Языковая аттриция. 
Проявление языковой аттриции в именном словоизменении финских диалектов Центральной Ингерманландии в условиях далеко зашедшего языкового сдвига

Причины языковой аттриции и типы некомпетентных говорящих

Языковая аттриция, по определению Е. Ю. Груздевой, — это «по крайней мере частичная утрата говорящим контроля над родным языком (L1), которая происходит обычно в результате интенсивных контактов с другим языком или языками» (Груздева 2007: 18). Этот процесс может происходить как на коллективном, так и на индивидуальном уровне.

С когнитивной точки зрения аттриция может возникать у индивида либо в связи с утратой языка, как у информантов, опрашиваемых в данном исследовании, либо в связи с недостаточным овладением языком изначально. В обоих случаях у менее компетентного говорящего обнаруживается редукция языковой системы, а также большее количество заимствований (Груздева 2007: 18).

Языковая аттриция является аспектом языкового сдвига: она может быть частичной, в случае языкового сдвига, или полной, в случае языковой смерти (Clyne 1992: 18, цит. по Груздева 2007: 18). Р. Андерсен выделяет две основных причины языковой аттриции, связанные с использованием языка: ограничение в использовании языка (restriction in language use) и прерывание языковой традиции (break in linguistic tradition). Ограниченное использование языка в ситуации языкового контакта появляется при разнице в престиже, когда язык с более низким престижем начинает использоваться реже. Исследователь указывает, что «использование языка Х некомпетентным говорящим (language attrier) будет значительно ограничено по сравнению с использованием того же языка компетентным говорящим (linguistically competent) и предшествующим использованием языка Х некомпетентным говорящим, когда он был компетентным (если он когда-либо был таковым)» An LA’s use of language X will be significantly restricted in comparison with an LC’s use of the same language and the LA’s earlier use of language X when he was an LC (if he indeed was an LC at one time)" (Andersen 1982: 91). Прерывание языковой традиции связано с первой причиной, и выражается в том, что «некомпетентный говорящий будет демонстрировать отсутствие приверженности к языковой норме, которой придерживается компетентный говорящий, оба говорящие на одном и том же языке Х» An LA will exhibit a lack of adherence to the linguistic norm adhered to be an LC, both speakers of the same language X., причем «приверженность» определяется экстралингвистически (Там же).

Наиболее распространенной языковой ситуацией, при которой развивается аттриция, является утрата языка L1 (титульного языка) в окружении языка L2 (другой известный говорящему язык) (Груздева 2007: 19).

Языковая аттриция затрагивает язык говорящих, которых можно отнести к недостаточно компетентным, и поэтому описание этого явления невозможно без хотя бы приблизительного определения компетенции информантов. Существует несколько подходов в определении типов говорящих. Так, подход в определении типов говорящих, основанный в большой степени на возрастном критерии, предлагает Н. Дориан, выделяя старших компетентных говорящих, младших компетентных говорящих, а также полуязычных, т. е. не полностью компетентных (Dorian 1981, цит. по Груздева 2007: 21). Такая классификация, однако, не применима для данного исследования, так как нельзя сказать, что все старшие говорящие были полностью компетентными носителями языка.

Другую классификацию носителей предлагает В. Дресслер, опираясь на лингвистические критерии, который разграничивает четыре степени редукции, а также генерализацию (Dresler 1991: 99):

• 1. здоровые говорящие (healthy speakers), соответствующие «старшим компетентным говорящим в классификации Н. Дориан;
• 2. ослабленные говорящие (weaker speakers), редукция в речи которых видна в уменьшении словарного запаса;
• 3. претерминальные говорящие (preterminal speakers), показывающие редукцию и генерализацию также в грамматике;
• 4. лучшие терминальные говорящие (better terminal speakers), у которых еще больше редукции и генерализации;
• 5. худшие терминальные говорящие (worse terminal speakes), у которых сильно сокращен словарный запас и еще более редуцированная грамматика;
• 6. помнящие язык (rememberers), помнящие только отдельные единицы.

Однако определение степени редукции представляется сложной задачей, поскольку для этого необходимо сравнение разных типов говорящих друг с другом. В связи с этим довольно трудно точно определить к какому типу относится тот или иной информант. В контексте данного исследования применение подобной классификации затруднительно еще и потому, что т.н. «здоровых говорящих», язык которых не подвержен языковой аттриции, по-видимому, уже нет.

Более простым кажется подход, предлагаемый Л. Кэмпбеллом и М. Мюнтцел, которые выделяют всего четыре типа говорящих:

• 1. сильных, или (практически) полностью компетентных (strong, or (nearly) fully competent);
• 2. несовершенных (imperfect), достаточно свободно говорящих, так называемых «полуязычных»;
• 3. слабых полуязычных (weak semi-speakers), с «более ограниченной языковой компетенцией»;
• 4. помнящих язык (rememberers), которые знают только отдельные слова или изолированные фразы (Campbell & Muntzel 1989: 181).

Данная классификация на первый взгляд представляется более применимой на практике, однако ввиду ограниченности использования ингерманландского финского языка в речевой практике информантов, которые участвовали в данном исследовании, представляется сложным разграничивать «несовершенных» и «слабых полуязычных» носителей, так как не представляется возможным оценить степень владения более сложной грамматикой и словарем. Большинство информантов были способны вспомнить лишь некоторые лексические единицы из анкеты. Даже в случаях, когда они помнили большую часть материала, получение некоторых грамматических форм представлялось невозможным, так как эти формы оказывались малоупотребимыми, а также сказывалось отсутствие для них естественного контекста, что мешало части информантов перевести предложение на финский язык.

Некомпетентные говорящие, как было показано, не представляют собой однородной группы и различаются не только по своей языковой компетенции, но и по уровню исходного овладения языком. Х.-Ю. Зассе, говоря о типах носителей языка в ситуации упадка языка, выделял два типа некомпетентных говорящих (imperfect speakers): первый — те, кто обладал достаточно хорошим знанием грамматики языка и полноценным пассивным знанием языка, но у кого есть пробелы в словарном запасе и сложных областях грамматики (Sasse 1990: 32). Такие носители, по замечанию Зассе, развиваются из ранее свободно говоривших на языке, но из-за недостатка коммуникации на языке так и не ставших полноценными носителями (Там же). Их также можно назвать «forgetters». Второй тип — это те, кого Зассе называет «полуязычными», — говорящий, «чье владение языком с самого начала было неполноценным до патологической степени» (Sasse 1990: 33). Информанты первого типа составляли большинство в данной работе.

Стоит отметить, что исследователь не всегда может корректно оценить компетенцию информанта. Н. Б. Вахтин предлагает методику оценивания уровня владения языком самими говорящими, в основе которой лежит принцип экспертной оценки, то есть с точки зрения «эталонных» говорящих. В этом случае единицей обследования является поселок, экспертами являются жители поселка, хорошо знающие своих односельчан, и, соответственно, оценивающие их уровень владения языком (Вахтин 2001: 113−114). Данная методика, к сожалению, не может быть применена в данном исследовании, поскольку на территории Ингерманландии практически не сохранилось деревень, в которых бы жило больше одного-двух информантов, соответственно, оценить степень владения языком некому.

Выход из этой ситуации был предложен Д. А. Евменовым и М. З. Муслимовым. Поскольку, как указывают исследователи, наблюдать можно только «остаточную компетенцию в ингерманландском финском языке, а не образец местного диалекта» «. only a record of their residual competence in Ingrian Finnish rather than a sample of the local dialect»., ими была предложена методика ранжирования ответов (Evmenov, Muslimov 2008: 92−93), применяемая, однако, для диалектологических исследований. Тем не менее, ее можно адаптировать и для целей данной работы. Информанты в этом случае должны родиться и вырасти в одной из деревень Ингерманландии, а также должны быть «в достаточной мере привержены речи на ингерманландском финском языке» (Там же). Оценивается не сама компетенция информанта, а то, насколько полученные от него ответы могут оцениваться как соответствующие конкретному диалекту. Учитывается четыре критерия:

• 1) владение информантом ингерманландским финским языком (ИФ), литературным финским языком (ЛФ) или литературным эстонским языком (ЛЭ) (3 — хорошее владение ИФ, плохое — ЛФ или ЛЭ, 2 — плохое владение ИФ, плохое — ЛФ или ЛЭ, 1 — хорошее владение ИФ, хорошее — ЛФ или ЛЭ, 0 — плохое владение ИФ, хорошее — ЛФ или ЛЭ);
• 2) нормативность варианта по отношению к литературному финскому языку (3 — соответствующий идиолекту, 2 — соответствующий местному диалекту, 1 — идентичный литературному эстонскому языку, 0 — идентичный литературному финскому языку);
• 3) выравнивание по аналогии в морфонологии (3 — отсутствие выравнивания, 0 — выравнивание по аналогии);
• 4) территориальная близость (3 — вариант, распространенный в небольшом ареале, 2 — распространенный близко к небольшому ареалу 1 — рассредоточенный в достаточно большом ареале, 0 — распространенный беспорядочно).

Такая система оценивания вариантов в данном исследовании адаптируется для оценивания компетенции информанта. Учитываются следующие факторы:

• 1) Идиолект информанта оценивается с точки зрения владения информантом ингерманландским финским языком и литературным финским языком по шкале от 3 до 0, где 3 — хорошее владение диалектом, умение отличать диалект и литературный язык, 2 — хорошее владение диалектом и литературным языком, диалект смешивается с литературным финским, 1 — предпочтение отдается литературному языку даже при хорошем знании диалекта, 0 — плохое знание диалекта.
• 2) Процент парадигм, затронутых аттрицией: 3 — процент аттриции ниже 10%, 2 — аттриция встречается в 10−25% полученных парадигм встречается выравнивание, 1 — выравнивание встречается в 25−50% полученных парадигм, 0 — выравнивание встречается в 50% и больше полученных парадигм.
• 3) Наблюдаются ли литературные формы в полученных парадигмах — 1 — нет, 0 — да.

Затем полученные баллы суммируются, тем самым оценивается диалектная компетенция информанта.

Также в рассмотрение берется отношение информанта к диалекту и к сообществу, в котором диалект функционирует:

• 1) Оценка отношения к диалекту: 3 балла — оценивает диалект как «свой» язык, и в случае, если дети не говорят, относится к этому с сожалением, 2 балла — оценивает диалект как часть финского языка, к передаче языка относится нейтрально, 1 балл — оценивает диалект как «испорченный» язык, но сожалеет, что не может его использовать, не передал язык детям, 0 баллов — оценивает диалект как «испорченный» язык, будущее диалекта информанта не волнует.
• 2) Оценка этничности: 3 балла — ингерманландец/ингерманландка, финка-ингерманландка, inkerlдine Ингерманландец 2 балла — ингерманландский финн, inkerin suomalainen Ингерманландский финн, «местный» финн, 1 балл — финн, suomalainen Финн, 0 баллов — русский/другое.

Отметим, что определение этничности информанта берется из социолингвистического интервью, проведенного с ним. Сначала описывается лингвистическая биография информанта, затем оценивается компетенция информанта, а также степень его лояльности к диалекту, после чего рассматривается соотношение двух этих аспектов.