Перед тем, как приступить к анализу документальных глав в романе «Момент истины», следует уточнить, что все «документы» введенные в текст романа, являются вымышленными, хотя, по признанию автора произведения, они составлялись на основе реальных документов, тем самым вымышленные документы призваны имитировать стилистику подлинных. Но все же вымышленные документы не претендуют на историческую достоверность. В дальнейшем, употребляя слово «документ» по отношению к роману Богомолова, мы будем иметь в виду именно эти вымышленные документы, никак не утверждая их достоверность и не приравнивая к подлинным документам.
Роман Богомолова, хотя и представляет собой художественное произведение, одновременно вписывается в тенденцию широкого обращения к документалистике в 60−70-х гг. XX в., одновременно продолжая традицию обращения к художественно-документальным формам при описании событий Великой Отечественной войны, идущей от очерков военного периода. Очевидно, что в контексте маркированного художественного повествования текст, имитирующий реальный исторический документ, обладает значительным потенциалом достоверности. Поскольку «документы» есть часть единого повествования, то порождаемый ими эффект распространяется в значительной степени и на повествуемые «истории» героев. Особо стоит отметить характер «документов». Это не официальные доклады и сводки, а «внутренние документы», не предназначенные для публикации. Эти «документы», прежде всего, отражают характер коммуникации внутри структуры контрразведки: записки по высокочастотной связи, доклады высшему командованию, шифротелеграммы, ориентировки для поимки военных преступников. Исходя из этого, можно заключить, что введение в текст романа официальных документов является трансформацией традиции введения в текст личных писем, но в данном случае, определяющая функция писем — раскрытие личности героя — полностью отсутствует, а «документы» приобретают другие функции.
Но официальные «документы» — это не единственный тип «документального», который можно встретить в романе. Помимо деловых «документов» в романе приводятся три письма в главе «Письма августа 1944 года» (письмо Андрея Блинова матери, ответное письмо, письмо генерала Егорова матери Андрея Блинова), которые также создают иллюзию включения в художественное повествование нефикциональных текстов.
