Модель общественной системы и государства Платона в интерпретации Е.Н. Трубецкого

Модель общественной системы и государства Платона в интерпретации Е.Н. Трубецкого

Осознание причин своеобразия политического и культурного пути России невозможно без осмысления глубинных идейных истоков, определяющих особенности национального мировосприятия. Поиск идей, оказавших влияние на складывание российского менталитета, приводит ряд исследователей к утверждению особой роли в этом процессе философии платонизма. Этот факт отмечает, в частности, А. И. Абрамов, который обращает внимание на то, что несмотря на позднее (XVIII в.) проникновение в Россию сочинений греческого мыслителя, «общий строй философских идей Платона был усвоен уже на самых ранних этапах развития славянской культуры» [1, с. 302]. Опосредованное усвоение идей платонизма происходило в русле приобщения Руси к греческой церковной и патристической литературе, что и определило внутреннее родство русской философской традиции Платону. Так, по замечанию Р. В. Светлова «Если Аристотель отечественной культурой в основном рассматривался как предтеча „латинства“ и западной цивилизации, то Платон всегда связывался с духовностью, причем в самых глубинных ее основаниях» [2, с.6]. Еще более отчетливо мысль о влиянии платонизма на весь строй русского социального и исторического мышления выражена украинским исследователем А. Тихолазом: «Платонизм лежит в основании всего русского исторического сознания, а еще точнее — исторического сознания русских» [3, с.298].

Для того чтобы яснее увидеть точки соприкосновения российского социального мышления и теоретических построений Платона следует обратиться к самой русской мысли и, в первую очередь к направлению наиболее тесно связанного с традицией платонизм — философии всеединства.

Евгений Николаевич Трубецкой является одним из наиболее последовательных продолжателей разработанной В. С. Соловьевым философии всеединства. Сознательная и декларируемая самим Евгением Трубецким приверженность идеям Соловьева во многом способствует недооценке его философского наследия. Так, В. В. Зеньковский в «Истории Русской философии» неоднократно отмечает, что Трубецкой был «слишком под влиянием Соловьева» для того чтобы создать нечто оригинальное [4, с. 758]. Несколько иначе оценивает степень самостоятельности Е. Трубецкого Николай Бердяев. В статье «О земном и небесном утопизме» он определяет метод Трубецкого как «опыт построения самостоятельного религиозно-философского созерцания на критике Вл. Соловьева» [6, c. 529]. Статья Бердяева целиком посвящена выявлению различий в идейных позициях Евгения Трубецкого и Соловьева. Эти различия, на наш взгляд, во многом обусловлены влиянием на Трубецкого своеобразно понятой философии Платона.

Особая заинтересованность Е. Н. Трубецкого социальными и политическими взглядами Платона хорошо заметна уже в его «Лекциях по философии права», изданных между 1893 и 1899 годами. Увлеченность темой заставляет его продолжить исследования в этом направлении, в результате чего в 1908 году выходит отдельная монография «Социальная утопия Платона», в которой содержится не только подробный анализ политических взглядов греческого мыслителя, но и изложение его этики и метафизики. Социальные взгляды Платона рассматриваются в данной работе в контексте его философской системы в теснейшей взаимосвязи с онтологией, что определяет глубину и оригинальность сделанных в ней выводов.

Анализ социальной утопии Платона Евгений Трубецкой начинает с выявления основополагающей проблемы, на разрешение которой направлена теория греческого мыслителя. Такой проблемой с точки зрения Трубецкого, является отыскание «вечного и неизменного» смысла существования человека и общества: «Платон искал тот смысл человеческой жизни, ту конечную ее цель, которая всегда и везде одна и та же» [7, c. 423]. Неизменная и конечная цель не может существовать в пределах материального мира — она находится в мире идеальном, поэтому оправдание жизни Платоном «заключается в осуществлении божеского начала в человеке, в достижении человеком той прекрасной, благой, нетленной формы существования, над которой не властны смерть и время» [7, с. 424]. Обращает на себя внимание то, что в изложении Трубецкого, мысли греческого философа приобретают отчетливо выраженную христианскую окраску.

Очевидно, метафизическая система Платона составляет для Трубецкого необходимое соединительное звено между философской мыслью и установлениями христианской веры. Причем узловым моментом этого соединения является для него притча о пещере, определяющая отношения между материальным миром и миром вечных идей. Резкое разведение, противопоставление этих миров, как ложного и истинного, темного и светлого есть та установка, которая перешла к Трубецкому из философии Платона.

Нельзя не заметить, что идея абсолютного смысла является одновременно главной исходной интуицией собственной философии Евгения Трубецкого. Онтологизация смысла, по мнению В. В. Зеньковского, составляет «главную платоновскую установку» его философии, содержащую в себе «ключ к пониманию его исканий и построений» [4, с. 759].

Характерно, что взгляды Платона на смысл жизни, как их излагает Евгений Трубецкой, и взгляды на смысл жизни самого Трубецкого, изложенные им в его философских трудах, в частности в его главной работе, которая так и называется «Смысл жизни», практически совпадают. В обоих случаях Трубецкой говорит о всеобщности и неизменности смысла, который приобретает в это трактовке бытийный статус — взаимоотношение жизни и ее смысла фактически уподобляются отношению сущности и явления, идеи и материи. Сравнивая эту установку с построениями основателя философии всеединства, Владимира Соловьева, мы обнаруживаем, что центральное для его системы понятие сущности заменяется у Трубецкого понятием смысла. Таким образом, акцент в понимании природы истинно сущего переносится из области онтологии в область гносеологии. Если для Соловьева истина связывается с существованием — истина — это то, что есть, то для Трубецкого она связывается со смыслом — истина — это то, что мыслится. Соответственно, всеединое сущее Соловьева превращается в системе Трубецкого во всеединую мысль — «единую, безусловную мысль обо всем» [8, с. 27].

Трактовка Абсолюта в философии Евгения Трубецкого является не только своеобразным вариантом развития системы Соловьева, но и продолжением идей Платона — можно сказать, что Трубецкой вносит изменения в систему своего учителя, опираясь на авторитет греческого философа.

Поскольку учение об Абсолюте представляет собой определяющее звено всякой платонической системы, вносимые в него изменения, влекут за собой переосмысление практически всех ее центральных положений. Это особенно хорошо заметно на примере философии Трубецкого — понимание Абсолюта как всеединой мысли заставляет его отойти от позиции философского реализма, свойственной Вл. Соловьеву. Идея у Трубецкого в значительной мере утрачивает эйдетическую природу — из живого организма, наделенного определенной самостоятельностью, она превращается в «бесплотную» мысль, всецело зависящую от породившего ее всеединого сознания. Следствием такого понимания идеи становится учение Трубецкого о душе, согласно которому душа фактически утрачивает субстанциональность и рассматривается как «потенциальное» бытие. Расхождения с Владимиром Соловьевым в данном вопросе особенно заметны — если у Соловьева душа есть вечная субстанция, то у Трубецкого она лишь имеет возможность достичь субстанциональности и бессмертия. В результате, возможность актуальной связи между душой и телом, идеей и материей, в системе взглядов Трубецкого оказывается проблематичной.

Стремясь всеми силами избежать пантеистического монизма, Евгений Трубецкой сталкивается с проблемой преодоления свойственного его системе дуализма. Характерно, что проблема преодоления разрыва между двумя мирами осознается им также как главная трудность философии Платона, в метафизической системе которого «божественные идеи существуют сами в себе и по себе, отдельно и независимо от явлений» [7, с. 449].

Созданную Платоном социальную модель Евгений Трубецкой рассматривает в первую очередь как попытку политическими средствами разрешить философскую и жизненную задачу приближения к миру истинных сущностей: «Ответив на вопрос о смысле жизни, Платон не мог не попытаться воплотить этот смысл в современной ему действительности» [7, c. 424]. При этом Трубецкой прекрасно осознает утопичность этой попытки «вместить безусловную правду в узкие национальные рамки греческого государства» [7, с.424]. Однако бесполезность теории Платона для политической и социальной практики не лишают ее ценности в глазах русского философа — за чуждой христианской культуре оболочкой греческого государства он прозревает «общечеловеческий, всемирно-исторический смысл». Таким образом, анализируя «Государство», Трубецкой рассматривает его содержание в своеобразном символико-аллегорическом ключе, на это ясно указывает использованная им метафора — сравнение социальной модели греческого философа с фигуркой безобразного силена, которую необходимо «рассечь ножом анализа», чтобы увидеть, что внутри она «полна божественных образов» [7, с.423].

Анализируя принципы, на которых базируется государство Платона, Евгений Трубецкой усматривает в них отражение черт абсолютной реальности. При этом в качестве первого и наиболее существенного принципа построения идеального общества Трубецкой выделяет у Платона принцип единства — «восстановление внутренней целости отдельного человека и общежития» [7, с. 454]. В этой установке, столь близкой его собственной философии, Трубецкой обнаруживает тесную связь с идеями христианских мыслителей и, в частности, с учением Блаженного Августина, который «видит в единстве форму царствия Божия».

Следующая особенность, которую Евгений Трубецкой выделяет в построении утопического государства Платона — стремление к максимальной устойчивости и неизменности форм к приданию государству «абсолютно неподвижного устройства» [7, с.456]. Это стремление к консервации всех государственных установлений у Платона естественно вытекает из самого понятия идеального государства, поскольку всякое изменение, вносимое в его устройство, может быть лишь отклонением от достигнутого совершенства. Для Трубецкого, однако, существенным является не достижение «земного» государственного идеала, но достижение вечной цели, которой «должны соответствовать неизменные учреждения» [7, с. 456]. Устойчивость форм, присущая идеальному государству обусловлена, по его мнению, устремленностью к Абсолюту, приблизиться к которому можно лишь путем уподобления.

Еще одна особенность идеального государства Платона, которую Евгений Трубецкой связывает с глубинными смыслообразующими установками философа — стремление к ограничению материальных потребностей всех слоев общества, ради их духовного совершенствования: «Государство ведет своих сограждан к загробной вечной жизни; оно обуздывает их телесные влечения, подавляет всякие их земные интересы, стремится к искоренению их эгоизма, заботится о внутреннем их объединении в едином дружестве, воспитывает в них единомыслие и единодушие» [10, с.67]. При этом Евгений Трубецкой подчеркивает, что всеобщее уравнивание производится Платоном не с целью всеобщего обогащения, а напротив с целью устранения всякого богатства. В дуалистической системе Платона, как ее понимает Трубецкой, два мира разделены практически непреодолимым барьером — путь к горнему миру лежит только через радикальное отрицание материальной действительности. Идеальность абсолютного существования полностью исключает всякую чувственность.

Стремление к аскетизму для Евгения Трубецкого является главным связующим моментом между философией Платона и христианским вероучением: «Как с христианской точки зрения царство благодати, так и с точки зрения Платона царство идей осуществляется путем совершенного воздержания человека и человеческого общества» [7, с. 455]. Родственность идей порождает родственность форм — утопическое государство Платона уподобляется Трубецким средневековому монастырю. Примечательно, что Алексей Федорович Лосев, рассматривающий Платона главным образом как языческого философа в то же время, подобно Трубецкому, обнаруживает в «Государстве» идеи, предвосхищающие не только монашество, но и старчество [11, c. 819].

Все перечисленные принципы организации общественного устройства с одной стороны сближаются для Трубецкого с христианскими и церковными идеалами: «К своим гражданам Платон предъявляет те же требования, какие впоследствии апостол Павел предъявлял к членам Церкви — тела Христова: страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член — с ним радуются все члены» [7, с. 456]. С другой стороны в применении к политической системе, описанной в «Государстве» Платона Трубецкой использует термин «коммунизм». И, несмотря на некоторую оговорку: «коммунизм не мирской, а аскетический по своим началам», нетрудно узнать в выдвигаемых Платоном условиях примата общего блага над личным, абсолютного равенства возможностей и отрицания частной собственности основные принципы коммунистического общества. Можно сделать вывод, что, анализируя утопию Платона, Евгений Трубецкой обнаруживает в ней черты тех самых социальных и политических моделей, которые на протяжении своей истории пыталось осуществить русское общество. Идеал праведной жизни, подчиненной цели спасения души сочетается у Платона с жестким требованием справедливости, равенства и беспрекословного подчинения сословному меньшинству, радеющему о всеобщем благе.

Объединяя главную цель философии Платона и христианской религии, находя черты сходства в их основополагающих принципах, Трубецкой в то же время подчеркивает разницу в путях их воплощения. По его мнению, в социальной утопии Платона «следует различать между идеальной целью и никуда не годными средствами"[7, с.457]. Он указывает на то, что методы внешнего принуждения, которыми главным образом располагает государство, не соответствуют цели внутреннего перерождения личности. Здесь Трубецкой сталкивается с одной из центральных проблем русской философии, которую яснее всех выразил Федор Михайлович Достоевский — проблемой совмещения необходимости спасения людей с их свободой. Как христианский мыслитель Трубецкой не может оправдать насилие никакой, даже самой святой целью. Так же как и для Достоевского, для него не может быть всеобщего счастья, построенного на принуждении.

Невозможность осуществления социального идеала в пределах здешнего падшего мира — одна из ключевых установок философии Е. Н. Трубецкого. На ней базируется не только критика социальной утопии Платона, но и критика теократического идеала Соловьева. В системе взглядов Евгения Трубецкого не только утопическое государство Платона, но и всякое государство вообще оказывается непригодным для достижения главной цели человеческого существования.

Актуальная связь идеи и материи в философии Трубецкого рассматривается как своего рода потенция — ее полное осуществление связывается с будущим преображением падшего мира. Эту позиция, охарактеризованная Николаем Бердяевым как «небесный утопизм» [6, с. 4], не является в то же время чистым дуализмом — хотя в условиях материального существования человеку не дано осуществить идеал или увидеть его воочию, но его можно провидеть и предвосхитить в духе, в сознании.

• 1. Абрамов А. И. Сборник научных трудов по истории русской философии [Текст] / А. И. Абрамов. М.: Круг, 2005.
• 2. Светлов Р. В. «Русский Платон». Платонизм в русской культуре [Текст] / Р. В. Светлов // Платон: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2001.
• 3. Тихолаз А. Платон и платонизм в русской религиозной философии второй половины XIX — начала XX веков [Текст] / А. Тихолаз. Киев: ВиРа «Инсайт», 2003.
• 4. Зеньковский В. В. История русской философии М.: Академический проект, 2001.
• 5. Евлампиев И. И. Философские и правовые воззрения Евгения Трубецкого [Текст] / И. И. Евлампиев // Трубецкой Е. Н. Труды по философии права. СПб, 2001.
• 6. Бердяев Н. А. О земном и небесном утопизме // Типы религиозной мысли в России. Т. 3. М.: УМСА-Пресс, 1989.
• 7. Трубецкой Е. Н. Социальная утопия Платона [Текст] // Е. Н. Трубецкой. Труды по философии права. СПб., 2001.
• 8. Трубецкой Е. Н. Смысл жизни [Текст] / Е. Н. Трубецкой. М.: Изд-во АСТ; Харьков: Фолио, 2000.
• 9. Платон. Федон, Пир, Федр, Парменид [Текст] / общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А.А. Тахо-Годи; примеч. А. Ф. Лосева, А.А. Тахо-Годи. М.: Мысль, 1999.
• 10. Трубецкой Е. Н. Лекции по философии права [Текст] // Е. Н. Трубецкой. Труды по философии права. СПб., 2001.
• 11. Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии [Текст] / А. Ф. Лосев; сост. А.А. Тахо-Годи, И. И. Маханькова. М.: Мысль, 1993.