Особенности функционирования метафоры в творчестве С.А. Есенина

Есенин оставил нам чудесное поэтическое наследство. Его талант раскрылся особенно ярко и самобытно в лирике. Лирическая поэзия удивительно богата и многогранна по своему душевному выражению, искренности чувств и драматизму, по своей сердечной взволнованности и человечности, лаконичности и живописности образов.

Есенин обладал неповторимым даром глубокого поэтического самораскрытия:

Несказанное, синее, нежное.

Тих мой край после бурь, после гроз, И душа моя — поле безбрежное — Дышит запахом меда и роз.

Синий май. Заревая теплынь.

Не прозвякнет кольцо у калитки.

Липким запахом веет полынь.

Спит черемуха в белой накидке.

Мелколесье. Степь и дали, Свет луны во все концы.

Вот опять вдруг зарыдали Разливные бубенцы.

Подобно шишкинскому лесу или левитанской осени нам бесконечно дороги и близки и «зеленокосая» есенинская березка — самый любимый образ поэта; и его старый клен «на одной ноге», стерегущий «голубую Русь»; и цветы, низко склонившие в весенний вечер к поэту свои головки.

Все богатство словесной живописи у Есенина подчинено единственной цели — дать читателю почувствовать красоту и животворную силу природы:

Сыплет черемуха снегом, Зелень в цвету и росе.

В поле, склоняясь к побегам, Ходят грачи в полосе.

Никнут шелковые травы, Пахнет смолистой сосной.

Ой вы, луга и дубравы, — Я одурманен весной. [4] В стихах Есенина природа живет богатой поэтической жизнью. Она вся в вечном движении, в бесконечном развитии и изменении. Подобно человеку она рождается, растет и умирает, поет и шепчет, грустит и радуется. В изображении природы Есенин использует богатый опыт народной поэзии.

Он часто прибегает к приему олицетворения. Черемуха у него «спит в белой накидке», вербы плачут, тополи шепчут, «туча кружево в роще связала», «пригорюнились девушки — ели», «улыбнулась солнцу сонная земля», «словно белою косынкой подвязалася сосна», «заря окликает другую», «плачет метель, как цыганская скрипка», и «березы в белом плачут по лесам», «кленочек маленький матке зеленое вымя сосет», «тихо — в чаще можжевеля по обрыву, осень — рыжая кобыла — чешет гриву», «вечер, свесившись над речкой полощет водою белой пальцы синих ног», сосна «покачнулась как старушка», «чистит месяц рога». Заря, дороги, реки, небо, кусты, болота, месяц, поля, травы — все в стихах Есенина движется, живет вместе с человеком. Болото «курит облаком», ивы «вызванивают в четки» .

Природа у Есенина играет и переливается всеми цветами радуги: Синий туман. Снеговое раздолье, Тонкий лимонный лунный свет.

Золотою лягушкой луна Распласталась на тихой воде.

Я в твоих глазах увидел море, Полыхающее голубым огнем.

О всех ушедших грезит конопляник С широким месяцем над голубым прудом.

Гаснут красные крылья заката, Тихо дремлют в тумане плетни.

Цветовая гамма способствует передаче тончайших настроений, придает романтическую одухотворенность, свежесть образам Есенина.

Любимые цвета поэта — синий, голубой и золотой. Эти цветовые тона усиливают ощущение необъятности просторов России («только синь сосет глаза», «солнца струганные дранки загораживают синь» и т. п.), создают атмосферу светлой радости бытия («вечером лунным, вечером синим», «предрассветное, синее, раннее», «в летний вечер голубой»), выражают чувство нежности, любви («голубая кофта, синие глаза», «парень синеглазый», «заметался пожар голубой» и т. п.). Золотой блеск переливается в его стихах: «Сердце — глыба золотая», «Эх, ты, молодость, буйная молодость, золотая сорви — голова» .

Отсюда неожиданность, смелость многих красочных эпитетов у Есенина. Поэт говорит: «О Русь, малиновое поле», или «розовый конь», или «синее счастье». Эта романтическая струя, если так ее можно назвать, занимает значительную долю в есенинской стилистике. Стилистические средства цветовой характеристики Есенин умеет использовать исключительно тонко для создания поэтического настроения:

Синий туман. Снеговое раздолье, Тонкий лимонный лунный свет.

Сердцу приятно с тихою болью Что-нибудь вспомнить из ранних лет.

В поэзии Есенина нас покоряет и захватывает в «песенный плен» удивительная гармония чувства и слова, мысли и образа, единство внешнего рисунка стиха с внутренней эмоциональностью, душевностью.

Тяготение не к отвлеченностям, намекам, туманным символам многозначности, а к вещности и конкретности отличает поэтику Есенина. Поэт создает свои эпитеты, метафоры, сравнения и образы. Но он создает их по фольклорному принципу: он берет для образа материал из того же деревенского мира и из мира природы и стремиться охарактеризовать одно существительное другим. Вот, например, образ луны. Поэт говорит: «Золотою лягушкой луна распласталась на тихой воде!» или «Хорошо бы, на стог улыбаясь, мордой месяца сено жевать». Или «Луна, как желтый медведь, в мокрой траве ворочается». Лягушка, морда, медведь — все очень конкретно и сразу переносит в ту обстановку, которую в данном стихотворении описывает поэт.

У Есенина вечер золотой метелкой «расчищает путь», «синий сумрак бредет», как стадо овец.

Эпитеты, сравнения, метафоры в лирике Есенина существуют не сами по себе, ради красивой формы, а для того, чтобы полнее и глубже выразить себя.

Отсюда стремление к всеобщей гармонии, к единству всего сущего на земле. Поэтому один из основных законов мира Есенина — это всеобщий метафоризм (что позже приведет поэта к имажинистам). Люди, животные, растения, стихии и предметы — все это, по Есенину, дети одной матери — природы.

Примером полного взаимопроникновения природы и человека может служить стихотворение «Зеленая прическа». Оно развивается в двух планах: березка — девушка.

Что шепчет тебе ветер? О чем звенит песок? Иль хочешь в косы — ветви Ты лунный гребешок? Читатель так и не узнает, о ком это стихотворение — о березке или о девушке. Потому что человек здесь уподоблен дереву — красавице русского леса, а она человеку. Березка в русской поэзии — символ красоты, стройности, юности; она светла и целомудренна.

Рядом с поэтическими деталями земного мира («белых яблонь дым», «страна березового ситца», «весенней гулкой ранью») — образ мифологический, символический — образ розового коня. Розовый конь — символ восхода, весны, радости жизни, образ мечты. Но и реальный крестьянский конь на заре становится розовым в лучах восходящего солнца. Суть этого стихотворения — благодарственная песня, благословение всего живого.

Строй сравнений, образов, метафор, всех словесных средств взят из крестьянской жизни, родной и понятной.

Тянусь к теплу, вдыхаю мягкость хлеба И с хрустом мысленно кусая огурцы, За ровной гладью вздрогнувшее небо Выводит облако из стойла под уздцы.

Здесь даже мельница — бревенчатая птица С крылом единственным — стоит, глаза смежив.

Солнце сравнивается с сохой, месяц — с ягненком или с пастушьим рожком. Такие метафоры и сравнения насыщают почти каждое стихотворение.

В «Небесном барабанщике» почти отсутствуют образы, навеянные старой христианской поэтикой. («Сердце — свечка за обедней» , — этот, да еще два — три подобных образа только, пожалуй, и встретишь во всем стихотворении. При всей планетарности, космической устремленности образов «Небесного барабанщика» основа их жизненно реальна. Это относится и к развернутому образу — метафоре «солнце — барабан», играющему важную идейно — композиционную роль в стихотворении, и образу «белого стада горилл», и другим.

Верьте, победа за нами! Новый берег недалек.

Волны белыми когтями Золотой скребут песок.

Нам ли страшны полководцы Белого стада горилл? Взвихренной конницей рвется К новому берегу мир.

Мы идем, а там, за чащей, Сквозь белесость и туман Наш небесный барабанщик Лупит в солнце — барабан. Там, где, казалось, пейзаж обычен, где свет и тени не захватывают внезапно воображение, где на первый взгляд в природе нет броских, запоминающихся картин и многое давно уже примелькалось, поэт вдруг неожиданно и смело открывает новые краски:

Поет зима — аукает, Мохнатый лес баюкает.

А по двору метелица Ковром шелковым стелется.

Улыбнулись сонные березки, Растрепали шелковые косы.

Дремлет лес под сказку сна.

Метафоричность образов — это черты художественного стиля поэта.

О способности поэта раскрывать на основе сходства явлений внешне предметной и психической жизни, пользоваться различными приемами метафоризации, выпуклого конкретно — вещественного выражения переживаний, идущими чаще всего от народной загадки и песни, много писалось в критике и в исследовательской литературе, обосновывался вывод о том, что с годами есенинская конкретно — предметная образность видоизменялась, качественно обогащалась и совершенствовалась, пополнялась новыми приемами и формами.

Поэт улавливает запах вишен и моха от поднимающейся как бы из глубины леса луны, он даже слышит, как. Нежно охает ячменная солома, Свисая с губ кивающих коров.

Хвойной позолотой взвенивает лес.

Меж кустов ворковала река.

Эту неповторимую и тленную красоту поэт пытается продлить, хотя бы метафорически, в бытие природы. Отсюда слияние женского образа с пейзажем:

С алым соком ягод на коже, Нежная, красивая, была На закат ты розовый похожа И как снег лучиста и светла.

Ивы — кроткие монашки.

Обращение к сравнительной поэтике раскрывает глубинную, пожалуй, генетическую связь образов, символов, поэтических реалий, окружающих есенинского героя. Это и образ страдания — сердца, преображенный Есениным в разветвленную метафору, вовлекшую в свое поле образы глаз, лица, волос и т. д. Это и образ коня — судьбы с трагическим финалом, судьбы звезды, осенней темной ночи, пути — дороги, времени:

Что когда — то было ясно соколу пора — времечко, Что летал — то млад — ясен сокол по поднебесью.

Совершенным символическим аналогом человека в поэтическом мироощущении славянских народов является дерево.

Как дерево роняет тихо листья, Так я роняю грустные слова.

Своеобразно дополняется мотив природы у Есенина образами животных. Поэт писал о любви к животным, осуждал жестокое обращение с ними.

Эти образы используются в поэзии С. Есенина и как традиционные литературно-фольклорная символика. В стихотворении «Русь» вороны — вестники несчастья:

Понакаркали черные вороны:

Грозным бедам широкий простор.

Красно-гривый жеребенок символизирует старую патриархальную деревню, еще не осознавшую переход к новой жизни.

Неужели он не знает, что живых коней Победила стальная конница.

Чаще всего наименование животных приводятся в сравнениях, в которых с животными сопоставляются предметы и явления, часто не связанные с ними в действительности, но объединенные по какому — либо ассоциативному признаку, служащему основой для его выделения.

Как скелеты тощих журавлей, Стоят ощипанные вербы.

Синий сумрак, как стадо овец;

по цветовому сходству:

По пруду лебедем красным.

Плавает тихий закат;

по близости и сходству функций:

Как птицы, свищут версты Из — под копыт коня. [5] Как желна, над нею мгла носилась; по какому — либо ассоциативному, иногда субъективно выделенному признаку:

Я был, как лошадь, загнанная в мыле, Пришпоренная смелым седоком.

Иногда поэт использует и характерную для русской народной поэзии — песни форму параллелизма:

Не кукушки загрустили — плачет Танина родня.

В произведениях Есенина анималистическое (изображение животных) сравнение или зооморфная метафора часто перерастает в развернутый образ:

Тихо в чаще можжевеля по обрыву.

Осень — рыжая кобыла — чешет гриву.

Желтый цвет осенних листьев вызывает ассоциацию с рыжей кобылой. Но осень не только «рыжая кобыла» (сходство по цвету), она «чешет гриву»: образ раскрывается через сравнение с животным зримо, в красках, звуках, движениях.

Вот почему возникает сопоставления явлений природы с животными: месяц — «ягненочек кудрявый», «жеребенок», «золотая лягушка», весна — «белка», тучи — «волки». К животным и птицам приравниваются предметы, например, мельница — «бревенчатая птица», печь — «верблюд кирпичный» .

На основе сложных ассоциативных сопоставлений у явлений природы появляются свойственные животным и птицам органы: лапы, морды, рыла, когти, клювы:

Волны белыми когтями Золотой скребут песок;

Клен и липы в окна комнат, Ветки лапами забросив, Ищут тех, которых помнят;

Чистит месяц в соломенной крыше Обоймленные синью рога.

Метафорическое использование анималистической лексики в оригинальных сравнениях создает своеобразие стиля С. Есенина, синкретизм образов.

Использование в произведениях названия животных обычно сопровождаются прилагательными — эпитетами, чаще всего со значением цвета: желтый ворон, медведь, заяц, бабочка; черный лебедь, конь, птицы, галки, жаба; красный лебедь, конь, красногривый жеребенок, красношерстная верблюдица,; рыжая кобыла, рыжее стадо, рыжие щенята. Больше всего цветовых определений имеет слово конь: белый, буланый, красный, розовый черный. Эпитеты конкретизируют образы животных и служат средством их поэтизации, авторской оценки.

Поэт наделяет их человеческими качествами:

И журавли, печально пролетая, Уж не жалеют больше не о ком.

На бору со звонами плачут глухари.

Плачет где-то иволга.

Образы животных используют и как символы, традиционно установившиеся в русской литературе и фольклоре, например лебеди — символ красоты.

Чисто символическое значение приобретают и цвета животных: красный конь — символ революции, розовый конь — образ молодости, черный конь — предвестник смерти.

Для положительной обрисовки образов животных используются и эмоциональная лексика, и словообразовательные средства, и метафорические эпитеты, и особые интонации.

Как и в реальной действительности, поэтическом мире Есенина время и пространство связаны с движением (восход поливает красной водой капустные грядки, болото курит облаком, ветер пляшет, мрак синим лебедем выплыл из рощи).

Есенинская метафора бывает и именной и глагольной, каждая из которых в свою очередь подразделяется на не олицетворяющуюся и олицетворяющуюся. Именная не олицетворяющая: «снег черемухи» — цветы и олицетворяющая: «желтый лик» — диск месяца, глагольная не олицетворяющая: «сокроюсь могилой» — умру и олицетворяющая: «колокола заплакали» — зазвонили. Таким образом, существительное является основой есенинской метафоры, а олицетворения и сравнения «держатся» на глаголе. Есенинское олицетворение наряду с общими для метафоры и сравнения формами (глагольная: «прибрела весна»; именная: «подол вечера»; эпитетная: «сонная тишина») имеет и свои специфические. Например, эпитет иногда выступает в форме наречия («Плывет задумчиво луна») или краткого прилагательного («Осенний день пуглив и дик»). Есенинская метафоричность становится более «скрытой». Самые, казалось бы, простые слова (снег, цветение, голубой, песни и т. д.) метафоризуются и даже символизуются, неся в себе дополнительный художественный смысл, полученный в контексте есенинского творчества. В стихотворении" Поет зима — аукает." умело и со вкусом использованы антропоморфные метафоры и сравнения. Зима «аукает» и «поет», «баюкает» мохнатый лес, «метелица ковром шелковым стелится», а вьюга ревет и злится.

Дремлет лес под сказку сна.

Поет зима — аукает, Мохнатый лес баюкает.

А по двору метелица Ковром шелковым стелится.

Улыбнулись сонные березки, Растрепали шелковые косы.

В ранних стихах Есенина есть немало привычных слуху метафор, созвучий и других элементов поэтического орнамента, а вместе с тем порой удачно найденные слова, аллитерации придают простому сопоставлению, образу какую — то первозданность. Например:

Сонный сторож стучит Мертвой колотушкой.

В сочетании эти эпитеты усиливают и создают эффект деревенской умиротворенной тишины.

В стихотворении «Микола» интонация «сказочно — волшебная». Создавая свой сказочный мир, поэт находит новые метафоры и эпитеты.

Кружевом лес украшен, Ели словно купина, По лощинам черных пашен — Пряжа выснежного льна.

Злые скорби, злое горе Даль холодная впила;

Загораются, как зори, В синем небе купола.

Под березкою — невестой, За сухим посошняком, Утирается берестой, Словно мягким рушником.

Былинную тональность «Песни о Евпатии Коловрате» усиливают метафоры, для которых материалом служит не только земная природа, но и тела «небесные»: звезды — ласточки загадывают «думу — полымя», называя месяц «желтым ягнищем», советуют ему не «бодаться» с тучами. А сам месяц находится на «привязи» и наземлю «кровью кашляет», видя, как татары льют реки крови.

Как взглянули звезды — ласточки, Загадали думу — полымя:

Чтой-то Русь захолынулася, Аль не слышит лязгу бранного? Щебетнули звезды месяцу:

" Ой ты, желтое ягнятище! Ты не лени траву небесную, Перестань бодаться с тучами" .

Как взглянул тут меся с привязи, А ин жвачка зубы вытерпла, Поперхнулся с перепужины И на землю кровью кашлянул.

Для поэта природа — это чудесный и необъятный храм, в котором все прекрасно. Любовь к земле, к лугам и травам, лесам и озерам проникнуты строки стихов. В них звучат задушевные мелодии, как бы передающие дыхание самой природы: порывы ветра, шепот листьев, пение птиц. Уже в самых ранних стихотворениях природа для Есенина не застывший пейзажный фон: она вся в движении, в обновлении, в гармоническом единении с человеком.

Образное воплощение, четкая метафора, чуткое восприятие фольклора лежат в основе художественных изысканий Есенина.

Заключение

Тайна метафоры привлекала к себе крупнейших мыслителей — от Аристотеля до современных писателей и поэтов, философов и политиков. О метафоре написано множество работ. О ней высказывались не только ученые, но и сами ее творцы — писатели, поэты и художники. Нет критика, который бы не имел собственного мнения о природе и эстетической ценности метафоры. И это понятно, ведь метафора — неотъемлемое явление нашей речи. Ее можно найти не только в художественных текстах, но и в любом другом тексте, так как не существует фрагмента, который бы понимался только буквально. Изучение метафоры традиционно, но было бы неверно думать, что оно поддерживается только силой традиции. Напротив, оно становится все более интенсивным и быстро расширяется, захватывая разные области знания — философию, логику, психологию, литературоведение, теорию изящных искусств, семиотику, риторику и разные школы лингвистики.

Как и другие технологии речевого воздействия, художественная метафора становится всё более управляемым явлением. Повышается и эффективность её применения: художественная метафора чутко реагирует на события в стране и на языковую моду.

В ходе проведенной работы мы выявили особенности функционирования метафор в художественных произведениях. Для данной работы мы использовали произведения С. А. Есенина.

В результате исследований мы пришли следующим выводам:

• 1. Использование в лексике различных тропов делает нашу речь особенной, интересной, помогает ярче выразить свои чувства.
• 2. Повышенная метафоризация в художественных текстах объясняется своеобразием восприятия окружающего мира.

Полученные в ходе работы результаты, позволяют считать поставленные выше задачи решенными и цель исследования достигнутой.