься с тем, что лучше бы ребёнок вырос «сухариком», как Штольц. Родители часто допускают ошибки в воспитании детей, когда у тех начинают формироваться индивидуальность и характер. Дети копируют поведение и манеры взрослых, авторитетных для них людей, позже примеряя на себя запомнившиеся социальные роли. Об этом пишут психологи XX века, а вот как пишет в XIX веке Гончаров. «Весь этот штат и свита дома Обломовых подхватили Илью Ильича и начали осыпать его ласками и похвалами; он едва успевал утирать следы непрошеных поцелуев». В этом фрагменте текста прекрасно изображён быт обломовского дома вместе с излишним и навязчивым вниманием к ребёнку. «Не всё же резв, однако ж ребёнок: он иногда присмиреет, сидя подле няни, и смотрит на всё так пристально. Детский ум его наблюдает все совершающиеся перед ним явления; они западают глубоко в душу его, потом растут и зреют вместе с ним; ни одна мелочь, ни одна черта не ускользает от пытливого внимания ребёнка; неизгладимо врезывается в душу картина домашнего быта; напитывается мягкий ум живыми примерами и бессознательно чертит программу своей жизни по жизни, его окружающей». Данные строки из романа напоминают книгу по психологии детства и в очередной раз убеждают, что дети уникальны по своей природе: сначала бессознательно впитывая в себя, как губки, всю окружающую информацию, немного позже они используют её уже в своей жизни, где, возможно, уже не окажется слуг и нянек. «Может быть, детский ум его давно решил, что так, а не иначе следует жить, как живут около него взрослые. Да и как иначе прикажете решить ему? А как жили взрослые в Обломовке? Делали ли они себе вопрос: зачем дана жизнь? Бог весть. И как отвечали на него? Вероятно, никак: это казалось им очень просто и ясно. Не слыхивали они о так называемой многотрудной жизни, о людях, носящих томительные заботы в груди, снующих зачемто из угла в угол по лицу земли или отдающих жизнь вечному, нескончаемому труду. Плохо верили обломовцы и душевным тревогам; не принимали за жизнь круговорота вечных стремлений куда-то, к чему-то; боялись как огня увлечения страстей; и как в другом месте тело у людей быстро сгорало от вулканической работы внутреннего, душевного огня, так душа обломовцев мирно, без помехи утопала в мягком теле». Действительно, у кого маленький Обломов мог научиться интересно и разнообразно жить, когда «не удавалось никак Илье Ильичу сделать чтонибудь самому для себя», а родители препятствовали учёбе и, соответственно, ограничивали общение со Штольцем. «И нежные родители продолжали приискивать предлоги удерживать сына дома». Гончаров детально описывает, как из живого ребёнка выпестывали увальня, барчука. «И Илюша с печалью оставался дома, лелеемый, как экзотический цветок в теплице, и так же, как последний под стеклом, он рос медленно и вяло. Ищущие проявления силы обращались внутрь и никли, увядая». Прекрасное сравнение живого с полуживым и, главное, соотношение со всеми временами. Любые проявления собственного, детского «я» пресекались — мол, предки наши так жили, мы так жили, и ты тоже будешь так жить. В этом нескончаемом круговороте безумной опеки собственные желания ребенка почти всегда забывались. Ребёнок был счастлив, когда ему удавалось на мгновение остаться самому с собой. С радостным изумлением, с неподдельным восторгом убегал он то на голубятню, то за ворота. Но так мало было этих крохотных моментов и никаких наказаний, что пропало всякое желание проявлять себя с любой стороны, доказывая индивидуальность.

Насколько подобная ситуация свойственна современным условиям семейного воспитания, как обстоят дела в современных семьях, покажет результат социологического опроса, проведённого среди учеников начальной школы (6/7- 10/11 лет).

Ознакомившись с результатами опроса, мы видим, что дети достаточно трудоспособны и, конечно, родители их всячески поощряют. Безусловно, в столь раннем возрасте детей нужно чаще хвалить — главное, не переусердствовать.

Имя Обломова становится нарицательным, а автор подчёркивает неестественность этого процесса, видимо, осознав свой горький опыт. Иван Александрович Гончаров родился в обеспеченной купеческой семье. С детства он мечтал о кругосветных путешествиях. За самим писателем с учебной скамьи и надолго закрепилось прозвище «Принц де Лень». «Ленив, от природы ленив», — так иногда сам Гончаров объяснял тот факт, что долго не хотел печататься. О своём детстве писатель не любил вспоминать, а то, что рассказывал, как две капли воды похоже на историю Обломова: с утра, бывало, все подавали чай или кофе. В полдень завтракали. После завтрака они снова забирались в постель. Так и заставали их гости. Когда на летние каникулы братья Гончаровы (Иван и Николай) возвращались в отеческий дом, вокруг было много «охов» и «ахов». Когда Гончаров начал работу над романом «Обломов», почувствовал родство героя. Процесс «вживания» происходил сам собой: Иван Александрович Гончаров носил мягкий халат, много ел, мало двигался. Вообще, Гончаров не был склонен к идеализации современного пути развития русского общества и выражал свою позицию через героев. Человек медлительный и флегматичный, имевший дар спокойствия и уравновешенности, он не доверял бурным переменам, стремительным порывам, ломке старых устоев патриархальной России. Старая Россия привлекала его теплотой и сердечностью отношений между людьми, уважением к национальным традициям, гармонией ума и сердца, чувства и воли, духовным союзом человека с природой. Неужели всё это обречено на слом? И нельзя ли найти более гармоничный путь прогресса, свободный от эгоизма и самодовольства, от рационализма и расчётливости? Дело истинного писателя — создание устойчивых типов, которые слагаются «из долгих и многих повторений или наслоений явлений и лиц». А каким образом формируются и слагаются лица? Национальность здесь играет далеко не последнюю роль. Так, например, в монографии Ксении Касьяновой «О русском национальном характере» выдвигается идея о том, что «нация создаётся группой интеллектуалов данного этноса. „Общество внутри нас“, существующее в виде однотипных для людей одной и той же культуры, реакций на привычные ситуации в форме чувств и состояний, и есть наш национальный характер. В России нарастание разночинного слоя началось в 30х годах XIX века („Обломов“ был написан в 1857—1858 гг. — А.Ф.). Сложившаяся в эту эпоху ситуация: отсутствие себя оборачивается метанием между „немцами“ и „французами“, т. к. нет никаких критериев этого выбора. И это врастание в чужую культуру разрушило русские слои народа (петровские преобразования насадили в России культуру по западному образцу, воспринятую высшими слоями общества). Взрывается преемственность в культуре (высшие слои нарушились в образованности на иностранный лад, в низших слоях умственная деятельность слабела)» Касьянова К. О русском национальном характере. -М., 1988. С. 37.

История показывает, что люди, не имевшие опыта и не знавшие ничего о загранице, отказывались от старого и бежали сломя голову за новым. Я считаю, что со стороны русских правителей была допущена одна большая ошибка. Не учитывая ни самобытность русского народа, ни даже огромные размеры государства, они решили догнать и перегнать Европу ценой в тысячи сломанных жизней. А хотело ли этого подавляющее большинство простого русского народа? Русские тем и отличаются от других народов, что невозможно их заставить чтолибо делать против воли, тем более за ограниченный временной промежуток. Нельзя нас загонять в рамки. Тот, кто за кратчайшие сроки сумел коренным образом изменить свою политику либо не настоящий русский, либо действительно хорошо образованный русский, что в те времена было редкостью. Вот уж человексущество частичное и вписан в контекст своего общества и своей культуры; единственный способ не быть «винтиком" — это преодолеть свою частичность посредством распространения себя на это целое. А вот не получил человек добротного образования, в политике не разбирается, новостями особо не интересуется, слепо подстраиваться под когото не хочется — вот он, типичный образ одного из миллионов «ошеломлённых» русских два — три века тому назад. Остаётся жить мечтами, и… как получится. Это субъективное рассуждение, взгляд «со стороны». Христиане рассуждали несколько иначе: человеческая природа способна развивать лишь смены удовлетворения потребностей и осуществлять борьбу за существование. Добро не накапливается закономерно, оно есть результат усилий и упорного труда человека. Христиане, наверное, имели в виду всех «Детей Божьих», а ведь мы такие разные! Упор необходимо сделать на менталитет человека и на среду, в которой он провёл первую, базовую часть своей жизни.

Анализируя явление, описанное в литературе, нельзя ориентироваться лишь на одно мнение, поэтому необходимо обратиться к критике XIX и XX вв.

Н. Добролюбов в статье «Что такое обломовщина?» писал о придуманном Гончаровым явлении: «<�…>История о том, как лежит и спит добрякленивец Обломов и как ни дружба, ни любовь не могут пробудить и поднять его, — не бог весть какая важная история. Но в ней отразилась русская жизнь, в ней предстаёт перед нами живой, современный русский тип, отчеканенный с беспощадною строгостью и правильностью; в ней сказалось новое слово нашего общественного развития, произнесённое ясно и твёрдо, без отчаяния и без ребяческих надежд, но с полным сознанием истины. Слово это- обломовщина; оно служит ключом к разгадке многих явлений русской жизни, и оно придаёт роману Гончарова гораздо более общественного значения, нежели сколько имеют его все наши обличительные повести. В типе Обломова и во всей этой обломовщине мы видим нечто более, нежели просто удачное создание сильного таланта; мы находим в нём произведение русской жизни, знамение времени.

<�…> В чём заключаются главные черты обломовского характера? В совершенной инертности, происходящей от его апатии ко всему, что делается на свете. Причина же его апатии заключается отчасти в его внешнем положении, отчасти же в образе его умственного и нравственного развития. По внешнему своему положению- он барин; «у него есть Захар и ещё триста Захаров», по выражению автора. С малых лет он привыкает быть байбаком, благодаря тому, что у него и подать и сделать — есть кому; тут уж даже и против воли нередко он бездельничает и сибаритствует.

<�…> Обломов… не привык делать что-нибудь, следовательно, не может хорошенько определить, что он может сделать и чего нет, — следовательно, не может и серьёзно, деятельно захотеть чегонибудь.<�…> Его желания являются только в форме: «а хорошо бы, если вот это сделалось»; но как это может сделатьсяон не знает. Оттого он любит помечтать и ужасно боится того момента, когда мечтания придут в соприкосновение с действительностью. Тут он старается взвалить дело на кого-нибудь другого, а если нет никого, то на авось.<�…> Все эти черты превосходно подмечены и с необыкновенной силой и истиной сосредоточены в лице Ильи Ильича Обломова. Не нужно представлять себе, чтобы Илья Ильич Обломов принадлежал к какой-нибудь особенной породе, в которой неподвижность составляла бы существенную, коренную черту. Несправедливо было бы думать, что он от природы лишён способности произвольного движения. Вовсе нет: от природы он — человек, как и все.

<�…> Ясно, что Обломов не тупая, апатическая натура, без стремлений и чувств, а человек, тоже чего-то ищущий в своей жизни, о чём-то думающий. Но гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственных усилий, а от других, — развила в нём апатическую неподвижность и повергла его в жалкое состояние нравственного рабства. Рабство это так переплетается с барством Обломова, так они взаимно проникают друг в друга и одно другим обусловливается, что, кажется, нет ни малейшей возможности провести между ними какую-нибудь границу. Это нравственное рабство Обломова составляет едва ли не самую любопытную сторону его личности и всей его истории.<�…>"

Анализируя мнение Добролюбова, можно сформулировать толкование слова «Обломовщина" — это нравственное рабство, порождённое барством.

Исследователь литературы XX века Ю. Лошиц рассматривает характер Обломова через «Сон Обломова»: «<�…>Обломов - большая сказка. Нетрудно догадаться, что в таком случае её ядром по праву следует считать «Сон Обломова». «Сон" — образный и смысловой ключ к пониманию всего произведения, идейнохудожественное средоточие романа. Действительность, изображённая Гончаровым, простирается далеко за пределы Обломовки, но подлинная столица «сонного царства», безусловно, фамильная вотчина Ильи Ильича. Вспомним, каковы основные признаки такого царства в волшебной сказке? Прежде всего это его отгороженность от остального мира. В сонное царство почти невозможно проникнуть, а из него выбраться.<�…> «Сонное царство» Обломовки графически можно изобразить в виде замкнутого круга. Кстати, круг имеет прямое отношение к фамилии Ильи Ильича и, следовательно, к названию деревни, где прошло его детство. Как известно, одно из архаических значений слова «обло" — круг, окружность (отсюда, «облако», «область»). Такой смысл как будто вполне соответствует мягкокруглому, шароподобному человеку Обломову и его округлой, мирно блаженствующей вотчине. И мальчика оберегали от общения со всеми «необломовцами».

<�…> В интенсивном сказочном подсвете перед нами — не просто лентяй и дурак. Это мудрый лентяй, мудрый дурак. Так за внешним дурачеством сказочного персонажа, за житейской беспомощностью и неприспособленностью обнаруживается человек, который всем своим существом укоряет суетный, узкопрактический, фальшиводеятельный мир. Укоряет прежде всего тем, что наотрез отказывается от участия в делах такого мира. <�…>"

Из высказывания Лошица следует, что «обломовщина" — подобие некоторой сказки, к сожалению, с грустным концом.

Восприятие Обломова через сказку ставит его в один ряд с второстепенным персонажем романа Онисимом Сусловым. «Как одна изба попала на обрыв оврага, так и висит там с незапамятных времён, стоя одной половиной на воздухе и подпираясь тремя жердями». Отличное начало для общего представления о деревеньках той «скромной и незатейливой местности». Но дальше ещё интереснее. «Тричетыре поколения тихо и счастливо прожили в ней. Кажется, курице страшно бы войти в неё, а там живёт Онисим Суслов, мужчина солидный, который не уставится во весь рост в своём жилище. Не всякий и сумеет войти в избу к Онисиму; разве только что посетитель упросит её стать к лесу задом, а к нему передом. Крыльцо висело над оврагом, и, чтобы попасть на крыльцо ногой, надо было одной рукой ухватиться за траву, другой за кровлю избы и потом шагнуть прямо на крыльцо(курсив мой. — А. Ф.)». Выделенные строки ассоциативно выстраиваются в параллель с Захаром. Вспомним описание действий неловкого слуги Обломова: «Если он несёт чрез комнату кучу посуды или других вещей, то с первого же шага вещи начинают дезертировать на пол. Сначала полетит одна; он вдруг сделает позднее и бесполезное движение, чтоб помешать ей упасть, и уронит ещё две. Он глядит, разиня рот от удивления, на падающие вещи, а не на те, которые остаются на руках, и оттого держит поднос косо, а вещи продолжают падать, — и так иногда он принесёт на другой конец комнаты одну рюмку или тарелку, а иногда с бранью и проклятиями бросит сам и последнее, что осталось в руках». Шаткая позиция (внешняя и внутренняя, психологическая), расчет на авось (авось не упадет, авось не разобьется), невозможность здравомыслящему человеку поступать таким образом — все это роднит Суслова не только с Захаром, Нои с самим Обломовым. Интересна фамилия героя — Суслов. Сусло- мутная виноградная жидкость, подвергающаяся брожению. Энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. Ефрона.- М., 2002. С. 455 Мутная — эпитет, как нельзя лучше характеризующий утопическую жизнь обломовцев, без надежд и сомнений, без просветов, как осадок в старом, забытом бочонке вина или как дно в грязной илистой речонке. Брожение— химическое явление массового распадения сложных органических тел на более простые под влиянием жизнедеятельности организованных ферментов. Энциклопедический словарь. — М., 1987. С. 167 Лично мне слово «брожение» напоминает «поражение». Абсолютный проигрыш. Онисим со своей говорящей фамилией не случайно «крайний». Онисим Сусловэкспозиция, своеобразный экскурсовод в музее «Разложение души и тела человеческого». Фигура Онисима тоже сказочна, эфимерна, в рамках эпизода сопоставима с курицей; мужчина солидный с глупой птицей, символом небрежного, недобросовестного отношения к чему-либо (как курица лапой), пренебрежительного оттенка значения (мокрая курица, слепая курица, курам на смех). Сказка приобретает недобрый подтекст. А Гончаров продолжает: «Сказка не над одними детьми в Обломовке, но и над взрослыми до конца жизни сохраняет свою власть». Обломова невозможно до конца понять, если не видеть в нём этой вот сказочномифологической ипостаси. Можно вспомнить Ивана-Дурака, лежащего на печи, и, по сути, ничем не обременённого. А в один прекрасный день появляются «по щучьему веленью, по моему хотенью» прекрасная царевна да полцарства в придачу. Маленькому Обломову внушали то же самое. Там есть добрая волшебница, являющаяся в русских сказках иногда в виде щуки, которая изберёт себе какого-нибудь любимца, тихого, безобидного; другими словами, какого-нибудь лентяя, которого все обижают, — да и осыпает ни с того ни с сего разным добром, а он знай кушает себе да наряжается в готовое платье, а потом женится на какой-нибудь неслыханной красавице Милитрисе Кирбитьевне. Мальчик растёт с убеждением, что его жизнь — правильная, что всё будет именно так, как сказала няня, а не иначе. Позже постигает горечь осознания собственного несовершенства и обмана со стороны взрослых. Взрослые — опытные в житейском плане люди. Получается, что им верить нельзя? «Взрослый Илья Ильич хотя после и узнаёт, что нет медовых и молочных рек, нет добрых волшебниц, хотя он и шутит с доброй улыбкой над сказаниями няни, но улыбка эта не искренняя, она сопровождается тайным вздохом: сказка у него смешалась с жизнью, и он бессознательно грустит подчас, зачем сказка не жизнь, а жизнь не сказка». Неужели в наше время не найдутся люди, верящие в сказки? Их тысячи по всей странеэто дети, их мамы, воспитатели в детском саду. Безусловно, сказка как фольклорный жанр литературы тем и ценен, что в ней заключена философская мысль народа. Но не подлую ли шутку играет она с теми, кто не понимает художественной условности и вымысла. Когда пространство сказки оживляется, точнее вживляется, в сознании происходит некий парадоксальный процесс аккумуляции: искусство есть жизнь, а жизнь есть искусство. В современных условиях подмены множества понятий процесс этот еще более опасный. Обратимся еще раз к результатам социологического опроса младших школьников.

Дети верят в сказки, но жизненные примеры и свой собственный опыт подсказывают, что спустя несколько лет они и в сказки не будут особо верить, да и мнения относительно ИванаДурака изменятся. Останется только желание получить все разом, не прилагая особых усилий. Откуда такой парадокс? Как изменить такое положение вещей? Может быть, стоит изменить восприятие сказок прежде всего взрослым, которые знакомят детей с этими замечательными творениями слова, подготовить ребёнка ко взрослой жизни, полной барьеров и несправедливости. Всем известно: чем выше взлетаешь, тем больнее падать. Ведь дети верят сказочным героям, а как объяснить малышу, что времена Емели и Ильи Муромца прошли очень давно? И мы живём во время сказочного технического прогресса, сказочных войн. Только в войне солдатики не оловянные, а живые. Они тоже верят в сказку, в чудо, а времена чудес на Руси давно закончились.

Сказочные иллюзии Обломова на первый взгляд безобидны, но о чём же действительно мечтает герой? Мечта Обломова: дом, самовар(знак дома, уюта, ассоциирующийся с замкнутым пространством (усадьбой)), любимая жена рядом, детишки. Сравним поступки героя с его мечтами. Знакомство с Ольгой Ильинской, помощницей Штольца в нелёгком освобождении Обломова из «нравственного рабства», поначалу придаёт герою силы, желание жить активно. Образно выражаясь, в одежде Обломова появился «лёгкий сюртучок». Известно, что люди, твёрдо решившие «начать всё сначала», в первую очередь избавляются от старых вещей и привычек. Но как только прекращаются отношения с любимой девушкой, возвращается из небытия удобный халат, который, оказывается, можно «починить и вымыть». И герой вновь облачается в него.

Женские образы романа иллюстрируют различные стороны характера главного героя. При всей несхожести натур Ольги Ильинской и Агафьи Матвеевны Пшеницыной эти две героини дополняют друг друга, пересечение их характеров неслучайно. Сон Обломова рисует портрет идеальной избранницы (Ольга), однако воплощением «ненарушимого покоя жизни» для героя стала Пшеницына. Пшеница, как известно, лучший сорт хлебных растений. Получается логическая последовательность: Пшеницына зерно хлеб и полезный, и вредныйкалорийныйнеправильно употребляемыйброжение. Вот и вернулись к Онисиму Суслову, невероятно важному второстепенному персонажу.

Л.М. Лотман в своей работе говорит, что «<�…> Обломовщина предстаёт не только как следствие дворянского паразитизма, — хотя этот аспект её содержания имеет первостепенное значение в романе, — но и как выражение общественного неустройства, порождающего апатию, ослабление творческой энергии членов общества.<�…>»

Так, по мнению Лотмана, «обломовщина" — дворянский порок, заполонивший впоследствии всю Россию.

Идеал, норма жизни Обломова — уехать в деревню с женой, из детей (дворян!) не делать мастеровых, встречать гостей, не утруждать себя любым трудом… Экзальтированный Обломов упивался идеалом нарисованного счастья. «Он извлекал из воображения готовые, давно уже нарисованные им картины и оттого говорил с воодушевлением, не останавливаясь». Его оппонентом выступает Штольц. На первый взгляд, один герой полностью противоречит другому. Но стоит вслушаться в диалог:

«- Что ж, тебе не хотелось бы так пожить?- спросил Обломов.- А? Это не жизнь?

— И весь век так?- спросил Штольц.

— До седых волос, до гробовой доски. Это жизнь!

— Нет, это не жизнь!

— Как не жизнь? Чего тут нет? Ты подумай, что ты не увидал бы ни одного бледного, страдальческого лица, никакой заботы, ни одного вопроса о сенате, о бирже, об акциях, о докладах, о приёме у министра, о чинах, о прибавке столовых денег. А всё разговоры по душе! Тебе никогда не понадобилось бы переезжать с квартиры — уж это одно чего стоит! И это не жизнь?

— Это не жизнь! — упрямо повторил Штольц.

— Что ж это, потвоему?

— Это…(Штольц задумался и искал, как бы назвать эту жизнь.) Какаято … обломовщина, — сказал он наконец

— О — бломовщина!- медленно произнёс Илья Ильич, удивляясь этому странному слову и разбирая его по складам. -Обломов-щина!

Он странно и пристально глядел на Штольца

— Где же идеал жизни, потвоему? Что ж не обломовщина?- без увлечения, робко спросил он.- Разве не все добиваются того же, о чём я мечтаю? Помилуй!- прибавил он смелее.- Да цель всей вашей беготни, страстей, войн, торговли и политики разве не выделка покоя, не стремление к этому идеалу утраченного рая?

— И утопиято у тебя обломовская, — возразил Штольц.

— Все ищут отдыха и покоя, — защищался Обломов".

В одной из реплик Штольца можно заметить некоторую заинтересованность в такой «обломовской» жизни, скрытую, впрочем, под маской напускного равнодушия. О Штольце Гончаров пишет так: «Больше всего он боялся воображения, этого двуличного спутника, с дружеским на одной и вражеским на другой стороне лицом»; «он боялся всякой мечты»; «мечте, таинственному не было места в его душе». Выше были приведены опаснейшие для Штольца страхи, которые воплотились в жизни Обломова. Всётаки чем же Обломов — антипод Штольца — так привлекал его? Вопервых, они — противоположные крайности, которые, если не служат поводом к симпатии, то никак не препятствуют ей. «Притом их связывало детство и школа— две сильные пружины, потом русские, добрые, жирные ласки, обильно расточаемые в семействе Обломова на немецкого мальчика, потом роль сильного, которую Штольц занимал при Обломове и в физическом, и в нравственном отношении, а наконец, и более всего, в основании натуры Обломова лежало чистое, светлое и доброе начало, исполненное глубокой симпатией ко всему, что хорошо и что только отверзалось и откликалось на зов этого простого, нехитрого, вечно доверчивого сердца.

Кто только случайно и умышленно заглядывал в эту светлую, детскую душу— будь он мрачен, зол, — он уже не мог отказать ему во взаимности или, если обстоятельства мешали сближению, то хоть в доброй и прочной памяти.

Андрей, часто отрываясь от дел или из светской толпы, с вечера, с бала ехал посидеть на широком диване Обломова и в ленивой беседе отвести и успокоить встревоженную или усталую душу, и всегда испытывал то успокоительное чувство, какое испытывает человек, приходя из великолепных зал под собственный скромный кров или возвратясь от красот южной природы в берёзовую рощу, где гулял ещё ребёнком". Выходит, Штольца и Обломова связывало не только детство; Обломов играл невероятно важную и спасительную роль человека, который сможет выслушать до конца и добавить своё, доверчиводетское, без жизненного опыта слово. Да, Штольц прекрасно понимает, что нужно сменить жизненный ритм, но изза врождённого упрямства не желает себе в этом открыто признаться. Может, боится стать похожим на друга? Тем не менее, оба героя приходят к одному и тому же выводу: все ищут спокойствия, только подходят к этому вопросу с разных сторон. Проще говоря, Обломов и так большую часть своей жизни провёл, сберегая силы, а Штольц решил достойно встретить старость, добравшись до высот.

Феномен русской культуры — правдоискательство. Когда человек начинает искать истину, он отказывается от самого необходимого, ограничивая свои потребности. Он задумывается о смысле бытия. Чтобы сократить своё «особенное», и в то же время пользоваться «благами», создаваемыми другими культурами, необходимо решить весьма сложные задачи на соотнесение, «сосуществование» различных элементов в едином комплексе, который, меняясь и принимая к себе новое, должен постоянно оставаться тождественным самому себе и не терять своего «лица». В данном диалоге нам предложены две позиции: нападающего (Штольц) и защитника (Обломов). Сложно сказать, кто в большей степени прав, т. к. ярко показаны стороны максимализма и минимализма. Два друга прекрасно дополняют друг друга, но к «золотой середине» ни один не может прийти: Штольцу мешают воспитание и чрезмерное упрямство, вперемешку с повышенной активностью; Обломову тоже мешает воспитание и приятные ему замашки обленившегося и нежелающего бороться с собой и обществом барина.

Проведя временную параллель и определив нарицательное значение «обломовщины», хочется назвать её массовые случаи в современном мире и появившиеся лингвистические клише.

Первый из них — «офисный планктон». Не думаю, что «человековощ» или «офисный планктон» звучало и звучит гордо. Это смешно и обидно одновременно. Обидно за деградацию русского общества, а смешно до той поры, пока сам не станешь одним из «овощей». Дно корпоративного мира, маломотивированные, среднеполучающие и много чем недовольные менеджеры младшего и среднего звена, они же лемминги. Оживляются с помощью корпоративных тренингов, тимбилдингов, системы дедлайнов и корпоративных вечеринок. Первые упоминания датируются 2003 годом, тем не менее окончательно выражение вошло в повседневную речь именно в 2006 году. Офисный планктон начал выполнять функцию нового люмпен-пролетариата или, точнее, люмпен-менеджеров-нового протестного электората, ядра потенциальной аудитории для так называемой «оранжевой революции», про которую уже все, кроме администрации президента, давно забыли. Попробуем разобраться в понятии «офисный планктон». Планктон (гр. рlankton= блуждающее) — совокупность мельчайших растительных и животных организмов, живущих в толще воды морей, рек, озёр и переносимых течением. Тимбилдинг (англ. team =команда +building=построение) — подобие корпоративного тренинга. Дедлайн (англ. deadмёртвый +lineряд) — очередная форма тренинга. Люмпенпролетариат (нем. Lumpenproletariat) — деклассированный слой людей. Лемминг (норв. lemming) — зверёк из отряда грызунов; пеструшка. Отличительная особенность именно этого семейства грызунов — прекрасно развитое стадное чувство и отсутствие даже микроскопического, животного ума. Дауншифтинг. (англ. downвниз+ shiftперемещать). Можно назвать современным синонимом «обломовщины». Это стремление работать не больше, а меньше, при этом получая от жизни удовольствие. Несбыточная мечта «офисного планктона». Дауншифтер — антоним трудоголика: не стремится делать карьеру, согласен, чтобы ему меньше платили, но не заставляли работать до посинения.

Следующее место в рейтинге занимают жёны олигархов, но, заметьте, не все. Большинство «живут» в салонах красоты и изредка выбираются с супругами на светские рауты, видимо, отыгрываются на детском комплексе неполноценности.

Когда есть одно устойчивое понятие, всегда найдётся его антоним. Таким образом появилась пара определений: «обломовщинаантиобломовщина». Ниже Вы сможете ознакомиться с современными примерами «антиобломовщины».

1. Фёдор Бондарчук. Актёр, режиссёр, сценарист, телеведущий, ресторатор, бизнесмен, лицо компании «Росгосстрах» и водки «Веда», примерный семьянин, патриот, светская личность. Символ невозможного для обычного человека умения находиться в нескольких местах сразу. В 2006;м помог вернуть на родину киноэпопею Бондарчукастаршего «Тихий Дон», доснял её и выпустил в эфир Первого канала. Режиссёр духоподъёмного фильма «9 рота», выдвинутого от России на соискание премии «Оскар». Живая реклама стоматологических услуг и систем оздоровления. Деятельный оптимист, пример для подражания. «Давать Бондарчука» (разг.) — крепить благосостояние, улыбаться несмотря ни на что.

2. Перельман. Учёныйбессребреник с длинными ногтями. Самый знаменитый русский после Абрамовича и до Литвиненко. Решил сложнейшую задачу про бублик, яблоко и резиновую ленту, известную как гипотезу Пуанкаре, после чего отказался от заслуженной премии Филдсааналога Нобелевки для математикови 15 000 канадских долларов, уволился из института и ушёл в леса. За доказательство гипотезы ему также полагается $ 1 000 000; откажется ли от них Перельман — пока неизвестно. (Материал взят из журнала «Большой город»)

3. Ксения Собчак. К подобному типу людей невозможно относиться равнодушно - их или ненавидят или ими восхищаются. Ксения достойна уважения хотя бы за то, как она успевает участвовать в двух реалитишоу, жить светской жизнью, писать книги и разъезжать по курортам мира, одновременно заводя всё больше недоброжелателей. И Собчак, и Бондарчук немалого достигли в своей насыщенной жизни, они — особая категория людей.

То, что явление обломовщины, как и антиобломовщины, не ново в современном обществе, а есть явление архетипичное, доказывают многие русские пословицы, а также афоризмы, такие как:

1. Что человек делает, таков он и есть. Гегель

2. Жизнь человека подобна железу. Если употреблять его в дело, оно стирается; если не употреблять, ржавчина его съедает. Катон Старший

3. Пора перестать ждать неожиданных подарков от жизни, а самому делать жизнь. Л.Н. Толстой

4. Жизнь — не те дни, что прошли, а те, что запомнились. П.А. Павленко

5. Лучше иметь одного друга многоценного, нежели многих малоценных. Анахарсис

6. Полная бесхарактерность — очень противный характер. Ж. Лабрюйер

7. Худо быть полным недостатков; но ещё хуже быть полным ими и не желать сознавать их в себе, потому что это значит прибавлять к ним ещё порок самообмана. Б. Паскаль

8. Самые выдающиеся дарования губятся праздностью. Л.Н. Толстой

9. Одно из самых удивительных заблуждений — заблуждение о том, что счастье человека в том, чтобы ничего не делать. Л. Н. Толстой, А вот русские пословицы, частично характеризующие «антиобломовщину» и кричащие о необходимости трудиться:

Под лежачий камень вода не течёт; кто не работает, тот не ест;

глаза боятся, руки делают; дело мастера боится;

на бога надейся, а сам не плошай; без труда не вытянешь и рыбку из пруда.

Русский язык прочно закрепил то явление, которое Гончаров назвал словом «обломовщина». В заключении хочется обратиться к материалам социологического опроса среди тех, кто познакомился с романом «Обломов» недавно, а значит, не так давно узнал понятие «обломовщина», — это десятые профильные классы школы.

Основываясь на результатах опроса, представленного в таблице, можно сказать, что мнения опрошенных разного пола почти совпали. Немаловажно, что среди подрастающего поколения достаточно много ленивых людей. Возможно, сказывается воспитание, острая нехватка времени у родителей и стремительные скачки технического прогресса: Интернет пришёл на смену книгам, всё больше работы за нас выполняют машины. Мы постоянно находимся в условиях стресса, эмоционального напряжения и погоней за новинками, забывая, что «новоеэто хорошо забытое старое». В результате не остаётся ни времени, ни сил, ни желания что-либо менять в себе и обществе, и мы снова запутываемся в паутине рутинных дней.

Роман «Обломов" — это один из вечных, многослойных текстов русской классики, возможно, что и мировой литературы тоже, который затрагивает различные аспекты (социальный, психологический и другие), в то же время открывает новые горизонты для свежих идей. В любом обществе были и будут лентяи, мечтатели и трудоголики, главное — не увлекаться. И если «Евгений Онегин" — «энциклопедия русской жизни», то «Обломов» — энциклопедическая психология русского человека.

В.С. Соловьёв писал: «Отличительная особенность Гончароваэто сила художественного обобщения, благодаря которой он мог создать такой всероссийский тип, как Обломов, равного которому по широте мы не находим ни у одного из русских писателей». Думается, что будущему поколению тоже будет интересна тема Обломова и им найдётся, что сказать.

Внезапно в голову пришла идея написания стихотворения — одного из лучших способов доступно и нестандартно выразить свои мысли. Почему именно стихотворение? Писать стишки — несерьёзно, поэмы — рано, проза — и так вся моя проделанная работа, поэтому пока ограничимся стихотворением, которое и подведёт итог проделанной работе.

Жилбыл на свете парень неглупый, Но с характером очень хрупким.

Сильно ленивый, немного пугливый.

В Питере жил он на частной квартире, В коллегию шёл он, наверно, в мундире.

Долго рассказывать, чтобы понять, Истолковать, пересказать…

Много глаголов с суффиксами «а», «ть»

Советую всем роман прочитать, Который Иван Гончаров написал Гусиным пером и по факсу послал.

Герой книги — Обломов, а как же ещё?

Вот кому на Руси жить хорошо.

Но это лишь внешний самообман,

Жизнь егосказка, жизнь как туман.

Критики спорили: кто он такой?

Аморальная личность иль просто чудной?

Поставил нас перед фактом герой, Что дворянин из него никакой.

В любом значениичужой.

Гулять, кутить уж надоело, И служба порядком поднадоела, Пора приниматься за серьёзное дело.

Дело? А нет никакого дела!

Крепко поспать, плотно поесть;

Вот уж поистине гремучая смесь.

Читать? Трата времени. И для кого?

Плавно несёт по теченью его.

Порою случается много бед, И, наконец, готов ответ:

" Обломов, в том числе изза Вас

Блеск дворянства постепенно погас".

С днямигодами мечты появлялись, Руки опускались, глаза закрывались.

Мужчина запутался, лучший друг занят, И нет уже рядом любимой мамы.

Семьи тоже нет, впрочем, немудрено, Что никто не польстится на такое бревно.

Поверьте, он не один был такой, На празднике жизни будто чужой.

Влюблённость потом неспроста появилась, Что-то неожиданно в нём пробудилось…

Но всё хорошее когданибудь кончается, А существование героя продолжается.

У Пушкина можно найти лейтмотивы, У Гоголя тоже, почти никогда — у Шекспира.

Образ Обломова — вечный, друзья.

И застраховаться от него нельзя.

«Made in Russia» как приговор, А для кого-то почти что позор.

Докажем, что русские — это сила, И покажем миру, как жить красиво.

P. S. Учитывая законы жанра исследовательской работы, последнюю часть (стихотворение) можно рассматривать как приложение.

1. Касьянова К. О русском национальном характере. М., 1988.

2. Русская литература. Хрестоматия историко-литературных материалов. 10 класс. Сост. И. Е. Каплан, М. Т. Минаев. М., 1993.

3. Ф. Брокгауз, И. Ефрон. Энциклопедический словарь. Современная версия. М., 2003.

4. Энциклопедический словарь. М., 1987.

5. Быстрова Е. А., Окунева А. П. Учебный фразеологический словарь русского языка. Л., 1984.

6. И. А. Гончаров. Роман «Обломов». М., 1986.

7. Журнал «Большой город». М., Пушкинская площадь. 2006.

8. В мире мудрых мыслей. Башкирское книжное издательство. 1974.

9. История русской литературы. Т. 3. Л., 1982.

10. Русская культура с древнейших времён и до наших дней. М., 2004.

11. Горелов А. Очерки о русских писателях. М., 1986.

12. Лихачёв Д. С. Историческая поэтика русской литературы. СанктПетербург. 1997.

http://www..ru/