Определение понятия «термин»

Несмотря на то, что проблему определения природы термина и терминообразовательного процесса можно отнести к вопросам, традиционно представляющих наибольший научный интерес, она по-прежнему остаётся центральной проблемой современного терминоведения. В монографии В. П. Даниленко о терминологической лексике русского языка приводится 19 определений понятия «термин» из различных научных источников [Даниленко 1977: 830−886], однако всего за годы исследований разными учёными было выдвинуто более пятидесяти различных определений понятия «термин».

Вопросы терминологии вызывают интерес специалистов не только терминоведения, но и других областей, каждый из которых предпринимает попытки дать более точное объяснение понятия термина. По мнению А. В. Суперанской, такая многочисленность существенно отличающихся друг от друга определений термина объясняется тем, что учёные, занимающиеся исследованиями в различных научных областях рассматривают термины под разным углом и связывают их со своими особыми представлениями, что и определяет существенные различия в определении терминов и неравный объём их содержания [Суперанская 2012: 11].

Для выявления сущности термина в рамках данной работы воспользуемся алгоритмом, выведенным Головиным и Кобриным. Согласно этим учёным, чтобы понять природу терминологии в общем и термина в частности, необходимо, прежде всего, «проанализировать семантическую природу термина и сопоставить значение термина и общеупотребительного слова». После этого возможно установить существенные признаки рассматриваемых понятий и определить их содержание [Головин, Кобрин 1987: 30]. Рассмотрим некоторые определения понятия «термин», выдвинутые отечественными учёными.

Баскаков определяет термин как «точно соответствующее обозначаемому понятию устойчивое, моносемичное, т. е. однозначное по своему значению и соотнесенное с другими терминами внутри данной отрасли терминологии слово или словосочетание, характеризующееся унифицированным употреблением его в данной отрасли терминологии» [Баскаков 1961: 57]. Похожее определение даёт и Я. А. Климовицкий. По его словам, «термин — это слово (или словосочетание), языковой знак которого соотнесен (связан) с соответствующим понятием в системе понятий данной области науки и техники» [Климовицкий 1969: 35]. В. П. Даниленко понимает под термином «слово (или словосочетание) специальной сферы употребления, являющееся наименованием специального понятия и требующее дефиниции» [Даниленко 1977: 830−886]. Вопрос определения термина не раз рассматривался и на Фёдоровских чтениях, в том числе М. В. Умеровой, предложившей своё определение термина. По её мнению, термин — это «слово или словосочетание, которое ограничено своей дефиницией и употребляется в функции специального научного знания и стремится быть однозначным как точное выражение понятий и названия вещей» [Умерова 2009].

Несмотря на то, что приведённые выше дефиниции различны по своей формулировке, в них наблюдаются общие признаки, которые признаются всеми исследователями как играющие ключевую роль в понимании самой природы терминов (такие признаки в научных работах зачастую выявляются в рамках определения «требований к термину»). Так, например, большинство специалистов при определении понятия «термин» в первую очередь принимают во внимание связь термина и понятия [Лейчик 2007]. Авторы приведённых выше определений также сходятся во мнении, что термин тесно связан с закреплённым за ним конкретным научным понятием, то есть для термина такое именуемое понятие одновременно представляет собой именуемый объект. Именно из этой связи с конкретным понятием следует вывод о невозможности непосредственной связи научного термина с конкретным предметом [Суперанская 2012].

Необходимо подчеркнуть, что понятие, стоящее за термином, всегда ограничено определённым полем, т. е. одной из самых ярких особенностей термина является его специфичность. По мнению Суперанской, денотат научного термина — «понятие данной области знания, строго определённое в рамках данной дисциплины». Вне связи с этим понятием лексическая единица как термин не воспринимается. [Суперанская 2012: 34]. Приведённые выше определения также свидетельствуют о том, что сама природа термина обусловливает его принадлежность к определённому ЯСЦ.

Однако существует целый ряд межсистемных, общенаучных терминов, которые в равной степени используются в ЯСЦ различных научных областей. В. М. Лейчик и С. Д. Шелов, приводя примеры возможных классификаций терминов, выделяют помимо узкоспециализированных терминов ещё и межотраслевые, а также общенаучные и общетехнические [Лейчик, Шелов 1990: 23]. Примером таких общенаучных терминов, использующихся в различных ЯСЦ, могут служить такие слова как функция, принцип, система. Однако несмотря на, на первый взгляд, общее содержание, эти термины конкретизируются в отдельно взятой сфере употребления. В связи с этим, у некоторых исследователей возникает альтернативное толкование природы подобных терминов. Так, Суперанская предлагает считать термины, существующие в различных ЯСЦ, омонимами. термина, включенного в другую дисциплину. В своей работе она делает вывод о том, что сама идея возможной общенаучности терминов противоречит терминологическому подходу, в рамках которого словесным знакам «приписываются определённые терминологические значения» [Суперанская 2012: 108].

Помимо тесной связи термина с конкретным понятием определённого ЯСЦ, исследователи выделяют ещё несколько характерных черт, присущих большинству терминов. А. Д. Хаютин приводит свою классификацию признаков термина в соответствии с его содержанием, формой и функционированием. Такая классификация основана на выдвинутой учёными идеей о том, что термин необходимо изучать в трёх различных аспектах: семантическом, синтаксическом и прагматическом [Хаютин, 1981, с. 50].

Одним из наиболее ярко выраженных признаков, связанных с содержанием термина, является его дефинированность, т. е. ограниченность его значения точными границами научного определения. Обязательность этого критерия для термина выделяли многие учёные, в том числе Б. Н. Головин, Р. Ю. Кобрин, В. П. Даниленко, Т. Л. Канделаки. С одной стороны, этот признак напрямую связан с принадлежностью термина к определённому ЯСЦ, с другой — влечёт за собой другие неотъемлемые признаки термина. К ним относятся, в частности, моносемантичность термина и его независимость от контекста. Однако стоит отметить, что термины должны быть однозначны в рамках одного ЯСЦ, поскольку за пределами определённой терминосферы можно говорить о таких распространённых явлениях как полисемия и омонимия терминов [Кияк, 1989, с. 8]. Тем не менее, даже в рамках одной терминосистемы не исключена полисемия. Упорядочение и унификация такой системы и приведение полисемичных терминов к состоянию, при котором одному понятию соответствовал бы один знак, является одной из важных задач для терминографов.

Помимо однозначности термина отмечается также его полнозначность, т. е. «отражение в значении термина минимального количества признаков, необходимых для идентификации обозначаемого им понятия» [Мякшин 2009], а также отсутствие семантических противоречий между значением слова как единицы определённого ЯСЦ и его лексическим значением в качестве общеупотребительного слова [Лотте 1982: 149]. Также, говоря о признаках, связанных с содержанием термина, учёные выделяют отсутствие у него синонимов в рамках определённого ЯСЦ.

Следующую группу характерных признаков составляют признаки, связанные с формой термина. Одним из важных требований, предъявляемых к термину, является его краткость. В своей работе Гринёв-Гриневич выделяет лексическую краткость термина и формальную краткость термина. Лексическая краткость подразумевает отсутствие в термине элементов, не несущих никакой смысловой нагрузки, так называемых, «пустых» элементов: например, памятный сувенир (= сувенир), жилой дом (= дом), злокачественная меланома (= меланома). Приведённые термины не соответствуют принципу лексической краткости термина, поскольку они тавтологичны по своей природе. Тем не менее, их наличие доказывает тот факт, что данный принцип может зачастую нарушаться [Гринёв-Гриневич 2008: 32]. Формальная краткость предполагает предпочтительность более краткой и ёмкой форме термина. Так, в дублетной паре терминов нейромезодерматодистрофия — нейрофиброматоз, предпочтительным представляется последний термин ввиду его краткости. В. М. Лейчик, говоря об оптимальной длине термина, подчёркивает лёгкость его запоминания, обеспечиваемую краткостью, и, как следствие, его дальнейшее широкое применение в определённом ЯСЦ [Лейчик 1981]. Однако, как отмечает Гринёв-Гриневич, зачастую лаконичность выражения является недостижимой, особенно в специфических ЯСЦ или, например, в названиях химических соединений: диаминдивалерамидинплатотетрахлороплатеат [Гринёв-Гриневич 2008: 33]. Именно поэтому А. В. Суперанская, говоря о краткости термина, подчёркивает его особый статус по сравнению с общеупотребительными словами и утверждает, что точность в случае с терминами важнее краткости. По её мнению, многословность нельзя считать недостатком, если она способствует прояснению значения термина, и поэтому сама Суперанская предлагает считать требованием к термину не краткость, а точность [Суперанская 2012: 132].

В то же время точность термина обеспечивается в том числе соответствием нормам словообразования, или, словами А. В. Суперанской, его лингвистической правильностью. Исследователь выступает за унифицированность и единообразие терминообразования в рамках одного терминологического поля, однако отмечает, что это требование является желательным и не относится к большому количеству уже сложившихся терминов, что не позволяет нам говорить о лингвистической правильности как об общей черте терминов [Суперанская 2012: 132].

Мотивированность является одним из самых противоречивых признаков термина, вызывающий разногласия среди учёных-терминологов. Многие из них не только не приходят к общему мнению относительно мотивированности термина, но и придерживаются практически противоположных точек зрения. Мотивированность термина представляет собой более или менее явную связь между планом выражения и планом содержания.

Некоторые учёные, в том числе Ахманова, Ицкович и Капанадзе, придерживаются мнения о том, что «идеальный термин» должен иметь ясную мотивировку, не только потому что это существенным образом облегчает его запоминание, но также указывает на высокую степень интегрированности термина в систему [Ахманова 1990: 509]. Мотивированность термина основывается не только на зависимости формы от содержания, но также и на связи с другими единицами плана содержания и всего языка, так как «создание каждого нового языкового знака обусловлено достигнутым состоянием всей системы» [Кияк 1989: 33].

К последней группе признаков относятся требования, выдвигаемые к прагматическому аспекту функционирования термина. Среди них учёные выделяют внедрённость, т. е. общепринятость термина в специализированной среде и его высокую употребительность в данной сфере. В письменном виде определить внедрённость термина можно с помощью определения его частотности в текстах определённого ЯСЦ [Мякшин 2009]. А. В. Суперанская выделяет этот критерий как наиважнейший среди всех функциональных признаков термина, поскольку зачастую значение термина не может быть определено как сумма значений всех его компонентов. Именно в связи с этим Суперанская предлагает специалистам, занимающимся унификацией терминов в конкретном ЯСВ, отдавать предпочтение терминам с большей внедрённостью, даже в том случае, если такой термин будет менее удачным по всем остальным параметрам [Суперанская 2012: 132].

Ещё одним требованием, относящимся к функциональному аспекту, является требование современности термина. Это требование подразумевает устранение устаревающих терминов и их постепенную замену на более современные (ср. устаревающее «бетономешалка» и более современное «бетоносмеситель» [Гринёв-Гриневич 2008].

Наконец, последнее требование, требование благозвучности (эвфонии), касается общих орфоэпических принципов и ассоциаций, возникающих при восприятии термина. Под орфоэпической благозвучностью понимают удобство произношения, под ассоциативной благозвучностью — отсутствие нежелательной коннотации или неприятных ассоциаций при употреблении вне ЯСЦ. В первом случае, принцип тесно связан с описанным выше принципом краткости. Принцип орфоэпической благозвучности требует «устранения излишней протяжённости термина, а также скопления однородных звуков» [Суперанская 2012: 211]. Ассоциативную благозвучность можно проиллюстрировать с помощью следующих пар дублетов: спаивание — пайка, обезгаживание — дегазация, вшивость — педикулёз. Кроме того, в некоторых ЯСЦ (например, в медицине), термины могут образовываться таким образом, чтобы не вызывать нежелательных ассоциаций у возможного адресата: так, «опухоль» называют «новообразованием». Нацелено это, прежде всего, на то, чтобы свести к минимуму эмоциональное воздействие определённого термина на пациента [Гринёв-Гриневич 2008: 36].