Язык, текст и дискурс СМИ: проблема теоретической дифференциации понятий

Следуя принятому в современной лингвистике представлению о языке как системе, формирующей картину мира (национальную, обыденную, научную, деловую, художественную) и создающей концептуальную «сетку» восприятия и категоризации действительности (В.З. Демьянков, Е. С. Кубрякова, А. А. Кибрик, Ю. С. Степанов, И. А. Стернин, З. Д. Попова, Б. А. Серебренников, Н.Д. Арутюнова), рассмотрим, как реализуется это представление в медиатексте и медиадискурсе. Как соотносятся данные категории?

Согласно точке зрения Г. Я. Солганика, «текст — сложная, иерархически организованная структура, представляющая собой речевое произведение, характеризующееся целостностью, связностью и завершенностью» [Солганик 2005: 15]. Т. В. Милевская и Н. С. Валгина акцентируют внимание на структурной организации, связности (когезии), цельности и завершенности текста [Милевская 2003; Валгина 2003].

Близкое понимание демонстрирует И. Р. Гальперин, трактуя текст как «произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку» [Гальперин 2007: 18].

Некоторые исследователи фиксируют внимание на жанровой обусловленности механизмов связности, структурирования и оформления текста ([Тырыгина 2012], [Брандес 2004], [Силантьев 2004], [Бусыгина 2010]), а также на типографском и цифровом (виртуальном) его воплощении (сюда входит и понятие синтетического (визуально-словесного), или креолизованного [Головина 1986; Анисимова 2003], поликодового текста [Чернявская 2009]. Жанровая форма сигнализирует о сформировавшейся, относительно устойчивой разновидности текста, способной к самовоспоизведению. На примере литературных жанров об этой закономерности развития текстов писал С. С. Аверинцев: он отмечал «внутреннюю заданность, императив тождества себе», «самотождественность», которая венчает историческое становление всякого жанра [Аверинцев 1996: 191]. Итак, одной из характеристик текста является возможность его жанровой (или, в случаях авторских экспериментов, — мультижанровой) идентификации.

По мысли И. В. Силантьева, «жанр есть тип высказывания в рамках определенного дискурса» [Силантьев 2004: 106]. О вхождении текстов в определенные дискурсивные формации, обслуживающие «дискурсивные сообщества», писал также Дж. Суэлс [Swales 1990]. При таком подходе жанр коррелирует в первую очередь с коммуникативными критериями (намерение, канал коммуникации, сообщество, стратегии и пр.) и лишь во вторую очередь — со структурно-текстуальными. Действительно, в качестве жанровых признаков исследователь предлагает выделить «коммуникативные» и «текстуальные». «Коммуникативные признаки жанра охватывают интенциональное разнои единообразие высказываний дискурса. Собственно говоря, именно по параметру коммуникативных интенций М. М. Бахтин выделял речевые жанры — первичные по отношению к другим в той мере, в какой повседневный дискурс первичен по отношению к дискурсам профессии и культуры. Соответственно, мы можем говорить о таких жанрах повседневного дискурса, как вопрос и ответ, приветствие и прощание, просьба и приказ, поздравление, сожаление и соболезнование, и т. д. Сами названия таких жанров суть не что иное, как базовые интенции, сопровождающие высказывания в рамках данных жанровых групп» [Силантьев 2004: 106−107].

Важными параметрами понятия жанра в коммуникативном аспекте являются интенциональный и конвенциональный, которые можно соотнести как телеологию жанра (ср. термины-синонимы: замысел, коммуникативная цель, намерение, интенция) и социально-историческую и прочую обусловленность, т. е. установленные условия его реализации.

Так, развивая мысль, можно сказать, что для журналистского жанра аналитической статьи основной целью является выявление проблемы, анализ ее составляющих, прогнозирование ее решения, что составляет интенциональный аспект данного жанра. В свою очередь, конвенциональным аспектом реализации текста такого жанра является композиция (рамка — основной текст — внутренняя рубрикация), дискурсивные средства, вербализующие интенцию автора.

«Текстуальные признаки жанра характеризуют высказывание в плане структурности / композиционности его текста. Данные признаки малосущественны для элементарных речевых жанров (первичных, как их называл М.М. Бахтин) — их текстуальная структурность во многом сводится к лингвистической структурности (преимущественно синтаксической, но не только)» [Силантьев 2004: 107]. При этом подчеркивается, что «коммуникативная стратегия дискурса выступает доминантой, своего рода „гипер-интенцией“ по отношению к интенциональным характеристикам жанров, составляющих целое дискурса. Так, основная интенция лекции — прямая передача преподавателем нового знания студентам, основная интенция семинара — обмен мнениями и подготовленными сужениями студентов и преподавателя, основная интенция публичной защиты курсовой работы — выполнение квалификационного задания и демонстрация студентом уровня владения навыками научной дискуссии. Нетрудно видеть, что все названные интенции — жанровые, по своему существу, — укладываются в единое целое коммуникативной стратегии дискурса образования как такового» [Силантьев 2004: 109].

В отношении медиатекстов, как будет показано далее, функционируют те же параметры, однако на уровне конкретизации они связаны, например, с «гипер-интенцией» формата СМИ, его идеологией (официально-государственная, либеральная, леворадикальная, популистская).

Согласно И. В. Силантьеву, «текст — это высказывание, проецированное (нередко при помощи какой-либо дополнительной системы обозначений и фиксации в иной, более устойчивой материальной среде) в рамки отложенной, отстоящей во времени или пространстве коммуникации, а значит, это высказывание, в котором его коммуникативная актуальность носит уже не столько наличный, сколько потенциальный характер. Иначе говоря, в тексте актуальность высказывания уходит в план его интенциональной структуры. Таким образом, неправильна формальная точка зрения, сводящая феномен текста только к моменту фиксации высказывания на каком-либо материальном носителе (бумага, глина и т. п.) при помощи определенной системы обозначений (например, системы письма). Высказывание и текст суть две стороны одного целого (Бахтин), но это две различно акцентированные стороны: высказывание коммуникативно актуально, текст — коммуникативно потенциален» [Силантьев 2004].

Акцент на производстве текста и его рецепции, на необходимых персональных, социальных, бытовых, технических условиях этого диалогического процесса объясняет предпочтение целым рядом исследователей термина «дискурс» термину «текст».

Следствием языкового моделирования мира является множество картин мира и, соответственно, многообразие дискурсов. Коммуникативные задачи, решаемые внутри каждого дискурса — политического, рекламного, семейного, научно-академического, профессионального, художественного, делового и прочих, — формируют выбор средств и приемов из всего арсенала структуры языка. Именно коммуникативно-прагматический контекст определяет специфику предпочтения тех или иных грамматических форм, синтаксических конструкций, лексико-семантических вариантов слова, композиционные приемы организации целостного текста.

Так, к примеру, представитель французской школы критики дискурса П. Серио, выявил в советском политическом дискурсе особое предпочтение к грамматическому приему номинации, а в синтаксисе — к сочинительным связям. Выбор этих языковых средств объясняется тенденцией определенному типу языковой мифологизации: 1) гипертрофированная функция номинации ведет к устранению агенса, а в итоге — к обезличиванию; 2) сочинительные связи позволяют уравнивать разведенные в до-советской речевой практике понятия (партия — народ — мы), уравнивает те явления, которые необходимо уравнять идеологии [Серио 1999: 337−383]. Иными словами, дискурс диктует выбор определенных языковых средств, формирующих идеального адресата Специфика массмедийного дискурса в самых общих чертах определяется, с одной стороны, установкой на коммуникацию с массовым сознанием (т.е. сознанием, сформированным набором ментально-языковых стереотипов), с другой стороны, четкой ориентацией на целевую аудиторию, т. е. на типологическое сегментирование коммуникантов. Сегментация массовой аудитории на целевые задается, в свою очередь, прагматическими задачами канала СМИ (радио, ТВ, печать, Интернет), типа издания, жанра и прочими факторами.

Рассмотренные параметры текста (связность, цельнооформленность, завершенность, структурно-композиционное членение, жанровая специфичность, коммуникативная интенциональность и конвенциональность, режим отложенной коммуникации) — лишь исходная методологическая позиция для интерпретации категории «медиатекст», поскольку его коммуникативная и социальная природа требуют спецификации, выделения в отдельную субкатегорию, подобному тому как выделяют «художественный текст», «научный текст», «креолизованный текст» и т. п. Исходя из позиций психолингвистики и теории коммуникаций, следует выделить медиатекст как продукт и форму социальной публичной коммуникации. А. Н. Леонтьев определяет условия порождения медиатекста как «социально ориентированную коммуникацию» (в отличие от предметно и личностно ориентированной) [Леонтьев 2008].

Можно согласиться с позицией Н. М. Стеценко, согласно которой «понятие текста в сфере коммуникации не совпадает с традиционным лингвистическим определением, поскольку текст масс-медиа выходит за пределы знаковой вербальной системы. С позиций медиалингвистики текст рассматривается не только как лингвистическое явление, но и как явление культурологическое» [Стеценко 2011: 372]. Если с точки зрения психолингвистики важно определить механизмы порождения, восприятия и воздействия медиатекста на сознание и зоны бессознательного (манипуляция) [Леонтьев 2008], то в рамках лингвокультурологии медиатекст рассматривается как продукт национально-специфичной картины мира: закономерно поэтому, что при таком ракурсе в сферу внимания вовлекаются медиатексты разных национальных культур, осуществляется компаративистское исследование прессы на немецком, английском, русском, итальянском и других языках ([Добросклонская 2000], [Романьоли 2006], [Соломина 2010], [Багдасарян 2007], [Васильева 2010], [Тырыгина 2012]). О применении лингвокультурологического подхода к изучению медиатекстов и медиадискурса в целом свидетельствует растущее число отечественных диссертационных и монографических исследований [Костина 2001], [Сметанина 2002], [Соломина 2010], [Васильева 2012].

Одна из принципиально важных сторон медиатекста — его мультимедийность, поликодовость: в нем конвергированы устная и письменная речь, различные форматы, а также технологические каналы трансляции (медиа в техническом значении). Так, телевизионный текст синтезирует визуальный и словесный код, радиотекст основан на монтаже разговорной речи журналиста, музыкального текста и рекламного текста с присущей ему структурной, синтаксической организацией и лексической палитрой, журнальный текст встроен в дизайнерскую верстку полосы и разворота и представляет собой креолизованный текст. Еще более сложной, полифункциональной и поликоммуникативной предстает структура и гипертекстовая соотнесенность цифрового (онлайн) медиатекста. Таким образом, медийная и стилевая комплексность средств реализации журналистской интенции позволяет говорить о необходимости междисциплинарного инструментария анализа медиатекста.

Сошлемся также на мнение М. Ю. Казак: исследователь предлагает вычленять в терминологическом наполнении медиатекста, во-первых, собственно «текст» в классичсокм языковедческом значении, во-вторых, «уникальный» тип текста, отличающийся от текстов «других сфер коммуникации (научных, художественных и пр.)», в-третьих, «совокупный продукт массовой коммуникации — тексты журналистики, рекламы и PR, каждый из которых имеет свои специфические характеристики» [Казак 2013: 320−321]. Т. Г. Добросклонская определяет медиатекст как комплексное многоуровневое явление, соединяющее единицы вербального и медийного ряда [Добросклонская 2002]. Согласно И. В. Рогозиной, «медиа-текст представляет собой сложную полифункциональную гетерогенную систему, которая одновременно является продуктом вербализации когнитивной деятельности индивида-продуцента по познанию реальности и объектом и результатом целенаправленного конструирования смыслов посредством вербально-авербальных кодов в соответствии с прагматической ориентацией конкретного СМИ» [Рогозина 2003: 10].

Если понятие медиатекста, таким образом, актуализирует продукт речевой деятельности в среде массовой коммуникации, то понятие медиадискурса — процесс и экстралингвистическую обусловленность селекции и комбинации языковых единиц в этой среде.

В силу прагмалингвистической природы самого понятия дискурса, медиадискурс изучается одновременно несколькими социальными и гуманитарными дисциплинами (социология, культурология, теория журналистики, психология, лингвистика). В современной науке достигнута ситуация довольно тесного диалога между различными дисциплинами и специализациями, и эта ситуация междисциплинарной научной коммуникации в первую очередь относится к исследованиям медиадискурса.

Как подчеркивают медиаисследователи (Б.В. Кривенко, Л. В. Землянова, Т. Г. Добросклонская, М. Н. Кожина, И. Д. Фомичева, Г. М. Нуруллина, А. В. Смирнова, Л. В. Енина, Е. А. Кожемякин и др.), различение понятий медиатекст и медиадискурс базируется на введении когнитивного, культурологического, а шире — прагматического, или экстралингвистического аспекта.

В свою очередь, как пишет Т. Г. Добросклонская, «по отношению к медиадискурсу тексты массовой информации выступают в качестве удобных дискретных единиц, позволяющих разделять информационные потоки на отдельные, поддающиеся научному анализу фрагменты. Являясь дискретной единицей медиадискурса, медиатексты позволяют упорядочить и структурировать стремительное движение информации в условиях глобализированого общества» [Добросклонская 2008: 151].

Различение текста и дискурса при исследовании языка СМИ осуществляется по тем же системным принципам, по которым отграничивается текст определенного социокультурного формата (или: дискурсивной формации) от общего массива подобных текстов, образующих дискурс. Рассмотрим подробнее, во-первых, эти теоретические основания, во-вторых, выявим специфику современного медиадискурса.

Согласно академическим лингвистическим дефинициям, «дискурс (от франц. discours — речь) — связный текст в совокупности с экстралингвистическими — прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах»). Дискурс — это «речь, погруженная в жизнь»" [ЛЭС 1990: 136].

Другая дефиниция, несколько иначе расставляющая акценты, но в целом тождественная приведенной выше: «Дискурс обозначает конкретное коммуникативное событие, фиксируемое в письменных текстах или устной речи, осуществляемое в определенном когнитивно и типологически обусловленном коммуникативном пространстве» [Кожина 2006: 54]. Согласно автору этого определения М. Н. Кожиной, в анализе дискурса превалирует установка на реконструкцию «внешних по отношению к тексту особенностей коммуникативного процесса».

Отметим, что термин «дискурс» вошел в широкий научный оборот в отечественном языкознании во многом благодаря структуралистскому семиотическому словарю в 1970;х гг., а затем закрепился благодаря постструктуралистским штудиям. Смену в исследовательской позиции принесли работы Г. П. Грайса [Грайс 1985], Н. Д. Арутюновой ([Арутюнова 1981], [Арутюнова 1999]), Е. В. Падучевой [Падучева 1996], И. Р. Гальперина [Гальперин 2007], Т. Е. Янко [Янко 2001] и др., которые переориентировали исследовательский ракурс с языка как системы знаков на синтаксическую и коммуникативную точку зрения дискурса, понимаемого как сцепление структур значения, обладающих собственными правилами комбинации и трансформации, выявили кардинальное различие в функционировании языковых единиц в условиях письменного и устного речепроизводства [Земская, Китайгородская 1981].

В структуру современных масс-медиа, или средств массовой коммуникации (СМК) входят: журналистика, реклама, пиар, Интернет-коммуникации. Существующие в рамках современного общества СМК соприкасаются с другими сферами общественной жизни и напрямую зависят от них — от политики и экономики прежде всего. Однако, функционируя как самостоятельная система, масс-медиа оказываются не только в подчиненном положении — они составляют целостную среду, формирующую и управляющую информацией, а, следовательно, способную влиять на социальную систему. Социологи, лингвисты, психологи во второй половине ХХ века пришли к общему признанию интерактивной природы отношений между массмедийными текстами и аудиторией, невозможности «редуцировать» эти отношения до простого потребления информации. Массмедийный дискурс, с одной стороны, обусловлен социокультурным контекстом функционирования, с другой стороны, он участвует в формировании этого контекста, конструирует коллективный образ мира. В нарратологии и теории СМИ этот феномен получил название «кризис автобиографизма»: индивидуальная идентичность в массмедийном дискурсе вытеснена коллективной идентичностью «мы» (см.: [Man 1984], [Рогинская 2004]).

Таким образом, массовую коммуникацию современные лингвисты рассматривают как диалог, интеракцию, а не монолог (автора текста, издания). Наиболее фундаментально эти аспекты медиадискурса были впервые разработаны в западных социогуманитарных исследования в 1970;1990;х гг., как правило, междисциплинарного характера. Так, социокультурный, прагматический аспект медиадискурса рассматривает М. Чарльтон в статье «Производство и рецепция массовых коммуникаций как социальное действие» [Charlton 2001: 54]. Согласно М. Чарльтону, опирающемуся на концепцию К. Бюлера, в акте создания любого текста автор производит два социальных действия — показ (Zeigehandlung) и номинацию (Benennungshandlung). В ходе реализации этих двух действий автор — сознательно и бессознательно одновременно — «инструктирует» реципиента, навязывает ему определенную модель жизненной ситуации. Однако в массмедийном тексте, подчеркивает М. Чарльтон, кроме указанных действий присутствует и дополнительный социальный акт — это показ, сопутствующий показу.

Иными словами, помимо самого сообщения презентуется и носитель этого сообщения: телевизионный диктор; артист, рекламирующий товар или услугу (фото, видео, телеизображение); голос известной медийной фигуры (радиореклама) и т. п. «Презентационные» концепции дискурса подробно разработаны в зарубежных ([Дебор 2000], [Бодрийяр 2000], [Маклюэн 2007]) и отечественных [Олянич 2004], работах. Так, согласно А. В. Оляничу, исследование «презентационных» аспектов дискрса должно учитывать «демонстрационную модели коммуникации», «театральность», «интерсубъективность» [Олянич 2004: 66]. Воздействие мультимедийного текста, можно заключить, усиливается в сравнении с традиционными средствами информации, опирающимися только на один тип носителя (только текст, только картинка). Презентация образ-посредника словно замещает автора, «смерть» которого (Р. Барт) реализуется в анонимных рекламных текстах. Традиционная коммуникативная инстанция заменяется коллективными кумирами, которые и призваны транслировать массовые ценности.

Медиадискурс представляет собой совокупность текстов, функционирующих в системе средств массовой коммуникации, под которыми сегодня понимаются журналистика, реклама, пиар, телеи интернет-коммуникации. Характерно, что большинство публичных дискурсов — политический, экономический, юридический и др. — в современной действительности опосредованы масс-медиа, т. е. инкорпорированы в структуру коммуникаций, а, следовательно, подвергаются стилистическому и прагматическому воздействию масс-медиа. Тексты, которые мы рассмотрим, представляют собой массмедийную адаптацию экономического, политического и художественно-критического дискурсов, реализованных в журналистских жанрах аналитической статьи, аналитического интервью и новстной заметки с аналитическим компонентом (комментарием).

Если до середины ХХ столетия в исследовании СМК акцентировались функции информирования, пропаганды и организации, то сегодня спектр этих функций существенно расширился. Е. В. Поликарпова, например, в числе актуальных функций СМИ называет «культуронаследовательную», «аксиологически-креативную» [Поликарпова 2002]. Немецкий исследователь массовых коммуникаций П. Винтерхофф-Шпурк говорит о значимости «гедонистической», «компенсаторно-интеллектуальной», «манипулятивной» функций [Винтерхофф-Шпурк 2007: 11−27].

В постиндустриальной экономической парадигме массовые коммуникации приобретают статус информационного сервиса общества [Больц 2011]. В информационном обществе роль СМИ стала чрезвычайно высокой, по сути, наряду с другими средствами массовой коммуникации, они являются поставщиками 90% информации о мире [Фомичева 2007: 6]. Речь идет о прогрессирующем на западе и охватившем сегодня весь мир процессе «медиатизации». По словам И. Д. Фомичевой, «все больше возрастает объем и роль процессов распространения и получения опосредованной информации, заменяющей непосредственный опыт людей» [Фомичева 2007: 9].

Интерактивные средства последнего поколения открывают возможность индивидуального обращения к каждому, контакта с обратной связью. Кроме того, реципиент добровольно связывает себя с техническими средствами масс-медиа, пребывая в круглосуточном доступе в любой точке пространства и времени и готовый отреагировать на сигнал вызова (смартфоны, нетбуки, ноутбуки, айфоны, айпэды).

Создание Интернета позволило осуществить конвергенцию всех средств массовой коммуникации предшествующих поколений, придав им синкретичную форму. Одним из важных последствий развития интерактивных масс-медиа стало формирование виртуальной реальности как производной от технологических средств связи, а шире — как производной от тотальной медиатизации процессов коммуникации.

Описанные выше социокультурные, технологические процессы, несомненно, влияют на изменение коммуникативно-речевых стратегий массмедийных авторов, и исследование современных видов медиадискурса должно, таким образом, учитывать их специфику. В качестве основных критериев, на которые следует опираться при лингвистическом исследовании медиадискурса, следует выделить следующие:

• — специфика канала коммуникации (моно / мультимедийные): к мономедийным относятся печать (неиллюстрированная), радио, к мультимедийным — иллюстрированные печатные СМИ (так называемый тип креолизованного текста), ТВ, Интернет;
• — специфика типа СМИ с точки зрения предмета и целей коммуникации (информационные, информационно-аналитические, рекламные, смешанные СМИ и пр.)
• — специфика СМИ с точки зрения целевой аудитории — адресата коммуникации;
• — специфика СМИ с точки зрения жанрового и стилистического регистра.

Таким образом, современные исследования языка СМИ как медиадискурса необходимым образом требуют комплексного, междисциплинарного подхода, вовлечения методов социо-, психолингвистики, лингвокультурологии, теории и истории журналистики, теории информации, коммуникативистики и др. Однако это не исключает при разработке отдельных аспектов медиадискурсивного анализа целенаправленного ограничения исследовательского кругозора, фокусировки на определенных методологических ракурсах.

Язык, таким образом, понимается как нормативная, конвенционально закрепленная и исторически транслируемая система знаков данного национального коллектива, транслирующая его национально-специфичную картину мира.

Медиатекст может быть определен как завершенное, оформленное согласно структурно-жанровым и медиатехнологическим особенностям, включенное в парадигматические интертекстуальные и гипертекстовые связи произведение речетворчества, производимое кллективным языковым субъектом (СМИ) и интегрированное в массмедийное пространство.

Медиадискурс — это совокупность всех текстов, реализующих массовую коммуникацию в национальном медиаландшафте, связанная с аналогичным типом речепроизводства в публичном международном интердискурсивном пространстве (глобализация СМИ). Данное социокультурное пространство функционирования медиадискурса мы определяем как медиасреду, которая, по нашему мнению, характеризуется: 1) публично-массовым характером; 2) групповой организацией и относительной гомогенностью адресата («целевая аудитория»), 3) опосредованностью информационно-технологическими каналами (печать, радио, телевидение, интернет), 4) имплицитной или эксплицитной идеологической маркированностью коммуникации.

Информационно-аналитический медиадискурс мы рассматриваем как одну из разновидностей (формаций) медиадискурса, при этом мы сосредоточиваем в дальнейшем свое внимание на подвиде информационно-аналитического медиадискурса — деловом медиадискурсе (в качестве информационно-аналитического в медиасреде могут функционировать тематически различные формации — политический, медицинский, научно-популярный и др. дискурсы). Рассмотрим подробно характеристики информационно-аналитического дискурса.