Толстой в 1900-е годы. 
Уход. Смерть

Более чем полвека посвятил Толстой писательскому труду: литература, искусство были для него делом нужным и важным; он глубоко верил в преобразующую силу искусства, и судьбы искусства его волновали.

Толстой выступал не только творцом, но и борцом за народность и реализм в искусстве.

С отеческой заботой и вниманием относился Толстой к своему младшему современнику Чехову; он рано заметил его замечательный талант, следил за появлением его новых рассказов, любил читать их в семейном кругу, особенно рассказ «Душечка». Толстой находил, что у Чехова — «мастерство высшего порядка», и называл его «несравненным художником жизни». Для Чехова Толстой был олицетворением великих традиций русской литературы. «…Когда в литературе есть Толстой, — писал Чехов, — то легко и приятно быть литератором».

В 1895 году Чехов побывал у Толстого в Ясной Поляне, а в 1901 году писатели встречались в Крыму, в Гаспре. Знаменательной была встреча Толстого с Горьким — она произошла в самом начале XX века, в январе 1900 года в московском доме Толстого. Однажды в беседе с Чеховым Толстой хвалил произведения Горького и выражал пожелание познакомиться с автором. Личное знакомство убедило Толстого в том, что Горький — «настоящий человек из народа», что было высокой похвалой.

Осенью 1900 года Горький посетил Ясную Поляну. К этому времени относится фотография Толстого с Горьким, сделанная С. А. Толстой. Когда в 1901 году царское правительство заключило Горького в нижегородскую тюрьму, Толстой хлопотал об его освобождении и добился перевода под домашний арест. В ответ на заботы о нем Горький прислал Толстому благодарственное письмо. О встречах с Толстым в Москве, в Ясной Поляне, в Крыму Горький написал очерк «Лев Толстой» создав великолепный литературный портрет писателя. В. И. Ленин высоко ценил воспоминания Горького; о Толстом, относил их к лучшим образцам мемуарной литературы.

Как и в годы молодости Толстого, по праздникам перед яснополянским домом собирались крестьянские ребятишки, и Софья Андреевна с дочерьми раздавала им гостинцы и книжки. Постоянен был интерес Толстого к жизни народа, к народным нуждам, к талантам, которыми богат народ. «Мы все учимся у народа», — говорил Толстой, и ему всегда было в высшей степени присуще чувство ответственности и долга художника перед народом. Об этом свидетельствует одна из последних записей Толстого об искусстве: «Как только искусство перестает быть искусством всего народа и становится искусством небольшого класса богатых людей, оно перестает быть делом нужным и важным и становится пустой забавою».

Прислушиваясь к тому, что совершается в глубинах народной жизни, Толстой ясно осознавал, что Россия накануне революции. И ему довелось быть не только очевидцем первой русской революции, но в своих произведениях, как в зеркале, — по образному определению В. И. Ленина, — отразить ее силу и ее слабость. Глубокий реализм в оценке исторических событий характерен для статей Толстого 900-х годов. Вопросам исторического развития России, осуждению деспотического правления уделено немало места наряду с картинами бедствий народа и его угнетения в статьях «Единое на потребу», «Конец века», «Великий грех». Толстой возвышает свой голос против несправедливых империалистических войн. События разразившейся в 1905 году революции вызвали противоречивое отношение Толстого. Он осуждал то, что Люди «насилием хотят прекратить, обуздать насилие», и в то же время понимал благотворность революционных событий, несущих обновление народной жизни. Толстой определил свое место в революции — «адвоката стомиллионного земледельческого народа».

В канун своего 80-летия Толстой выступил с протестом против смертных казней жестокими средствами самодержавие расправлялось с народом после поражения революции 1905—1907 годов. «Не могу молчать!» — так озаглавил писатель свою статью. Запрещенная в России, она печаталась иностранными газетами и издательствами и вызвала взволнованные отклики во всем мире.

Протестом против деспотизма, насилия, несправедливых войн, социального угнетения и религиозного обмана проникнуты художественные произведения Толстого 900-х годов. В сердцах миллионов людей и сегодня рождает отклик горячий призыв писателя к миру, к тому, чтобы народы жили не по законам вражды, а по законам добрососедства и единения.

В то время как Толстой работал над главами о Николае I для «Хаджи Мурата», он задумал и написал еще один рассказ о николаевской эпохе — «После бала». 18 июня 1903 года он сделал набросок в Дневнике: «…Веселый бал в Казани, влюблен в Корейшу красавицу, дочь воинского начальника-поляка, танцую с ней; и красавец старик отец ласково берет ее и идет мазурку. И наутро после влюбленной бессонной ночи звуки барабана, и сквозь строй гонят татарина, и воинский начальник велит больше бить». Здесь точно записано содержание рассказа, перво начально названного «Дочь и отец». Отец Вареньки, в которую влюблен герой рассказа Иван Васильевич, «воинский начальник типа старого служаки николаевского времени». В сцене экзекуции обнаруживается не только внешнее, но и внутреннее сходство любезного на балу полковника с царем-жандармом.

Под впечатлением увиденного герой рассказа Иван Васильевич приходит к мысли о неучастии в зле, решает, что никогда не поступит на военную службу. Однако вопреки проповеди пассивного неучастия в царящем зле силой реалистического искусства Толстой побуждал к активной борьбе с самодержавием.

В произведениях 900-х годов Толстой сочувственно изображает революционеров: в рассказе «За что?» — польского революционера Мигурского и его жену Альбину, в незавершенной повести «Нет в мире виноватых» — рабочего Павла Кудряша. На склоне лет писатель был еще полон творческих замыслов, чувствовал в себе способность и силы напряженно работать. Он не спешил публиковать написанное (повесть «Хаджи Мурат», драма «Живой труп», несколько рассказов были публикованы после его смерти), упорно работал над рукописями, добиваясь художественного совершенства своих творений.

Исследователь творчества Толстого академик Н. К. Гудзий, много лет изучавший рукописи писателя, пришел к выводу, что «черновые редакции и варианты произведений Толстого во многих отношениях представляют собой самостоятельную ценность».

В последние годы жизни Толстого барская жизнь в Ясной Поляне все более становится ему в тягость. В маленькой записной книжке, которую прячет от всех, «Дневнике для одного себя», он записывает: «Вид этого царства господского так мучает меня, что подумываю о том, чтобы убежать, скрыться». Он мечтает о простой трудовой жизни в деревне, среди крестьян.

Заветное желание Толстого — сделать свои произведения достоянием народа, чтобы миллионы людей не были лишены «может быть, нужного им для души». Однако это желание писателя вызывало сопротивление Софьи Андреевны, считавшей его рукописи достоянием семьи. Тайно от Софьи Андреевны Толстой подписал 21 июля 1910 года «Завещание», к которому добавил разъяснение о том, чтобы после его смерти произведения его не составляли ничьей частной собственности. Обстановка в Ясной Поляне становилась тяжелой. Толстой чувствовал себя одиноким. Наступила ненастная холодная осень 1910 года с ранними заморозками и снегом. Ночь с 9-го на 10 ноября (28 октября по старому стилю) Толстой провел беспокойно. В пятом часу он разбудил своего друга, домашнего врача Душана Петровича Мако-вицкого объявил ему, что принял окончательное решение уехать. Они стали спешно собираться в дорогу. Толстой направлялся на юг России, где предполагал поселиться у кого-либо из своих знакомых крестьян, В пути он заболел воспалением легких и вынужден был сойти с поезда та станции Астапово Рязано-Уральской железной дорога. В доме начальника станции Ивана Ивановича Озолина, предоставившего больному писателю приют, несмотря на запрещения и угрозы дорожного начальства. Толстой провел последние семь дней своей жизни.

Весть об уходе писателя из Ясной Поляны и его болезни на маленькой, затерянной среди бескрайних русских полей станции облетела весь мир. Ежедневно газеты печатали сообщения о состоянии здоровья Толстого. А больному становилось все хуже. 3 ноября (16 по новому стилю) Толстой дрожащей от слабости рукой сделал последнюю запись в своем Дневнике: «Ночь была тяжелая. Лежал в жару два дня… Вот и план мой. Fais ce qui doit… И все на благо и другим и, главное, мне…» ,"Делай, что должно, и пусть будет, что будет" — эту французскую поговорку он помнил с детства — ее любила повторять Татьяна Александровна, и он припомнил эти слова, когда жизнь оставалась накоротке…

7 (20) ноября в 6 часов 5 минут утра Л. Н. Толстой скончался. Из Астапова специальным поездом гроб с телом Толстого был доставлен на станцию Козлова Засека, близ Ясной Поляны. Здесь уже собралась многотысячная толпа. Рабочие, крестьяне, интеллигенция, учащаяся молодежь — все шли отдать последний долг великому писателю русской земли. До Ясной Поляны гроб несли на руках. Во главе траурной процессии шли яснополянские крестьяне. Они несли полотнище с надписью: «Лев Николаевич! Память о твоем добре не умрет среди нас, осиротевших крестьян Ясной Поляны». Царское правительство, боявшееся, что похороны Толстого превратятся во всенародную демонстрацию против самодержавия, выслало в Ясную Поляну жандармов и стражников «для охраны порядка». Похороны Толстого состоялись 9 (22) ноября в лесу Старый Заказ, на месте, Которое он заранее указал, — на месте «зеленой палочки».

Смерть Толстого вызвала волну антиправительственных демонстраций: бастовали рабочие заводов; в Петербурге, у Казанского собора, произошла студенческая демонстрация; волнения и беспорядки происходили в Москве и в других городах. В дни похорон Толстого в газете «Социал-демократ» (она издавалась в Женеве) была напечатана статья В. И. Ленина «Л.Н.Толстой». В ней Ленин дал глубокую оценку мирового значения творчества Толстого как целой эпохи в развитии русской и мировой культуры.