Функциональная замена как способ перевода реалий

Функциональная замена заключается в возможности морфологической трансформации исходной формы в зависимости от контекста или ситуации употребления [13, с. 156]. Функциональная замена — непростой способ перевода, так как возможность сопоставить уникальные реалии разных народов встречается не всегда.

Сложность перевода романа «Бесы» особенно очевидна, т.к. до сих пор не ясно, как именно нужно переводить его заглавие. В славянской мифологии «бес» — это и дух, и черт, и демон, и дьявол[38], точно описать, что именно кроется за этим устрашающим и многозначным понятием невозможно, из чего следует, что и перевести данное понятие точно невозможно. Все три варианта перевода предлагают свою версию.

К. Гарнетт предложила закрепившийся в английской культуре перевод The Possessed, т. е. одержимые (бесами), хотя не совсем ясно, это ли имел в виду автор, ведь для русскоговорящего человека разница между бесами и одержимыми бесами довольно очевидна.

М. Катц сделал попытку перевести само понятие бесы с помощью замены на привычное для англо-говорящих читателей Devils, однако и здесь можно заметить разницу между дьяволами и бесами, в русской культуре дьявол, во-первых, это все-таки большее зло, чем бес, а во-вторых, дьявол не используется во множественном числе, т.к. согласно мировоззрению русских дьявол только один, как the evil.

Похожим путем решил пойти и Р. А. Магуайр, решив предложить вариант Demons, который, вполне возможно, является наиболее близким к оригиналу. Демоны и бесы близки по восприятию в обоих культурах, где занимают похожее место, тем не менее, демоны также являются частью русской культуры и не означают бесов, которые, так или иначе, представляют собой абсолютно уникальное явление и скорее всего просто не поддаются точной функциональной замене.

• 159) Капитан Лебядкин ежедневно свою прекрасную сестрицу, помешанную, нагайкой стегает, настоящей казацкой-с, по утрам и по вечерам [33, c. 49];
• 160) Captain Lebyadkin thrashes that precious sister of his, the mad girl, every day with a whip, a real Cossack whip, every morning and evening [34, c. 87];
• 161) Every day, morning and evening, Captain Lebyadkin thrashes that lovely little sister of his, her that’s deranged, with a whip, a real Cossack whip [35, c. 100];
• 162) Captain Lebyadkin beats his beautiful young sister, the crazy one, every day with a whip, a real Cossack whip, mornings and evenings [36, c. 106].

При переводе слова «нагайка» все переводчики использовали слово whip, хотя «нагайка» — это короткая и тяжелая плеть из нескольких ремней [38], в то время как a whip — «is a long thin piece of rope or leather with a handle, that you hit animals with to make them move or that you hit someone with to punish them» [40], т. е. нагайка отличается от простой плети тем, что состоит именно из нескольких ремней, а значит, вполне возможно, что имело смысл уточнить, какого вида whip используется в оригинале.

• 163) У него действительно висели на стене два ятагана накрест, а над ними настоящая черкесская шашка [33, c. 56];
• 164) He had as a fact hanging on the wall two crossed daggers and above them a genuine Circassian sabre [34, c. 102];
• 165) He had as a fact hanging on the wall two crossed daggers and above them a genuine Circassian sabre [35, c. 102];
• 166) In fact, hanging on his wall were two crossed Turkish daggers and above them a genuine Circassian sabre [36, c. 122].

«Ятаган» — это большой кривой турецкий кинжал, отточенный с одной стороны[38], а dagger — «is a short pointed knife used as a weapon» [40]. Таким образом, dagger, используемый во всех трех переводах, не подходит под описание ятагана; куда более близкой по значению является приводимая далее в этом же предложении sabre — «a light pointed sword with one sharp edge used in fencing or a heavy sword with a curved blade, used in past times» [40]. Однако это слово во всех переводах является эквивалентом к слову шашка. Шашка согласно толковому словарю[38] - это режущее и колющее холодное оружие, с менее изогнутым, чем у сабли, клинком, носимое в кожаных ножнах. Таким образом, sabre является более близким эквивалентом «ятагана».

• 167) Боже! Петруша двигателем! (революции) [33, c. 39];
• 168) Heavens! Petrusha a social force! [34, c85.];
• 169) Good lord! Petrushka, a revolutionary! [35, c. 81];
• 170) Good God! Petrusha a revolutionist! [36, c. 68].

В оригинальном тексте ни до, ни после не упоминается полное выражение «двигатель революции», но русскоязычному читателю это понятно. Однако англо-говорящему читателю необходимо пояснение, какой именно двигатель имеется ввиду. В данном контексте слово двигатель, безусловно, не может быть переведено ни одним из словарных значений, поэтому переводчики заменили его на revolutionary либо revolutionist, а К. Гарнетт использовала более близкое по значению к исходному слову a social force, что даже больше подходит в качестве эквивалента оригиналу, так как в этом слове также присутствует применения силы, если рассматривать двигатель как человека, который применяет силу, активно действует для достижения чего-либо.

• 171) Из другого уезда [33, c. 17];
• 172) From another province [34, c. 27];
• 173) From another district [35, c. 34];
• 174) From the adjoining district [36, c. 39].

«Уезд» в Российской империи — это совокупность волостей, тяготевших к городу или же административно-территориальная единица, входившая в состав губернии[38]. В переводах М. Катца и А. Р. Магуайра как перевод этой единицы было использовано слово district — «an area of a country or city, especially one characterized by a particular feature or activity» [40], что полностью сохраняет смысл реалии, однако не передает принадлежности исходной языковой единицы к архаизмам. К. Гарнетт использовала слово province — «a principal administrative division of a country or empire» [39], но уезды в Российской империи в свою очередь делятся на волости, поэтому province не подходит в качестве перевода, так как является другой единицей объединения территорий.

• 175) Всё от нашей барской, милой, образованной, прихотливой праздности! [33, c. 18];
• 176) It all springs from the charming, cultured, whimsical idleness of our gentry! [34, c. 28];
• 177) Everything is the consequence of our nice, aristocratic, well-educated, whimsical idleness! [35, c. 35];
• 178) Everything comes from the nice, cultivated, whimsical idleness of our gentlemen! [36, c. 40].

Прилагательного «барский» не существует в английском языке, как и не существует самого понятия «барин», которое имеет несколько значений: 1) Помещик, дворянин-землевладелец; 2) Аристократ по привычкам и манерам; 3) Лицо, принадлежащее к обеспеченному и образованному слою городского населения, интеллигент [38]. Чтобы передать данную реалию переводчики часто заменяют его словами, обозначающими высшие слои населения английского общества. Так К. Гарнетт использовала понятие gentry — «people of good social position, specifically the class of people next below the nobility in position and birth» [40]. М. Катц — aristocratic, aristocracy — «the highest class in certain societies, typically comprising people of noble birth holding hereditary titles and offices» [40]. А. Р. Магуайр — gentlemen — «a chivalrous, courteous, or honorable man, a man of good social position, especially one of wealth and leisure, a man of noble birth attached to a royal household» [40], однако ни одно из приведенных понятий не совпадает полностью с семантикой слова барин.

• 179) «Сами оченно хорошо про то знаем-с и вам того же самого желаем-с…» [33, c. 23];
• 180) «The master himself knows that very well, and wishes you the same.» [34, c. 39];
• 181) The master knows as much himself and wished he could say the same about you [35, c. 49];
• 182) We know about that very well, yes indeed, and we wish you the same, sir [36, c. 53].

В данном предложении услужливое — с было так или иначе передано всеми переводчиками. К. Гарнетт передала эту особенность русской речи переведя предложение в активный залог и сделав подлежащим the master, заменяющее сокращенное «сударь», тот же способ использовал и М. Катц. А. Р. Магуайр пошел другим путем: он сохранил форму множественного числа, которая в русском языке означает уважительное обращение (в данном случае к самому себе), а услужливое «-с» заменено на sir. В данном случае все варианты перевода являются достаточно удачными и передают русский колорит в той степени, в какой это возможно в конкретном контексте.

• 183) Рада-радешенька, что привезла вам наконец вашу фаворитку и сдаю с рук на руки: с плеч долой [33, c. 33];
• 184) I’m glad. I can tell you that I’ve brought you back your favourite at last and handed her over to you; it’s a weight off my mind." [34, c. 56];
• 185) I’m really delighted to have brought your protegee back at long last, and i hand her over to you now: good riddance [35, c. 66];
• 186) I’m as happy as can be that at least I’ve brought you your favourite and I’m turning her over to you: that’s a load off my shoulders [36, c. 71].

«С плеч долой» не имеет эквивалента в английском языке и переводы в всех трех случаях различны. К. Гарнетт и А. Р. Магуайр использовали разные варианты выражения that’s a load off my mind, означающее «bring someone relief from anxiety» [40]. М. Катц использовал другое выражение, которое тем не менее очень близко по значению с оригинальным — good riddance — «said to express relief at being free of an unwanted person or thing» [40].

• 187) Отец с сыном еще с самого Петербурга были, по-модному, на ты [33, c. 39];
• 188) The father and son had, since their meeting in Petersburg, adopted the fashionable «thou» and «thee» [34, c. 69];
• 189) In accordance with the latest fashion, father and son had been using familiar forms of address since their time in Petersburg [35, c. 81];
• 190) Father and son had been on terms of familiar address ever since Petersburg, as with the fashion [36, c. 86].

Для того, чтобы передать факт фамильярности общения, К. Гарнетт прибегла к замене русского местоимения единственного числа на архаичные формы местоимения второго лица единственного числа (в разных падежах thou and thee). М. Катц и А. Р. Магуайр в данном случае использовали более широкое по смыслу описание — familiar forms of address и familiar address [39].

Функциональная замена часто лишает перевод оригинальной эмоциональной и национальной окраски, однако при его использовании текст обогащается за счет материала языка перевода, и для читателей он начинает приобретать художественную эстетичность, хоты, повторимся, колорит оригинального текста в этом случает пропадает.