Истоки понятия «постапокалипсис»: социокультурный контекст

Исторический, религиозный и философский контекст. Концепция «конца истории»

«Нет пути в обход истории, путь идёт только через историю».

(Карл Ясперс «Смысл и назначение истории» Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Политиздат, 1991. — С. 280. .).

Первый аспект при рассмотрении реализации такого явления в культуре как «постапокалипсис» (или постапокалиптика) — эсхатологический. «Эсхатос» с греческого означает не конец света, а «конец». Таким образом, проблема эсхатологии — это, в первую очередь, конечность всего сущего, как в целом понимании, так и на примере отдельных явлений. Всегда ли эта конечность ощущалась на протяжении истории человечества? По мнению многих исследователей, взгляд на историю как на закономерный линейный процесс характерен для европейского сознания последние две тысячи лет, вдобавок к этому «история понимается как направленное изменение, что подспудно содержит в себе представление о цели движения» Каменских А. А. Эсхатос: философия истории в предчувствии конца истории. — Сб. статей. — Одесса: ФЛП «Фридман А.С.», 2011. — С.6. Сама идея «начальности-конечности» истории/бытия/мира является абсолютно «человеческой», направленной на преодоление хаоса с помощью рационализации бытия, восприятия его через представление о линейности всего сущего и свойственна в разных интерпретациях как западному, так и восточному сознанию.

В разные исторические эпохи значение понятия «эсхатос» менялось, что отражает характер происходящих событий и отношение к ним. Катастрофическое сознание, свойственное социуму XX века, характеризуется «осознанием человечеством своей итоговости» и «переводит вопросы эсхатологии в практическую плоскость» Желтикова И. В., Гудков Д. В. Ожидание будущего: утопия, эсхатология, танатология. — Орёл: ОГУ, 2011. — С. 8.? считают И. В. Желтикова и Д. В. Гудков — авторы обширного исследования по эсхатологии. События XX века — две мировые войны, ядерная угроза, техногенные аварии и множество глобальных проблем — словно «подвели черту» идеям о конечности, репрезентируя их на практическом уровне, в реальности.

Взгляд на историю как на цикл архаичен и связан с представлениями древних о циклическом развитии, основанном на наблюдении за природой, где умирающий каждую зиму мир снова возрождается в летнюю пору Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии / Пер. с англ. М. К. Рыклин. — М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2001. — 528 с. Многие исследователи катастрофического сознания XX века, как, например, социологи В. Шляпентох В. Шубкин и др. также считают, что «Архетипические представления о необходимости умереть, чтобы затем возродиться для новой жизни, присутствуют и сегодня» Шляпентох В., Шубкин В., Ядов В. Катастрофическое сознание в современном мире в конце ХХ века (По материалам международных исследований). [Электронный ресурс]. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Sociolog/Katastr/ (дата обращения: 05.04. 2016).

Для построения системы координат в линейной схеме истории требуется точка отсчёта. По мнению ряда мыслителей, такой точкой отсчёта в XX веке стало проведение концентрационных лагерей как символ, явившееся символом абсолютной бесчеловечности и знаком поражения культуры и гуманизма. Мир оказался разделён на «до» и «после». Одна из самых ярких идей на этот счёт принадлежит немецкому философу Теодору Адорно, назвавшему время после Освенцима не только временем вины, но, что главное, временем забвения: «Всё должно быть забыто, не вспоминать, а выживать — вот что главное» Адорно Т. В. Негативная диалектика. — М.: Научный мир, 2003. — С. 322. Саму попытку культуры «после Освенцима» Адорно считает «misslungen der Kultur» («неудачей культуры»). Мотив забвения, осознание невозможности фиксирования в памяти подобных актов бесчеловечности становятся важными составляющими философской и социологической мысли второй половины XX века. Нам также особенно важно последнее замечание философа о необходимости и категории выживания в современном мире. Многими социологами была отмечена тенденция современного человека к эскапизму, уходу от социальных проблем, сосредоточении только на личностных или бытовых вопросах — так называемую философию выживания или сюрвайвализма (survivalism). Американский социолог Кристофер Лэш дал этой тенденции название — «минимальное Я» (««the minimal self»), которая ведёт к жизни в социальной раковине и индифферентности, а простая забота о выживании заставляет людей жить сегодняшним днём и зачастую рассматривать будущее как пространство угроз и возможной катастрофы Lash C. The Minimal Self: Psychic Survival in Troubled Times. — New York: W. W. Norton & Company, 1985. — P. 15.

Ещё один из важнейших аспектов времени «пост-» — религиозный, который характеризуется разным отношением к Богу — от страха его кары до полного отрицания. То абсолютное зло, с которым встретилось не одно поколение XX века, подвергло сомнению существование Бога, а ощущение богооставленности мира обострилось. Исследователь Эмиль Факенхейм в книге «Присутствие Бога в Истории» рассматривает время «пост-» с точки зрения отношения к фигуре Бога и смены перспектив, перекликаясь, тем самым, с идеями Т. Адорно: «можно ли отныне больше верить в Бога, который воплощает собой необходимый Прогресс, чем в Бога, который проявляет своё могущество в виде всезнающего Провидения?» Fackenheim E. God’s Presence in History: Jewish Affirmations and Philosophical Reflections. Northvale, NJ: Jason Aronson Inc., 1970. — P. 5−6. (здесь и далее перевод мой. — Ф. Л.).

Нас в данном исследовании больше интересует проблема эсхатологии в христианской традиции. В буквальном смысле, в христианском мировоззрении не существовало концепции мира после конца света, потому что, следуя трактовке Апокалипсиса (Новый Завет, Откровение Иоанна Богослова), при наступлении конца всего сущего, следовало ожидать Судного Дня и воцарения Царства Божия на Земле: «И увидел я мёртвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мёртвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими» (Откр. 20:12). Для мира христианского исход предполагался один: вечное блаженство праведным и воздаяние грешникам, после Судного Дня обязанных за дела свои кануть в небытие-«озеро огненное» (Откр. 20:14−15) и забвение всем остальным — нехристианской веры, «имена которых не вписаны в книгу жизни» (Откр. 17:8). Это не «конец мира», а начало новой эры, Божьего царствования, после разрушения/очищения мира старого. Апокалипсис в христианском мировоззрении утопичен: «И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет» (Откр. 21:1); «и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло» (Откр. 21:4): прежние несчастья, обретённые человеком по причине его грехопадения, должны, следуя этому замыслу, исчезнуть.

Похожие идеи развивает такое популярное ещё со средневековья течение как милленаризм, или хилиазм, распространённое в христианской интерпретации на основе некоторых эпизодов из священных текстов (1 Фес. 4,17; 1 Кор. 15,23; Откр. 20,1−6): «Сущность этого учения в том, что Христос возвратится на эту землю в конце времен, чтобы установить Своё Царство во время окончания системы вещей» Даниэлу Ж. Христианский милленаризм / Пер. с франц. Иеромон. Феофан (Арескин). [Электронный ресурс]. URL: http://www.apocalyptism.ru/Millenarism-Danielou.htm (дата обращения 09.12.2015).. Концом времён милленаристы полагают каждое тысячелетие, как ознаменование новой истории. Как следствие, пика своего напряжения последний раз милленаризм достиг в начале второго миллениума, когда приверженцы идеи ожидали «очередной» конец света. Вдобавок, по комплексу причин людям современной эпохи оказалась свойственна вера в сверхъестественное, магию чисел и мифы (как следствие, например, значение даты 21.12.2012 и фильм «об этом» «2012» или не менее популярный фильм «Омен» о пришествии Антихриста). Подобные сюжеты свидетельствуют о том, что, во-первых, произошло «обмирщение» эсхатологической проблемы, а, во-вторых, современный человек во многом перестал ощущать себя защищённым Богом или высшими силами, и его сознание уже, по большей части, оказалось секуляризировано и раздвоено (а то и расщеплено на множество частей) или, наоборот, подвержено религиозному фанатизму в качестве защитной реакции. Катастрофы XX века и продолжающиеся катаклизмы века XXI, поставили под сомнение саму ценность прошлого, относительно централизованного, мира, западного рационализма.

Источником угрозы при катастрофическом сознании может оказаться не только внешний враг, природа и пр., но и сам человек. Страхи человечества перед самим собой во второй половине 1960;х годов оформились в виде идей так называемого инвайронментализма (environmentalism; от англ. environment — «окружающая среда»). Эта концепция содержит в себе ряд разработок, объединённых главной идеей ответственности человека за окружающий мир: природный, животный и т. п. Инвайронментализм соединяет в себе христианскую этику, восточную философию, но образует новые моральные требования, новую философию взаимоотношения человека с природой. Одновременно теория продуцирует комплекс, чувство вины (одна из интенций) у человека перед окружающим миром за причинённый колоссальный вред Шляпентох В., Шубкин В., Ядов В. Катастрофическое сознание в современном мире в конце ХХ века (По материалам международных исследований). [Электронный ресурс]. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Sociolog/Katastr/ (дата обращения: 05.04. 2016). Происходит смена направления: «со страхов, обращенных вовне, на действия внешних по отношению к людям сил, к страхам, обращенным вовнутрь, т. е. к страхам человека и человечества перед самим собой» (там же).

В то же время в данном русле рассмотрения проблемы актуально рассмотрение философской концепция «конца истории». Концепция развивается в нескольких направлениях, которые можно условно разделить на две группы: оптимистическую (утопическую) и пессимистическую (постмодернистскую). Конец истории согласно этой теории — это не конец света, но конец возможности понимания истории с привычных точек зрения, конец событийности и борьбы в историческом развитии. Автором термина «конец истории» является американский философ-неоконсерватор Фрэнсис Фукуяма, чьё исследование под названием «Конец истории и последний человек» Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / пер. М. Б. Левин. — М.: АСТ., 2015. — С. 17. (опубликовано на английском в 1992 году), явило собой обоснование удачного завершения проектов под названием «демократия» и «либерализм». Фукуяма, ссылаясь на исторические факты (крах коммунизма и фашизма) безапелляционно заявил о достижении человечеством идеального состояния (которое уже якобы свершилось) и торжестве демократических принципов. В этой теории представляется своеобразная утопия торжества глобализации и демократии, за что автор получил множество критических отзывов, в том числе от Ж. Деррида Деррида Ж. Призраки Маркса. — М.: Ecce homo, 2006. — 256 с. .

Апокалипсис не как буквальный конец света, а как возможность конца истории, её развития, понимал еще русский философ Н. А. Бердяев, наиболее полно выразивший свои воззрения по данному вопросу в книге «Судьба человека в современном мире» Бердяев Н. А. Смысл истории. Конец Ренессанса и кризис гуманизма. М.: Мысль, 1990. — 446 с. Подобные идеи также развивал К. Маркс, возлагая надежды по поводу достижения цели истории на коммунистический проект. Предвосхитившими концепцию «конца истории» можно назвать Г. Гегеля и А. Кожева, в чрезмерных отсылках к которым Ж. Деррида, главным образом, и обвинил Ф. Фукуяму подробнее об аспекте в целом в статье: Brantlinger P. Apocalypse 2001: What Happens after Posthistory? University of Minnesota Press // Cultural Critique. — 1998. — No.39. — Р.59−83. Также одним из основных «отвергнутых» пунктов концепции американского исследователя стала главная идея работы: возможность одномерности мира и воцарения Запада, западной культуры во всём мире.

Другое направление в понимании «конца истории» представляют идеи философов-постмодернистов Ж. Бодрийяра, Ж. Ф. Лиотара и неомарксистов франкфуртской школы (Г. Маркузе, Т. Адорно, В. Беньямин) и мн.др. Торжество капитализма, демократизации и индустриализации, наоборот, по мнению мыслителей, является «триггером» окончания истории, концом этнических и социальных различий, упадком культуры и её «массовизации» Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. Сб. — М.: АСТ, 2002. — 509 с. Концепция «конца истории» в трудах этих философов оказалась тесно связана с явлением постмодернизма, представляя собой не только завершение истории, социального развития, но и завершение культуры, достижение ею своих пределов. Важным предполагаемым фактором завершения культуры здесь главным образом является невозможность существования культуры в прежнем состоянии после Второй Мировой Войны, её трагических событий и итогов, краха рационализма, кризиса гуманистических идеалов.

Таким образом, проблема «конца истории» охватывает целый комплекс самых актуальных философских идей XX и XXI веков в различных направлениях и трактовках. Вопрос Апокалипсиса в Новейшей истории оказывается связан с главными направлениями философской мысли и обозначает не только транслируемые с телеэкранов «фильмы-катастрофы», а одни из главнейших проблем современности: поиски новых способов интерпретации истории и дальнейшие пути цивилизации в постиндустриальную эпоху её развития.