Специфика проявления НПР и НАП в предъявлении в текстах рассказов одного из главных понятий нарративности — события

Один из признаков нарративного текста состоит в том, чтобы персонаж встретился в повествовании с событием, которое бы радикально изменило его судьбу или характер. Это должно быть свершившееся неслыханное событие или такое событие, в результате которого персонаж перемещается «через границу семантического поля» или значительно уклоняется от нормы, или производит «пересечение запрещающей границы» [Шмид, 2008:22]. Другие исследователи считают, что событие — это факт, который «отличается от всех прочих, не реализовавшихся в данный момент возможностей» [Крижовецкая, 2008: 56].

Отмечая, что граница, которую пересекает персонаж нарративного текста «может быть, как топографической, так и прагматической, этической, психологической или познавательной», В. Шмид уточняет характер этого нарушающего норму акта: «событие заключается в… отклонении от законного, нормативного в данном мире». В событии происходит нарушение тех правил, которые необходимы для сохранения порядка и устройства этого мира [ШмидЈтам же].

В рассказе «Арктур — гончий пёс» нарушение границы происходит на глазах у нарратора: «Случилось это так. Я пошёл утром в лес посмотреть на прощальные вспышки лета…За мною увязался Арктур. Несколько раз я прогонял его. Он садился в отдалении, немного пережидал и снова бежал за мной. Скоро мне надоело его непонятное упорство, и я перестал обращать на него внимание.

Лес ошеломил Арктура. Там, в городе, всё ему было знакомо. Там были деревянные тротуары, широкие мостовые, доски на берегу реки, гладкие тропинки. Здесь же со всех сторон подступили вдруг к нему незнакомые предметы: высокая, жестковатая уже трава, колючие кусты, гнилые пни, поваленные деревья, упругие молодые ёлочки, шуршащие опавшие листья. Со всех сторон его что-то трогало, кололо, задевало, будто сговорилось прогнать из леса.

И потом — запахи, запахи! Сколько их, незнакомых, страшных, слабых и сильных, значения которых он не знал! И Арктур, натыкаясь на все эти пахучие, шелестящие, потрескивающие, колючие предметы, вздрагивал, фукал носом и жался к моим ногам. Он был растерян и напуган".

Места, где жил Арктур, описывает контрастная лексика. То, что знакомо ему по прежней жизни, описано прилагательными, имеющими положительную коннотацию: деревянные тротуары, широкие мостовые, доски на берегу реки, гладкие тропинки. Это описание поверхностей, которые не могут причинить вреда, они приятны при касании к ней лапами. В лесу Арктур ступил в другое пространство: чужое, новое, не знакомое прежде, враждебное. Поверхность этого пространства представлена лексикой противоположной семантики: там высокая, жестковатая уже трава, колючие кусты, гнилые пни, поваленные деревья. Всё это трогало, кололо, задевало Арктура, и он вздрагивал, фукал носом и жался к ногам повествователя.

Когда Арктур «переходил» границу своей прежней жизни, рядом с Арктуром был нарратор. То, что происходило в это время с его персонажем, очень удивило повествователя. Но нарратор понял это состояние и стал успокаивать собаку. Это несобственно — прямой монолог. Он обращён повествователем к тому, кто не сможет ему ответить: «-Ах, Арктур! — тихонько говорил я ему. — Бедный ты пёс! Не знаешь ты, что на свете есть яркое солнце, не знаешь, какие зелёные по утрам деревья и кусты и как сильно блестит роса на траве; не знаешь, что вокруг нас полно цветов — белых, жёлтых, голубых и красных — и что среди седых елей и желтеющей листвы так нежно краснеют гроздья рябины и ягоды шиповника. Если бы ты видел по ночам луну и звёзды, ты, может быть, с удовольствием полаял бы на них. Откуда тебе знать, что лошади, и собаки, и кошки — все разных цветов, что заборы бывают коричневыми, и зелёными, и просто серыми, и как сильно блестят стёкла окон при закате, каким огненным морем разливается тогда река! Если бы ты был нормальным, здоровым псом, то хозяином твоим был бы охотник. Ты слушал бы тогда по утрам могучую песнь рога и дикие голоса, какими никогда не кричат обыкновенные люди. Ты гнал бы тогда зверя, захлёбываясь лаем, не помня себя, и этим неистовым бегом по горячему следу ты служил бы своему владыке». Этот монолог показывает, что нарратор совершенно понимает внутреннее состояние своего необычного персонажа, потому что слепой пёс «мало-помалу успокаивался». В этом монологе нарратор высказывает то, чего никогда не сможет сделать Арктур. Перечисление этих невозможных действий начинаются сочетаниями, которые повторяются: не знаешь, что; откуда тебе знать; если бы ты видел, то; если бы ты был нормальным псом; ты слушал бы; ты гнал бы; ты служил бы и создают впечатление происходящего разговора. В реальной полноте эти возможности для Арктура оказываются так и не реализованными. Но слепой пёс перешёл установленные для него судьбой границы существования.

Главный персонаж рассказа «Тэдди» совершил свой переход границы прежнего существования один. Об этом переходе рассказал всезнающий нарратор, персонификации которого в тексте рассказа нет:

«Сунув в клетку Тэдди немного варёной картошки, хлеба и тазик с овсянкой, служитель отвлёкся на секунду чем-то и ушёл, позабыв запереть клетку.

Медведь, не обращая внимания на открытую дверцу, жадно ел картошку и овсянку и даже слега поварчивал — так он проголодался. Съев обед и облизываясь, он по привычке стал подталкивать посуду к дверце и тут только заметил, что та не прикрыта. Он сильно удивился, высунул голову наружу, посмотрел туда-сюда, зевнул, подался назад и улёгся, прикрыв глазки. Но через минуту он встал и опять высунулся. Понюхал воздух, поглядел, будто что-то припоминая, подумал, ещё высунулся и спрыгнул с машины на землю. На земле он с наслаждением потянулся и стал с любопытством обходить машину".

В этом описании представлены незначимые моменты последнего пребывания Тэдди в неволе. Всезнающий нарратор фиксирует мелкие подробности того, что каждый день делал медведь в определённой ситуации. Действия медведя, который находится в неволе, описаны лексикой уставшего, проголодавшегося человека: поварчивал, стал подталкивать посуду к дверце, посмотрел туда-сюда, зевнул, подался назад и улёгся, прикрыв глазки, с наслаждением потянулся. Фрагмент фразы: понюхал воздух, поглядел, будто что-то припоминая, подумал — указывает на персонажа, бурого медведя, который, вдохнув что-то новое с воздухом вне клетки, что-то при этом вспомнил.

Вторым событием, после которого цирковой медведь окончательно ушёл от человека, стала неожиданная встреча медведя с одним из людей. Увидев медведя, «человек побледнел, быстро сорвал с плеча ружьё, поднял его, сверкнул огонь, ударил резкий гром, что-то больно хлестнуло Тэдди по ушам, он рявкнул, повалился на траву и замахал всеми четырьмя лапами. Медведь ревел от боли, обиды и удивления…Ещё через минуту Тэдди пришёл в дикую ярость и бросился напролом за человеком…». Именно эта встреча навсегда отпугнула медведя от человека и заставила зверя искать «глухих мест».

Главные персонажи анализируемых повестей — слепой пёс и бывший цирковой медведь — переходят границы, которые для одного из них создала природа, а для другого — люди. И слепой пёс, и цирковой медведь нарушили не тот естественный для каждого из них мир, который живёт по вечным законам природы и которые нельзя нарушать. В начале своего существования каждый из них был переведён через границу нормального, естественного для них существования: пёс родился слепым, медведь насильно был помещён в несвойственные этому животному неприродные рамки, когда хозяин леса должен был по воле человека развлекать его. Но в результате развития событий их жизни оба эти животные переступили эти искусственные, жестокие и несправедливые границы. Оба оказались в положении, когда перед ними открылась возможность вернуть себе естественное для себя условие существования. Оба эти животные перешли границу искусственно созданного мира и вошли в свой естественный мир. Пересечение границы у обоих произошло моментально. Они были не готовы к такому переходу. Оба привыкли к трудному существованию в неестественных для себя условиях. И в короткий срок эти животные поняли, что они должны делать и как они должны теперь вести себя. В этом пересечении и восстановлении предназначенного — сила и необычность главных персонажей двух повестей Ю. Казакова — Арктура и Тэдди. Жизнь, вопреки слепоте, вопреки недостижимости победы в гонке за зверем, всецелая сосредоточенность «на том, что есть твоя функция в жизни», ничем не останавливаемая жажда «осуществить себя, свое жизненное предназначение, как осуществляет свое призвание гончего пса слепая собака с именем звезды» -это всё то, что присуще и человеку, с его жаждой осуществления в жизни и судьбе" [Соловьёва, по: Кузьмичев, 2012:34]. Эти характеристики относятся и к Тэдди.