Особенности педагогического дискурса в рассказах Рене Госсини «Маленький Николя»

Особенности педагогического дискурса в рассказах Рене Госсини «Маленький Николя»

С.Б. Миронова С тридцатых годов ХХ в. в лингвистике активно используется термин «дискурс». Он рассматривается как с точки зрения культурологии, так и лингвистики. В частности, М. Фуко понимает под дискурсом «совокупность всего высказанного и произнесенного», «родовую категорию по отношению к понятиям речь, текст, диалог», а также «расчлененные мыслительные представления, выраженные последовательным сочетанием словесных знаков» [Фуко 2004: 26].

Э. Бенвенист утверждает, что дискурс — это «функционирование языка в живом общении». Он одним из первых придает слову «дискурс» терминологическое значение, обозначив им «речь, присваиваемую говорящим». Следуя за Э. Бенвенистом, французская лингвистика расценивает дискурс как такой эмпирический объект, с которым сталкивается лингвист, когда открывает «следы субъекта акта высказывания, формальные элементы, указывающие на присвоение языка говорящим субъектом…». Считается, что для Э. Бенвениста термины «язык» и «дискурс» были четко противопоставлены — это два разных, но тесно связанных мира [ЛЭС 1990: 136].

В основе французского варианта анализа дискурса лежит «связь, устанавливаемая между речевой деятельностью и идеологией» [Гийом 1992: 29]. Как отмечает Ю. С. Степанов, «специфику французской школы анализа дискурса составляет обращение к субъекту высказывания «как транслятору социальных конвенций и стереотипов» [Степанов 1995: 73].

М. Пешё разграничивает понятия языка и дискурса: «дискурсные процессы лежат в основе порождения эффектов смысла, тогда как язык представляет собой материальную субстанцию, в которой этот смысл воплощается» [Пешё 1999: 305].

П. Серио считает целесообразным выделить следующие значения термина (по Ф. Соссюру), т. е. любое конкретное высказывание; 2) единица, по размерам превосходящая фразу; 3) воздействие высказывания на получателя с учетом ситуации высказывания; 4) беседа как основной тип высказывания; 5) речь с позиции говорящего в противоположность повествованию, которое не учитывает такую позицию (по Э. Бенвенисту), 6) употребление единиц языка, их речевая актуализация; 7) социально или идеологически ограниченный тип высказываний, например, феминистский дискурс; 8) теоретический конструкт, предназначенный для исследований условий производства текста [Серио 1999: 26 — 27].

Что касается взглядов современных российских ученых на понятие дискурса, отметим, что, например, Лингвистический Энциклопедический словарь определяет дискурс как «связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими, социокультурными и др. факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах)» [ЛЭС 1990: 136].

Ю.С. Степанов называет дискурс «языком в языке», где действуют особая семантика, синтаксис, словоупотребление; свои правила и свой этикет" [Степанов 1995: 56].

Понятие дискурса ширко используется многочисленными зарубежными исследователями. Так, 1952].

Исследователи дискурса — сторонники взглядов З. Харриса — употребляют данный термин в его лингвистическом значении. Дискурс мыслится как речь, 1998].

Заслуживает отдельного рассмотрения точка зрения Ю. Хабермаса на дискурс как на особый идеальный вид коммуникации, осуществляемый в максимально возможном отстранении от социальной реальности, традиций, авторитета и др., имеющий целью критическое обсуждение и обоснование взглядов и действий участников коммуникации [ 1981].

Д. Шиффрин разграничивает три аспекта в трактовке данного понятия:

• — с позиции формально или структурно ориентированной лингвистики дискурс определяется как язык выше уровня предложения или словосочетания;
• — функционально дискурс мыслится как любое употребление языка в широком социокультурном контексте;
• — с точки зрения взаимодействия формы и функции дискурс рассматривается как высказывание, как целостная совокупность функционально организованных, контекстуализированных единиц употребления языка [ 1994: 20 — 43].

Приведенные выше подходы к определению понятия дискурса не противоречат друг другу, но дополняют и придают данному феномену статус объекта междисциплинарного изучения. Т. Милевская в связи с этим указывает, что представление о процессах порождения и понимания текста невозможно без опоры на коммуникативную ситуацию. Мнение исследователя представляется одним из наиболее убедительных. Вслед за Т. Милевской под дискурсом мы понимаем совокупность речемыслительных действий коммуникантов, связанных с познанием, осмыслением и презентацией мира говорящим и осмыслением, реконструкцией языковой картины мира продуцента реципиентом [Милевская 2008: 2].

Следует отметить, что соотношение понятий «дискурс», «текст» и «речь» представляет собой давний предмет научных дискуссий. Оппозиция «письменный текст/устный дискурс» сводит понятия к двум формам языковой действительности [Гальперин 1981; Hoey 1983; Тураева 1986]. Однако сами сторонники такого разграничения отмечают его «неадекватность» [Hoey 1983: 11].

В.В. Богданов предлагает рассматривать речь и текст как два аспекта дискурса. «Не всякая речь поддается текстовому перекодированию, и далеко не любой текст можно «озвучить» , — утверждает исследователь [Богданов 1990: 3]. Вследствие этого дискурс понимается широко — как все, что говорится и пишется, другими словами как «речевая деятельность», представляющая собой в то же время и «языковой материал», причем в любой его репрезентации — звуковой или графической. Текст (в узком смысле) понимается как «языковой материал, фиксированный на том или ином материальном носителе с помощью начертательного письма (обычно фонографического или идеографического). Таким образом «речь» и «текст» будут видовыми по отношению к объединяющему их родовому термину «дискурс» [Богданов 1990: 5 — 6].

Т. Милевская предлагает следующий подход, сближающий текст с высказыванием: текст понимается как статическая имманентно связная (и цельная) промежуточная стадия дискурса, любой протяженности языковых знаков, заключенная между двумя остановками в коммуникации, инициируемыми продуцентом или реципиентом [Милевская 2008: 3]. Такое видение игнорирует принципиальное для статического анализа языка различие между письменным и устным модусами.

Исходя из вышесказанного, текст рассказов Рене Госсини, объединенных общим названием «Маленький Николя» (Renй Goscinny «Le Petit Nicolas») может быть рассмотрен в качестве дискурса, а его отдельные отрывки, связанные с определенными обстоятельствами и моментами общения действующих лиц, могут быть отнесены к некоторым институциональным типам дискурса, в частности, к педагогическому. Подчеркнем, что последний является видом институционального дискурса. С позиций социолингвистики, В. И. Карасик выделяет два основных типа дискурса: персональный (личностно-ориентированный) и институциональный [Карасик 2000: 6]. В первом случае говорящий выступает как личность во всем богатстве своего внутреннего мира, во втором случае — как представитель определенного социального института.

Применительно к современному обществу, по-видимому, можно выделить следующие виды институционального дискурса: политический, дипломатический, административный, юридический, военный, педагогический, религиозный, мистический, медицинский, деловой, рекламный, спортивный, научный, сценический и массово-информационный. Этот список можно изменить или расширить, поскольку общественные институты существенно отличаются друг от друга и не могут рассматриваться как однородные явления, кроме того, они исторически изменчивы, могут сливаться друг с другом и возникать в качестве разновидностей в рамках того или другого типа [Карасик 2000: 6−8].

Для описания конкретного типа институционального дискурса В. И. Карасик считает целесообразным рассмотреть его следующие компоненты:

• 1. участники,
• 2. хронотоп,
• 3. цели,
• 4. ценности (в том числе и ключевой концепт),
• 5. стратегии,
• 6. материал (тематика),
• 7. разновидности и жанры,
• 8. прецедентные (культурогенные) тексты,
• 9. дискурсивные формулы [Карасик 2000: 15].

Итак, обратимся к педагогическому дискурсу, объективированному в рассказах Рене Госсини. Интересным в отношении исследования дискурса представляется тот факт, что книга написана от первого лица, автор сознательно использует обороты и формулы устной речи, как бы имитируя речь ребенка, который старательно повторяет слова взрослых. Участниками дискурса в рассказах являются ученики, учителя, родители учеников. Диада «агент-клиент» реализуется в данном тексте противопоставлением учителя (сотрудника школы)/ученика и ребенка/родителей. Например:

… elle a demandй, а Alceste de cesser de manger quand l’inspecteur serait lа et elle a dit, а Clotaire, qui est le dernier de la classe, de ne pas se faire remarquer…

Или:

Elиve appliquй, intelligent.

Papa, je savais bien ce qu’il me dirait. Il me dirait que lui йtait toujours le premier de sa classe

Таким образом, агенты и клиенты дискурса в романе — четко очерченные категории лиц.

Учитель может выступать в нескольких ипостасях, между агентами и клентами дискурса таким образом складываются различные статусно-ролевые отношения:

Mes enfants, je veux кtre votre ami. Il ne faut pas avoir peur de moi, je sais que vous aimez vous amuser, et moi aussi, j’aime bien rire.

Хронотопом педагогического дискурса в рассказах является обстановка школы. Временные рамки — начало дня, утро, когда проводятся занятия в младших классах школы:

La maоtresse est entrйe en classe toute nerveuse.

Ce matin, nous sommes tous arrivйs, а l’йcole bien contents, parce qu’on va prendre une photo de la classe…

Целью педагогического общения становится необходимость привить навыки поведения младшим школьникам, научить их самостоятельности:

Maintenant, vous allez vous dйcider, а vous tenir tranquilles.

Je suis dans l’enseignement depuis des annйes, il a dit, le directeur, et je n’ai jamais vu une classe aussi dissipйe. Les observations portйes sur vos carnets par votre maоtresse en font foi. Je vais commencer, а distribuer les carnets.

Стратегии педагогического дискурса в рассказах определяются задачами, стоящими перед героями произведения. Например, «произвести хорошее впечатление» на инспектора:

M. l’Inspecteur est dans l’йcole, elle nous a dit, je compte sur vous pour кtre sages et faire une bonne impression

Помочь ребенку лучше учиться:

Si cet йlиve mettait autant d’йnergie au travail qu’а se nourrir, il serait le premier de la classe, car il pourrait faire mieux.

Стратегии реализуются в различных типах дискурсивного общения — воспитательная беседа, дискуссия, и т. д.

Примером может служить серия замечаний в ходе воспитательной беседы:

Je vous ai vu, Clotaire, elle a dit. C’est vous l’auteur de cette plaisanterie stupide. дискурс рассказ словесный Тематика педагогического дискурса охватывает широкий круг проблем: от оценки знаний учащихся до обсуждения сложностей педагогического труда. Например:

Vous avez toute ma sympathie, Mademoiselle. Jamais, comme aujourd’hui, je ne me suis aperзu, а quel point notre mйtier est un sacerdoce. Continuez! Courage! Bravo!

Что касается дискурсивных формул, под ними понимаются своеобразные обороты речи, свойственные общению в соответствующем социальном институте. Эти формулы объединяют всех возможных участников дискурса, часто являются клишированными. Коммуникативные клише в рамках институционального дискурса представляются своеобразными ключами для понимания всей системы отношений в соответствующем институте [Карасик 2000: 15].

Например:

Je vois, a dit l’inspecteur, asseyez-vous, mes enfants.

Pas tous, а la fois vous deux seulement!

Allez au piquet!

Bon, assez ri, au travail…

Таким образом, педагогический дискурс, объективированный в рассках Рене Госсини «Маленький Николя», может быть отнесен к институциональному типу дискурса. В произведении находят реализацию все дискурсивные компоненты, что говорит о том, что автору удается полно и достоверно показать ряд педагогических ситуаций и представить героев произведения. Исследование свойств институционального дискурса позволяет установить релевантные признаки социокультурных ситуаций общения, типов коммуникативных личностей и способов организации текста и открывает перед языковедами новые перспективы изучения человека в языке.

Библиографический список

• 1. Богданов, В. В. Речевое общение: прагматические и семантические аспекты. — Л.: ЛГУ, 1990.
• 2. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. — М.: Наука, 1981.
• 3. Гийом, Г. Принципы теоретической лингвистики. М., 1992.224
• 4. Карасик, В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. научн. тр. — Волгоград: Перемена, 2000. — С. 5 — 20.
• 5. ЛЭС — Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцева. — М.: Современная энциклопедия, 1990. — 685 с.
• 6. Милевская, Т. Дискурс и текст: проблема дефиниции. — Режим доступа: http://teneta.ru/rus/me/milevskat, свободный. — Загл. с экрана. — Яз. рус. — 3.04.08.
• 7. Пешё, М. Контент-анализ и теория дискурса // Квадратура смысла. — М., 1999. — С. 302 — 336.
• 8. Серио, П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. — М., 1999. — С. 14−53.
• 9. Степанов, Ю. С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности. // Язык и наука конца XX века. Сб. статей. — М.: РГГУ, 1995. — С. 35−73.
• 10. Тураева, З. Я. Лингвистика текста [Текст] / З. Я. Тураева. — М.: Наука, 1986. — 126 с.
• 11. Фуко, М. Археология знаний [Текст] / М. Фуко.? СПб.: Гуманитарная академия, 2004. — 314 с.
• 12. Dijk, van T. Ideology: A Multidisciplinary Approach. — London: Sage, 1998. — Р. 178.
• 13. Habermas, J. Theorie des kommunikativen Handelns. — Frankfurt/M., 1981. — 315 S.
• 14. Harris, Z.S. Discourse analysis // Language. — 1952. — Vol. 28. — P. 1 — 30; 474 — 494.
• 15. Hoey, M. The place of clause relational analysis in linguistic description // English Language Research Journal. — 1983/4. — Vol. 4. — P. 1 — 32.
• 16. Schiffrin, D. Approaches to Discourse. — Oxford; Cambridge, MA, 1994. — P. 318.