Тенденции словообразования современного русского языка

Динамические процессы в русском словообразовании находятся в прямой связи с развитием электронных средств массовой информации и коммуникации; так, мы можем наблюдать появление новых жаргонизмов, упрощение нормативных правил образования языковых единиц, повсеместное распространение языковой игры (к примеру, в рекламе), расширение потока заимствований с адаптацией к русской словообразовательной системе (в основном из английского языка).

Следует заметить, что в настоящее время не получает должного освещения проблема анализа слова через словообразовательные процессы и их динамику, а ведь именно с динамизмом языковой системы как явлением связаны все основные вопросы словообразования, стоящие перед исследователями русского языка. На протяжении всей истории русской лингвистики подавляющая часть словообразовательных процессов изучалось в статике. И лишь относительно недавно дериватологи обратили внимание на идеи динамизма в изучении вопроса словообразования. Изучение словообразования как динамического процесса, словопроизводства как словотворчества, языкового творчества прежде всего связано с именем Е. А. Земской и такими ее трудами, как «Словообразование как деятельность». Словообразование характеризует живой и подвижный процесс словотворчества, именно поэтому оно в любом аспекте динамично. «Язык не консервативен: он живо реагирует на изменяющуюся реальность, и в нем появляются не только новые номинации, но и новые модели, по которым эти номинации образуются» (Крысин, 2011: 36).

На русское словообразование рубежа XX—XXI вв.еков серьезно повлияли тенденции заимствования. Достаточно вспомнить значительное количество новообразований — слов-" кентавров" . Слова-кентавры — это сложные слова, первая часть которых — иноязычная и пишется при этом латиницей, а вторая русская или также иноязычная, но пишущаяся кириллическим шрифтом. Слова-кентавры хлынули в русский язык широким потоком относительно недавно: VIP-ложа, TV-парк, CD-диск, web-страница, PR-акция, PRO-новости и так далее. Причем новообразования создаются не только на базе синтеза русской и иностранной лексики с отступлением от традиционного написания (муз-film), но и на базе русской графики, синтезирующейся с единицами невербального кода (1,5цкий — Полторацкий, Мурак@ми — Мураками) (Попова, 2004: 43). Этот способ словообразования был выделен В. П. Изотовым и назван графиксацией. Изотов определяет графиксацию как «такой способ образования слов, при котором в качестве словообразовательного оператора выступают графические и орфографические средства (графические выделения, знаки препинания и т. п.)» (Изотов 1998: 76).

Следует обратить внимание на этапы адаптации заимствованной лексической единицы в систему русского языка: если сначала иностранное слово или аббревиатура стыковывались с русским с помощью дефиса, а графически было представлено и кириллицей, и латиницей (PR-акция), то по мере того, как понятие входит в употребление, слово видоизменяется, приспосабливаясь к системе русского языка (пиар-акция, пиар-компания), а зачастую новые слова появляются, подчиняясь старым словообразовательным моделям (пиарщик). Так, например, в статье в Википедии под названием «Связи с общественностью» можно встретить следующие попытки перевода английской аббревиатуры PR на русский язык: пи-ар, пиар, Паблик рилейшнз, ПР. Такое внедрение целого словообразовательного гнезда в систему русского языка не могло остаться без внимания. Т. В. Попова объединила все лексические единицы, восходящие к английской аббревиатуре PR, в словообразовательное гнездо, состоящее из 62 единиц (Попова, 2004: 45−46), например, пиарщик, пиаровец, ПР-обслуживание, ПР-услуга и т. д. Это дало ей основания говорить о процессе русификации: «Чрезмерно активно идет русификация рассматриваемых явлений: они освоены языком семантически (приобрели особое лексическое значение); получили грамматические характеристики; категориально-грамматическое значение предметности; категорию множественного числа и склонение (ПиАром); мотивировали значительное количество производных, появившихся в языке почти одномоментно; приобрели русскую фонетическую форму» (Попова, 2004: 46).

Л.П. Крысин так описывал этот процесс: «Говорящие превращают его в звучащую по-русски единицу и даже начинают писать кириллическим шрифтом, и это один из шагов к изменению функционального статуса сложных слов» (Крысин, 2010: 577). Также он отмечает, что иногда русские словообразовательные средства способствуют образованию самостоятельных слов из частей иностранных слов или из иностранных аббревиатур (имейл — из e-mail, симка — из SIM).

Вышеперечисленные тенденции дают основания для того, чтобы утверждать: словообразование и лексическое заимствование настолько тесно связаны друг с другом, что «выполняют по отношению друг к другу компенсаторную функцию» (Маринова, 2008: 36). Например, новые номинации предметов в большинстве случаев заимствуются из других языков (компьютер, принтер, джип), однако словообразование порождает вторичные номинации тех же предметов в разговорной некодифицированной речи (комп, принтак, джипяра). Среди номинаций признаков, возникших недавно и представленных прилагательными, количество заимствований невелико. Однако словообразование активно производит нужные имена прилагательные от основ заимствованных субстантивов (бутиковый, интернетовский, модемный и проч). Примечательно также, что глаголы, как и имена прилагательные, часто создаются на русской почве на базе заимствованных языковых единиц (пиарить, ксерить, форматировать и проч.) (Маринова, 2008: 36−37).

Заимствование зачастую происходит с помощью такого явления, как транслитерация (или калькирование). Побуквенная передача иноязычного слова порождает совершенно новые и чаще всего экспрессивно звучащие единицы (менеджер — манагер, месседж — месага, page — пага). Такую экспрессивную функцию выполняют и другие способы формальной адаптации заимствованных слов, например, намеренная омонимия (фонетическая мимикрия) (e-mail — емеля, мыло), намеренное звуковое искажение слова (user — юзверь, crack — кряк) (Маринова, 2008: 15). Транслитерация, в свою очередь, сопровождается таким словообразовательным явлением, как усечение производящей основы (sensivity — синса, homepage — хомяк).

Что касается видоизменения иноязычных имён существительных и их адаптации в русском языке, можно отметить случаи использования субстантивов в роли других частей речи. На рубеже XX—XXI вв. становится нередким функционирование имён существительных в роли неизменяемых, или аналитических, прилагательных. Благодаря заимствованию из английского языка сочетаний типа бизнес-класс широко распространена модель «аналит + существительное», сочетания этого типа производятся весьма активно (например, «бизнес-встреча»), но только в сфере иностранных (чаще всего англоязычных) заимствований: «употребление исконных слов или давно обрусевших заимствований в составе данной модели наблюдается редко» (Маринова, 2008: 22).

В связи с широким распространением модели в речевой практике возникает множество параллельных наименований одной и той же реалии, например: офис-мебель — офисная мебель, эксклюзив-тур — эксклюзивный тур и др.

Класс аналитов активно пополняется как иноязычными именами существительными, так и прилагательными: демо-, евро-, кибер-, поп-, промо-, фри-.

И изменяемые, и неизменяемые прилагательные могут войти в речевое употребление в роли имени существительного. Так, прилагательные мобильный, видео-, арт-, прайс — превратились в аналогичные существительные мобильный, видео, арт, прайс (Маринова, 2008: 22−24).

Современные заимствования, пополняющие класс глаголов, немногочисленны. Нередко глаголы проникают в русский язык из компьютерного жаргона (апгрейдить, юзать, кликать). Глаголы, называющие действия, часто используются как эквивалентные лексические единицы в русском жаргоне. Так, например, молодежный жаргон принял в себя такие слова, как спикать (говорить), лукать (смотреть), аскать (просить). Регулярны также случаи, когда иностранный глагол приживается даже при наличии синонима в языке-реципиенте; тогда новое слово зачастую отличается от своего аналога семантическими или/и стилистическими оттенками (аудировать и слушать, мелировать и окрашивать).

Заимствованные глаголы очень быстро включаются в словообразовательную систему русского языка, становясь производящей базой для существительных (сканирование, инвестирование) (Маринова, 2008: 24−26).

Таким образом, рассмотрев главные тенденции современного словообразования, можно сделать вывод, что основные процессы словопроизводства связаны с заимствованием лексических единиц из иностранных (чаще — из английского) языков, с адаптацией этих единиц в русской языковой среде. Помимо обычного заимствования, зачастую появляются слова-кентавры, соединяющие даже разные графические системы. Заимствования входят не только в литературный язык, но и пополняют пласт молодежной жаргонной лексики. Заимствования зачастую адаптируются к системе русского языка при помощи определенных словообразовательных моделей.