Сатира и инвектива в поэзии М.Ю. Лермонтова

Современное лермонтоведение активно разрабатывает проблемы поэтики М. Ю. Лермонтова. Из области поэтики приоритетными в последние десятилетия стали вопросы, связанные с изучением жанров. Свидетельством этого является статья В. Э. Вацуро «Жанры поэзии Лермонтова» и статьи о балладе (Р.В. Иезуитова, 1999, с. 46−47), поэме (Т.А. Недосекина, 1999, с. 438−439), элегии (Л.Г. Фризман, 1999, с. 629−630)' в таком итоговом труде как Лермонтовская энциклопедия (1981, 1999), а также монография С. И. Ермоленко: «Лирика М. Ю. Лермонтова: Жанровые процессы» (1996)2. Среди сатирических жанров наиболее изученной оказалась эпиграмма (A.M. Рубанович, 1971, с. 167−183, С. А. Матяш, 1991, с. 66, С. И. Ермоленко, 1997, с. 20−35, Нилова 2002, с. 16−17 и др.) — сатира изучена главным образом в идейно-тематическом планеинвектива как жанр не исследована. Авторы учебного издания семинария по Лермонтову3 В. А. Мануйлов, М. И. Гиллельсон, В. Э. Вацуро включают «Булевар» и «Пир Асмодея» в разработку темы «Сатира в творчестве Лермонтова», но не ставят их в ряд традиционного жанра русской стихотворной сатиры. Насколько нам известно, специальных работ, посвященных рассмотрению сатир Лермонтова в контексте жанра, с момента выхода «Семинария» нет. Второй исследуемый нами жанр — инвектива — в вышеназванном разделе «Семинария» не фигурирует, хотя в работах М. М. Бахтина инвектива рассматривается как разновидность сал тиры. Многие лермонтоведы активно используют этот термин (см., например, статьи Лермонтовской энциклопедии: Аринштейн, с. 356, с. 436, с. 581- Вацуро, с. 171−172- Головановой, с. 207- Динесман, с. 452- Коровина, с. 147−148- Назаровой и Найдич, с. 215- Чистовой, с. 511−513- Щемелевой, с. 208) применитель.

1 См. также его работу: Фризман Л. Г. Жизнь лирического жанра. Русская элегия от Сумарокова до Некрасова. -М.: Наука, 1973.-С. 118−133.

2 См. также её статьи: Ермоленко С. И. (в соавторстве Калужинской М.Я.) Модификация жанра «русской песни» в ранней лирике М.Ю. Лермонтова// Проблемы стиля и^жанра в русской литературе XIX века. — Екатеринбург, 1994. — С. 45−66. Ермоленко С. И. Эпиграмма в поэтическом наследии М. Ю. Лермонтова // Проблемы стиля и жанра в русской литературе XIX века. — Екатеринбург. 1997. — С. 20−35. Мануйлов В. А., Гиллельсон М. И. Вацуро В.Э. М. Ю. Лермонтов: Семинарий / Под ред. В. А. Мануйлова. — Л.: Гос. учебно-пед. изд-во мин-ва Просвещения РСФСР, I960. — 460 с.

4 Бахтин М. М. Сатира // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. Н. Николюкина. М.: НПК «Интелвак», 2001. — Стлб. 935−950. но к стихотворениям: «30 июля. — (Париж) 1830 года», «К***» («Не ты, но судьба виновата была»), «К*» («Я не унижусь пред тобой»), «Смерть Поэта», «Дума», «Как часто, пёстрою толпою окружён», «Журналист, читатель и писатель») — M. J1. Гаспаров в «Литературном энциклопедическом словаре» (1987, с. 121) в качестве примера инвективы приводит «Смерть Поэта». Однако из работ не ясно, какое значение вкладывается в термин «инвектива», рассматривают они инвективу как жанр или как тип речи5. Применительно к стихотворениям термин «инвектива» лермонтоведы нередко используют как дополнительную характеристику: инвектива-элегия (П. Белов, 1941, с. 18), инвектива-памфлет (М.М. Уманская, 1971, с. 257), сатира-инвектива (Г.Н. Поспелов, 1978, с. 229), элегия-инвектива (Л.Г. Фризман, 1973, с. 132), лирический монолог-инвектива, ораторский монолог-инвектива (Е.М. Пульхритудова, 1979, с. 305).

С.А. Матяш, опираясь на литературный прецедент разграничения сатиры в широком и узком смысле, предлагает разграничить понятия инвектива как тип художественной речи и как литературный жанр. Термин «инвектива» должен иметь два значения: 1) инвектива (в широком смысле) как гневная обличительная речь, которая может появиться как в стихотворном, так и в прозаическом произведении в качестве имитации человеческого гнева, охватившего лирического субъекта, повествователя, эпического или драматического героя- 2) инвектива (в узком смысле) как жанр лирики, имеющий ряд константных, доминантных, факультативных признаков (Матяш, 2004). Мы разделяем методологический подход С. А. Матяш и принимаем его как основополагающий в разработке инвектив М. Ю. Лермонтова.

В свете вышеизложенного актуальность диссертации определяется интересом лермонтоведения к проблемам поэтики жанра, отсутствием работ, посвященных сатирическим жанрам сатиры и инвективы.

5 Наибольшее распространение получило представление об инвективе как определённом типе речи. Термин «инвектива» употребляется учёными как синоним обвинительной речи. Так. «Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения» инвективой называет всякое ругательство, бранное слово, мат (1948. с. 267). В этом ключе рассуждает и исследователь Ю. А. Бельчиков: «Инвективную лексику и фразеологию, как известно, составляют слова и выражения, заключающие в своих значениях, экспрессивной окраске и оценке оскорбление личности адресата речи, стремление говорящего/пишущего унизить, обесчестить, опозорить адресата своей речи (или объект оскорбления), обычно сопровождаемое намерением сделать это в как можно более уничижительной, резкой, грубой или циничной форме» (Бельчиков. 2002, с. 66).

Объектом исследования явилась поэзия М. Ю. Лермонтова. Предметом исследования явились 2 стихотворные сатиры, 16 инвектив, драматические произведения («Испанцы», «Маскарад», «Арбенин»), поэмы («Кавказский пленник», «Два брата», «Азраил», «Аул Бастунджи», «Ангел смерти», «Демон», «Сашка», «Тамбовская казначейша») М. Ю. Лермонтова.

Целью диссертации является исследование поэтики двух сатирических жанров М. Ю. Лермонтова — сатиры и инвективы — и их функционирования в его поэзии. В соответствии с целью определены исследовательские задачи работы:

1) рассмотреть сатиры М. Ю. Лермонтова в контексте сатир конца XV111-начала XIX в. на уровне эмоциональной направленности и структуры;

2) исследовать жанр инвективы М. Ю. Лермонтова на уровне эмоциональной направленности и структуры;

3) установить константные, доминантные и факультативные признаки жанра сатиры и инвективы;

4) изучить функционирование сатиры и инвективы: а) в системе лирических жанровб) в драматических произведенияхв) в поэмах.

Материалом исследования послужили: 1) стихотворные произведения М. Ю. Лермонтова в академическом издании: Лермонтов М. Ю. Сочинения в 6-ти томах. — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1954;1957. Помимо этого мы обращались к другим изданиям поэзии М. Ю. Лермонтова: Лермонтов М. Ю. Полн. собр. соч. Т.1: Стихотворения / Ред. Б. М. Эйхенбаум. — Л.: Худож. лит., 1939. — 423 е., Лермонтов М. Ю. Полн. собр. соч. в 4 тт.: Т. 1: Стихотворения 1828−1841 / Ред. Б. В. Томашевский. — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1958. — 755 е., Лермонтов М. Ю. Собр. соч. в 4 тт.: Т. 1: Стихотворения / Под ред. И. Л. Андроникова и Ю. Г. Оксмана. — М.: Худож. лит., 1964. — 695 е., Лермонтов М. Ю. Избр. произв. в 2 тт.: Т. I (1828−1834) / Гл. ред. В. Н. Орлов, примеч. Э. Э. Найдича. — М.-Л.: Сов. писатель, 1964. — 714 с. (Б-ка поэта. Б. с), Лермонтов М. Ю. Собр. соч. в 4 тт.: Т. 1 / Под. ред. Г. П. Макогоненко. — М.: Правда, 1986. — 383 е.- 2) текстологические комментарии, другие редакции и варианты в упомянутых изданиях;

3) антология «Поэты-сатирики конца XVIII — начала XIX века» (Вступ. ст., под-гот. текста и примеч. Г. В. Ермаковой-Битнер) большой серии «Библиотеки поэта" — 4) коллективные и персональные сборники стихотворений русских поэтов XVIII—XIX вв. в большой серии «Библиотеки поэта», перечисленные в списке использованных источников- 5) элегии А. С. Хомякова и Е.А. Баратынского- 6) стихотворная сатира Дж. Г. Байрона в переводе Т. Гнедич и на языке оригинала. В качестве фона для сатиры привлекались материалы, опубликованные Г. В. Ермаковой-Битнер и дополненные нашими разысканиями, сатира Дж. Г. Байрона в оригинале и переводедля инвективы — элегии А. С. Хомякова и Е. А. Баратынскогоосмыслены материалы, любезно предоставленные С. А. Матяш по инвективе в русской поэзии.

Методологической основой исследования стали работы по теории жанра: Ю. Н. Тынянова, МЛ. Гаспарова, B.C. Баевского, В. В. Кожинова, H. J1. Лейдермана, Ю. В. Манна, Д. С. Лихачёва, Ю. В. Стенника, Л. В. Чернец и др.- по теории стихотворной сатиры: Г. А. Гуковского, И. З. Сермана, Г. В. Москвичё-вой, В. И. Фёдорова, Ю. В. Стенника, О. Б. Лебедевой и др.- по теории инвективы: М. Л. Гаспарова, И. В. Шталь, С. А. Матяшпо субъектному строю: Б. О. Кормана, Ю. Д. Левина, С. Н. Бройтмана и др.- по хронотопу: М. М. Бахтина, И. Б. Роднянской, Д. С. Лихачёва, А. Б. Есина, В. В. Савельевой и др.- по структуре стиха: Л. В. Пумпянского, И. Н. Розанова, Л. Г. Гроссмана, М. Л. Гаспарова, К. Д. Вишневского, В. Е. Холшевникова, Б. И. Ярхо, П. А. Руднева, С. А. Матяш и др.

В диссертации применялись следующие методы: 1) структурно-описательный- 2) структурно-типологический- 3) историко-типологический- 4) статистический.

Научная новизна состоит в том, что: 1) диссертация представляет собой первое исследование, посвящённое поэтике двух неисследованных жанров М.Ю. Лермонтова- 2) две стихотворные сатиры М. Ю. Лермонтова рассмотрены в контексте традиции русской стихотворной сатиры, указано типологическое сходство двух сатир М. Ю. Лермонтова с сатирой Дж. Г. Байрона на уровне тематических образов и стиховой организации- 3) выявлены стихотворные тексты М. Ю. Лермонтова, интерпретируемые нами как жанр инвективы- 4) описана структура стихотворной сатиры и инвективы с точки зрения стихотворной формы, субъектного строя, композиции, хронотопа- 5) рассмотрено функционирование сатиры и инвективы в лирике, стихотворных драмах и поэмах- 6) на материале поэзии М. Ю. Лермонтова проведено разграничение инвективы в широком и узком смысле, что даёт материал для обоснования методологического разграничения этих двух категорий, проведённого С. А. Матяш.

Теоретическая и практическая ценность результатов работы. Результаты работы представляют интерес для изучения истории отечественной литературы (творчества М. Ю. Лермонтова, жанровой динамики), для изучения теории и истории жанра, могут быть использованы при чтении общих и специальных курсов, при проведении практических занятий по истории русской литературы и теории литературы.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) Лермонтовские сатиры «Булевар», «Пир Асмодея» развивались в русле русской сатирической традиции XVIII — начала XIX в. Установлено, что Лермонтов мог опираться не только на русскую традицию, но и на традицию Байрона, актуальную не для одной сатиры, как считали лермонтоведы, а для обеих сатир.

2) Константными признаками сатир Лермонтова являются: а) сатирическая направленность, б) связь с современностью, в) пространственно-временная модель: реальное пространство, настоящее времядоминантные признаки: а) тип субъектной организации: структурно-выраженный автор-повествователь, разнообразные формы обращения к адресатам, б) ряд композиционных особенностей: наличие жанрового подзаголовка, членение текста на строфы, сложная система взаимодействия графической и драматической сегментации текста. В отличие от сатир предшественников, сатиры Лермонтова, как и вся его поэзия, не имеют назидательности.

3) Если опыты в жанре сатиры были малочисленны и приходились только на начало творческого пути Лермонтова, то инвектива активно функционирует на протяжении всего творчества поэта. Сатира — архаический жанр в русской поэзии, и Лермонтов обращается к нему на его излётеинвектива — жанр новый, и Лермонтов выступает одним из его создателей.

4) С точки зрения объекта обличения в инвективе Лермонтова выделяются три тематические группы: 1) политическая («Смерть Поэта», «Прощай, немытая Россия» и др.) — 2) интимно-лирическая («К*» («Я не унижусь пред тобою»), «Как часто, пёстрою толпою окружён») — 3) социальная («Поэт», «Журналист, читатель и писатель» и др.).

5) Константными признаками жанра инвективы Лермонтова являются: а) гневная эмоциональная направленностьб) тип субъектной организации: все инвективы написаны от 1-го лица и представляют обращение к эксплицированному адресатув) тип композиции: строки, организованные по форме «я"-"ты» («вы»), могут занимать весь текст или отдельные его части, во всех случаях определяя тональность произведения и его жанровое содержаниег) характер пространственно-временной организации: визуальное пространство с реальной топонимикой, настоящее время, переходящее в будущеед) стиховая организация (абсолютное преобладание ямба).

6) Рассмотрение сатиры и инвективы в контексте лирики выявило их взаимодействие с эпиграммой, посланием и элегией.

7) Анализ двух сатирических жанров в контексте крупной формы показал, что найденные и отработанные приёмы в лирических жанрах продолжают «работать» в структуре стихотворных драматических и эпических произведений. «Следы» жанра сатиры в драме проявляются на тематическом уровне и на уровне использованных приёмов (приём саморазоблачения, галерея сатирических портретов). Отмечаемый исследователями общий гневный пафос драматургии Лермонтова создаётся инвективами, которыми являются многие тирады персонажей. Среди них наблюдаются реплики-инвективы в 1−2 строки — миниинвектива. В драматических произведениях впервые в поэзии Лермонтова появляется площадная, низкая инвективав «Маскараде» — самоинвектива. В числе функций инвектив — создание динамики действия (реплики-инвективы Шприха) и ретардация (монологи-инвективы Арбенина). Инвектива определяет тональность драматического произведения и, в свою очередь, сама испытывает влияние драмы.

8) Сопоставление «Маскарада» и «Арбенина» показало, что многие не вошедшие в основную редакцию части оказались связанными с инвективой, и именно инвективные монологи, очевидно, были поводом для запрещения постановки «Маскарада».

9) В поэмах более ощутимы «следы» сатиры, инвектива занимает более скромное место. Инвективы обнаружены нами в ранних поэмах, где их появление обусловлено характером развития конфликта и сюжета. В поздних поэмах преобладают элементы сатиры, объектами сатирического обличения становятся общечеловеческие и социальные пороки представителей высшего света. Поэт использует традиционный для жанра сатиры приём сатирического описания — галерею сатирических портретов.

10) Анализ инвективы в крупных формах — в драме и поэме — даёт материал для её дифференцированного рассмотрения: инвектива как жанр и инвектива как тип речи. Анализ драмы и поэмы даёт материал для демонстрации избранного нами подхода.

Апробация работы. Результаты диссертационной работы были представлены на международной юбилейной научно-практической конференции, посвящённой 30-летию ОГУ (Оренбург, 2001 г.), на международной научно-практической конференции «Человек и общество» (Оренбург, 2001 г.), на межвузовской научно-практической конференции «Варианты интерпретации художественного текста» (Бийск, 2002 г.), в сборнике ««Жанровое своеобразие русской и зарубежной литературы XVIII—XX вв.еков» (Самара, 2002 г.), в сборнике «Пространство и время в художественном произведении» (Оренбург, 2002 г.), на ежегодных «Региональной научно-практической конференции молодых учёных и специалистов» (Оренбург, 2001;2004 гг.) и «Славянских чтениях» факультета филологии и журналистики (Оренбург, 2000;2003 гг.), на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры журналистики ОГУ (2000;2004 гг.). Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре журналистики Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Оренбургский государственный университет».

Основные положения диссертации отражены в 11 публикациях (5 статей, 6 тезисов), помещённых в конце автореферата.

Характер материала, поставленные задачи, полученные результаты определили следующую структуру работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованных источников (333 наименования).

3. 5. Выводы.

Поставив проблему функционирования жанров сатиры и инвективы в поэзии Лермонтова, мы пришли к выводу о необходимости рассмотреть её в трёх контекстах: в лирике, драматургии и лиро-эпических произведениях.

Выделив в поэзии Лермонтова три группы жанров: 1) жанр указан самим автором в названии, подзаголовке или в каком-то авторском документе- 2) жанр выделен лермонтоведами на основании устойчивых признаков- 3) внежанровые стихотворения- - мы пришли к выводу, что анализируемые нами в диссертации жанры — сатира и инвектива — оказываются в разных жанровых группах. Жанр сатиры попадает в первую группу, где он определён самим автором. Инвектива — во вторую: Лермонтов этот жанр не осмысляет, в названии он не зафиксирован. Диахронический аспект показывает, что сатиры появляются в раннем периоде творчества и не имеют дальнейшего продолжения. Инвективы создаются на протяжении всего творчества (7 — в раннем периоде, 9 — в позднем). В аспекте соотношения традиций и новаторства два рассматриваемых жанра отражают разные этапы творческой эволюции поэта. Лермонтов обратился к сатире, когда жанр исчерпал себя. «Булевар» и «Пир Асмодея» представляют собой попытку реанимировать архаический жанр стихотворной сатиры. Жанр инвективы был новым для эпохи романтизма.

Рассмотрение интересующих нас жанров в контексте лирики выявило взаимодействие их с эпиграммой, посланием и элегией. Проанализировав эпиграммы «Вы не знавали князь Петра» (1831), «Булгакову» (1831), «<Эпиграмма на Ф. Булгарина, 1>» (1837), мы обнаружили в них константный признак жанра инвективы: наличие ярко выраженного авторского сознания, что придает эпиграмме Лермонтова не свойственную ей резкость обличения и осуждения. В свою очередь от эпиграммы инвектива взяла её лаконизм и афористическую ёмкость в оценках (см.: «Дума», «Последнее новоселье»). Предполагаемая априори близость послания и инвективы с точки зрения субъектного строя оправдалась. Влиянию инвективы подверглись два послания — «Посвящение. N. N» (1829), «К N.N.» (1829), адресованные товарищу Лермонтова по Университетскому благородному пансиону М. И. Сабурову. Помимо традиционных признаков послания (адресат, диалог, «домашняя семантика», воспоминания из общего прошлого) появляется константный признак инвективы: угроза и предрека-ние возмездия в будущем времени. Рассмотрение стихотворений «Смерть Поэта», «Дума», «Как часто, пёстрою толпою окружён» подтвердило высказанный нашими предшественниками тезис о проникновении инвективного начала в элегию. Анализ текстов по выделенным нами жанрообразующим признакам показал механизм жанровой диффузии, в результате которой инвективное начало становится доминирующим.

Контекст рассмотрения взаимодействия сатиры и инвективы с драматическим произведением позволяет сделать следующие выводы. Сатира и инвектива в драме, как и в лирике, связана с обличительным началом. Используя классификацию типов драматических реплик, предложенную теоретиком драмы В. М. Волькенштейном, мы интерпретируем реплики-нападения как реплики-инвективы. Это миниинвектива состоит из 1−2 строк, возникает она в связи со спецификой драматического произведения, в котором развернутые монологи соседствуют с короткими репликами. В драматических произведениях впервые появляется новый тип инвективы — низкая, площадная инвектива. Её носителями являются как второстепенные персонажи (реплики 5-го испанца в «Испанцах», реплики Шприха в «Маскараде»), так и главный герой (Фернандо в «Испанцах»). В «Маскараде» впервые в монологах Арбенина появляется самоинвектива.

Сатира и инвектива в лирике и драме обнаруживают сходство в тематике, тональности, субъектном строе, что позволяет говорить о единстве лермонтовского творчества. В то же время контекст, фон драматического произведения обуславливает специфику этих жанров, выразившуюся в резком сокращении объёма и в появлении площадной инвективы. Существенно меняется хронотоп, обличение осуществляется по принципу «здесь и сейчас». Видим, что с одной стороны, крупная форма видоизменяет жанр инвективы, но в то же время и инвектива, пронизывая драматическое произведение, вносит свои коррективы. Инвектива в драме помимо общей функции — придания гневного пафоса, выполняет служебные функции. В зависимости от объёма инвектива может динамизировать действие (инвективы-реплики) и создавать ретардацию (монологи-инвективы). Сопоставление «Маскарада» и «Арбенина» в свете нашего исследования показало, что многие отвергнутые автором части оказались связанными с инвективой, и именно инвективные монологи, очевидно, были поводом для запрещения постановки «Маскарада» на сцене.

Наш анализ подтвердил выдвинутую гипотезу о возможном функционировании сатиры в драматическом произведении. «Следы» жанра сатиры проявляются на тематическом уровне (сатиры Л. П. Сумарокова, М. В. Милонова, Н. П. Николева, И. И. Дмитриева, А. Ф. Воейкова, Дж. Г. Байрона и др.) и на уровне использованных приёмов (приём саморазоблачения, впервые заявленный в сатирах А. Д. Кантемира, галерея сатирических портретов).

Рассмотрение функционирования сатиры и инвективы в контексте жанра поэмы показало следующее. В раннем периоде творчества Лермонтова встречаются элементы инвективы, в позднем периоде преобладают элементы сатиры. Появление инвективы обусловлено характером и развитием конфликта и сюжета. Как правило, она появляется в финале произведения («Кавказский пленник», «Аул Бастунджи», «Ангел смерти»). Растворяясь в жанре поэмы, инвектива сохраняет константные жанровые признаки: гневный обличительный пафос, ярко выраженную адресность (прямое обращение к «ты»), императивную интонацию. Жанр стихотворной сатиры, не получивший развития в лирике, обретает яркую жизнь в поэме. Помимо уже указанной лермонтоведами сатирической направленности, мы отметили функционирование значительных отрезков текста, организованных по законам жанра сатиры. В жанре поэмы Лермонтов использует уже отработанные приёмы сатирического изображения. Объектами сатирического обличения становятся общечеловеческие и социальные пороки представителей высшего света. Поэт использует традиционный для жанра сатиры приём сатирического описания — галерею сатирических портретов. Проведённый анализ позволяет нам говорить, что Лермонтов сознательно работает в жанре стихотворной сатиры. Об этом свидетельствует текстуальная перекличка в «Булеваре» и в «Тамбовской казначейше», появление реликта XV11I века «времён новейших Митрофан», «следы» жанра сатиры появляются на тематическом уровне (И.М. Долгоруков).

И сатира, и инвектива деформируются в контексте крупной формы. Можно говорить о функционировании сатиры в одних поэмах («Демон», «Сашка», «Тамбовская казначейша», «Сказка для детей»), инвективы в других («Кавказский пленник», «Два брата», «Азраил», «Аул Бастунджи»). Особое место занимает «Ангел смерти», где появляются «следы» обоих исследуемых жанров.

Рассмотрение инвективы в крупной форме — и в драме, и в поэме — даёт материал для дифференцированного рассмотрения инвективы — инвектива как жанр и инвектива как тип речи. Анализ драмы и поэмы даёт возможность разграничивать эти подходы. Вышеприведённый материал показывает, что однажды найденные и отработанные приёмы в лирике помогают найти разнообразные формы обличения в драматических и эпических произведениях.

Заключение

.

Исследовав поэтику сатирических жанров М. Ю. Лермонтова — сатиру и инвективу — и рассмотрев их функционирование в его поэзии, мы делаем следующие выводы.

Осмысление биографических факторов, текстуальных перекличек сатир Лермонтова «Булевар», «Пир Асмодея» и сатир XVIII—XIX вв. даёт основание утверждать, что поэт был знаком с жанром стихотворной сатиры. Этот жанр в начале 30-х гг. был если не в центре, то, во всяком случае, на периферии творческого сознания поэта.

Как и у поэтов-сатириков XVIII—XIX вв. константными признаками сатир Лермонтова являются: 1) сатирическая направленность, 2) связь с современностью. Первый константный признак позволяет выделить следующие объекты обличения: спесь, холодность, лицемерие, подхалимство, жеманство («Булевар»), измены, злоба, коварство женщин, непрофессионализм врачей («Пир Асмодея»). Второй константный признак жанра стихотворной сатиры — предопределяет пространственно-временную модель сатир Лермонтова. Сатира повествует о том, что происходит здесь и сейчас, либо описывает события недавнего прошлого. Сатира, как летопись современных пороков, неизбежно сопровождается упоминанием реальных географических топонимов (Русь, Москва) и ярких примет своего времени (стакан хлорной воды, вино свободы).

Доминантные признаки — субъектная организация и ряд ком позиционных особенностей.

— Две сатиры Лермонтова дают разные возможности организации субъектного строя. В «Булеваре» сложная игра различной семантики авторского «я» («я», «нас», «мы») и разнообразные формы обращения к адресатам сатирического обличения. В «Пире Асмодея» — имплицитный автор и речь вербально маркированных бесов.

— Структуру сатир Лермонтова отличают такие стилистические особенности, как наличие реальных (Башуцкий, Мосолов) и мифологических (Мефисто-тель, Асмодей) имён, вкрапление иностранной речи, использование курсива, скобок. Для композиции сатир характерны: жанровый подзаголовок (в «Пире Асмодея»), членение текста на строфы, сложная система взаимодействий графической и драматической сегментации текста (в «Пире Асмодея»),.

Системно проведённая проекция данных по идейно-эмоциональной направленности и структуре сатир Лермонтова на аналогичные данные сатир XVIII-начала XIX в. позволяет утверждать, что лермонтовские сатиры развивались в русле русской сатирической традиции. Тематически особенно близки Лермонтову такие сатиры, как «Певец в беседе любителей русского слова», «Видение на берегах Леты» К. Н. Батюшкова, «К перу моему» П. А. Вяземского и др. (в плане высмеивания литературных противников). По формам выражения субъектного строя сатиры Лермонтова могут быть сопоставимы с такими сатирами как «Сатира на поклоны» И. И. Хемницера, «Вельможа» Г. Р. Державина, «Сатира к музе. На 16 году сочинителя» Н. П. Николева, «Греки и римляне. Сатира. Подражание к Бершу» О. М. Сомова и др. Нами установлено, что Лермонтов мог опираться не только на русскую традицию, но и на традицию Байрона (в «Видении суда» есть личная форма повествования, обращения).

Как уже отмечалось в лермонтоведении, сатиры Лермонтова написаны Я5 и 8-стишием (ранние образцы русской октавы) рифмовки абабабвв («Булевар»), АбАбАбВВ («Пир Асмодея»). Рассмотрение стиха Лермонтова в контексте русской традиции показало, что поскольку основу жанра составляет александрийский стих (Я6 парной рифмовки), на долю которого приходится большая часть текстов (63,9%), периферию жанра — тринадцати сложн и к, ямб (Яв, Я6, Я4) и хорей (Хв, Х4, Хрз) разных типов рифмования, а октавы не использовались, то становится очевидным значение сатирического опыта Байрона для обеих сатир Лермонтова.

Сатиры Лермонтова не только имеют ощутимые «следы» русской стихотворной сатиры, но и во многом от неё отличаются: во-первых, они значительно меньшего объёма (средний объём сатиры Лермонтова — 80 строк, средний объём традиционной стихотворной сатиры — 155 строк, в сатире Байрона «Видение суда» — 848 строк) — во-вторых, они не имеют назидательности. Последняя причина интерпретируется нами как основной фактор, предопределивший краткосрочность функционирования жанра в лирике Лермонтова.

Если опыты в жанре сатиры были малочисленны и приходились только на начало творческого пути Лермонтова, то второй сатирический жанр инвектива по частотности уступает только внежанровым стихотворениям, элегиям, балладам, эпиграммам и функционирует на протяжении всего творчества.

Анализ 16 инвектив с точки зрения объекта обличения позволил нам выделить 3 тематические группы: 1) политическую («Смерть Поэта», «Прощай, немытая Россия» и др.), 2) интимно-лирическую («К*» («Я не унижусь пред тобою»), «Как часто, пёстрою толпою окружён» и др.), 3) социальную («Поэт», «Журналист, читатель и писатель» и др.).

Константными признаками жанра инвективы являются гневная тональность и субъектная организация, которая в жанре сатиры была не константным, а доминантным признаком. Все инвективы написаны в форме 1-го лица с формальными показателями (местоимениями «я», «мы» и соответствующими формами глаголов) и представляют обращения к эксплицированному адресату с формальными показателями (местоимениями «ты», «вы», соответствующими формами глаголов, императивами, обращениями).

С точки зрения композиции строки организованные по форме «я"-"ты» («вы») могут занимать весь текст или отдельные его части, во всех случаях определяя тональность произведения и его жанровое содержания.

Использование классификации Ю. И. Левина позволило дать более детальную характеристику субъектной организации. 1) В инвективах Лермонтова используется I собственное, когда эксплицитное «я» может быть отождествлено с реальным автором («К***» («Не ты, но судьба виновата была»), «К*» («Я не унижусь пред тобою»)). В ряде случаев авторское сознание выражается не только как I собственное, но и как I обобщённое, когда автор соотносит себя со своим поколением («Смерть Поэта», «Дума», «Поэт»). 2) В качестве адресатов выступает: II несобственное, которое может быть отождествлено с реальным единичным адресатом — Н. Ф. Иванова, Карл X («К*» («Я не унижусь пред тобою»), «30 июля. — (Париж) 1830 года») — И обобщённое, адресат либо всё человечество, либо некоторая категория людей («Новгород», «К***» («О, полно извинять разврат»), «Поэт») — II несобственное, когда имеется конкретный адресат, но он заведомо не может воспринять это обращение — «голубые мундиры» (как символ николаевского жандармского государства), Рим, европейский мир, Бог («Умирающий гладиатор», «Прощай, немытая Россия», «Благодарность»).

Из второго константного признака вытекает особенность пространственной организации инвективы. Наиболее характерным для жанра инвективы оказались оппозиции: визуального пространства с реальной топонимикой/невизуального, духовногодальнее/ближнее пространствореаль-ное/онейрическое (воображаемое) пространство. В подавляющем большинстве инвектив представлено урбанистическое пространство (15 из 16 текстов). Вопреки ожиданию, что в лирическом жанре инвективы будет преобладать невизуальное, духовное пространство, в инвективе значительное место занимает визуальное пространство (13 из 16 текстов). Пространственная организация инвективы во многом зависит от типа инвектив: для политической инвективы характерно визуальное, далёкое пространство цивилизациидля интимно-лирической — незизуальное, духовное, ближнее пространствосоциальная инвектива занимает промежуточное положение, включая характеристики двух первых групп.

Третьим константным признаком инвективы оказывается специфика временной организации: все 16 инвектив имеют грамматическое настоящее время, переходящее в будущее, которое связано с идеей возмездия, наказания («Смерть Поэта», «30 июля. — (Париж) 1830 года»). Характер категории времени говорит об обращённости Лермонтова к современности. Социальное время выступает в инвективе одновременно и как историческое, связанное с жизнью государств, народов («Умирающий гладиатор», «Последнее новоселье», «Прощай, немытая Россия» и др.).

Инвективы Лермонтова формируются в традиции высокой инвективы, с присущей ей высокой лексикой. Несмотря на обличительный характер инвективы, в ней, в отличие от сатиры, нет посрамления, снижающих деталей, бранных слов. В исследуемом жанре инвективы используются различные способы создания экспрессии, такие как многоточие, графический «эквивалент текста».

Анализ стиховых форм показывает, что жанр инвективы во многом отражает облик Лермонтова-стихотворца в целом. Это вполне предсказуемо, поскольку сам жанр инвективы является характерным для всего его творчества. В то же время инвектива имеет ряд специфических стиховых примет, отличающих её от других лирических жанров (декламационный тип интонации, несовпадение метрического и синтаксического членения, переносы в пределах 6%- неупотребление дактилических рифмотсутствие однострофических произведений как следствие относительно большого объёма инвективы — 44 строки). Предпринятый анализ свидетельствует, что стиховые форманты взаимодействуют с другими жанрообразующими формантами инвективы.

Сопоставление идейно-эмоциональной направленности и вышеназванных элементов структуры инвектив Лермонтова с аналогичными данными по инвективам русских поэтов конца XVIII-1 половины XIX в., позволяет сделать вывод, что именно в творчестве Лермонтова признаки жанра инвективы получают наиболее яркое воплощение. Лермонтов наиболее близок своим предше^ ственникам инвективами политической и социальной групп (ср.: «Я ль буду в роковое время» К. Ф. Рылеева и «Дума» М. Ю. Лермонтова, «Бородинская годовщина», «О чём шумите вы, народные витии» А. С. Пушкина и «Опять, народные витии» М. Ю. Лермонтова, «Смерть Поэта» М. Ю. Лермонтова и «На смерть Пушкина» Э. Губера). Любовная инвектива в лирике у предшественников Лермонтова не встречается.

Поставив проблему функционирования жанров сатиры и инвективы в поэзии Лермонтова, мы пришли к выводу о необходимости рассмотреть её в трёх контекстах: в лирике, драматургии и лиро-эпических произведениях.

Анализ сатиры и инвективы в контексте лирики выявил взаимодействие их с эпиграммой, посланием и элегией. Анализ эпиграмм «Вы не знавали князь Петра», «Булгакову», «<Эпиграмма на Ф. Булгарина, 1>» обнаружил в них константный признак жанра инвективы: наличие ярко выраженного авторского сознания, что придаёт эпиграмме Лермонтова не свойственную ей резкость обличения и осуждения. В свою очередь от эпиграммы инвектива взяла её лаконизм и афористическую ёмкость в оценках (см.: «Дума», «Последнее новоселье»). Предполагаемая априори близость послания и инвективы с точки зрения субъектного строя оправдалась. Влиянию инвективы подверглись два послания — «Посвящение. N.N.», «К N.N.». Помимо традиционных признаков послания (адресат, диалог, «домашняя семантика», воспоминания из общего прошлого) появляется константный признак инвективы: угроза и предрекание возмездия в будущем времени. Рассмотрение стихотворений «Смерть Поэта», «Дума», «Как-часто, пёстрою толпою окружён» подтвердило высказанный нашими предшественниками тезис о проникновении инвективного начала в элегию. Анализ текстов по выделенным нами жанрообразующим признакам показал механизм жанровой диффузии, в результате которой инвективное начало становится доминирующим.

Анализ двух рассматриваемых жанров в контексте драматического произведения позволяет сделать следующие выводы. Сатира в драме, как и в лирике, связана с обличительным началом. «Следы» жанра сатиры проявляются на тематическом уровне и на уровне использованных приёмов (приём саморазоблачения, галерея сатирических портретов). Отмечаемые исследователями общий гневный пафос драматургии Лермонтова создаётся инвективами, которыми являются многие тирады персонажей. Используя классификацию типов драматических реплик, предложенную теоретиком драмы В. М. Волькенштейном, мы интерпретируем реплики-нападения как реплики-инвективы, которые состоят из 1−2 строк и называются нами миниинвектива. В драматических произведениях впервые в поэзии Лермонтова появляется второй тип инвективы — низкая, площадная инвектива. Её носителями являются как второстепенные персонажи (реплики 5-го испанца в «Испанцах», реплики Шприха в «Маскараде»), так и главный герой (Фернандо в «Испанцах»). В «Маскараде» впервые в монологах Арбенина появляется самоинвектива. В числе функций отмечаются динамизирующие действие (реплики-инвективы Шприха) и создающие ретардацию (монологи-инвективы Арбенина).

Сопоставление «Маскарада» и «Арбенина» в аспекте нашего исследования показало, что многие удалённые части оказались связанными с инвективой, и именно инвективные монологи, очевидно, были поводом для запрещения постановки «Маскарада» на сцене.

Анализ показал, что если инвектива определяет тональность драматического произведения, с другой стороны, она сама испытывает влияние драматического произведения. Ярким доказательством этого является изменение одного из константного признака инвективы. Вместо настоящего времени переходящего в будущее, обличение в драматическом произведении осуществляется по принципу «здесь и сейчас».

Рассмотрение функционирования сатиры и инвективы в контексте жанра поэмы показало следующее. В отличие от драмы в поэмах более ощутимы «следы» сатиры, инвектива занимает более скромное место. Инвективы нами обнаружены в ранних поэмах («Кавказский пленник», «Два брата», «Аул Бас-тунджи»), в поздних поэмах преобладают элементы сатиры («Демон», «Сашка», «Тамбовская казначейша», «Сказка для детей»).

Появление инвективы обусловлено характером и развитием конфликта и сюжета. Как правило, она появляется в финале произведения («Кавказский пленник», «Аул Бастунджи», «Ангел смерти»). Несмотря на относительно небольшой объём инвективных фрагментов (5 строк в «Двух братьях», по 12 строк в «Ауле Бастунджи» и «Ангеле смерти»), инвектива сохраняет константные жанровые признаки.

Жанр стихотворной сатиры, не получивший развития в лирике, обретает яркую жизнь в поэме. Помимо уже отмеченной лермонговедами сатирической направленности, мы отметили функционирование значительных отрезков текста, организованных по законам жанра сатиры. Объектами сатирического обли чения становятся общечеловеческие и социальные пороки представителей •> высшего света. Поэт использует традиционный для жанра сатиры приём сагирического описания — галерею сатирических портретов. Анализ сатирических фрагментов поэм в сопоставлении с сатирами Лермонтова и сатирой «Семира Болеславна» И. М. Долгорукова, текстуальная перекличка «Булевара» и «Тамбовской казначейши», появление реликта XVIII в. «времён новейших Митро-фан» в последней, позволил утверждать, что Лермонтов сознательно использует в крупной форме наработки жанра сатиры.

Рассмотрение инвективы в крупной форме: и в драме, и в поэме, даёт материал для дифференцированного рассмотрения инвективы — инвектива как жанр, и инвектива как тип речи. Это даёт материал для обоснования методологического разграничения этих двух категорий, проведённого С. А. Матяш. Вышеприведённый материал показывает, что однажды найденные и отработанные приёмы в лирике помогают найти разнообразные формы обличения в драматических и эпических произведениях.