Анализ фразеологизмов, заимствованных из трагедии Шекспира «Гамлет»

Данный раздел посвящен анализу фразеологизмов, заимствованных из трагедии Шекспира «Гамлет». При изучении трагедии «Гамлет» можно обнаружить большое количество крылатых фраз, фразеологизмов, устойчивых оборотов, которые имеют в своей основе данное произведение, но оказались настолько удачными, остроумными и актуальными, что зафиксировались в языке и превратились в целую отдельную отрасль фразеологии, называемую шекспиризмами. Они восходят к одному источнику и получили широкое распространение не только в языке оригинала, но и в других языках (разумеется, в переводе, который оказался наиболее адекватным и удачным), благодаря особой экспрессии и эмоционально-образной окраске их можно встретить в разговорной речи, в художественной литературе, публицистике и т. п. Исходя из этого, можно прийти к следующему выводу: при условии, что те или иные выражения, изречения, цитаты дают нам возможность ярко, поновому, необычно обозначить какие-либо понятия; если они находят широкое применение в речи носителей языка, то в результате многократного употребления они приобретают необходимую устойчиво сть на фразеологическом уровне, то есть превращаются во фразеологизмы.

Многие крылатые слова ведут свое происхождение от индивидуальных авторских оборотов, являются плодом творчества писателей. Так, отмечает Е. Е. Клековкина, многие меткие, образные обороты великого поэта и драматурга Уильяма Шекспира «пустили корни в благодатной почве интенсивно развивающегося английского языка того времени и из индивидуальных авторских оборотов стали общественным достоянием». Действительно, эпоха Шекспира, словами С. С. Беркнера, «имеет исключительно большое значение как период формирования литературного английского языка», для которого характерно было в то время чрезвычайно интенсивное развитие и обогащение.

Активным процессом в XVI — XVII веках было образование новых фразеологизмов. Значителен и неоценим вклад великого драматурга в область фразеологии английского языка, так как многие «остроумные, сочные обороты Вильяма Шекспира… перешли из языка творений писателя в язык нации». М. М. Морозов, исследователь творчества драматурга, пишет: «Замечательно то, что большое их количество удержалось в английском литературном языке».

Исследователи пишут, что трудно определить, когда началась трансформация авторских оборотов Шекспира во фразеологические единицы, но важным свидетельством этого процесса может служить употребление таких оборотов в произведениях других авторов, среди которых Бен Джонсон, Кристофер Марло, С. Моэле.

Итак, уже было отмечено, что наряду с другими индивидуальными особенностями еще одно свойство языка Шекспира выделяет его среди других английских писателей: он занимает второе место после Библии по количеству образных выражений, которые вошли в английский язык. Число их свыше ста.

В трагедии «Гамлет» насчитывается 61 шекспиризм. Следовательно, остальные шекспиризмы приходятся на все другие произведения драматурга, среди которых, можно сделать вывод, по количеству крылатых выражений.

«Гамлет» занимает первое место. Вероятно, объясняется это тем, что произведение это является наиболее читаемым из всех творений Шекспира: эту трагедию охотнее всего переводили, о ней чаще, чем о других шекспировских драмах, высказывались писатели, критики и театральные деятели, ее гораздо больше ставили и ставят на сцене.

Необходимо отметить, что в приложении издания «The Folger Library General Reader’s Shakespeare. The Tragedy of Hamlet, Prince of Denmark by William Shakespeare» есть список «Famous Lines and Phrases» но он неполный, причем не все указанные в нем шекспиризмы зафиксированы в словарях крылатых выражений. Среди них:

The morn, in russet mantle clad (в указ. изд: р7, асt I, scene I, Line 181).

В переводе Б. Пастернака: «Вот и утро в розовом плаще».

O that this too too solid flesh would melt (р12, асt I, scene II, Line 135).

В переводе Б. Пастернака: «О если б этот грузный куль мясной мог испариться».

O that a rogue and peasant slave am I (р58, асt II, scene II, Line 556).

В переводе М. Лозинского: «О, что за дрянь я, что за жалкий раб!» Sweets to the sweet! (р130, асt V, scene I, Line 239).

В переводе Б. Пастернака: «Прекрасное прекрасной».

В тоже время нет в списке таких известных крылатых выражений, как:

Borrowing dulls the edge of husbandry (р 20, асt I, scene III, Line 81) долги наносят ущерб хозяйству.

More honored in the breach than the observance (р 23, асt I, scene IV, Line 19) Чаще нарушается, чем соблюдается.

Our withers are unwrung (р 47, асt III, scene II, Line 255) Хула нас не задевает.

I must be cruel only to be kind (р 93, асt III, scene IV, line 199) Чтоб добрым быть, я должен быть жестоким.

What is a man, if his chief good and market of his time be but to sleep and feed? A beast, no more (р102, асt IV, scene IV, line 35−36−37) Что человек, когда он занят лишь сном и едой? Животное, не больше.

К данной работе прилагается список шекспиризмов, составленный на основе текста произведения, при помощи словарей крылатых выражений и англо-русского фразеологического словаря А. В. Кунина (см стр. 20).

Имя Гамлета тоже зафиксировано в словаре крылатых выражений и стало нарицательным для человека, всегда во всем сомневающемся, погруженного в размышления, неспособного действовать решительно. Само же слово «hamlet» произошло, как пишут исследователи, от древнескандинавского слова «Amlodi». Оно означало человека, который был или притворялся сумасшедшим.

Гамлету в трагедии принадлежит наибольшее количество крылатых выражений (40 из 61). Речь принца ярка, показательна, часто двусмысленна, так как в ней проявляется тонкая игра слов, каламбурность. Действительно, Шекспир создал уникальный речевой портрет героя, ведь недаром о языке Гамлета написаны десятки работ и статей.

Создавая речевые портреты всех своих героев, Шекспир тщательно работал над каждым их словом: «Выбор слова у Шекспира не случаен, за ним стоит присущее Шекспиру умения использовать богатство национального языка для передачи душевного состояния и круга представлений персонажей».

Игра словами, как отметил Гальперин, нашла свое ярчайшее применение в творчестве В. Шекспира. Каламбурность, яркая образность, обилие форм словесной игры — важные особенности языка и стиля драматурга, которые и привлекают внимание читателя. Следующие примеры вошли в речевой фонд английского языка как крылатые выражения благодаря, вероятнее всего, сознательному использованию автора при их создании игры слов и каламбура:

В создании шекспиризма «It out-herods Herod» использована словообразовательная структура, при помощи которой образуются окказионализмы. Гальперин пишет, что использование такого рода словообразовательных моделей, которые, по его мнению, и объясняют силу и выразительность языка того или иного автора, было характерно для писателей XVI века и, в особенности, для Шекспира.

Использование инверсии также часто находит свое отражение среди шекспиризмов. Крылатое выражение «Frailty, thy name is woman!» построено на нарушении обычной линейности. Если бы прямой порядок был сохранен («Woman, thy name is frailty!»), то, вероятно, образ этот внимания на себе не задерживал. «Однако, — как пишет С. М. Мезенин, — Шекспир, видимо, ощущал необходимость создать в этом месте монолога болевую точку, отсюда и „перевернутый“ запоминающийся образ».

Использование каламбура. Каламбур, согласно О. С. Ахмановой, — это «фигура речи, состоящая в юмористическом (пародийном) использовании разных значений одного и того же слова или двух сходно звучащих слов». Так, в самой первой реплике Гамлета в трагедии обыгрывается созвучная пара kin/ king:

King. But now, my cousin Hamlet, and my son-Hamlet. (aside). A Little more than kin, and less than king!

В переводе Б. Пастернака:

Король. Ну, как наш Гамлет, близкий сердцу сын? Гамлет. (в сторону) Ничуть не сын и далеко не близкий.

Итак, отчетливо видно, что языковые средства и сюжет максимально связаны: читающий произведение в оригинале чувствует иронию Гамлета по поводу того, что они с королем действительно более чем родственники (дядя/ племянник и отчим/пасынок), но отношения их далеко не близки, не родственны.

Шекспир придавал особую роль каламбуру, игре слов: «По-видимому, каламбур был его излюбленной стихией», — пишет М. М. Морозов. Период, в котором жил и творил драматург, тоже сыграл немаловажную роль: «Язык шекспировской эпохи был как нельзя более открыт для игры слов… Чрезвычайно усложнилась и обогатилась семантическая структура языка. Свобода распространилась не только на употребление слова в нескольких разных значениях, но и на правильное, окказиональное его употребление».