Первые проявления диссидентства в журналистике советского периода

Одним из тех, кто дал научное обоснование советской действительности, стал историк Александр Владленович Шубин. В работе «Диссиденты, неформалы и свобода в СССР» он анализирует идейные течения и общественные движения, которые развивались в советском обществе в 1953;1984 годах. Главный вопрос для автора: была ли свобода в СССР ограниченной или ее не было вообще?

Участники первых комитетов и организаций в большинстве своем являются учеными, литераторами и представителями интеллигенции. Так, например, среди участников движения очень много физиков: Валерий Чалидзе, Андрей Твердохлебов, Валентин Турчин, Юрий Орлов, Анатолий Щаранский и наиболее известный среди них академик Андрей Сахаров. Среди диссидентов были и биологи (Сергей Ковалев), и математики (Леонид Плющ, Александр Лавут). Все они привносят в движение свойственную им принципиальность и любознательность. Диссиденты первых лет нередко принадлежали к элите общества. В силу своего происхождения они наблюдают, что творится в самой сердцевине правящего класса, и знакомы с механизмами управления страной. К ним можно отнести Лидию Чуковскую, Елену Боннэр, Петра Якира, Андрея Твердохлебова, Ларису Богораз.

Политика диссидентства состояла в равной значимости каждого участника движения. Тем не менее, по задумке из равного пласта выделились внезапно несколько «течений». Первой ассоциацией при слове «диссидент» в Советском Союзе были представители искусства и литературы, чья точка зрения выходила за рамки официальной, принятой на высших эшелонах власти. Активную роль в становлении движения сыграли и так называемые политические диссиденты. Эти две условно выделенные нами группы являются наиболее масштабными в Советском Союзе. Именно они были признаны и поддерживались в том числе за пределами государства. Именно они первыми из всего диссидентского движения стали искать себя в журналистике — официальной и неофициальной.

«Реальный опыт многоцветен, и модель прошедшей эпохи не сводится к черной и белой краскам» Шубин А. В. Диссиденты, неформалы и свобода в СССР. — Режим доступа: http://aleksandr-kommari.narod.ru/shubin.html. Большинство создаваемых в первой половине ХХ столетия произведения были ориентированы на литературу. Та часть населения, которая имела достаточное образование, интересовалась текущей ситуацией и пыталась разобраться в ней при помощи непосредственно создаваемых в этот период текстов. Для восприятия научного языка было необходимо дополнительно образование и знания, которыми обладали далеко не все. Следуя по пути наименьшего сопротивления, образованная часть населения обращалась к написанным более простым языком текстам. Правящая диктатура не позволяла сказать прямо неугодную ей правду, поэтому художественно-публицистические жанры были наиболее оптимальным инструментом передачи информации.

Для наглядности дальнейшего анализа нами были выбраны наиболее яркие, на наш взгляд, представители диссидентского движения: Андрей Сахаров и Александр Гинзбург как представители политических диссидентов, Александр Солженицын и Иосиф Бродский — литературных диссидентов. Дополнительно необходимо повторить, что деление на «политических» и «литературных» является условным. Каждый диссидент, как и любая полноценная личность, формировал свою позицию под влиянием целого ряда факторов и придерживался одновременно нескольких направлений.

Академик Андрей Дмитриевич Сахаров был раздражителем, с которым долгое время власть ничего не могла сделать: физик, работающий на страну, знал и умел слишком много. Сахаров, как личность, не может быть воспринят всеми одинаковым образом. Всей своей деятельностью он провоцировал общество на диалог, на взаимодействие и на совместное решение проблем. Он, в отличие от правящей верхушки, воспринимал критику, как способ сделать жизнь ещё лучше, а не повод лишить кого-то былой мощи. Академик всегда был «так поглощен обсуждаемой научной проблемой, так обезоруживающе сосредоточен и как-то старомодно вежлив, что невозможно было представить его нарушителем советских приличий, о котором рассказывали, сквозь завывание глушилок, „вражьи голоса“» Почему Сахаров «насолил» коммунизму? Интервью Даны Романец с Геннадием Гореликом (85 лет со дня рождения АДС). — Режим доступа: http://ggorelik.narod.ru/Interviews/200 609_AS_Ukraina_Moloda.htm. Сахаров своим оружием выбрал спокойное, но уверенное восхождение к поставленной цели.

В 1980 году началось «дело академика А.Д. Сахарова», который из-за своей постоянной, упорной правозащитной деятельности, некоторой наивности и неподкупности стал главным раздражителем КГБ. Конец попустительству и бездействию со стороны карателей наступил, когда академик написал возмущенное письмо по поводу вторжения советских войск в Афганистан. По причине, что на тот момент Сахаров и его достижения были широко известны как на территории СССР, так и за его пределами, власти не могли позволить себе полной свободы карательных действий. Сахаров — одновременно один из самых засекреченных и известных людей страны. Создатель водородной бомбы знал слишком много информации, которая не должна была выйти за пределы государства, но и оставлять его в Москве было невозможно.

Примерно с середины 60-х годов круг волновавших Сахарова вопросов начал расширяться. После публикации в 1968;м году статьи «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» Сахаров был отстранен от секретной работы. «Размышления» — первая работа Сахарова, которая стала достоянием самиздата. В данной брошюре Андрей Дмитриевич ставит цель «с наибольшей доступной ему убедительностью и откровенностью изложить два тезиса, которые разделяются очень многими людьми в мире» Сахаров А. Д. Тревога и надежда. — Издательство «Интер-Версо», 1991. — С. 13. Первый — разобщенность человечества угрожает ему гибелью и второй — человеческому обществу необходима интеллектуальная свобода. Все публичные выступления, эссе и статьи Андрея Сахарова обращены к народу, а затем к высшим слоям.

В 1971 году академик пишет «Памятную записку» на имя Леонида Ильича Брежнева. Среди тезисов по общим проблемам некоторые заслуживают особого внимания. Сахаров был уверен, что «защита прав человека выше других целей» Там же. — С. 52. Только соблюдая права людей можно добиться чего-то поистине стоящего для всей страны. Помимо этого, Сахаров предлагает «прекратить глушение иностранных радиопередач, расширить ввоз иностранной литературы, войти в международную систему охраны авторских прав, облегчить международный туризм — для преодоления пагубной для нашего развития изоляции» Там же. — С. 56. Сахаров пишет о необходимости приступить к решению проблем, которые актуальны и в современном нам обществе. Примечательно, что особенность всего диссидентского движения в том, что его представители отказываются от применения насилия в качестве доказательства своей правоты, поскольку хотят жить в мире, где насилия нет.

Александр (Алик) Гинзбург стал известен как составитель первого самиздатского альманаха «Синтаксис», автор «Белой книги» (первый сборник документов по делу Синявского и Даниэля), член редакционной коллегии журнала «Континент». «Александр Гинзбург — не пишущий человек или, точнее, не литератор, после которого остались тома и тома каких-то сочинений, он журналист, который не придавал значения своей литературы, скорее его журналистика была журналистикой поступка или анти-поступка» Александр Гинзбург. Передача первая. — Радио свобода. — Опубл. 14.04.2014 г. — Режим доступа: http://www.svoboda.org/content/transcript/25 332 227.html.

Заслуга Гинзбурга была в том, что он помогал достичь адресата априори враждебным режиму материалам. Всё, что представляло особую ценность для общественности, но не могло быть опубликовано в советской прессе, Гинзбург публиковал на свой страх и риск. Перепечатанные западные статьи, стенограммы судебных заседаний, открытые письма — всё это Гинзбург находил и распространял. Его нельзя назвать диссидентом в классическом понимании. Александр Гинзбург отдал жизнь за право других авторов что-то сказать. Одной из широко известных работ Гинзбурга стало произведение «Белая книга», составленное из разрозненных отрывков-воспоминаний.

Работа журналистом у Гинзбурга была связана с абсолютным нежеланием наполнять свои материалы идеологическими вкраплениями под давлением редактора. Он также не терпел правок, поэтому в газете забрал себе тему, в которой, как ему казалось, никто из редакции ничего не понимает — балет. Всё, что Алик Гинзбург написал о балете, выходило без единой правки. Второй излюбленной темой стал спорт, в котором обойтись без редактуры не удалось, но от идеологии и пропаганды — полностью.

Гинзбург был своего рода первооткрывателем. Например, перепечатанный на машинке роман «Доктор Живаго» Пастернака или стихотворения Галича и Ахмадуллиной ходили в списках и до журнала «Синтаксис». Но последний смог придать им новый ракурс, найти ранее не известную оболочку. Популярность «Белой книги» не в обнародовании записи суда над Синявским и Даниэлем, а в придании масштаба процессу через возможность изучить реакцию советской и зарубежной прессы, письма в поддержку и против обвиняемых. Теперь любой мог сформировать собственную точку зрения, держа в руках одну только «Белую книгу».

«„Синтаксис“ не боролся с советской властью, но Советская власть стала немедленно бороться с „Синтаксисом“, бросив против трехсот его экземпляров миллионные тиражи „Комсомольской правды“» Рубинштейн Н. Когда труба трубила о походе… / Н. Рубинштейн // Синтаксис. — Париж, 1978. — № 1. — С. 5. Ничего антисоветского в журнале не было — исключительно стихи. Такой поэтический альманах раздражал власть, поскольку был вольным, неподконтрольным режиму словом. Примечательно, что часть вошедших в сборник стихов до этого была опубликована в официальных печатных сборниках поэтов. Власть не могла допустить, что существующая подпольно поэзия получила голос не только звучащий, но ещё и напечатанный. За вольнодумство Гинзбург расплатился двумя годами тюрьмы.

«Алик, как составитель, редактор, как переводчик из хаоса в космос, то есть в делание конкретных маленьких тетрадочек этих сборников, Алик проявил свой недюжинный талант и поэтическую тонкость, поэтическое, литературное ухо. Он был литератор без литературы, ещё раз повторяю, он был тонкач и пониматель» Александр Гинзбург. Передача первая. — Радио свобода. — Опубл. 14.04.2014 г. — Режим доступа: http://www.svoboda.org/content/transcript/25 332 227.html. Суммарно в тюрьме Гинзбург отбыл три срока. Благодаря таким редакторам и составителям, как Гинзбург, те, кто хотели рассказать что-то людям, продолжали искать и писать.

Среди людей, чьи фамилии, благодаря Алику Гинзбургу, в дальнейшем стали известными, был Иосиф Бродский. Именно в «Синтаксисе» была первая публикация поэта, чье выдворение из страны было одним из самых скандальных и спорных.

Наиболее точную характеристику действий Бродского дал критик и переводчик Ефим Эткинд: «Иосиф Бродский никакой не диссидент и никогда таковым не был. Уехал он не потому, что боролся против советского режима, а потому, что советский режим боролся против него, его оплевывал, унижал, уничтожал» «Алфавит инакомыслия»: Иосиф Бродский. — Радио Свобода. — Опубл. 15.11.2011. — Режим доступа: http://www.svoboda.org/content/transcript/24 392 546.html. Бродский не воспринимал власть в качестве своего врага. Ему была не интересна политика, поскольку, как он сам говорил, если ты получил в дар талант быть писателем «от Бога», то ты должен писать и уже только после этого заниматься общественной деятельностью. Власть опасалась подобной молчаливости со стороны Бродского, поэтому вместо того, чтобы обороняться, решила нанести удар первой и уничтожить поэта.

В качестве объекта для травли «Бродский был выбран, прежде всего, за свое инакомыслие, за то, что он жил не просто где-то сбоку системы, он жил параллельно ей, он жил независимо от нее самостоятельно совершенно» Там же. В тот период стихотворения Бродского еще не так активно распространялись в самиздате, а переводы печатали в московских альманахах и журналах. Среди опубликованных работ Бродского — прошедшая советскую цензуру и опубликованная в журнале «Костер» «Баллада о маленьком буксире». Примечательно, что в деле Бродского были найдены не им написанные стихи. В итоге обвинен поэт был в тунеядстве, а не антисоветской деятельности, но факт остается фактом.

Примером жестокости советской власти стал промежуток между двумя процессами над Бродским, который заполнила психиатрическая экспертиза поэта. Иосиф Бродский стал одним из первых, к кому власть применила методы «карательной медицины» (термин возник позже, когда явление получило массовое распространение).

В 1987 году Иосиф Бродский получает Нобелевскую премию, на вручении которой произносит свою знаменитую Нобелевскую лекцию. «В нолики, которыми ревнители общего блага и повелители масс норовят оперировать, искусство вписывает „точку-точку-запятую с минусом“, превращая каждый нолик в пусть не всегда привлекательную, но человеческую рожицу» Иосиф Бродский. Нобелевская лекция. — The Nobel Foundation. — 1987. — Режим доступа: http://lib.ru/BRODSKIJ/lect.txt. Основой идеологии СССР было равенство каждого члена огромной государственной машины. Одинаковая одежда, жизнь по негласному расписанию, вгоняемый страх перед руководителем страны — всё это планомерно убивало в человеке личность. Диссиденты посредством своих текстов, найденной и обнародованной информации, возвращали населению способность самостоятельно мыслить. Маленькая часть общества понимала, что жизнь действительно может стать лучше, если вновь попытаться за нее бороться. Когда власть замечала подобное «возвращение души» в тела своих механизмов, прилагались всяческие усилия для искоренения злокачественных, вредных режиму мыслей. Закономерно, что прозвучавшая на весь мир Нобелевская лекция Бродского вызвала недовольство в родном Советском Союзе.

Иосиф Бродский также во время прочтения Нобелевской лекции высказал мысль о том, что пока государство вмешивается в дела литературы, литература имеет полное право делать то же самое. Советская власть не могла допустить даже мыслей о подобном укладе общества, что говорить о претворении всего сказанного в жизнь. Вместе с тем примечательно, что на всем протяжении взаимоотношений между государством и диссидентами (иными словами, всегда) существовало несколько путей развития противоборства. Во-первых, некоторые диссиденты выезжали из страны, потому что власть не давала писать и всяческими способами пыталась предотвратить утечку вредоносной для себя правды. Подтверждением данной мысли может служить деятельность Александра Гинзбурга, который собрал скрываемую от посторонних глаз информацию и сделал её достоянием общественности. Во-вторых, диссиденты уезжали из страны в тех случаях, когда, даже без наличия точек столкновения, власть и диссиденты попросту раздражали друг друга. Яркий тому пример — Иосиф Бродский: поэт писал о том, что не было скрыто, но чего упорно никто не замечал или не хотел заметить.

Одним из требований, выдвигаемых официальными органами к творчеству писателей, была простота и доступность печатного слова. Рабочий, приходя после трудового дня с завода или фабрики, должен был отдыхать и набираться сил для нового трудового дня, а не засорять свою голову ненужной информацией. Сознание человека обнулялось до единственной мысли: «Ты появился на этот свет, чтобы трудиться на благо Советского Союза». Диссиденты видели в людях больше формальной социальной роли, поэтому и заставляли их думать больше, чем требовало того партия и правительство. Отсюда и усложнение языка, и использование сатиры и иронии. Диссиденты и аудитория начали игру на понимание.

«Ленин был грамотен, Сталин был грамотен, Гитлер тоже; Мао Цзедун, так тот даже стихи писал; список их жертв, тем не менее, далеко превышает список ими прочитанного» Иосиф Бродский. Нобелевская лекция. — The Nobel Foundation. — 1987. — Режим доступа: http://lib.ru/BRODSKIJ/lect.txt. Более тяжким преступлением, нежели сожжение книг, является пренебрежение к книгам, их не-чтение. По Бродскому, трагедия русского общества заключается в том, что литература оказалась прерогативой меньшинства — знаменитой русской интеллигенции.

Проанализируем одну из возможных причин появления диссидентов в журналистской среде. Официальные средства массовой информации в Советском Союзе принадлежали правящей верхушке. Поэтому и все работающие в изданиях журналисты были лояльны режиму. Благодаря тому, что самиздат уже существовал и успел заручиться поддержкой со стороны определенных кругов населения, диссиденты могли описать именно свою аудиторию. Появление диссидентов в журналистике позволяло коммуникации стать более стабильной и, благодаря использованию ряда жанровых и стилистических приемов, более продолжительной. «Не станет меня, эти строки пишущего, не станет вас, их читающих, но язык, на котором они написаны и на котором вы их читаете, останется не только потому, что язык долговечнее человека, но и потому, что он лучше приспособлен к мутации» Иосиф Бродский. Нобелевская лекция. — The Nobel Foundation. — 1987. — Режим доступа: http://lib.ru/BRODSKIJ/lect.txt. Диссиденты так открыто шли на схватку с властью, потому что были уверены: слово будет жить и после моей смерти. Невозможно испачкать или осквернить искусство, помещая его источник в карцер или перемещая в ГУЛАГ. «Тайный внутренний свет» невозможно погасить, как и невозможно спрятать его от того, для кого он предназначен.

Главным символом диссидентского движения по праву является Александр Солженицын. Для многих стал памятным день 13 февраля 1974 года, когда писателя выдворили из СССР. 12 февраля Солженицына арестовали, обвинили в измене Родине, лишили советского гражданства и на следующий день специальным рейсом «Аэрофлота» отправили во Франкфурт-на-Майне. Это событие стало катализатором для волны протестов и эмиграции деятелей искусства и науки. «Последние беззакония властей переполнили чашу терпения многих из тех, кто не соглашался молча. Презрев опасность, они начинают говорить вслух» «Самое главное»: высылка Солженицына. — Радио Свобода. — Опубл. 12.02.2014. — Режим доступа: http://www.svoboda.org/content/article/25 262 007.html.

Как и в случае с Бродским, особый интерес вызывает Нобелевская лекция по литературе, которую Солженицын произносит в 1972 году. Выступление можно назвать концентратом всех мыслей писателя. На протяжении всей Нобелевской лекции Солженицын дает отсылки к творчеству умерших коллег. Многие поэты и писатели в Советском Союзе были замучены в больницах или погибли в лагерях, так и не успев написать и рассказать даже половины предназначенного. Работа для официальной советской прессы была с этой точки зрения наиболее безопасным для диссидентов местом: журналист не может идти против издания, которое создала и ведет единственно верная партия.

«Человечество стало единым, — но не так, как прежде бывали устойчиво едиными община или даже нация: не через постепенный жизненный опыт, не через собственный глаз, добродушно названный кривым, даже не через родной понятный язык, — а, поверх всех барьеров, через международное радио и печать» Александр Солженицын. Нобелевская лекция по литературе. — 1972. — Режим доступа: http://www.lib.ru/PROZA/SOLZHENICYN/s_nobel.txt_with-big-pictures.html. Отсылка к самиздату, тамиздату и радиостанциями (которые в большинстве своем на территории СССР были запрещены) важна в той мере, чтобы показать несостоятельность попыток закрыть рот человека, который несет другим правду. Если в одной точке планеты голос был заглушен, он раздавался в другом месте и эхом разносился по миру.

Солженицын твердо уверен, что пропаганда и принуждение бессильны для расширения границ человеческой мысли, включения чужих проблем и трагедий в собственную жизнь. Только искусство и литература способны «преодолеть ущербную особенность человека учиться только на собственном опыте». Здесь мысли Бродского и Солженицына пересекаются. Так, оба диссидента видят спасение мира и всего человечества именно в красоте, которая предотвращает окаменение души и мозга. Диссиденты писали для того, чтобы словом своим открыть глаза на происходящее если не самим правителям, то хотя бы населению. Когда люди действуют вместе, когда они сплочены общей идеей, им не страшны гнев и расправы власти. Когда народ уверен в своей правоте и в том, что им виднее, как будет лучше и спокойнее и что для этого надо сделать, у власти не остается выбора, кроме как поддаться общему течению. Поэзия, проза и журналистика диссидентов — это памятка от одного народа другому. С припиской мелкими буквами: «Не повторите наших кровавых ошибок». Без осмысления опыта прошлых лет нация находится в опасности однажды целиком потерять свою историю.

«Еще выставляются газетные заголовки: „не их право вмешиваться в наши внутренние дела!“ — а между тем внутренних дел вообще не осталось на нашей тесной Земле!» Александр Солженицын. Нобелевская лекция по литературе. — 1972. — Режим доступа: http://www.lib.ru/PROZA/SOLZHENICYN/s_nobel.txt_with-big-pictures.html. Диссиденты — это главные скрепы нации, земли, народов и (в идеале) национальной души. Их задаче й становится выведение на свет пороков и своих правителей, и своего народа — указание на чрезмерную злобу, фальшивую покорность и малодушие. Спасти планету можно только выйдя на бой с ложью и насилием. К этому и призывали диссиденты — искоренению лжи и сотворению гармонии в мире.

Изначально диссиденты не вступают в открытую борьбу с властью. Каждый из них выстраивает свой отдельный мир, в котором живет в одиночестве или в гармонии с единомышленниками. Подобное поведение вызывает закономерное возмущение со стороны власти, и она начинает свои тщетные попытки разрушить этот инородный мир с его инородным создателем. Именно подобная реакция заставляет диссидентов показать свои зубы и настоять на своей правоте.

жанровый цензура журналистика диссидент.