Лингвистические биографии информантов

Использование лингвистических биографий предлагается Н. Б. Вахтиным для ситуаций, когда в сообществе функционирует несколько языков. Однако в нашем исследовании описание лингвистических биографий осуществляется для того, чтобы получить базовые представления об информанте и его языковой компетенции, а также сопоставить эти данные и приведенное в Главе 3 описание языковой аттриции.

Структура принятых в нашем исследовании лингвистических биографий информантов выглядит следующим образом: шифр информанта, год рождения, этничность в соответствии с тем, как она была названа в социолингвистическом интервью, место рождения, места проживания, школа, язык, используемый в доменах «дом» и «улица», информация о супругах (если есть), использование языка в домене «церковь», отношение информанта к диалекту, язык, на котором говорят дети информанта.

После каждой лингвистической биографии следует две оценки: оценка компетенции и оценка лояльности, методика описана в параграфе 2.2.1.

MH, 1948 года рождения, финка-ингерманландка. Родилась в Эстонии, жила в Калининской области, где ходила в русскую школу. Переехала в Петрозаводск, общалась на литературном финском языке с соседкой, слушала аудиозаписи. Дома с родителями с детства говорила на финском и на русском. Супруг финн, говорили на русском и на финском. В связи с работой часто общается с финнами, приезжающими из Финляндии, но также и часто посещает пожилых деревенских людей. Ходит в лютеранскую церковь. По словам MH, больше говорит на литературном финском языке. Детей диалекту не учила, сын учит литературный язык, разговаривают на русском.

Оценка компетенции: владение языком — 2 балла, аттриция в 24% парадигм — 2 балла, встречаются литературные формы — 0 баллов. Итого — 4 балла.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 3 балла. Итого — 6 баллов.

HP, 1943 года рождения, ингерманландка. Родилась в финской деревне, в детстве жила в Финляндии, Калининской области, в 1946 вернулась в родную деревню. В детстве говорила с семьей на диалекте, русский язык выучила только тогда, когда пошла в школу. В школе училась на русском языке. Первый муж — финн, говорили по-фински, второй муж — русский, говорили по-русски. Учила детей диалекту, старший сын говорит и на литературном финском языке, и на диалекте. Сама HP считает, что говорит на литературном языке плохо.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 14% парадигм — 2 балла, встречаются литературные формы — 0 баллов. Итого — 5 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 3 балла. Итого — 6 баллов.

MA, 1930 года рождения, inkerlдine ингерманландка. Родилась в финской деревне, по своим словам, никогда не переезжала. Информантка MA на момент интервью жила не в родной деревне В детстве говорила на финском в семье, на русском с соседями. Гордится, что чисто говорит и по-фински, и по-русски. Муж русский, говорит с ним по-русски. Детей диалекту не учила, дочь владеет литературным финским языком, но говорят также по-русски. Читает книги и газеты на литературном финском языке. Отделяет свой язык, inkerin kiel' ингерманландский язык, от финского языка. Посещает церковь, там использует и финский, и русский язык.

Оценка компетенции: владение языком — 2 балла, аттриция в 27% парадигм — 1 балл, частотны литературные формы — 0 баллов. Итого — 3 балла.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 3 балла. Итого — 6 баллов.

MJ, 1928 года рождения, suomalaine, inkerlдine. Родилась на финском хуторе, затем переехали в финскую деревню. Жила в Пскове, в 1956 году вернулась в свою деревню. В детстве говорила на финском, посещала финскую школу. Жила в финской деревне. Муж украинец, говорила с ним по-русски. Посещает лютеранскую церковь. Дети говорят по-русски, но понимают диалект. MJ использует с детьми и диалект, и русский язык. Дети считают себя русскими и православными. Считает, что финский язык нужно преподавать в школах.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 14% парадигм — 2 балла, литературных форм нет — 1 балл. Итого — 6 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 3 балла. Итого — 6 баллов.

MKH, 1926 года рождения, чухна, ингерманландка. Родилась в финской деревне. Ходила в финскую школу. В детстве говорила на русском и ингерманландском. В настоящее время супруг — цыган, разговаривают на русском. Различает «чухонский» и финский языки.

Оценка компетенции: владение языком — 1 балла, аттриция в 35% случаев — 1 балл, очень много литературных форм — 0 баллов. Итого — 2 балла.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 2 балла, этничность — 3 балла. Итого — 5 баллов.

VH, 1938 года рождения, финка, очень этим гордится. Родилась в финской деревне, в детстве жила в Финляндии, Эстонии, в Псковской области, затем переехала обратно в деревню. В детстве разговаривала на финском, по ее словам, до сих пор продолжает разговаривать с сестрой на финском. Ходила в школу в Финляндии, затем — в русскую школу в Псковской области. Муж — русский, разговаривали по-русски. Ходит в церковь, но редко. Дети не говорят на финском, по словам информантки, не хотели учить язык.

Оценка компетенции: владение языком — 2 балла, аттриция в 35% парадигм — 1 балл, литературных форм нет — 1 балл. Итого — 4 балла.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 2 балла. Итого — 5 баллов.

EK, 1928 года рождения, русская. Родилась в Ингерманландии, в смешанной русско-финской деревне. Переехала в соседнюю деревню. Отец и мать — русские, но до войны в доме говорили и на финском, и на русском. Ходила в финскую школу. На диалекте говорила с соседями. Ходит в православную церковь. Дети русские и говорят на русском, по словам информантки, «не умеют ничего».

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 20% парадигм — 2 балла. Литературных форм нет — 1 балл. Итого — 6 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 2 балла, этничность — 0 баллов. Итого — 2 балла.

MKA, 1927 года рождения, финка, inkerlдisii ja suomalaisii myц olemmo. Родилась в финской деревне, жила в Новгороде, Эстонии, Финляндии, в Великолукской области. В детстве говорила на финском языке, ходила в русскую школу. Муж — финн, говорили с ним на финском языке. Дети в детстве говорили на финском, так как жили с финноязычной родственницей. С детьми до сих пор разговаривает на финском. По-русски говорит довольно плохо.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 13% парадигм — 2 балла, есть формы из литературного языка — 0 баллов. Итого — 6 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 3 балла. Итого — 6 баллов.

HV, 1938 года рождения, финка. Родилась в финской деревне, жила в Финляндии, Эстонии, Великолукской области, в 1956 году вернулась в свою деревню. В детстве говорила на финском. Старший сын говорил на диалекте, пока была жива бабушка. Младший, с его слов, владеет диалектом очень плохо. С детьми говорит на русском, так как все невестки — русские. Жалеет, что язык исчезает и говорить не с кем.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 18% парадигм — 2 балла, литературных форм нет — 1 балл. Итого — 6 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 1 балл. Итого — 4 балла.

LM, 1941 года рождения, финка. Родилась в финской деревне, жила в Эстонии, Пскове, в 1954 году вернулась в свою деревню. В детстве говорила на финском языке, ходила в русскую школу. Муж — карел, говорили на русском языке. Дети говорят на русском языке. Называет финский язык «бестолковым», но при этом оценивает то, что в церкви говорят на русском языке, отрицательно.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 33% парадигм — 1 балл, литературных форм нет — 1 балл. Итого — 5 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 2 балла, этничность — 1 балл. Итого — 3 балла.

LR, 1938 года рождения, финка. Родилась в финской деревне, жила в Финляндии, Новгородской области. Ходила в русскую школу. В детстве разговаривала на финском языке, после школы перешла на русский язык. В церкви говорит на русском языке. С детьми говорит также на русском языке, несмотря на то, что они выражают желание говорить на диалекте.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 70% полученных парадигм — 0 баллов, встречаются литературные формы — 0 баллов. Итого — 3 балла.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 2 балла, этничность — 1 балл. Итого — 3 балла.

VK, 1941 года рождения, ингерманландка. Родилась в финской деревне, жила в Эстонии, Финляндии, в Калининской области до 1962 года. Родители финны, в детстве говорила на финском языке, брат и сестра — на русском. Ходила в русскую школу. Муж — финн, но говорили по-русски. Ходит в церковь. Посещала курсы литературного финского языка для эмигрантов. Дети говорят на русском, очень жалеет, что не передала язык.

Оценка компетенции: владение языком — 2 балла, аттриция в 41% полученных парадигм — 1 балл, много литературных форм — 0 баллов. Итого — 3 балла.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 3 балла. Итого — 6 баллов.

RRm, 1968 года рождения, финн местный. Родился в финской деревне, до 6 лет жил с бабушкой, которая говорила только на финском языке. Ходил в русскую школу. В церковь ходит редко. На диалекте иногда говорит с двоюродным братом. Очень ясно осознает разницу между литературным языком и диалектом. Говорит, что сознательно не учил литературный финский язык, так как это «не его». Дети говорят на русском, диалекту их не учил, так как считает, что «местный язык умер».

Оценка компетентности: владение языком — 3 балла, аттриция в 44% полученных парадигм — 1 балл, изредка встречаются литературные формы — 0 баллов. Итого — 4 балла.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 3 балл. Итого — 6 баллов.

KN, 1930 года рождения, финка. Родилась в финской деревне, жила в Финляндии, причем относится к этому крайне отрицательно, Новгородской области, в 1946 году вернулась в свою деревню. В детстве говорила по-фински, в финскую школу не ходила. Родной язык называет «местный финский». Муж был финном, говорили с ним по-фински. Детей нет. Часто ходит в церковь, там говорит со всеми на финском. Свободно ведет беседу на диалекте.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 5% полученных парадигм — 3 балла, литературных форм не встретилось — 1 балл. Итого — 7 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 2 балла. Итого — 5 баллов.

TA, 1937 года рождения. Родилась в финской деревне, жила в Финляндии, Эстонии, Псковской области. Вернулась в родную деревню в 1946 году. В детстве говорила с родителями на финском языке. Муж был финном, разговаривали на финском языке. Ходит в церковь, там разговаривает в основном на русском, так как нет финнов. Дочь в детстве говорила по-фински, затем перестала. TA различает «свой» диалект и литературный финский язык.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 35% полученных парадигм — 1 балл, встречаются формы из литературного финского языка — 0 баллов. Итого — 4 балла.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 2 балла. Итого — 5 баллов.

NH, 1934 года рождения, финка. Родилась в финской деревне, но воспитывалась у русских. Жила в Финляндии, затем в Великолукской области, после этого в Эстонии. В детстве говорила сначала по-русски, затем по-фински, затем по-эстонски. Родители были финны, супруг также финн. Говорили с ним на финском языке. Училась в школе в Финляндии, затем в Великолукской области. Ходит в церковь редко, но к ней приезжает пастор. Дети в детстве говорили на финском, но затем перешли на русский. NH понимает разницу между «инкери» (ингерманландским) и финским языком, но на литературном языке говорила только в детстве.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 9% полученных парадигм — 3 балла, литературных форм не встретилось — 1 балл. Итого — 7 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 2 балла, этничность — 3 балла. Итого — 5 баллов.

LK, 1927 года рождения, финка. Родилась в финской деревне, затем жила в Красноярском крае, Иркутской области, Карелии. Родители — финны, говорили на финском, но погибли на войне. Дети говорят на русском языке, а сама LK плохо говорит по-русски.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 18% полученных парадигм — 2 балла, литературных форм нет — 1 балл. Итого — 6 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 2 балла. Итого — 5 баллов.

ELFK, 1930;е гг., русская. Выросла в финской деревне, говорила с финнами на финском диалекте, в семье — на русском. Родители русские. Муж был русский, но воспитывался у финнов. Говорили по-русски. Считает себя православной, но посещает также и финские службы, когда приезжают финны. Со знакомыми ELFK говорит и на финском, и на русском. О финском языке говорит, что не очень его любит, особенно это касается «местного» языка.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 13% полученных парадигм — 2 балла, литературных форм нет — 1 балл. Итого — 6 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 0 баллов, этничность — 0 баллов. Итого — 0 баллов.

SH, 1928 года рождения, финка. Родилась в финской деревне. Родители были финны, в семье разговаривали по-фински. Два года ходила в финскую школу. Жила в Финляндии, Новгородской области, вернулась в свою деревню в 1945 году. Муж был украинец, говорили по-русски. Дети финского языка не знают, сама SH их не учила. Ходит в церковь, там говорит в основном по-русски и лишь немного на диалекте.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 8% парадигм — 3 балла, литературных форм не встретилось — 1 балл. Итого — 7 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 2 балла, этничность — 2 балла. Итого — 4 балла.

AMK, 1930 года рождения, ингерманландка. Родилась в финской деревне. Родители — финны, говорила с ними на ингерманландском. Ходила в финскую школу, знает литературный финский. Жила в Эстонии, Финляндии, Ярославской области, Карелии. Муж был русский, говорили с ним по-русски. Никто в семье не говорит по-русски. AMK очень тяжело переживает то, что ей не с кем говорить на своем языке.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 10% полученных парадигм — 2 балла, встречаются литературные формы — 0 баллов. Итого — 5 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 3 балла. Итого — 6 баллов.

HK, 1929 года рождения, ингерманландка. Родилась в финской деревне, в детстве говорила в семье на финском языке. Родители — ингерманландские финны. Ходила в финскую школу. Жила в Эстонии, Финляндии, Псковской области. Супруг — русский, разговаривали по-русски. Дети не говорят по-фински, внуки уехали в Финляндию. Ходит в церковь, там разговаривает с другими прихожанами, но очень редко.

Оценка компетенции: владение языком — 3 балла, аттриция в 12% полученных парадигм — 2 балла, литературных форм не встречается — 1 балл. Итого — 6 баллов.

Оценка лояльности: отношение к диалекту — 3 балла, этничность — 3 балла. Итого — 6 баллов.

Сопоставим полученные данные об информантах и результаты анализа материала, описанного в Главе 3.

В представленной сравнительной таблице видно отсутствие корреляции между критериями «Компетенция» и «Лояльность»: информанты с высокой степенью лояльности к диалекту могут демонстрировать низкую диалектную компетенцию (MA, VK, RRm, MH, MKH), а информанты с высокой компетенцией, напротив, не всегда получают высокую оценку за критерий «Лояльность» (ELFK, EK, SH). Подобная асимметрия проявляется также и в конкретных проявлениях языковой аттриции в идиолектах информантов с высокой лояльностью. Так, идиолект RRm отличает наибольшая вариативность: у него отмечены аналогические, парадигматические и категориальные выравнивания, а также фонетические изменения в речи. При этом RRm в социолингвистическом интервью постоянно указывает на то, что он говорит именно на диалекте, сохраняет его и его речь значительно отличается от речи его образованного двоюродного брата. Мы можем предположить, что ввиду недостаточно высокой компетенции, RRm пытается генерализировать некоторые диалектные черты (например, активное использования показателяloi-/-lцiдля образования форм плюралиса даже в тех типах, где обычно этот показатель не встречается). С другой стороны, AMK, чья оценка за компетенцию выше, а оценка за лояльность такая же, как и у RRm, порождает диалектные формы, соответсвующие ожидаемым. AMK приводит большое количество примеров отличий между ингерманландским языком, на котором говорит она, и литературным языком, используемом финнами.

ELFK, получившую самую низкую оценку за критерий «Лояльность», при этом отличает высокая сохранность диалекта, такое же замечание можно сделать и относительно EK. Ни у ELFK, ни у EK нет никаких мотивов сохранять неродной для них язык, однако это не становится фактором, способствующим разрушению диалектной системы в их идиолектах.

Из всех информантов одинаково высокую оценку и за компетенцию, и за лояльность получили только HK и MKA. Можно было бы предположить, что это связано с их желанием сохранить свой родной язык, а также с постоянным его использованием. Однако лингвистические биографии показывают, что в то время как MKA пользуется языком при общении в семье, HK уже практически его не использует.

Из всех информантов только LR получила одинаково низкие оценки и за компетенцию, и за лояльность, и в ее случае действительно можно найти причинно-следственные между двумя этими показателями: LR редко пользуется языком, не желает говорить на нем с детьми, а также не считает себя частью особой группы среди финнов. Однако случай LR скорее исключение, чем правило.

Таким образом, гипотеза о наличии корреляции между социолингвистическими факторами и проявлениями аттриции в идиолекте, не подтвердилась. Как можно увидеть из лингвистических биографий и сравнительной таблицы оценок, количество случаев отсутствия связи между ними в значительной мере превышает число случаев ее наличия.

Описанные выше явления являются необходимыми условиями для того, чтобы в сообществе начался языковой сдвиг. Внешняя ситуация: репрессии и гонения финнов, привели к неравномерному распределению финского и русского языков в сообществе. Те домены, которые исторически занимал финский язык: «улица», «дом», «школа», «церковь», стали распределяться таким образом, что русский язык стал доминировать в абсолютном большинстве из них. Среди некоторой части сообщества развилось негативное отношение к родному языку, и такие носители приняли решение не передавать родной язык детям. Некоторые информанты практически запрещали детям говорить на финском языке, переходя на русский даже при желании детей говорить на диалекте.

Все события, описанные выше, в рамках модели языкового сдвига Зассе, показывают, что в сообществе ингерманландских финнов еще в 50-е гг. XX века произошел языковой сдвиг, связанный с государственными репрессиям, которые привели к постепенной элиминации языка из сфер, в которых он традиционно использовался. Необходимо отметить, что у ингерманландских диалектов никогда не было широкого круга формальных доменов, в которых они бы использовались, но даже такой устойчивый домен как «дом» также претерпел значительные изменения.

Модель Зассе предполагает, что на таком этапа языкового сдвига структурные проявления будут включать лексические потери, которые и демонстрируют информанты, когда забывают те или иные лексемы, рост интерференции и влияния доминирующего языка, упрощение структур языка, но сохранение его функциональной целостности, и, наконец, распад языка, проявляющийся в редукции в речи полуязычных носителей.

Как было показано в главе 3, такие структурные проявления действительно наблюдаются, но нужно отметить, что вопрос о наличии связи между социальными факторами языкового сдвига и структурными проявлениями языковой аттриции очень сложен и требует дальнейшего исследования.